Loe raamatut: «Злодейка»

ЗЛОДЕЙКА

В коридоре больницы было несколько шумно. Студентки мединститута, проходившие практику в родовом отделении, тихо переговаривались между собой. Тема всеобщего обсуждения была далека от медицины, студентки обменивались впечатлениями о молодом гинекологе с томными глазами, недавно направленного сюда на работу. Они находили его премилым и делились сплетнями, которые успели добыть за предыдущую неделю.

Разговоры смолкли мгновенно, когда в дверях появился Григорий Николаевич. Высокий жилистый с суровыми чертами лица, он невольно вызывал уважение к своей персоне, а у студенток даже невольный трепет. Голос его был командирский, и он не выносил, когда говорили невнятно. Когда злился, смотрел прямо в глаза, речь становилась замедленной, но резковатой.

Врачом Григорий Николаевич был от бога. Его ценили, даже завидовали, имя его произносилось особым тоном и всегда с почтением. Он никогда не пасовал перед трудностями, всегда боролся за здоровье своих больных, ему доверяли самые сложные операции и “уходящих” больных. Безнадежные пациенты, выздоровев, рассказывали о нем легенды, и невозможно было разобрать, где правда, а где вымысел. В больнице в таких случаях говорили родственникам: “Если господь будет не против, остальное сделает Григорий Николаевич''.

Григорий Николаевич был не без греха – он много пил, но никогда не шатался, ходил всегда прямо, взгляд оставался ясным и выдавал его только запах. Иногда он сутками оставался в больнице, когда у него бывали “сложные ’’ пациенты, но в больнице шептались, что в личной жизни он был несчастлив, чего нельзя было сказать по его виду.

“Только лекарствами лечат бездари и шарлатаны. Настоящие же доктора – настроением и отношением. Больного надо прочувствовать, нужно помочь ему выздороветь самому’’,– говорил он всегда на своих лекциях. Во время операций он выстраивал практикантов вокруг операционного стола и заставлял их комментировать весь процесс внятным голосом, а после операции происходило ее обсуждение с различными вариантами и возможными действиями. Он заставлял всех высказывать свои мнения и их подробно обсуждали.

Григорий Николаевич был уверен, что болезни и душа взаимосвязаны. Какова душа – такова и болезнь, когда страдает тело – очищается душа. Особенно это относилось к раковым болезням. Человек, по его твердому убеждению, изменив свой внутренний мир, может изменить состояние тела и свою личную судьбу.

Сегодня был операционный день и после его подробного разбора Григорий Николаевич сказал:

– На сегодня, гипократки, хватит, можете идти к своим телевизорам и холодильникам, а Мадину я попрошу остаться.

Мадина была практикантка с большими глазами, в которых отражался весь мир. Она подавала большие надежды, и Григорий Николаевич понял это сразу и оценил.

– Я хочу показать вам одну пациентку. Никаких осложнений нет, но случай весьма неординарный и вас это, несомненно, заинтересует. Она поступила к нам сегодня.

Мадина внимательно посмотрела в глаза доктора и уловила в них необычный блеск. Когда тот встал, она, молча, последовала за ним. Они вдвоем вошли в 7 палату, где лежала только одна беременная.

– Ну, как мы себя чувствуем, Сусанночка? Я смотрю вы уже освоились, а я принес радио, чтобы вам не было скучно.

– Спасибо, доктор. Зачем вы так беспокоитесь? – ответила та мягким нежным голосом.

– Вы же одна в палате, других рожениц пока нет, а я, простите, пока рожать не умею. Лучше познакомьтесь с будущим светилом медицины, она будет за вами присматривать, так что вы под надежной заботой.

Сусанна приятно и радушно улыбнулась Мадине и протянула ей руку.

– Рада познакомиться, доктор.

– Мадина, – представилась та, пожав мягкую податливую руку. – Доктор преувеличивает, врачом я стану только через год.

– Ну ладно, вы знакомьтесь, поговорите, а вас, Мадиночка, я буду ждать в своем кабинете – загляните туда, когда будете уходить, – сказал Григорий Николаевич и вышел из палаты.