След на золотом песке

– Хорошо, – согласился Кочетков.

Он проверил еще раз пистолет в кармане, прикинул, не оставил ли чего нужного здесь, присел по старой привычке на дорожку и решительно покинул эту квартиру. Все, что тут оставалось, могло пропасть для него навсегда, но для него шмотки, мебель, аппаратура большого значение не имели. «Будет здоровье, все купится».

Он вышел не через парадный вход, а через черный. Там стоял джип. Сел в него и выехал на проезжую часть окольными путями в арку соседнего дома. Все, что касалось квартиры, осталось навсегда позади.

* * *

На вид ему было не более тридцати, хотя на самом деле определить возраст отца Александра было очень трудно. Возможно, из-за его аскетичности. Довольно редкие светлые волосы опускались до плеч, небольшая бородка тоже не отличалась густотой. Если бы не его глаза, трудно было бы понять, что же такого видят в нем люди, что безоговорочно начинают верить ему. Но его глаза пронзительно вонзались в собеседника, не позволяя тому говорить неправду, увиливать от ответа. Отец Александр умел убеждать, и ему верили, за ним шли, с ним считались.

Появился он в этих краях несколько лет назад, получил крохотный, вымирающий приходец, который должен был бы по логике вещей уже давно исчезнуть. Но отец Александр начал совершать непонятное. Недалеко от деревушки в несколько дворов, спрятанной среди леса, которую тут заложили еще староверы, догнивал поселок леспромхоза. Те, кто в нем обитали, переехали в другие районы. Кроме совершенно одичавших собак, да кошек, научившихся не хуже прирожденных лесных охотников ловить зайцев, не осталось никого. И вот отец Александр надумал возродить в этом месте жизнь.

Сначала последователей у него было всего несколько человек, потом то один прибавится, то другой. Постепенно народ собирался. Что их сюда влекло? Наверное, то, что тут у них не спрашивали, откуда они пришли. Придет время – сами расскажут. Главное, чтобы новенький сразу же бросил пить, курить, включился в общественно-полезный труд на благо всего поселка. Продукты делили справедливо, никто не оставался обделенным.

Среди поселившихся вокруг отца Александра были люди самых разных профессий. Поставили небольшую церквушку, постепенно отремонтировали все дома в поселке, но их стало не хватать, начали строить новые. О самозаселении дошло до властей, стали приезжать всякие комиссии, поселок хотели разогнать, но отец Александр отправился в столицу. Говорят, что за него вступился сам владыка, отстоял перед светскими властями отца Александра и благословил его. И от поселка отстали. Сделали вид, что его не существует.

Несмотря на то, что сюда не ходила почта, слух о поселке постепенно разошелся во все стороны. И уже за тысячу километров ехали сюда, чтобы спрятаться от несправедливостей, от тяжелой обязанности искать работу, от голода, бездомья. И никому еще отец Александр не отказал.

Среди тех, кто тут жил, были и такие, что продавали свои городские квартиры и меняли их на дом в поселке, оставшиеся от переезда деньги отдавали в фонд поселенцев. Появилось несколько машин, легковых и грузовых, парочка тракторов, скот. Но по-прежнему никакой постоянной связи с большим миром. Радио, телевидения тут не было. Кто-то не выдерживал и уезжал, чтобы через некоторое время вернуться сюда вновь. Ибо после этой тишины мир казался сошедшим с ума и жить в нем уже не хотелось. Их тянуло обратно.

Именно про этот поселок и повел разговор Антон, когда встретился в условленном месте с Кочетковым. До поселка было километров двести, причем в сторону тайги, а не запада, где начиналась цивильная жизнь. Антону приходилось пару раз наведываться в поселок в поисках преступников, которые, по сведениям милиции, могли там скрываться. Преступников они не смогли там отыскать, но зато почувствовали, с какой враждебностью встречают тех, кто пытается ворваться в этот замкнутый мир.

– Никто нам даже слова не сказал, – рассказывал Антон Кочеткову, – если их там приняли к себе, то никто никогда не выдаст. Там пересидишь, а когда тут утихнет, я сообщу.

– Как? – спросил у него Кочетков. – Там же нет ни телефона, ничего.

– Сотовый туда дотянет, – сказал Антон. – Хотя нет, надо спутниковый.

– Хорошо, – кивнул Кочетков. – Где его сейчас взять?

– Я привезу через полчаса, но мне нужны деньги.

Кочетков отстегнул необходимую сумму.

– Он будет на мое имя, – сказал Антон.

– Мне все равно, главное, чтобы он работал, – пожал плечами Кочетков.

Они расстались, договорившись встретиться через два часа у выезда из города. Кочеткову за это время надо было кое-что прикупить для своего пребывания в диком поселке. От жизни без благ цивилизации он уже успел отвыкнуть, но она его не пугала. «Если я не сдох в зоне, то уж там-то тем более не сдохну, – думал он, мотаясь по магазинам. – Я, как собака, везде приживусь. Могу быть домашней, могу стать волком».

– Как ты думаешь, машину мне ставить в поселке или где-нибудь в лесу спрятать? – поинтересовался он у Антона, когда они встретились. Антон все сделал, и теперь у Кочеткова была связь с миром. Причем звонить он мог хоть в Африку, а не то что за двести километров в город.

– Лучше в поселке, потому что в лесу все равно найдут, – сказал Антон. – Там полно хороших охотников, которые иголку в лесу смогут найти, не то что джип.

– Мне нужна рекомендация к этому попику, – вдруг сказал Кочетков. – Я буду глупо выглядеть в своем джипе, когда туда приеду. Что я ему скажу? Что мне во сне явилась пресвятая богородица и наказала поселиться там?

– Логично, – согласился милиционер. – Но не могу подсказать, кто мог бы дать эту рекомендацию.

– Я жертвовал несколько раз крупные суммы на постройку городского храма, – вдруг вспомнил Кочетков. – Пусть этот поп даст мне рекомендацию к тому попу. Они ведь все из одной шайки.

– В общем-то да, – опять кивнул Антон.

Он топтался на месте, словно опаздывал куда-то. И все время настороженно поглядывал по сторонам.

– Ты чего, словно шило в одно место сунули? – спросил Кочетков.

– Береженого бог бережет, – ответил Антон. – Сейчас у нас такая чистка пошла, что к каждому могут и хвоста привесить.

– Ничего, пронесет, – зло заметил Кочетков. – Мы еще всем тут шеи свернем, время придет. Еще не вечер, капитан. На, – он протянул Антону пачку денег, не зеленых, а рублей. – На мелкие расходы, чтоб не так страшно было. И смотри в оба. Я ведь так просто все это не оставлю. Пересижу самое горячее время, пока они тут шебуршатся, а как успокоятся, я начну. Покоя им не будет. Да и эта новая метла, – Кочетков имел в виду нового мэра, – ненадолго тут. Он не местный, его быстро попрут обратно туда, откуда приехал.

Новый мэр действительно был не из городских тузов, его рекомендовала усиленно столица, и говорят, что руку к этому приложил сам столичный мэр. А рука у того была очень сильная. Это и сыграло главную роль.

Антон успокоился лишь тогда, когда они пожали друг другу руки и разошлись по своим машинам. Кочетков поехал к новому городскому храму, на который в свое время столько жертвовал, чтобы выглядеть в глазах горожан вполне добропорядочным человеком.

– Пусть прихожане за меня мои грехи замаливают, – шутил он. – А то у меня на это никогда времени не хватает.

Настоятеля он поймал в храме. Как раз закончилась утренняя служба, и тот освободился. Кочетков не стал ходить вокруг да около, а просто выложил напрямую свою просьбу. Настоятель помнил его щедрые приношения, поэтому не стал тоже много спрашивать, а сразу прошел в свою комнатку и сел к столу. Написав что-то на листе бумаги, он вложил его в чистый конверт.

– Возьмите, это вам поможет, – протянул он конверт Кочеткову. – И да поможет вам Бог.

– С вашей помощью, – закончил мысль Кочетков и попрощался.

Уже через двадцать минут он мчался на своем мощном джипе в сторону поселка. Антон на словах объяснил ему, как туда добраться. Правда, предупредил, что дороги там не ахти, можно сказать, что их почти нет, особенно последние пятьдесят километров.

– Я на своей телеге везде проеду, – успокоил его Кочетков, любовно похлопав по джипу.

* * *

Передвижение в общем вагоне пассажирского поезда, который тормозил чуть ли не у каждого столба, не утомляло Малыша. Он спокойно отсыпался на третьей полке, предоставив своим спутникам, страдающим бессонницей, возможность быть на стреме. Малыш был уверен в том, что эти старички не пропустят мимо внимания ничего такого, что могло бы таить потенциальную опасность. Школа у них была еще ой какая. Если бы кто-то и захотел что-то тут проверить, то никакой маскарад ему бы не помог. Представителей правоохранительных органов старики-бомжи чуяли, как собаки дичь. Или, наоборот, как дичь собаку.

На больших станциях Малыш закупал еду и прикармливал стариков, но из вагона их на всякий случай не выпускал. С одной стороны, чтобы они не исчезли, бросив его одного, а с другой стороны, чтобы их не забрали местные менты, ибо видок у них был непрезентабельный, да и документов ни у одного, ни у другого не было.

Сам же Малыш за время путешествия пришел в себя: ссадины на его лице почти сошли на нет, а одежду он еще в городе перед отъездом успел поменять.

Всякая дорога имеет свое начало и свой конец. Поезд дотащился до конечной станции, дальше им надо было уже добираться скорее всего на своих двоих.

А конечным пунктом как раз и был город Кочеткова, и вышли они из вагона буквально через двадцать минут после того, как тот покинул его пределы на своем джипе.

Малышу очень не понравилось, что они оказались в таком большом городе. И еще больше ему не понравилось количество людей в форме, что фланировали на территории вокзала. Эта суета была вызвана тем, что новый мэр сразу же рьяно взялся за наведение порядка в своем хозяйстве. Каждый вечер он вещал по местному телеканалу, что наведет тут порядок, что жители города заслужили спокойную жизнь, что они не должны бояться выходить из дому по вечерам, что ни одной подозрительной личности на улицах не будет.

Стариков-бомжей взяли сразу же, как только они оказались на привокзальной площади. Малыш как раз отошел от них, и когда вернулся, увидел, что его старички уже стоят в обществе двух бравых ментов и что-то беспомощно пытаются им объяснить. Те бесцеремонно подталкивали их в спину, направляя в сторону милицейского рафика. До Малыша донеслась реплика одного из ментов:

– Давай, папаша, давай, объясняться будем в отделении.

Малыш выругался про себя. Он оставался в одиночестве, и ему будет трудно найти то место, куда они стремились. Старичкам навести справки было легче. Малыш уже думал об этом и хотел отвести их к ближайшей церкви, где наверняка те могли бы узнать, как попасть в поселок отца Александра. Когда об этом справляются такие старички, подозрений не возникает, что с них взять, божьи люди, ищущие для финала своей жизни какое-нибудь местечко. А вот когда об этом спрашивает молодой, могут и не сказать ничего из-за подозрений, что едет он туда совсем с иной целью.

Один из старичков, Алексеич, все время беспомощно оглядывался, когда его вели к машине, выискивая в толпе Малыша, надеясь на то, что их ангел-хранитель сможет и из этой ситуации их вытащить. Он столкнулся взглядом с Малышом и уже хотел ему что-то крикнуть, но Малыш отрицательно покачал головой и приложил палец к губам. Алексеич сразу же все понял и отвел глаза в сторону.

Малыш видел, как их втолкнули в машину, но везти куда-нибудь не спешили. Потом за стариками в ту же машину последовала потасканная девица с опухшим лицом и совершенно пьяный мужик.

И все равно блюстители порядка не уезжали. Девица закатила им скандал, но ее быстро успокоили. Все это время Малыш старался далеко не отходить, чтобы видеть машину. «Выполняют план, – думал он. – Пока нужного количества не наберут, не уедут».

Наконец в машину впихнули еще пару задержанных, и она отъехала. Малыш сразу же подскочил к стоянке и сел к частнику.

– Куда? – спросил тот, заводя мотор.

– Вон за ментовкой. Дружка повязали, так хочу узнать, в какое отделение его повезут, чтобы жене его сообщить. Пусть идет мужа вытаскивать.

Частник хохотнул, покрутил головой и поехал за милицейским рафиком.

– Да они в одно место их свозят, а потом сортируют, – сказал он. – Совсем озверели в последнее время. Штрафуют за просто так, хватают даже за запах. Называется борьба за порядок.

Ехать пришлось недолго. Рафик завернул в широко открытые ворота.

– Вот и приехали, – сообщил частник. – Ну что, обратно или тут останешься?

– Останусь, может, выпустят, – Малыш расплатился с ним. – Позвоню ей по телефону.

– Да ты останови любого мента отсюда да пообещай ему пол-литра, он твоего дружка выдернет оттуда, – посоветовал ему частник. – Они же голодные все, за бутылку выпустить для них халява.

– А что, так и сделаю, – пообещал ему Малыш. – Спасибо за совет.

– Не за что, бывай. – Частник развернулся и уехал, оставив Малыша на улице перед воротами.

Тот выбрал себе место для наблюдения и приготовился ждать. Так он просидел минут десять, потом увидел, как из ворот выехал тот самый рафик и поехал в сторону вокзала.

«За новой партией отправился, – догадался Малыш. – Этих выгрузили». Из ворот вслед за рафиком вышел молодой мент. Малыш решил последовать совету и хотя бы узнать, что может ожидать его стариков. Он поднялся и подошел к менту.

– Слышь, земляк, – Малыш рискнул на такое обращение в надежде, что парень не станет корчить из себя бог весть кого. – Не поможешь одну небольшую проблему разрешить?

– Какую? – мент остановился.

– Да вот туда пару моих знакомых определили, так что с ними будет? Может, какой штраф надо заплатить, чтобы выпустили?

– Пьяные, что ли? – парень, услышав про штраф, сразу подобрел. – Десять баксов, и если их еще не зафиксировали, то вытащу. Если уже документально прошли, то двадцать. – Потом подумал и добавил: – За каждого. А штраф будет дороже. Надо и ребятам что-то кинуть.

– О чем разговор? – Малыш сунул руку в карман, словно собирался уже прямо сейчас отдать деньги, но ничего не вынимал. – Все будет путем.

Его красноречивый жест еще больше вдохновил милиционера.

– Как фамилии?

– Одного Алексеичем зовут, другого Николаичем, – сообщил ему Малыш, вдруг вспомнив, что так и не знает фамилии своих попутчиков. – Старички такие. На бомжей смахивают.

– На бомжей? – сразу насторожился мент. – Не местные, что ли?

– Да нет, они не бомжи, но тут долгая история, понимаешь, – стал объяснять ему Малыш, на ходу придумывая легенду для старичков. – Вбили себе в голову на почве религии, что надо им куда-то ехать, в какой-то поселок, где какой-то поп верующих собирает, вот сорвались с места и пропали. Два дня носился за ними по городу, еле нашел, а тут ваши их и замели. Выручай, а то меня мать опять пошлет сюда, – и он пошевелил в кармане рукой так, чтобы мент заметил это движение. – Все путем будет.

– А, слышал, слышал, – кивнул мент. – Давно его контору прикрыть надо. Сманивает людей. Но если на бомжей похожи, то боюсь, что дороже обойдется, – протянул он. – У нас сейчас как раз месячник борьбы с ними. Полтинник за обоих устроит?

– Да уж ладно, – махнул рукой Малыш, словно отдавал последние кровные. – У меня все равно одной бумажкой, заберешь полтинник. Жалко ведь стариков. Говорят – старый, что малый.

– Жди, пойду узнаю, – сказал мент.

Прошло примерно полчаса, пока из ворот выползли старички-бомжи в сопровождении милиционера.

– Эти? – спросил он у Малыша.

– Эти, эти самые, – Малыш демонстративно приобнял Алексеича и Николаича. – Ну, вы даете, отцы! Меня мать из-за вас уже вторые сутки гоняет, покоя не дает. Чтоб больше из дома ни ногой. Делать мне больше нечего, как вами заниматься.

Мент нетерпеливо оглядывался.

– Давай веди их отсюда по-быстрому и чтобы больше не попадались, – сказал он Малышу, напоминая тем самым о том, что пора и рассчитаться. – И в следующий раз, если опять в бега вдарятся, пусть паспорт с собой берут.

Малыш сунул ему обещанный полтинник и быстро повел стариков за собой, подальше от гостеприимно распахнутых настежь ворот.

– Как это ты нас вызволил? – спросил обрадованный Алексеич.

– Как, как, ты что, Алексеич, впервые замужем? Взятку дал, – ответил Малыш.

– И сколько? – это уже Николаич спросил.

– Пятьдесят баксов.

– Сколько?! – ужаснулись цифре оба старика. Для них это были громадные деньги. – Да они все равно бы нас выпустили, – старики расстроились из-за денег. – У них кормить нечем задержанных. Они поналовят, а потом выпускают.

– У меня времени ждать вас до завтра нет, – сказал Малыш. – Нам надо по-быстрому узнать, как добираться до вашего солнечного города, и мотать отсюда. У них сейчас чистка идет, а ни у вас, ни у меня нет ни одного мало-мальски стоящего документа.

– А мы уже все узнали, – сообщили ему бомжи. – Познакомились с одним, так он тоже туда хочет попасть. Он нам все и рассказал.

– Ну, хоть какая-то польза от ментовки, – рассмеялся Малыш. – Теперь будем считать, что бабки я заплатил не за вас, а за полученную информацию. Ну и как туда добираться?

Старички как-то сникли и долго не отвечали. Потом Алексеич раскололся.

– Понимаешь, туда от города почти двести километров, последние пятьдесят вообще дороги нет. Мы вот решили с Николаичем пешочком отправляться. Пока в лесу есть и ягоды, и грибы. За недельки три доберемся.

– Так, – остановил его Малыш. – А я как же? На всем готовом доставил вас сюда, а дальше вы уже сами, без меня, да?

Малыша уже стал доставать этот пресловутый путь в неведомый поселок. Казалось, что он становится недосягаемым. Но таков был его характер – из принципа делать все до конца. Тем более что он действительно решил отключиться от суеты на полгодика. У него уже бывали такие перерывы. Правда, всегда не по его инициативе. Приходилось залечивать раны, полученные при выполнении заказа.

И всегда после таких перерывов он возвращался к своей деятельности.

– Поедем втроем, как договорились. Или возвращайте бабки, что я на вас потратил.

Последнее он просто так сказал, чтобы расшевелить стариков.

– Так это, у нас нет денег, – растерялся Алексеич.

– Тогда придется делать так, как я скажу. Мне грибочки и ягодки есть не хочется, от них живот может заболеть, – Малыш уже знал, что пешком он туда не пойдет. – Я привык цивильную еду потреблять. «Придется попользоваться чьей-нибудь машиной, – мелькнула у него мысль. – А что, в ту сторону жилья нет, постов гаишных нет, ловить некому». – И пешком я на такие расстояния не привык ходить. Поедем с комфортом, старички-разбойнички!

– Мы не разбойники, – обиделся Алексеич. – Мы люди хорошие, только жизнью обиженные.

– Да это я так, фильм такой был, – рассмеялся Малыш, прикидывая, где бы ему пока на время спрятать этих стариков, чтобы их опять не загребли в ментовку.

Пока они шли, он обратил внимание, что на них как-то подозрительно поглядывают прохожие. «И то верно, чего двое нищих ведут молодого куда-то? – думал он, не переставая наблюдать за обстановкой. – Не в камеру же хранения их сдавать!»

– Так как туда добираться, ты можешь подробно объяснить? – спросил он между прочим у Алексеича.

– Так ведь если я тебе все подробно расскажу, ты нас тут бросишь и в одиночку туда поедешь, – рассудительно покачал головой старик. – Ты молодой, тебе легче в одиночку. Так что извини, ты парень хороший, но говорить, куда ехать или идти, тебе я не буду.

– Ага, значит, ты у меня проводником будешь, – почему-то обрадовался Малыш. – Только, надеюсь, не как Иван Сусанин? – он придумал, куда пристроить стариков на время поисков транспорта, причем с пользой для них. – Вы в бане давно мылись?

– Чего? – даже испугались старики.

– Понятно, – кивнул Малыш.

Он подошел к мужику, который стоял и торговал на улице какими-то поделками, и спросил у него:

– Слушай, земляк, где тут ближайшая баня, только такая, попроще, не сауна-люкс для новых русских.

– Баня? – мужику было скучно стоять и он аж почесал за ухом от удовольствия, что появилась возможность поговорить. – Да даже и не знаю, что сказать. Таких бань поблизости нет. Хотя постой, есть, – обрадовался он вспомнив. – Завод «Вторчермет» в свою баню городских пускает. Но у них сегодня выходной. Они только три раза в неделю открыты.

Малышу надоела его болтовня.

– А для новых русских есть поблизости?

– А, этих хоть отбавляй, – развел руками мужик. – Вон там, за углом, гостиница будет, там со двора вход, в подвале. Но там дорого!

Малыш не стал ничего больше ему говорить, молча развернулся и повел своих спутников туда, куда указал ему болтливый мужик.

– Эй, вы куда? – путь в подвал, над входом в который отливала золотом витиеватая надпись «Мужской рай», преградил толстый парень, напоминающий гиппопотама.

– А зачем сюда ходят? – Малышу надоело всем объяснять. Неужели непонятно, что если они идут сюда, то с целью помыться?

– Тут сауна-люкс, – не унимался парень.

– Вижу, что не общественный туалет, – отпарировал Малыш. – Отдельный номер есть?

Это он спросил уже у второго служащего. «Что они все тут такие толстые? – подумал он про себя, увидев, что и этот ничем не уступает по габаритам вахтеру. – Словно надули всех».

Второй служащий назвал ему цену номера, рассчитывая, что она заставит эту подозрительную троицу исчезнуть отсюда. Но Малыш молча кинул на столик перед ним нужную сумму в долларах. Старики не возражали, подавленные его инициативой.

– Пока я не приду, их не выпускай, пусть потеют, – наказал он служащему, которому заплатил. – Это тебе на чай. – Он положил перед ним пять баксов. – Я через час вернусь и заберу их у тебя.

* * *

После великих перемен в политическом устройстве былого Союза начались перемены даже в таких заведениях, где их испокон веков не видывали. Имеются в виду тюрьма и зона. Например, стали в некоторых из них разрешать заключенным пользоваться своим правом на веру в Бога. В некоторых зонах стали даже строить церквушки и молельни. Появились свои священники, которые пытались поставить на путь истинный отъявленных воров и начинающих малолеток. Не каждый священнослужитель принимал с радостью такой тяжелый крест, как работа в зоне. Поэтому несколько удивились, когда молодой выпускник духовной семинарии изъявил желание пойти именно туда. Но когда узнали, кто это, успокоились. Молодой священник когда-то в юности тоже мог попасть в общество тех, кто сидел на нарах, но вовремя остановился и обратился к Богу. Так в одной из зон появился свой священник, отец Александр.

Многие уголовники с издевкой смотрели на его тщетные попытки создать из контингента зоны свое стадо овец, но кроткое упорство молодого попика, как его прозвали в зоне, делало свое дело так же, как вода постепенно точит камень. Появились люди, которые стали прислушиваться к нему, стали молиться все смелее и смелее. Руководство зоны ничего не имело против этого. Во-первых, сейчас верить в Бога стало модно, первые лица государства частенько мелькали в храмах во время праздников, крестились, хотя порой и не так, как надо. Все чаще церковь освящала спуск кораблей на воду и даже космический корабль перед стартом.

– Пусть молятся, – говорил бывший замполит зоны. – Меньше в головах будет глупостей.

И действительно, чем больше становилось тех, кто прислушивался к молодому священнику, тем меньше совершалось в зоне правонарушений.

– По-моему, он начинает выполнять твои функции, – смеялся начальник зоны, говоря это бывшему политработнику.

Менялся и контингент, одни отбывали свой срок и уходили в свободный мир, чтобы вскоре вернуться сюда снова, кто-то прощался с зоной навсегда, потому что твердо решил завязать. В принятии этого решения немалую роль сыграл отец Александр. Ему не раз предлагали переменить приход, найти более спокойное и доходное место, но он упорно отказывался. Так прошло не менее десяти лет, когда вдруг отец Александр внезапно исчез, а вместо него появился другой.

– Надоело, – рассуждали те, кто тут сидел и привык к нему. – Решил сменить обстановку.

– Отбарабанил свой «срок»! – хохотали некоторые.

– А что, я так и думал, что он свою церковь обокрал и его к нам сюда сослали на срок! – подхватывали шутку другие.

К присланному новому священнику относились не так доверчиво, как к отцу Александру. Все-таки привычка – сильная вещь.

* * *

Кочетков вел свой джип не спеша, теперь ему бояться было некого. Город со своей сворой псов, готовых сожрать его с потрохами, остался позади, со всех сторон его окружал лес. Дорога была узенькая, видимо, по ней так редко ездили, что лес постепенно наступал на нее с обеих сторон. Кочетков пару раз останавливался, выходил из машины и с удовольствием вдыхал всей грудью полный лесных запахов свежий воздух.

«Чистый кислород, – думал он. – Сидишь вот так в городе среди этих коробок, дышишь черт знает чем, а ведь столько в природе хорошего. Дураки мы, люди!»

Пока он ехал, ни одной встречной машины не было, так же, впрочем, как и в ту сторону, в которую он ехал. Поэтому, вспомнив, что в поселке спиртное пить запрещено, решил в последний раз перед долгим воздержанием ощутить вкус хорошего коньяка и сделал пару глотков из металлической фляжки, которая была у него всегда в бардачке джипа. «Тем более что гаишников тут нет, – усмехнулся он, хотя и в городе все гаишники были у него в кулаке во главе с начальником, который приходил каждый месяц к нему за своим куском хлеба. – И почему я не знал про эту дорогу раньше? Сюда бы каждый выходной на пикничок с хорошей компанией».

Когда он проехал примерно километров сто пятьдесят, дорога действительно перестала быть дорогой, то есть она только угадывалась. Но Кочетков уверенно вел свой броневик японского происхождения, зная, что для него и такая подходит. Приближаясь к нужному месту, он прикидывал, как все же поступить с машиной? Приехать на ней в поселок – сразу же приковать к своей персоне повышенное внимание. Он не верил в то, что все в поселке такие бессребреники и в жизни их интересует только честный труд и успокоение души.

«Шиш, не бывает так, – думал он. – Только до того момента человек честен, пока перед ним не появится та сумма, которая весит больше его совести. Тогда он сразу забывает о Боге и вспоминает о своих человеческих слабостях, таких, как красивые бабы, сытая жизнь, упоение властью над себе подобными и прочее».

Кочетков решил спрятать джип поблизости от поселка и явиться туда уже на своих двоих. Постараться спрятать, конечно, так, чтобы со стороны машина не бросалась в глаза первому встречному. «Все может быть, – прикидывал он, выворачивая руль, чтобы объехать глубокую рытвину, – машина мне пригодится в любой момент. Не верю я в то, что ни один человек в поселке не имеет связи с городом. Наверняка сидит там свой осведомитель. Чтобы менты разрешили там селиться и не сунули своего человека? Быть такого не может».

Кочетков был совершенно прав. Власти действительно хотели знать, что происходит в поселке отца Александра. И менты посылали туда своих людей. Но почему-то они или не сообщали ничего интересного, или пропадали, причем в рамках закона. Кто-то помрет от болезни, ни один врач не подкопается, кто-то ногу сломает, а кто-то вдруг прерывает всякие отношения со своими бывшими работодателями. Так что получалась странная картина. Все хотели знать, но никто ничего не знал. Знали только, что крыша у отца Александра крутая. Никто из местных властей не мог ему ставить палки в колеса. Из столицы звучало строгое:

– Не трогать!

Кочетков прочитал ту записку, что дал ему к отцу Александру настоятель городского храма. В ней говорилось, что он, Кочетков, нуждается в помощи божьей, которую конкретно должен оказать ему отец Александр. «Такое ощущение, что имею дело с какой-то тайной организацией, а не с церковью, – думал Кочетков. А потом хлопнул себя по лбу. – Какой я наивный, так ведь церковь и есть мощная организация. Любой политический строй пережила и переживет. Сколько ей лет? Кажется, тысяча, а может, и больше».

Поселок вырос перед ним так внезапно, что он резко нажал на тормоза и его бросило вперед. «Черт! – ругнулся он. – Чуть не въехал со всей помпой». Дав задний ход, он развернулся и стал присматривать место, где мог бы замаскировать машину. Скоро он такое место нашел – густой молодой ельник, не пропускающий света внутрь шатра, образованного густыми ветками. Джип внутри этого шатра оказался как бы в гараже.

«Отличное место, тут машине даже снегопад не страшен, – решил Кочетков. – А теперь вперед, пред светлые очи отца Александра». Он хлебнул опять коньяка из фляжки и двинулся в ту сторону, где был поселок. Однако идти ему пришлось прилично, и он порядком устал, пока не шагнул к первым постройкам.

* * *

Поручив стариков этому надутому то ли водой, то ли паром, то ли пивом парню, Малыш отправился на поиски нужного транспорта. Надо было и перекусить, ибо в последний раз он ел при подъезде к городу, рано утром. «Мне нужна наша обыкновенная “Нива”, – решил он. – Машина, которая проедет везде. Только бензина жрет много. Его надо взять с собой, машина должна быть на ходу и под рукой».

«Ниву» Малыш обнаружил рядом с местным рынком. Не старая на вид, с родной еще, по всей видимости, краской, а значит, и все остальное должно быть в норме. Покрутившись вокруг да около, он понял, что эта стоянка не стала еще платной, а значит, не охраняется. Машину можно попробовать взять. «Странно, не могут такую стоянку, у рынка, сделать платной. Лопухи! – усмехнулся он про себя, смело подходя к машине. – А вдруг она на сигнале? – мелькнуло у него в голове. – А черт с ним, тут столько народу мотается, успею затеряться, подумают, что сработала случайно».

Открывать машины Малыш умел мастерски. Никто не успел заметить, как он сильным, незаметным со стороны движением выдавил с помощью железки окошко в кабине и, сунув руку внутрь, открыл дверцу. Сигнала не было, «Нива» была в его распоряжении. «На следующую свою машину хозяин обязательно поставит сигнализацию, – подумал Малыш, выводя машину со стоянки. – Будет благодарен мне за науку».

Он проверил наличие бензина и решил, что надо заправиться. Отъехав немного, вышел, проверил, что в багажнике. Там были в основном продукты. Видимо, какой-то сельский житель приехал в город затариться на неделю тем, чего не было в его селе. Нужна была канистра и запаска. Оставалось надеяться на то, что при заправке он сможет если не найти сразу нужное, то хоть узнать, где это можно приобрести.

– Нет проблем, у меня тесть ремонтом занимается, он все подберет, – сказал ему парень на заправке, когда Малыш обратился к нему с вопросом. – Тут езды три минуты.

Заправка была недалеко от островка частных домиков. Там, во дворе одного из них, и приспособился тесть этого парня чинить машины. Нашлась у него запаска для «Нивы», и канистра нашлась, так что через полчаса у Малыша уже было все необходимое, чтобы отправиться в дорогу. В багажнике «Нивы» было полно продуктов, в основном консервы. Прикупив кое-что еще, Малыш поехал за старичками.