Loe raamatut: «Буря», lehekülg 2

Калибана.

Просперо

Да, ведьминого выблядка, того,

Что ныне мне покорен, злобный дурень!

Твоим мученьям был он только рад.

Ты позабыл в каком тебя я виде

Тогда нашел? Ты сутками стонал

Так жалобно, что волки и медведи

Поджав хвосты попрятались и лишь

Пытались подвывать тебе ночами.

Я расколол заклятую сосну

И выпустил…

Ариэль, изображаемый Мирандой, делающей вид, что спит

О, добрый мой спаситель!

Просперо

А станешь мне перечить, загоню

В дуб вековой, и в нем еще двенадцать

Провоешь зим!

Ариэль, изображаемый Мирандой, делающей вид, что спит

Хозяин, пощади!

Любой приказ послушно я исполню.

Просперо

Исполни – и с вечернею зарей

Лети на волю!

Ариэль, изображаемый Мирандой, делающей вид, что спит

О, великодушный!

Что сделать мне? Скажи, что сделать мне?

Просперо

Морской дебелой нимфой обернувшись,

Явись опять, но мне лишь на глаза,

Невидимый профанам. Живо, живо!

(Обращается к Миранде, перестающей изображать Ариэля.)

Пора моя красавица, восстань

От сладких снов!

Миранда

Меня рассказ твой дивный

Как тяжестью, приятно придавил.

Просперо

Скорее скинь ее! Зову я Калибана.

Миранда

Уже? Опять! Ты знаешь ведь, что мне

Противно видеть этого…

Просперо

Что делать!

Он нужен нам. Таскает он дрова,

В остывшем очаге огонь разводит…

Да мало ли… Эй, слышишь? Калибан!

Ничтожество! Говна кусок! В молчанку

Задумал что ли с нами ты играть?

Просперо, голосом Калибана

И без меня там дров у вас хватает!

Просперо

Добром не хочешь – силой притащу!

Идешь иль нет?

(вдруг увидав в Миранде Ариэля, преобразившегося в морскую нимфу)

Мой нежный Ариэль,

О, нимфа! Дай тебя я поцелую…

Нет, лишь приказ мой на ухо шепну.

Ариэль в образе морской нимфы, изображаемый Мирандой

Все в точности исполню, повелитель.

Просперо

Эй, гнусный раб! Эй, ведьмино отродье,

Засеянное дьяволом самим

В срам, устали не знающий, иди же,

Сюда сию секунду, а не то…

Выражение лица, осанка и характер движений Просперо меняются на глазах.

Калибан, изображаемый Просперо

Да чтоб роса поганая, что мать

Пером вороньим с топи собирала,

На вас обоих пала и в лицо

Вам с падали бы дунул южный ветер

И разукрасил сотней волдырей!

Просперо

За эту речь, ты можешь быть уверен,

К тебе я нынче ночью подпущу

Свирепых духов слаженную свору,

Зудящих, как осиное гнездо,

Безжалостно язвящих все живое,

А ты, замечу, все еще живой!

Калибан, изображаемый Просперо

Я есмь и должен чем-нибудь кормиться

На острове, что честно получил

От матери моей, от Сикораксы,

А вы его украли у меня!

Сперва меня ласкали и кормили,

Водой поили сладенькою, ну,

Зачем-то научили, как зовется

Большой огонь, горящий в небе днем,

И как – поменьше, тот, что светит ночью.

Я сдуру полюбил вас и открыл

Свои богатства – копи соляные,

Поляны ягод, свежие ключи, —

Все отобрали, сделав подчиненным

Того, кто сам себе тут был король!

От острова всего мне уделили

Один холодный камень…

Просперо

Лживый раб!

Тебе добро не внятно – только порка!

Тебя в свое жилище я пустил

С сердечностью… А чем ты мне ответил?

Попыткой обесчестить дочь мою!

Калибан, изображаемый Просперо

Ох, ох, ох, ох! Да жалко, что не вышло!

Чего такого? Трахались бы с ней

Мы каждый день и быстро б населили

Весь остров Калибанами.

Миранда

Подлец!

Тебя я привечала, как родного,

Работать научила, говорить

Взамен тупого дикого мычанья.

Теперь ты мог бы пользу приносить

И ясно выражать, чего желаешь,

Людским благопристойным языком.

Так нет же, нет! Бессильно воспитанье!

Природы злой ему не изменить.

Вот почему держать тебя на скалах

Приходится, подальше от жилья,

Лишь изредка…

Калибан, изображаемый Просперо

И что, что научила

По-вашему меня ты говорить?

К чему мне это? Разве что проклятья

Вам посылать на вашем языке!

И то паршиво! Слов-то не хватает.

Вот, как, скажи к примеру, называть

Мне эту штуку? Морщишься? Краснеешь?

А это что? А это? Это – как?

Ну, умники!

Просперо

Ты кончил? За работу!

А я тебе всегда ее найду.

И если не послушаешься, станешь

Испорченную волю проявлять,

Тебя вгоню я в старческие спазмы,

В тиски, в тиски, в бессилия загон,

Раскаяньем, постом и средним родом…

Цикорием!

Калибан, изображаемый Просперо

Не надо, пощади!

Я поневоле должен подчиниться

Тому, при ком и бог мой Сетебос,

Могучий бог, вассалом робко служит.

Просперо

Бери бревно и вон отсюда, раб!

Просперо перестает изображать Калибана. Миранда изображает Ариэля.

Ариэль, изображаемый Мирандой

(поет)

Шагом, с пятки на носок,

Выходите на песок —

Целоваться-обниматься,

С милкой миленькой милок.

Волны в море улеглись,

Вот и ты со мной ложись,

Поваляемся часок…

Слышишь феи голосок?

Просперо

(подпевает эльфийским голосом)

Всюду только: гав-гав-гав! —

Лают псы сторожевые. —

У-у! У-у! Гав-гав-гав!

Ариэль, изображаемый Мирандой

Тише, тише! Слышишь? Вот

Кукареку! – петух поет.

Фердинанд, изображаемый Просперо

Откуда музыка? С высот? Из глубины?

Теперь утихла. Зазвучит ли снова?

Похоже, это гимны божеству

Какому-нибудь здешнему. Сидел я

И плакал на пустынном берегу

О короле, отце моем, погибшем

В свирепых и прожорливых волнах,

Как вдруг раздался этот странный голос

И в сердце мне, как лезвие, проник

И вырезал из боли наслажденье,

И, зацепив бесхитростным крючком,

Повлек сюда. И смолк… Но вот он, снова!

Ариэль, изображаемый Мирандой

(поет)

Отец твой в темной глубине

И день, и ночь лежит на дне,

И соль из вод в себя впитал

И стал скелет его – коралл;

Сожрав жемчужные белки,

В глазницах мечутся мальки;

По капле в час, по волоску

Добычей станет он песку.

Твой плач и тихий звон – о ком?

Динь-дон! – о чудище морском.

В непостижимой глубине

Король уснул – динь-дон – на дне.

Во сне, увы, не слышит он

Тритонов похоронный звон:

Динь-дон, динь-дон, динь-дон, динь-дон…

Фердинанд, изображаемый Просперо

Об утонувшем песенка отце

Напомнила. Нет, это не земные —

Скорей потусторонние дела!

Пожалуй, я во власти фей и духов…

Просперо

(Миранде)

Разуй свои прекрасные глаза!

Смелей, смелей! Кого теперь ты видишь?

Миранда

Еще один. И взор его горяч,

И тело складное! Но он – бесплотный призрак.

Просперо

А вот и нет! Во всем подобен нам,

Он ест и спит и… прочее. Он смертен,

А значит, жив, не хуже нас с тобой.

Когда бы не ужасное крушенье,

Что пережить бедняге довелось,

Когда б не скорби тягостные тени,

Лежащие на лбу и на щеках,

Его ты без раздумий назвала бы

Красавцем…

Миранда

Я и так могу, поверь,

Сказать во всеуслышанье что это —

Божественно прекрасный человек

И прежде я такого не видала!

Просперо

(вдруг увидав в Миранде Ариэля)

Ты все исполнил, дух, мой славный дух,

Как я задумал. Вечером – свобода!

Фердинанд, изображаемый Просперо

А, ясно, ясно! Вот богиня та,

Кому здесь гимны только что звучали!

Готов повиноваться и служить

Любым твоим капризам!

Миранда

Неужели?

Фердинанд, изображаемый Просперо

Но прежде, умоляю, объясни,

Как я попал на этот дивный остров?

Нет-нет, отставить! Есть вопрос больней:

Ответь мне, кто ты, диво иль девица?

Миранда

Кому-то это чудом из чудес

Покажется… Что делать, я – девица,

Когда тебе угодно…

Фердинанд, изображаемый Просперо

Мой язык?

Я – первый среди тех, кому понятна

С рожденья эта речь. Но где же я?

Где я теперь, о Боже?

Просперо

Как? Ты – первый?

А если бы Неаполя король

Тебя услышал, стал бы ты которым?

Фердинанд, изображаемый Просперо

Хотел бы – третьим, пятым, сто вторым!

Но остаюсь все тем же я к несчастью —

И странно слышать здесь о короле…

Увы, король теперь нас тоже слышит,

Но ничего не в силах изменить.

Он утонул. Я – сын его, и ныне

Не он, а я – Неаполя король.

Миранда

Какое горе!

Фердинанд, изображаемый Просперо

Да, и вместе с ним

Пошли на дно придворные и герцог

Миланский, и отважный капитан,

и боцман, безобразный матерщинник,

и все матросы, сто семнадцать душ:

Джузеппе, Боб, Джованни, Бьенвенутто,

Рене, Хосе, Уильям, Адриан,

Юсуф, Су Ань…

Просперо

Достаточно! Довольно!

Сказал бы я тебе, чего ты сто…

Но после, после… С первого же взгляда

Как вспыхнули они! Мой Ариэль,

Свобода близко. Сэр, всего два слова:

Боюсь, что самозванец ты и лжец!

Миранда

Зачем ты так? Ах, если бы остался,

Кого ты в самозванцы записал,

Со мной на час, его бы я сумела

К себе навек любовью привязать,

Мне кажется…

Фердинанд, изображаемый Просперо

О, если ты – девица

И до сих пор у нежности твоей

Предмета нет, законной королевой

Неаполя я сделаю тебя!

Просперо

Ну-ну полегче! Сэр, еще два слова.

(Натянем-ка потуже свежий лук

Их обоюдной страсти, чтобы дальше

Ушла любви горящая стрела.

Запретом подсластим итог желаний

И сдобрим вожделение борьбой.)

Еще два слова: я вполне уверен,

Что прикрываясь именем чужим,

Ты как шпион проник на этот остров,

Меня сместить надеясь!

Фердинанд, изображаемый Просперо

Нет, клянусь!

Миранда

Как может зло гнездиться в этом храме?

Ну, разве что и вправду от добра

Его ничто уже не отличает!

Просперо

Пошли со мной! А ты меня не смей

Еще просить за этого каналью!

Ему я к шее ноги прикую,

Заставлю пить одну морскую воду,

А есть – траву и мидии сырые,

И скорлупу изгнивших желудей.

Идем же!

Фердинанд, изображаемый Просперо

Нет, так просто я не дамся!

Врагу придется силой доказать,

Что он, что я…

(Делает такое движение, будто приставляет к горлу Просперо меч.)

Миранда

(хватая его за руку)

Отец, я умоляю!

Он выдержал вполне экзамен твой

И доказал, что смел и простодушен.

Просперо

Что слышу я? Меня моя нога

Учить решила? Спрячь свой меч, изменник!

Ударить смело совесть не дает?

Я прутиком тебя обезоружу

В два счета!

Миранда

Пощади его, отец!

Просперо

Да отпусти же ты мою штанину!

Миранда

Тебе порукой стану за него!

Просперо

Молчать, негодница! Еще хотя бы слово,

И ненависть во мне ты разожжешь

Из искры гнева. Тоже мне, нашелся

Для негодяя – в юбке адвокат!

Подумай-ка, ты в жизни не видала

Других людей: лишь он да Калибан.

Так он, поверь, не краше Калибана

На фоне прочих, ангелов пред ним.

Миранда

Мне ангелов не надо, я согласна

Его уродство взять за красоту.

Просперо

Пойдем, смирись. Теперь ты – как младенец:

Хоть заорись, а драться – слишком слаб.

Пойдем, пойдем!

Фердинанд, изображаемый Просперо

И правда что, бессилен!

Как будто сплю, иль в теле я чужом…

Но это наваждение и горе

Всех давешних потерь моих – пустяк!

В тюрьму? Пойду охотно, если только

Надежда есть, что буду каждый день

Я видеть эту девушку сквозь прутья,

И мне дороже всех красот Земли

Тюрьма такая.

Просперо

Все идет по плану!

Иди за мной! Отлично, Ариэль!

Склонись, еще чего тебе шепну я…

Идем, подлец!

Миранда

Ты слышишь ли меня?

Стой на своем! Отец по жизни мягче.

Не знаю, что напало на него…

Просперо

Как горный ветер, будешь ты свободен,

Когда исправно выполнишь мои…

Ариэль, изображаемый Мирандой

Все сделаю.

Просперо

Просить за негодяя

Бессмысленно. Все кончено. Идем.

Действие второе

Сцена 1

Просперо и Миранда изображают Алонсо, Себастьяна, Антонио и Гонзало.

Гонзало, изображаемый Мирандой

Взбодритесь, я прошу вас, государь!

Для радости в любой беде причину

Возможно отыскать. Ведь живы мы,

И это ли не чудо? Ежедневно

В морской пучине сотни моряков

Находят смерть, и только единицы

Похвастать могут, кое-как доплыв

До берега какого-никакого,

Что их, как видно, буря не берет,

А их тела глубинам не по вкусу.

Мы – из таких!

Алонсо, изображаемый Просперо

Помилуй, замолчи.

Себастьян, изображаемый Мирандой

Ему теперь утешения – все равно что холодная овсянка.

Антонио, изображаемый Просперо

Однако старик, похоже, не отвяжется от короля, пока у него эта каша из ушей не полезет.

Себастьян, изображаемый Мирандой

Гляньте-ка, чего это он так часто вздыхает? Будто заводит куранты своего остроумия… Вот-вот – или бить начнут, или пружина лопнет!

Гонзало, изображаемый Мирандой

Государь…

Себастьян, изображаемый Мирандой

Раз! Не сбиться бы со счету.

Гонзало, изображаемый Мирандой

Если всякому горю так отдаваться, то отдающийся рискует получить…

Себастьян, изображаемый Мирандой

Мешок овсяной муки.

Гонзало, изображаемый Мирандой

Не муки, а муки. Если не считать мешка и ударения, вы выразились точнее, чем рассчитывали.

Себастьян, изображаемый Мирандой

Нет, это вы погрузились глубже, чем я копал.

Гонзало, изображаемый Мирандой

Таким образом, государь…

Антонио, изображаемый Просперо

Как образно он выражается.

Алонсо, изображаемый Просперо

Оставь меня!

Гонзало, изображаемый Мирандой

Если угодно, я умолкаю. А все-таки…

Себастьян, изображаемый Мирандой

А все-таки он будет говорить.

Антонио, изображаемый Просперо

Держу пари, что выдержит в тишине минуту.

Себастьян, изображаемый Мирандой

А я верю в невоздержанность старого петуха.

Антонио, изображаемый Просперо

А я – в его петушиную, то есть нечеловеческую выдержку. К тому же старый – значит выдержанный.

Себастьян, изображаемый Мирандой

Так бьемся об заклад?

Антонио, изображаемый Просперо

Вот умора! Ладно, по рукам.

Себастьян, изображаемый Мирандой

Засекаю.

Гонзало, изображаемый Мирандой

К тому же, хотя на первый взгляд этот остров кажется пустынным…

Себастьян, изображаемый Мирандой

Ха-ха-ха!

Антонио, изображаемый Просперо

Ты выиграл, получай.

Гонзало, изображаемый Мирандой

Необитаемым и даже неприступным…

Себастьян, изображаемый Мирандой

Тем не менее…

Гонзало, изображаемый Мирандой

Тем не менее…

Антонио, изображаемый Просперо

У него этих «тем не менее» так много, что льются через край.

Гонзало, изображаемый Мирандой

Здесь повсюду ощущается едва уловимая, утонченная и нежная умеренность…

Антонио, изображаемый Просперо

Умеренность была девахой нежной.

Себастьян, изображаемый Мирандой

Да, и притом утонченной, как нам, неучам, только что ученый доложил.

Гонзало, изображаемый Мирандой

В дыхании ветерка ощущается сладость…

Себастьян, изображаемый Мирандой

Оттого, что легкие у него сгнили.

Антонио, изображаемый Просперо

Или он обрызгал себе усы туалетной, то есть болотной водой.

Гонзало, изображаемый Мирандой

Здесь имеется все для того, чтобы выжить…

Антонио, изображаемый Просперо

И ничего для того, чтобы жить.

Гонзало, изображаемый Мирандой

Какая пышная и крепкая трава! Какая зеленая!

Антонио, изображаемый Просперо

На трупах и говне всегда такая.

Себастьян, изображаемый Мирандой

Ну, это суть, а явление выражено точно: какая зеленая… тоска!

Антонио, изображаемый Просперо

Да, он не вполне заблуждается.

Себастьян, изображаемый Мирандой

Не вполне, не вполне. Заблуждается он по частям. А вполне – полную чепуху городит.

Гонзало, изображаемый Мирандой

Но самая удивительная вещь, то, что кажется почти невероятным…

Себастьян, изображаемый Мирандой

Как большинство удивительных вещей.

Гонзало, изображаемый Мирандой

Так это наши одежды! Они не только не испорчены морской водой, но выглядят с иголочки, будто и не бывало этой ужасной бури.

Антонио, изображаемый Просперо

Вот если бы эту речь его карман произнес, я, пожалуй, поверил бы ему.

Себастьян, изображаемый Мирандой

Кому? Карману? Впрочем, неважно. Оба могут оказаться лгунами.

Гонзало, изображаемый Мирандой

Платья словно вернулись в тот день, когда мы в них первый раз нарядились – в Африке, собираясь на свадьбу дочери нашего короля принцессы Кларибели с королем Туниса.

Себастьян, изображаемый Мирандой

Свадьба была что надо! И возвращение вполне благополучно!

Гонзало, изображаемый Мирандой

На что это вы намекаете? Тунис никогда прежде не видывал в роли своей королевы такого совершенства, как наша Кларибель. Никогда, со времен вдовствующей Дидоны.

Антонио, изображаемый Просперо

Вдовствующей – кого? И почему вдовствующей? Вдовствующая Дидона! Вот это номер.

Себастьян, изображаемый Мирандой

Обыкновенное дело. Вдовствующая Дидона, вдовствующий Эней… Какая вам разница, ей-богу!

Гонзало, изображаемый Мирандой

Погодите, погодите… Я и впрямь, кажется, напутал. Дидона, она ведь была из Карфагена, а не из Туниса.

Антонио, изображаемый Просперо

Да что вы говорите! Из Карфагена? Ой-ой-ой!

Гонзало, изображаемый Мирандой

Да, вроде бы из Карфагена. Точно! Из Карфагена!

Антонио, изображаемый Просперо

Так я вам доложу, сэр: этот самый Тунис в древности был Карфагеном.

Гонзало, изображаемый Мирандой

Вот оно что! А не ошибаетесь ли вы?

Себастьян, изображаемый Мирандой

Можете вполне доверять его слову, сэр. Его слово сильнее волшебной арфы. Не только стены рушит, но и дома строит, и даже целые города и страны.

Антонио, изображаемый Просперо

Карфаген, он ведь что? Правильно, должен быть разрушен. А на его месте должен быть построен… кто?

Гонзало, изображаемый Мирандой

Тунис?

Антонио, изображаемый Просперо

Вот. А вы боялись…

Гонзало, изображаемый Мирандой

Совсем запутали старика! (К Алонсо) Ваше величество! Мы тут только что говорили о том, что наши одеяния удивительным образом свежи, как в день свадьбы вашей дочери, ныне королевы Туниса.

Антонио, изображаемый Просперо

Причем прекраснейшей изо всех когда-либо там правивших королев.

Себастьян, изображаемый Мирандой

Умоляю вас, исключите вдовствующую Дидону!

Антонио, изображаемый Просперо

О, да, разумеется, за исключением вдовствующей Дидоны.

Гонзало, изображаемый Мирандой

Не правда ли, мой камзол столь же свеж, как и в тот день, когда я впервые его надел… некоторым образом…

Антонио, изображаемый Просперо

Как удачно вынырнул этот некоторый образ!

Гонзало, изображаемый Мирандой

Надел его в день свадьбы вашей дочери…

Алонсо, изображаемый Просперо

Как много слов вы сыплете мне в уши,

Уму невмочь их все переварить!

О свадьбе что-то… Лучше б этой свадьбы

Не затевал я! Все из-за нее!

Лишился я и дочери, и сына.

Она теперь ужасно далеко —

Пока я жив, навряд ли снова ступит

На улицы Неаполя. А сын…

Какой теперь диковинной он рыбе,

Кто скажет мне, достался на обед?

Гонзало, изображаемый Мирандой

Мой государь, он жив еще, возможно!

Его я видел в яростных волнах.

Принц не сдавался, крепкими руками

Уверенно он воду разгребал

И голову держал над шумной пеной,

А берег между тем уж близко был

И как бы выбегал ему навстречу

Пологою песчаною косой…

Он выбрался!

Алонсо, изображаемый Просперо

Да нет же, он погиб!

Себастьян, изображаемый Мирандой

Себя благодарите за потери.

Вы дочерью Европу одарить

Не захотели, ради африканца,

Отправили ее подальше с глаз,

Которым в горе слезы лить осталось

До самой смерти.

Алонсо, изображаемый Просперо

Хватит. Замолчи.

Себастьян, изображаемый Мирандой

А как мы все в слезах вас умоляли

И на коленях ползали, прося:

Оставьте нам смазливую принцессу!

Оставьте Кларибель! Она сама

Тайком до рвоты, бедная, рыдала,

Измученная поиском пути

Меж Сциллою дочернего смиренья

И гнусною Харибдой жениха!

Теперь ваш сын, по-видимому, тоже…

Не в Африке, а в смысле – утонул,

И кажется, в Неаполе с Миланом

Теперь не меньше мертвых мужиков,

Чем женщин, чтобы всех путем оплакать.