Loe raamatut: «Первый среди равных»

Font:

Предисловие

Произведение «Первый среди равных» открывает цикл романов под общим названием «Кто же ты, Рюрик?», который представляет читателю любопытную и неожиданную версию происхождения, становления и призвания на княжение Рюрика – родоначальника династии, ставшей княжеской, а впоследствии и царской на Руси.

Описываемые в цикле романов события происходят в IX веке на территориях нéкогда существовавшей на европейском севере России загадочной страны Биармии, сказочно богатой Гардарики, древней Скандинавии, мусульманской Испании, империи франков, Византии, Хазарского каганата и зарождающегося Киевского княжества.

В повествовании задействовано большое количество как легендарных, так и летописных персон, правивших в ту эпоху, начиная от князей Буривоя и Гостомысла, эмиров Аль-Хакама I и Абдеррахмана II, императоров Феофила и Людовика Благочестивого, хазарских царей (беков) Манассии и Ханукки, знаменитых викингов Бьерна Железнобокого и Ивара Бескостного, а заканчивая князем Рюриком.

В романе «Первый среди равных» показан набег викингов на город-крепость Холм (Хольмгард), расположенный на реке Вине (Северная Двина) и являющийся форпостом уже тогда созданной и объединенной в одно целое Биармии и Гардарики.

В скандинавском понимании Хольмгард – это обобщённое название древнейшего на Белом море порта-города, получившего впоследствии название Холмогоры, одновременно ассоциирующегося у древних викингов с большим количеством городов (Гардарики), расположенных на реках в далекой стране Биармии. Ведь именно от Холмогор в то время начинался известный средневековый Северо-Двинский речной торговый путь, пересекающийся с Волжским в месте нахождения (также весьма спорном) древнего города Великого Новгорода – ныне Ярославля или, возможно, Рыбинска.

Главными действующими лицами в романе выступают ярлы Эйнар и Эгиль, организовавшие поход на Холм, великан-берсерк Клепп («скала»), а также его ученик Антон. Это редкое для викинга имя, пришедшее в Скандинавию из Рима или Византии, дал ему отец, ярл Эйнар, побывавший с набегами в разных полуденных странах, много повидавший, а потому любивший все необычное.

Цикл романов ни в коей мере не претендует на документальность. Слишком мало мы знаем о тех далёких временах, чтобы с уверенностью говорить о том, как и что тогда происходило. Можем только предполагать.

Автор в повествовании не придерживается конкретных исторических концепций, но старается опираться на факты, например, касающиеся исторической достоверности походов викингов на северные земли Древней Руси. Реальность этих походов подтверждается кладами монет, ювелирных украшений и оружия, в том числе германского и скандинавского изготовления, найденными в устье реки Северной Двины (г. Архангельск).

Пролог

Длинная стрела с ярко-красным оперением, издав тупой хруст, впилась в ствол дерева за его спиной на уровне головы.

«Две ладони левее, и я был бы мёртв!» – мысль быстрее молнии пронеслась в голове, а тело, уже не подчиняясь рассудку, катилось вниз по крутому склону на дно оврага. Ветки хлестали по лицу, пальцы рук судорожно цеплялись за стволы кустарника. Он попытался хоть как-то сгруппироваться, но страх, жуткий и липкий страх, сковал все мышцы, и только сильный удар о ствол сосны вывел его из состояния ступора. Оглушительный стук собственного сердца, казалось, разрывал барабанные перепонки. Кисло-сладкий вкус крови во рту, разбитое лицо, припухшие губы и острая боль во всем теле явно свидетельствовали о том, что он ещё жив.

Волна дикого ужаса спала так же быстро, как и накатила. Мозг работал в бешеном темпе, перемалывая всплывающие в памяти картинки последних дней, проведённых в Угоре.

«Кому же это я так досадил, что меня решили выследить и просто убить?» – тут же обозначилась ещё одна мысль.

Мимолетным видением перед ним проплыли распахнутые настежь от боли глаза Аслауг, и сразу на смену им ясно и четко выплыл образ Варга в полном воинском вооружении с коротким мечом на боку и луком в руке.

«А кроме него – некому!» – с холодной яростью подумал он, встав на четвереньки и поднимаясь затем во весь рост.

Этого нельзя было делать. Минутная расслабленность дорого обошлась ему: вторая стрела, пущенная сверху, пробила левую руку и снова заставила его упасть на колени. Тело, натренированное долгими годами физических упражнений, мгновенно выпрямилось, викинг опять попытался подняться на ноги. Правая рука машинально потянулась к рукоятке короткого меча, висевшего в ножнах на широком поясе.

– Хорошо хоть, меч не выпал при моём падении, – только и успел прошептать он, как страшный удар в грудь окончательно опрокинул его на спину. Сквозь пелену слёз перед глазами юноша ещё смог разглядеть стрелу с ярко-красным оперением, торчавшую у него из груди.

– Я иду к тебе, Óдин! – сорвались с сухих губ слова, больше похожие на хрип.

Высокое синее небо надвинулось на него и рухнуло на землю, растворив в себе сознание и саму жизнь.

Часть I. Во фьорде у викингов

Глава 1

Сколько Антон помнил себя, его окружали сильные и мужественные люди, готовые в любое мгновение схватиться за оружие или взять в руки кубок с вином. Они с одинаковой лёгкостью могли драться с кем угодно и так же беззаботно веселиться. Иногда всё это совмещалось вместе, и тогда только резкий окрик ярла Эйнара, отца Антона, или тяжеленная оплеуха его телохранителя – великана-берсерка Клеппа охлаждали пыл пьяных драчунов.

С раннего детства Клепп обучал Антона и всех желающих, близких ему по возрасту юнцов, владеть оружием. Сначала использовались облегченные луки с деревянными пробками на конце стрел вместо наконечников, такие же копья и деревянные мечи. Убить или серьёзно ранить этим оружием было нельзя, но шишек и синяков мальчишки получали много, когда сходились в долине ватага на ватагу. Для развития у них выносливости Клепп придумал специальную упряжь. Два длинных кожаных ремня оплетали плечи и грудь ребенка и привязывались к специально сшитому мешку из грубой кожи, в который загружались камни. Мешок завязывался на горловине, и под громкие крики и ругань Клеппа мальчуган был вынужден улепётывать от великана. Тот же шлепками, а бывало, лёгкими пинками подгонял его. По просьбе викинга женщины сшили такую упряжь для каждого мальчишки, и великан стал устраивать настоящие игрища, постепенно увеличивая вес камней в мешках. Он заставлял детей, тащивших за собой мешки, на ходу метать стрелы из луков, бросать облегченные копья. Частенько великан укорачивал ремни так, что мешки оказывались взваленными на спины ребят, и тогда он давал им в руки деревянные мечи и заставлял попарно драться. Десятки викингов собирались посмотреть на это зрелище. Их грубые шутки и едкие замечания доводили детей до слёз.

Иногда даже сам высокородный ярл Эйнар приходил посмотреть на забавы, которые устраивал Клепп со своими юными подопечными. Он искренне хохотал, хлопал себя по бокам руками, но никогда не насмехался над незадачливыми вояками.

Кроме обучения ребятни владению рубящим и колющим оружием, тренировок силы и выносливости, Клепп поначалу много времени уделял искусству боя на ножах, а также метанию ножей и топоров, которое совершенно не было развито у викингов фьорда. Виртуозно обращаясь с этими предметами убийства и даже собственноручно выковывая их в кузнице на краю поселка, берсерк пытался прививать свои знания детям. Но ярл Эйнар и его ближнее окружение очень снисходительно относились к этим урокам великана, не придавая им особого значения. Они считали, что основное оружие викинга – копье, меч и секира, а нож – он хорош только для разделки мяса, поэтому не стоит тратить время на бесполезное метание ножей в стволы деревьев и в развешенные на кольях щиты.

Когда же великан посадил мальчишек на коней, то за их жизнь испугались не только матери, но и отцы-викинги. Они сразу поняли, что от случайного удара деревянного меча или тупого копья дети, уставшие от бесконечных упражнений, могут свалиться с лошади и свернуть себе шею.

Поэтому усиленные занятия, а также жёсткое, а порой и жестокое обращение Клеппа с мальчишками вскоре привели к тому, что из учеников остался один Антон. Несмотря на многочисленные насмешки и язвительные шутки викингов, приходивших поглазеть на издевательства берсерка над сыном ярла, тот безоговорочно верил, что всё, чему учит его великан, обязательно пригодится в будущих сражениях.

Между тем с каждым днём тренировки становились тяжелей и продолжительней. Вес камней в мешке увеличивался, как и вес металлического оружия, которое уже стало применяться все чаще и чаще. Тумаки и удары Клеппа по разным частям детского тела обретали силу, зачастую швыряя мальчика на землю. А тут ещё к ним добавились частые падения на полном скаку с разных лошадей.

Порой кровавые круги перед глазами затмевали свет солнца, причудливо искажая предметы вокруг. Гулкие удары сердца, казалось, разрывали грудную клетку, эхом отдаваясь в мозгу, а крупные алые капли крови, брызжущие из носа на одежду, доводили сознание ребенка до исступления. Мышцы худенького тельца мальчика от усталости и напряжения деревенели и готовы были лопнуть. Преследующая Антона ноющая боль ширилась, росла и накатывалась горячей волной, вызывая такой гнев, страх, ярость и отчаяние, что ему хотелось кусать и рвать на части мучившего его Клеппа. Она сводила с ума. И только мысль о том, что он сын ярла, не позволяла ему выть и скулить, встав на четвереньки. Когда же боль становилась совершенно нестерпимой, приближая что-то непонятное и страшное, мозг каким-то образом гасил её, вызывая чувство эйфории и блаженства. Голова прояснялась, дрожь покидала мышцы, движения обретали стремительность и легкость, а взгляд – цепкость и осмысленность.

Вскоре Антон стал замечать, что постепенно испытание болью становилось всё короче и короче. У мальчика начали появляться свои маленькие хитрости в борьбе с ней. Как только огненная волна обрушивалась на него и начинала захлестывать сознание, он брался рукой за оружие и пытался думать о чём-нибудь очень холодном. Тут же вспышка боли и ярости переходила в отстраненное спокойствие, какую-то звенящую пустоту и сладостную истому во всём теле.

Клепп долго молчал и даже не подавал виду, что замечает перемены, происходящие с его учеником. И лишь однажды, когда мальчик, закрыв глаза, пытался избавиться от боли, великан тихо произнёс:

– А ты попробуй не ждать! Если научишься гасить её заранее, то не будешь и чувствовать!

Все видел и понимал учитель, потому как знал своего ученика.

Глава 2

Годы шли. В свои шестнадцать зим, сам не заметив того, Антон превратился в высокого широкоплечего юношу, на голову возвышавшегося над своими сверстниками. Руки, плечи и всё тело его налились силой, походка приобрела упругость и лёгкость дикой кошки.

Но не только отборной статью выделялся он.

Клепп не жалел усилий, чтобы сын его любимого ярла стал отменным воином. Великолепно владея приемами боя с двумя мечами в руках, Клепп обучал этому искусству и своего ученика. Изредка он приводил с собой какого-нибудь викинга, хорошо известного мастера биться на мечах или секирах, и просил его сразиться с Антоном тупым оружием. Это уже были не игры. От сильных ударов в щепки разлетались деревянные щиты, мокрые от пота соперники, тяжело дыша, без устали махали мечами. Крепко доставалось от такой учебы Антону, но зато он получал наглядные уроки разной техники работы с оружием, учился необычным ударам и хитростям, которыми в совершенстве владели викинги.

Скоро уже трудно было найти желающих сразиться с Антоном на мечах и секирах, и Клепп в одиночку продолжал его обучение, иногда лишь уговаривая кого-нибудь из вновь прибывших во фьорд воинов «побаловаться с мальчишкой». Он не давал ни малейших поблажек юноше, не испытывал к нему никакой жалости, когда удар меча приходился по спине или ногам Антона, попытки которого поразить Клеппа оружием ни к чему не приводили.

И по-прежнему каждый день после основных занятий великан заставлял юношу отрабатывать приемы боя на ножах, а также бросать и бросать ножи, топоры, а потом уже и мечи в цель с обеих рук. Он даже собственноручно пришил к штанам Антона попарно на бёдра и на голени кожаные чехлы, из которых теперь выглядывали грубые металлические рукояти метательных ножей, приговаривая при этом, что «уродцы» когда-нибудь спасут ему жизнь и расставаться с ними нельзя. А ученик уже и не сомневался в правоте Клеппа, видя, как с каждым днём совершенствуется его умение в обращении с этим трудноуправляемым оружием.

Тысячекратные повторения движений сделали безупречной технику его броска, позволили мгновенно определять расстояния до мишени и изменять скорость вращения ножа. Вскоре Антон понял, что научился из любого положения бессознательно рассчитывать траекторию полета, вгоняя нож в намеченное им на мишени место. Лезвие становилось продолжением кисти руки, наносящей удар в предмет на расстоянии всего лишь локтя, а само расстояние уже не имело значения. Наблюдая за движениями ученика, великан довольно покрякивал, когда попарно бросаемые ножи впивались в мишень с просветом на ширину меча, а также в стоящие поодаль и вкопанные в землю обрубки стволов деревьев.

Но и этого Клеппу было мало. Каждый раз под конец занятий великан брал в руки две здоровенные дубины и, вращая ими, заставлял Антона уклоняться от них, подпрыгивать высоко вверх и даже кататься по земле, спасая себя от увесистых ударов.

Теперь уже юноша со смехом вспоминал, как когда-то все его тело превратилось в один сплошной синяк, а по вечерам трудно было не только лечь на своё ложе, но и сесть на скамью, так всё болело. Наступало следующее утро, и обучение продолжалось. Сейчас же его тело настолько огрубело, что перестало чувствовать боль от ударов дубины и меча. А синяки – они уже просто не появлялись. Мозг сразу блокировал болевые ощущения, а мышцы, повинуясь его командам, мгновенно гасили удар. Да и само тело успевало сориентироваться в пространстве таким образом, чтобы он приходился только вскользь.

И вот однажды юноша не выдержал.

– Мы с тобой много занимаемся, а толку от этого мало! Ну когда же я смогу достать тебя мечом, Клепп? – спросил после занятий Антон, подолом рубахи утирая разгорячённое и мокрое от пота лицо.

– Не спеши, малыш, терпение и упорство в любом деле всегда дадут нужный результат. Меч и топор на длинной рукоятке – хорошее оружие, но иногда их просто не окажется под рукой. Скоро я тебя научу, как без всякого оружия можно легко убить своего противника, находясь в толпе врагов.

– Да я и сейчас голыми руками могу задушить кого угодно!

– Неужели? А ярла, меня, Флоси?

– Прости, Клепп, я сказал глупость!

– Ладно, Антон, забыли. Хотя я и не сомневаюсь, что эти твои слова скоро сбудутся! Я обещал ярлу сделать из тебя великого воина, а свои обещания я выполняю всегда. Наберись терпения, тебе ещё нужно много чему научиться! Пока отдыхай. Завтра тебя ждёт трудный день.

На следующее утро, едва успев наскоро перекусить, Клепп и его ученик опять отправились в долину, но не в её верхнюю часть, где располагалась площадка для тренировок, а в нижнюю, которая удивила Антона произошедшими переменами.

Здесь росло несколько крупных деревьев, у которых Клепп обрубил нижние ветви, а сами стволы использовал как опоры для сооружения своих непонятных приспособлений. Он даже вкопал в землю дополнительно несколько брёвен, а из толстенных ветвей сделал длинные жерди, закрепил их на одинаковой высоте между деревьями и верхушками вкопанных брёвен. Получился огромный каркас на деревянных опорах. На жерди этого каркаса Клепп привесил на разной высоте обрубки стволов и большие корневища.

– Зачем всё это, Клепп?

– Сейчас ты сам поймёшь, – усмехнулся великан, быстро обходя стороны построенного им сооружения и с силой раскачивая подвешенные на жердях предметы.

Наконец он остановился.

– Ты должен пробежать под всеми этими жердями в ту сторону и обратно, уклоняясь от ударов, а я буду ещё больше раскачивать обрубки стволов, пока ты бегаешь.

– Но это же невозможно! Меня сразу огреет бревном или корнем!

– Что ж, смотри, как это делается. – Клепп ещё раз обошёл своё сооружение, могучей рукой ускоряя движение стремительно раскачивающихся предметов. У ближайшего столба великан сбросил на землю куртку, оставшись с голым торсом, на мгновение замер в боевой стойке, а затем мягкими звериными шагами начал движение сквозь летящие и вращающиеся стволы и корни.

Антон, словно заворожённый, с ужасом наблюдал, как громадное тело его учителя стремительно вклинивается между проносящимися предметами, мгновенно меняя ритм своего движения. Клепп даже успевал рукой придать дополнительное ускорение стволам и корневищам, теряющим свою скорость. Бугры мышц рельефно вздувались и тут же опадали, создавая впечатление переплетенных в смертельной битве змей. Казалось, что само тело воина всё время изменяет свои размеры, повинуясь какому-то не ведомому никому дикому танцу, непостижимым образом уклоняясь от ударов.

Великан остановился рядом с ошеломлённым этим зрелищем Антоном.

– Скоро и ты будешь проделывать это не хуже меня, – дыхание Клеппа, казалось, совсем не участилось. – Мы ещё вкопаем в землю под жердями небольшие чурбаки по длине шага, но на разной высоте и будем бегать по ним. Это уже значительно сложнее, но ты сумеешь.

– А кто же тебя учил всему этому, Клепп? Как ты попал к нам во фьорд? Ведь среди наших викингов никто не умеет так владеть оружием и своим телом. Даже я уже понимаю, что увидел движения берсерка в толпе вооружённых врагов.

Великан снисходительно улыбнулся:

– Ты совершенно прав, мальчик, это движения берсерков, они отрабатываются годами. Твоё тело уже может усваивать их. Мы же не зря столько дней потратили на обучение. Все основные шаги, прыжки, нырки и уклоны тобой повторялись множество раз. Твое тело стало нечувствительным к легким рубящим ударам меча. Они не причинят особого вреда. У тебя, как у берсерка, на теле появилась «железная рубашка» из мышц. Она пока ещё тонкая и слабая, но скоро станет прочной и гибкой.

– Когда же это будет, учитель?

– Сам почувствуешь и поймешь. Ну а ближе к зиме я сделаю из этих стволов и корневищ летающие металлические ежи, и нам придётся бегать между ними.

– Я не очень тебя понял, Клепп, поясни!

– Мы с тобой привяжем к этим корневищам и обрубкам стволов острые лезвия секир, мечей и копий так, чтобы они торчали в разные стороны. Когда всё это будет летать и вращаться, уклоняться придётся от настоящего оружия.

– Хорошо, учитель. Но ты всё же не ответил мне! Почему, как только я хочу что-то узнать о тебе и твоём прошлом, никто не желает отвечать на мои вопросы? А ты сам отделываешься от меня шутками.

Обиженное, но одновременно упрямое выражение лица юноши, похоже, рассмешило великана.

– Для меня не тайна, Антон, что ты пытался расспрашивать обо мне у многих викингов и даже у самого ярла Эйнара, а также у Мэвы. И много смог узнать? – спросил он.

– Слишком мало! Ты не из нашего рода и вообще не викинг! Хоть тебя наши люди и считают берсерком, но на самом деле ты совсем не берсерк в образе медведя или волка, а что-то непонятное и ещё более страшное! Так говорят те викинги, которые бились рядом с тобой с врагами. Они боятся и сторонятся тебя. Многим ты внушаешь дикий ужас! Твоё тело сплошь покрыто шрамами. И большинство из этих шрамов не от оружия, а от клыков и когтей диких зверей! Никто не понимает, где можно получить такие раны!

– Ну-ну, а что ещё? – Густые и лохматые брови Клеппа сомкнулись в одну линию.

– Говорят, мой отец в одном из походов ещё до своей женитьбы нашёл тебя в какой-то далекой теплой стране. Наши воины захватили небольшой город на длинной песчаной косе, выходящей далеко в море, и смогли взять хорошо укрепленную крепость местного конунга. Они обнаружили тебя в сыром и холодном подвале, прикованным цепями к стене в каменной клети с маленьким окном. Таких узников там было много. Все они имели сильно измождённый вид, один ты почему-то оказался свеж и полон сил. Ярл Эйнар освободил пленников и разрешил им покинуть крепость. Люди ушли, но тебе почему-то захотелось остаться. А утром большой отряд хорошо вооруженных врагов напал на наших викингов. На ярла Эйнара накинулась целая толпа чернокожих воинов, но ты спас его от смерти!

Юноша немного передохнул и уже усталым голосом продолжил:

– Викинги вынуждены были погрузиться на драккар, поднять парус и уйти в море. Ярл Эйнар взял тебя с собой и обещал высадить на пирсе в городе Скирингссале. Там ты хотел дождаться прибытия какого-то корабля. Но из-за сильного шторма к пирсу подойти не удалось. Драккар прошёл дальше. Вот так ты и попал к нам во фьорд. И уже здесь стал телохранителем ярла и от него получил новое имя Клепп – «скала»! А своё имя открыл только ему. И лишь один ярл знает все твои тайны! Рассказывали, что он принес тебе какую-то страшную клятву! Это правда?

Не отвечая на вопрос, великан улыбнулся и, прищурившись, снова поддразнил юношу:

– Продолжай, продолжай, мне уже самому становится интересно!

– Ещё говорят, что ты не простой воин, а херсир – вождь маленького племени жестоких воинов-убийц, служивших могущественному конунгу. И тебя за большие деньги другие конунги нанимали у него, чтобы убивать своих врагов! А больше я ничего и не знаю. – Антон упрямо тряхнул головой. – Рассказывают, что ты ещё много раз заслонял своим телом ярла, поэтому он верит тебе, как никому другому! А в походах и битвах навалил возле ярла Эйнара, защищая его, горы трупов, но об этом можно и не вспоминать. Меня ведь интересует другое! Кто ты, Клепп? Откуда родом? Где рос и жил, где всему научился и почему остался с ярлом Эйнаром?

– Не надо задавать слишком много вопросов, Антон. Я на них отвечу, но не теперь. Давай заниматься. – Великан как-то грустно улыбнулся и покачал головой, словно отгоняя от себя наваждение. – Кроме самих движений берсерка нам нужно ещё освоить удары руками и ногами.

– Зачем, учитель? Ведь викинг никогда не расстается с оружием, а удар меча несравним по силе с ударом руки или ноги.

– Ошибаешься, мальчик! Кулаком можно проломить череп или грудную клетку своему врагу, а ударом ноги – свалить любого викинга в полном воинском вооружении, даже если он прикроется щитом.

– Клепп, ты серьёзно говоришь или насмехаешься надо мной? – Юноша почувствовал, как его лицо вытянулось от удивления, и это вызвало невольный каркающий смех великана.

– До сих пор я считал, что ты не сомневаешься во мне как в воине и в своем учителе, который не бросает слов на ветер! – Губы викинга исказила презрительно-снисходительная усмешка, а конец фразы прозвучал тихим зловещим шепотом с интонациями, каких Антон никогда ещё не слыхал от Клеппа.

Кровь бросилась в лицо юноши, дыхание перехватило от осознания, что он невольно оскорбил своего наставника и единственного друга. Бушующие эмоции вырвались наружу в виде непроизвольно выступивших на глаза слёз, а прерывистый и дрожащий голос Антона выдал его волнение:

– Клепп, прости меня! Даже мысли не было усомниться в тебе! Ты – самый великий воин и самый сильный человек, которого я встречал в своей жизни. Но неужели тебе удастся научить меня, мальчишку, тому, что не умеет делать в нашем фьорде никто, кроме тебя?

Смягчившийся при виде слёз и прозвучавших искренних слов ученика, викинг сменил напускной гнев на милость:

– Наверное, ты забыл, Антон, как несколько лет назад над нами потешались все викинги фьорда и даже сам ярл? Помнишь, сколько их спускалось в долину поглазеть на наши занятия? А где они теперь, почему больше не приходят сюда? Может быть, они боятся не только меня, но уже и тебя?

Спокойный и размеренный голос великана, его вопросы, задаваемые будто походя, дошли до сознания юноши, который раньше никогда не задумывался над ними, с утра и до вечера занимаясь со своим учителем. А Клепп продолжал всё так же чеканить фразы:

– Когда маленький сын ярла ничего не умел, а от боли и усталости плакал и скулил, как щенок, над ним можно было смеяться! – Голос берсерка набирал силу. – И даже я ничем не мог ответить на шутки и грубости, обращенные к тебе! – Клепп перевел дыхание и продолжил: – А теперь, когда сын ярла в открытом поединке один на один может победить почти всех викингов на нашем побережье, где они, эти шутники?

Гордость и торжество исходили от огромной фигуры великана.

– Запомни, Антон: ты сын ярла и будущий ярл, а потому всегда будешь один в окружении преданных викингов, но у тебя никогда не будет друзей! Их просто не может быть у ярла!

– Почему, Клепп? А как же ты?

– А что я? Всего лишь телохранитель ярла Эйнара, твой учитель и пока действительно единственный друг, – какая-то едва уловимая горечь просквозила в ответе берсерка, но понять её Антон не смог, а переспросить просто не решился.

Молчание затягивалось. Клепп о чем-то задумался, а юноша ждал, интуитивно надеясь, что тот продолжит.

Великан, медленно и с трудом подбирая слова, заговорил снова:

– Я учил тебя только тому, что должен знать и уметь викинг. Викинг, а не будущий ярл! Но эти произнесенные слова не должны были исходить от меня. Это слова наставления ярла своему сыну!

– Но ты же знаешь, учитель, отношение ко мне ярла Эйнара! Он меня словно не замечает! Между нами стоит стена, ледяная и непрошибаемая. Даже маленьким я не смел прикоснуться к руке ярла, никогда я не сидел на его коленях или плечах, как все другие мальчишки у своих отцов! Да и сплю я с раннего детства на помосте возле тебя, у самого выхода, а не поблизости от своих родителей! – Глаза юноши снова начали наполняться влагой.

Сделав шаг вперед и опустив огромные руки на плечи юноши, викинг спокойно и доброжелательно произнес:

– Успокойся, Антон, я попробую поговорить с ярлом Эйнаром, обещаю. Ну а теперь – пошли домой, покажу тебе там мой любимый удар.

Непринужденно болтая и отвлекая юношу от невесёлых мыслей, Клепп направился в сторону поселка.

Яркий солнечный день сменился на полумрак, как только они вошли в огромный дом ярла Эйнара. Остановившись у входа, Клепп окинул взглядом залу. Возле очага хлопотало несколько женщин, с десяток мужчин всё ещё спали на широких лежаках-помостах вдоль стен, маленькие детишки спокойно играли в дальнем углу на заботливо расстеленных шкурах. На длинном деревянном столе в центре зала с треском и шипением горела сальная свеча, установленная в небольшой глиняной плошке. Увидев её, великан усмехнулся:

– Смотри, Антон, на свечу! Я думаю, такого ты в своей жизни ещё никогда не видел!

Клепп приблизился к свече на расстояние семи или восьми локтей и остановился в широком шаге в непонятной расслабленной стойке. Его руки были согнуты в локтях, мощные кулаки сжаты, на лице появилось сосредоточенное выражение.

Антон не отрываясь следил за великаном.

Массивное тело учителя пришло в движение.

Юноша с трудом смог уследить за кулаком правой руки. Он с огромной скоростью устремился в направлении горящей свечи. Но это стремительное движение совершалось одновременно с корпусом и ногами, которые, как показалось Антону, двигались вместе и как бы совершенно отдельно друг от друга. В какой-то конечной точке все части тела мгновенно замерли, словно соприкоснувшись со стеной. Фигура учителя окаменела.

Боковым зрением юноша уловил, как колыхнулось и тут же с шипением погасло пламя свечи.

«Этого не может быть!» – пронеслась в голове Антона мысль, а глаза его уже сами измеряли расстояние между замершим кулаком великана и потухшей свечой.

– Пять локтей! Как ты это сделал, Клепп?

Викинг плавно вышел из стойки и повернулся в сторону юноши.

– Весь секрет в скорости и резкости удара кулака, а ему помогает моё тело. Свечу можно погасить и за десять локтей. Таких ударов и движений руками и ногами, локтями, коленями и даже головой я тебе покажу много. Но чтобы им научиться, заниматься придется ещё больше! Готов к этому?

– Мог бы об этом и не спрашивать, учитель! Я тоже хочу стать берсерком!

– А ты сам когда-нибудь видел берсерка? Кто такой берсерк? Чем он отличается от простого викинга? – вопросы градом сыпались на Антона.

– Я не знаю, что сказать тебе, учитель! Наши викинги говорят, берсерки – это дети Одина, полулюди-полузвери. Это самые сильные и бесстрашные воины. Они слышат зов погибших друзей и своих предков, молящих о помощи, приходят в ярость и в бешенстве убивают всех врагов вокруг. Берсерки не боятся острых копий и лезвий мечей. Оружие не может причинить им вред.

– Ну, ты бы вспомнил ещё, что они грызут свои щиты, брызжут слюной и пеной, бегают голыми и вопят на всю округу!

– Да, это тоже о них говорят! – юноша утвердительно и серьезно кивнул великану.

– Что же получается? Я и есть такой припадочный берсерк-варвар? Как же я тогда в бою отличаю своих викингов от врагов? Или убиваю всех подряд? Если это так, то зачем я нужен нашему ярлу Эйнару?

Ошеломленный вопросами, Антон не знал, что и отвечать своему учителю.

– Ну и кто же такие эти берсерки, Клепп?

– Садись за стол, нужно подкрепиться. – Клепп плюхнулся на скамью, махнул рукой женщинам, копошившимся возле очага в дальнем конце залы, посмотрел в напряжённое лицо юноши и засмеялся. – Разговор у нас будет долгим, не торопи меня.

С юношеской быстротой Антон выхлебал деревянной ложкой из принесенной миски густой суп, перевел дух, взял с большого блюда прожаренный сочный кусок мяса и вонзил в него зубы. Утолив голод, он откинулся от стола и замер в выжидательной позе.

А Клепп не спеша поглощал мясо, ловко орудуя ножом и не обращая внимания на нетерпеливые взгляды юноши.

– Клепп! Да сколько же можно есть? – не выдержал Антон. – Расскажи мне о берсерках!

Великан, обтерев губы тыльной стороной ладони, воткнул нож в столешницу и поднял глаза на Антона.

– В молодости я побывал во многих странах. Видел разных воинов, познакомился с техникой их боя, научился сражаться необычным оружием. Знаешь ли ты, мальчик, с чего обычно начинается битва между двумя войсками? Молчишь? Ну, тогда слушай! У нас такое не принято, а в других странах это схватка до смерти двух лучших поединщиков у всех на виду.

– А зачем, какая польза от того, что могут погибнуть два лучших воина?

Юноша удивленно смотрел на своего учителя.

– Вижу, ты ничего не понял, Антон!

Великан улыбнулся и продолжил:

– Представь, что победил один из них. Какие чувства переполняют его друзей?

– Радость, гордость.

– Верно! Люди увидели, как можно убивать и побеждать врага. Они готовы это делать сами! А те, другие, воин которых погиб?