А я не знаю. Не уверен. Я об этом ещё и ни с кем не разговаривал, кроме Георгия.
В дверь снова раздался уверенный быстрый стук, в кабинете декана нас уже было трое. Герман Петрович, Инга Кемерова и неопределившийся с именем персонаж.
Сердце снова бессовестно сжалось в тиски… Только без фамильярностей! Прошу вас!
– Кхм-кхм… Извините, что отвлекаю… Но… Герман Петрович, уже время. Мы немного опаздываем…
– Что? Уже? Да-да… Снова не уследил… Конечно, Инга, я тебя догоню… Конечно…
– Я жду, – и нас снова стало только двое.
Спасибо!
– Что же, товарищ, провести целый легион лекций линейной алгебры за такой короткий семестр – это не шутки…
– Всё будет в порядке, я справлюсь, Герман Петрович, – с долей героизма ответил я.
– И я очень признателен тебе за это, но, если ты нагонишь за нынешний семестр весь пропавший материал – будет очень и очень здорово. У тебя есть какая-то лекционная база? Может быть, нужна помощь?
– Порядок. Есть кое-какие наработки. И последний вопрос: у меня всегда будут лекции на первых парах?
– Обязательно. Математика лучшего всего на полусонную голову. Я предупрежу ребят, а ты подготовь материал на новые темы. И ещё одно, Лазарь. Ты умный парень, но на всякий случай напомню тебе: будь осторожен. Сейчас ты пытаешься держать дистанцию, что выходит весьма недурно. Продолжай в том же духе. Не включай здесь даже половину своего авантюризма. Ну, я думаю, дальше сам разберёшься. Счастливо, юный преподаватель!
– Ладно, я постараюсь. До свидания, – и что всё это значит-то, чёрт его возьми?
Я неубедительно кивнул, слегка сжав зубы. Хм… Окей, последую этому мудрому совету и не стану никуда лезть. По крайней мере, пока что.
Но кое-что изменить в расписании нужно сейчас же…
Лёгким движением руки в тандеме с чёрной ручкой: Рекрутов Л. А. превратился в Веквутова Л. А. Ну, хоть так, пойдёт. По крайней мере, на первое время… Что за дурацкая фамилия…
Остаток дня я посвятил сигаретам, ставкам и долгожданному одиночеству, оно было необходимо мне часто и в больших дозах, иначе я словно сходил с ума, проклиная социум и ничтожные идеалы современности.
Но перед сном строгий порядок мыслей в голове всё-таки сумела перебить личность Инги Кемеровой. Сколько грёбанных раз она смела мне сниться…
Встреча с этой дамочкой спустя полгода разбудила во мне необыкновенную палитру новых чувств и эмоций, которые я ещё никогда не испытывал. Мне хотелось смотреть на неё, общаться с ней, жать ей руку ещё и ещё. Хм…
Интересно, к чему вся эта фигня?
Глава 5. Дополнительные занятия
Апрель
Почти шесть учебных недели пролетели в лёгком и непринуждённом объяснении, что же всё-таки такое эти матрицы и как проводятся с ними основные операции. В принципе, эти бестолочи что-то да поняли. Вроде как…
Я потихоньку освоился на новом месте, чуть привёл свою лачугу в порядок, кое-как нашёл общий язык с местными остолопами, мотивировав их тем фактом, что «ваша дерзость и сквернословие на моих занятиях также будут одним из факторов его успешной сдачи».
А я всё-таки единственный преподаватель, которому возможно сдать математику. Так что: либо сдавайте – либо сдавайтесь.
Я частенько забегал в кабинет к Герману Петровичу, и он любезно делился со мной навыками преподавания и чёрным чаем с бергамотом.
Иногда мне даже приходилось делиться с ним настойчивыми мыслями о том, что я без понятия, чего я хочу от этой жизни и, как мне иногда местами тошно и бренно играть в игру под названием «Жизнедеятельность». Он всегда довольно чутко слушал мои убеждения, а потом, уж не знаю, специально или нет, делал вид, что я ему ничего и не рассказывал.
В любом случае, он всегда меня поддерживал и пытался делиться своей житейской мудростью. Наверняка, у него очень хорошая и приличная семья, которая его также любит и ценит.
Тотализатор убедительно не хотел со мной делиться деньгами, но и я был против отдавать ему свои деньги, история ставок выходила в упёртый ослиный ноль.
В желудке после очередной лекции заурчало напоминание, что время обеда, и я направился на первый этаж в сторону местной столовки.
Кстати говоря, на фоне остального университета, здешняя харчевня была довольно милым и симпатичным местом со свежим ремонтом. Здесь присутствовало даже информационное табло о пищевой ценности предлагаемых блюд, а также зерновой кофе, что в своей совокупности не могло не радовать.
Я выбрал себе на обед винегрет, потому что дружу с рифмой, а вообще просто люблю его. Также я взял суп с фрикадельками, пюрешку с котлетками, ягодный морс и пару кусков чёрного хлеба. Мною специально был выбран самый дальний и утаённый ото всех столик в данном помещении, потому что глубоко в душе я тот ещё интроверт.
– Приятного аппетита, Лазарь Андреевич, – я поднял голову и весьма-весьма удивился от стоящей около меня с подносом еды Заречной Ольги Сергеевне.
– Оу. Спасибо, Ольга Сергеевна. Составите компанию? – нужно быть вежливым, нужно быть вежливым, нужно быть…
– Откажусь, это не в моей компетенции общаться с преподавателями младше двадцати, – в самом что ни на есть серьёзном тоне умозаключила она, сделав ложное движение в сторону от меня.
Фух, чудесно… И не обидно даже…
– Ну… Ладно, приятного аппетита, – ответил я.
– Да я шучу, – и она поставила свой поднос напротив меня. – Не тебе одному постоянно пускать глупые шутки, – улыбалась она потрясающе, но всё же небольшой процент взрослой наигранности чувствовался при ней.
И тут мне стало запредельно неловко. Язык прям-таки онемел.
– Сахарку? К кофе…
– Пью исключительно чёрный и без сахара.
На её подносе с едой находились: микс из овощей на пару, небольшой стейк из сёмги, бутылка негазированной воды и чёрный кофе, который я сегодня решил не брать ввиду излишней агрессивности в последнее время.
– Ага, ясно. Может быть, вы ещё и приём соль как-то ограничиваете?
– Тебя в школе часто били? – этот вопрос был риторическим, но справедливым.
– Ну, так. Если честно, то я всегда стараюсь изолироваться от общества. Мне не очень интересно с кем-то общаться… Нет-нет, с Вами-то возможно очень даже интересно общаться… Вы… Наверняка… Женщина умная…
Тонны словесного бреда покидали пределы моих губ быстрее взаимодействия нейронов в моей голове.
– Ладно, умник, тогда я со времён детского сада обожаю пословицу: «Когда я ем – я глух и нем!». Приятного аппетита!
– Ага, и Вам, Ольга Сергеевна…
И мы провели нашу трапезу молча. СОВСЕМ. Бессовестно неловко не уметь общаться с кем-то, когда он хочет поговорить с тобой.
На середине нашего совместного обеда мне стало настолько неловко, что я сделал вид, что у меня зазвонил телефон и покинул наш столик, отнеся поднос с наполовину нетронутой едой на мойку.
– Ладно, рада была пообщаться со столь интересным человеком, – Ольга Сергеевна доела быстрее меня и довольно показательно встала из-за стола.
– Ещё пообщаемся, Ольга Сергеевна! Точно говорю, – удалось прокричать ей вслед, пережёвывая последнюю часть своей трапезы.
– Непременно, Лазарь Андреевич.
Какая она красивая всё-таки, чёрт.
%%%
Палитра моих развлечений не отличалась особой пёстростью и разнообразием: я бессовестно глушил разливное пиво, читал и накидывал материал для лекций, пытался выбраться из бедности с помощью тотализатора, а иногда просто размышлял о том, что совсем не знаю, что я хочу от этой жизни.
Обычно я всегда сходился на мысли о том, что я живу здесь и сейчас, а остальное – ерунда, его ещё не существует.
Хотелось поближе познакомиться с Ингой, но в этой ситуации я монотонно отыгрывал роль Георгия. Инертно не принимал никаких действий и законопослушно играл роль преподавателя.
Ближе к вечеру по комнате раздалась моя дурацкая мелодия звонка, я отложил стакан с пивом в сторону и завязался довольно затянутый приятельский разговор. Отыграй роля Георгия и вот тебе на.
– …ага… Да и вообще, мечтаю, чтобы это всё скорее закончилось. А ещё, тут такое дело, Георгий… Кажется, я теперь Леонид. Причём ещё и Аркадьевич…
– Может, ты там ещё теперь и барабан крутишь? Подарки раздаёшь?..
– Смешно прям обхохочешься! Грёбанный шутник! Ты слышишь меня вообще? – с наездом предъявил я.
– Ладно. Тогда позволь полюбопытствовать, что за комедию ты играешь? Какова твоя профессия?
– Да пошёл ты, говнюк начитанный! Мне прям лишь бы посмеяться с тобой по телефону вот, – вновь огрызнулся я. – И так поговорить не с кем…
– Ничего страшного, можешь даже не объяснять, я всё понимаю. Та самая сцена с Ингой Кемеровой и попытка сойти за другого, незнакомого всем, парня. Довольно типичная ситуация. Хотел кого-то этим удивить?
– Именно. Ладно, Георгий. Ты всё ещё говнюк, понял? Честно, я не в особом расположении духа шутки шутить.
– Будто ты когда-то бываешь в нужном расположении. Про тотализатор хоть не забыл совсем?
– Да куда без этого, совсем тошно было бы. Но что-то прям, не может меня прорвать, не идёт, гниль она такая! Карма города, может быть, дурацкая, или ещё что… Как у тебя успехи?
– М-да… Аналогично. И стабильно в одно-два очка не заходит. Устал уже немного от всего этого, – на вздохе договорил Георгий. – Устала душа.
– И я устал. Скоро вот зарплату даже какую-то обещают выдать на руки, вот хоть немного отведу души. Не могу я с мелочью всякой возиться, морально – это очень тяжело.
– Понимаю. Так что у вас с Ингой?
– Да нихрена. Не знаю я. Ничего, наверное… Читаю ей лекции, не персональные, но всё-таки лекции. Почти каждое утро целых полтора часа без передышки слушает и записывает всё, что я скажу. В конце пары передаёт мне список отсутствующих и уходит, равнодушно сохраняя нейтралитет.
– А ты что думаешь?
– Что за вопросы у тебя такие? Ничего я не думаю. Осваиваюсь в этом клоповнике пока что. Режим выживания. Всё, Георгий, давай, в общем. Пока…
– Изволишь шутить? Или?
– Мне не до шуток, если ты не понял ещё…
–А что так?.. Соответственно, нет настроения?..
Да пошёл ты в задницу, соответственно. Я бросил телефон на рабочий стол и залпом допил своё пиво. Настроение было одиноким и поганым, я принял решение сегодня не принимать душ, свернулся калачом и сердито уснул.
Через шесть часть часов мне снова было необходимо встать к первой паре.
%%%
– Лекция окончена, на вопросы я не отвечаю, все свободны… Можете делать, что хотите и с кем хотите! Мне искренне всё равно! До скорого, ребятня!
Время летело торнадообразно, это была моя пятая (или шестая?) лекция для этой аудитории, и третья неделя для этого города, так что я уже спокойно позволял себе подобные заявления.
Особых развлечений в городке не было. Здесь необходимо было пить и курить. Вообще, если кто-то не пьёт или не курит, то я считаю этого человека априори в чём-то ненормальным и подозрительным. У таких обычно в багаже куча инородных проблем с психикой. Ну, невозможно в этом дрянном сарайчике без первого и второго. Компот бы ещё в придачу…
После лекции меня невероятным образом настиг Герман Петрович и снова пригласил к себе в кабинет.
Мы по-прежнему беседовали о рутине преподавания, попутно делясь друг с другом какими-то совершенно несвязными историями.
– Платили бы ещё за это дело, как полается!
– Ага, – скромно кивал я.
Погода всё ещё оставалась хреновой: холодной и влажной, крепкая сигарета слегка приукрашала путь до общаги, а толпы моих ровесников заполняли свободное пространство снаружи.
Моя джинсовая куртка не всегда даже успевала просыхать за мою пару-тройку лекций, но неприязнь к слегка мокрой одежде пропадала всегда быстро.
– Леонид Аркадьевич… – окликнул меня сзади знакомый голос.
Ох, ужас, как это дерьмово звучит. Даже из уст Инги Кемеровой, которая довольно ловко поджидала меня на улице.
– Эм, да? Что-то хотели спросить? – и тут я включил режим настоящего преподавателя.
У меня аж спина неприятно вспотела от элемента неожиданности и неверия в такой сценарий.
– Да, хотела, если честно. Я вообще считаю, что наша программа слишком урезана и скучна, мне хотелось бы узнать математику со всех её прекрасных сторон. Мне очень импонирует Ваш стиль преподавания, сразу видно, что вы отлично разбираетесь в материале, группа всегда с интересом слушает Ваши лекции, а самое главное, что они неплохо осваивают материал. Поверьте, Леонид Аркадьевич… Знаете, мы вчера всей группой ходили в бар и предмет Вашей личности стал для нас чуть ли не ключевой темой вечера… Понимаете, я сама всегда хотела преподавать. Вы – отличный пример для подражания, думаю, что Вам есть что рассказать и научить, – Инга говорила чётко и размеренно, без единого колебания в голосе, а её свежее дыхание перешивалось с колким воздухом и нокаутом ударяло мне прямо в нос.
Красиво говорит. Однозначно. Но… Я? Хорошо преподаю? Да я делаю это только ради того, что меня никто не трогал и как можно скорее восстановили в моём Западном Федеральном…
– Спасибо, конечно, большое, Инга… Если хочешь, то давай пообщаемся тогда на днях. Только математика лучше всего заходит после небольшой вечерней прогулки, понимаешь?
Она рассмеялась, неужели я так смешно говорю, когда хочу сказать что-то серьёзное?
– Хорошо, сегодня вечером мы можем пересечься? – на удивление самому себе, предложил я.
– Да, – и я записал её номер телефон. – Кофейка попьём, и всякое такое… Понимаешь?
– Что, Леонид Аркадьевич? – действительно не расслышала Инга.
Так-так! Никаких дурацких «понимаешь»!
– Да нет… Ничего. До вечера!
– До вечера! – и она снова искромётно мне улыбнулась. – И ещё раз: спасибо Вам.
Сказать, что я в шоке – не сказать ничего. Эй, мадемуазель жизнь, это в честь чего мне такой подарочек? Или это так, чисто в учебных целях, во благо науки, может?
В любом случае, на душе стало до невозможности легко, я снова закурил и продолжил путь в сторону общежития.
%%%
Я довольно оперативно принял душ, прибрался в комнате и уселся в размышлениях на старую незаправленную кровать.
Так-так, необходимо не облажаться, возможно, это мой единственный шанс произвести хорошее впечатление на Ингу. Если я что-то и понял в жизни, то это тот факт, что, если жизнь вдруг заблагорассудила и даёт тебе второй шанс: значит, у тебя нет права на ошибку! Докажи всеми силами, что ты заслуживал его, порви в клочья все сомненья и сразу обговори все формальности.
– Давай сразу договоримся общаться исключительно на «ты». Серьёзно, что за официальности? – мы встретились недалеко от центра города и торжественно пожали друг другу руки.
– Хорошее предложение. Теперь вопрос на десять миллионов: сколько тебе лет? – она заняла позицию по мою правую руку, что было для меня комфортно и привычно, в школьные годы со своей подругой мы гуляли абсолютно также.
– Восемнадцать годков. С хвостиком. В апреле у меня праздник.
– ТЫ серьёзно? – немного фальшиво, но всё-таки удивилась Инга.
– Ага. А что?
– Выглядишь на все девятнадцать. Ещё и овен! Ну, всё…
– Хах, спасибо. Верно. Тебе как раз-таки девятнадцать, а выглядишь…Наоборот – на все восемнадцать. Верно?
– И тут верно. Смотрю, ты разбираешься не только в математике… А что не так с овнами? – никогда не верил и не вдавался в подробности знаков зодиака.
Допустим, человек по знаку зодиака скорпион, и что? Он автоматически становится ублюдком? Хотя… Ни одного хорошего скорпиона не припомню… Возможно, в этом и есть какой-то смысл, надо будет задуматься. А если ещё этого скорпиона зовут Олег, так это вообще супер-комбо! Ублюдок в квадрате.
– Упёртые бараны, – констатировала Кемерова. – Всегда стремятся к лидерским позициям, умеют слушать и располагают рациональным мышлением.
– А ты кто по знаку зодиака?
– Овен! – и мы рассмеялись. – Так что, как тебя можно величать-то? Лёня, Леонид? К чему ты привык?
Я несколько замешкался… Нормальный вариаций на это имя я так и не нашёл.
– Лёня, значит Лёня, – мы остановились на это варианте. – Так что, откуда ты? Герман Петрович говорил, что к нам скоро прибудет молодой преподаватель с большим потенциалом.
– А что ещё говорил Герман Петрович? – аккуратно поинтересовался я.
– Кажется, он ещё сообщил, что ты прибыл сюда с Западного Федерального Университета для прохождения педагогической практики…
– Ага, да… – я снова немного замешкал и стал нелепо поправлять свои волосы. – Оттуда я и родом… Рождённый под гребнем волны и всю жизнь спавший на янтарных подушках – ага, это про меня…
– Красивый город, никогда не была там, но наслышана хорошего. Да и разве может быть город плохим, если в тридцати минутах езды у тебя перед глазами расстилается море… Бескрайний горизонт… Чистый воздух морской пены и шум волны, разбивающейся под крик чаек… Чем ещё интересуешься, кроме математики?
– Да как сказать, что я математикой интересуюсь-то… Просто я в этом хорош на генетическом уровне, – наверное, сейчас это прозвучало слишком самоуверенно и даже нагло, – плюс упорное изучение и чтение различных материалов и книжек. А так… Ещё неплохо разбираюсь в программировании, немного в спорте, также неплохо знаю историю алкогольных напитков.
– Серьёзно? Ну-ка, расскажи, чем отличается бурбон от виски? – Кемерова меня явно недооценила, и я ей вдобавок минут семь рассказывал о различных особенностях этих алкогольных напитках.
Наша прогулка с Ингой проходила в приятном неспешном темпе, но из-за общего интереса к общению время обратно-пропорционально летело с огромной скоростью. Тусклый свет городских фонарей периодически освещал наши молодые, погружённые в диалог силуэты, добавляя провинциального шарма.
Я аккуратно перевёл тему на вопрос высшего образования.
– Я с лёгкостью поступила бы, но… – отвечала Инга. – Некоторые семейные обстоятельства заставили меня сделать этот сложный выбор не в пользу учёбы и дальнейшего саморазвития в сфере математике, – слова у Инги подбирались неподдельно сложно, голос задрожал.
– Что такое? Если не хочешь об этом говорить, то давай просто сменим тему… – деликатно предложил я.
– Да нет-нет, всё в порядке. Я всю жизнь росла с бабушкой и дедушкой, никогда не покидала пределы этого воробьиного гнезда. За пару недель до вступительных экзаменов бабушки не стало, а у деда на этой почве обострилась болезнь Альцгеймера. Я просто не смогла оставить его одного, поэтому решила, что целесообразно будет получить первую ступень высшего образования здесь.
– А родители? Что с ними?
– Да я их никогда и не знала. Кажется, они просто отказались от меня, потому что я родилась с очень слабеньким здоровьем, и был велик риск моей смерти. Медицинская поддержка стоила немаленьких денег, а мои гулящие родители не были к такому готовы и… Просто сбежали. Спасибо дедушке с бабушкой, что нашли в себе силы бороться за меня как физически, так и финансово. Первый год постоянно была под наблюдением врачей: уколы, капельницы, лекарства. Кажется, всё обошлось, а дальше дед с бабулей меня воспитали и поставили на ноги. Дед привил ко мне интерес к математическим наукам, бабуля сумела хорошо воспитать нравственно и морально: не терплю ложь, высокомерие, откровенное хамство и… Пустословие, ибо нужно уметь держать свои слова. Ценю в людях: хорошее чувство юмора, с человеком должно быть легко и весело, приверженность здравым принципам, стержень в характере. Особенно у мужчины, в частности, как у моего деда… Но возраст и болезнь постепенно берут своё, как бы это не было печально… Поэтому я делаю всегда много работы по дому, а в оставшееся время уже занимаюсь учёбой.
– М-да уж… Ложь – это ужасно, – и внутрь что-то прям всё сжалось настолько сильно, что мне уже как-то перехотелось гулять с Ингой.
– А кто твои родители?
Я ненавидел эту тему. Я никому никогда не рассказывал о своей ситуации в семье. Я избегал её всеми возможными способами.
– Мама – бухгалтер в небольшой фирме, отец – инженер. Ничего необычного, – в который раз за вечер соврал я.
– Ого! Круто! – довольно искренне, но скорее, из вежливости произнесла Кемерова.
И снова я ощутил небывалую пустоту внутри своих внутренностей.
Но не потому, что мне было неинтересно с Ингой, а потому что я чувствовал себя рядом с ней скотом без моральных ценностей, который ещё здесь и сейчас накручивает её вокруг пальца.
Надо бы как-то признаться, если совсем уж по-хорошему…
– А ещё… Иногда занимаюсь танцами, – продолжала свой рассказ о себе Инга. – Ну, стараюсь заниматься. Ну, раньше занималась… Это всегда помогало расслабиться телу, что всегда положительно влияло на учебную деятельность. Сейчас и времени совсем не остаётся, поэтому больше не танцую…
– Да ну? И это как? Помогает?
– Ну, вроде того.
– А я ведь только в душе и танцую. Ну, ещё в наушниках там… Когда никто не видит.
– Хах! Так это уже здорово! – поддержала меня она. – Слушай… Если тебе не нравится преподавать и сама сфера математики, тогда… Чем бы ты хотел заниматься в жизни?
– Я понятия не имею, чем хочу заниматься в жизни. Возможен вариант, что ничем?
– А как же математика? Информационные технологии? Я всегда считала, что ты горишь всем этим, отлично разбираешься…
– Да ладно, что тебе эта математика? Второе – да, однозначно, разбираюсь и понимаю. Первое – хм… Нет, никогда. Понимаешь, если однажды ты начинаешь задумываться о смысле жизни и ударяться в философию, то невзначай начинаешь понимать, что большинство живёт по какому-то тупейшему сценарию, который с рождения и дальше, с юношества, навязывается и клеймом крепится к тебе, но вопрос-то в другом… Тебе это надо? Ну, в моём случае… Мне это надо? Хоть раз в жизни начинаешь задумываться о том, нужно ли всё это?
Я говорил на одном дыхании, словно наконец-то нашёл человека, который сможет выслушать всю эту чушь, накапливавшуюся во мне годами. И она слушала, приоткрыв рот, слегка открывая наружу белоснежные зубы.
– Да, Лёнь… Ты прав, я думаю. Такие мысли заслуживают уважения. Они в своём роде довольно бунтарские…
Это была первая девушка в моей жизни, которая сумела не только выслушать меня, но и поддержать в моём скитальческом мышлении. И это было просто потрясающе. Когда человек искренне и чисто понимает твои мысли – это лучше, чем удачный экспресс с общим коэффициентом пять тысяч. Было уже довольно поздно, и мы двигались в сторону её дома.
– Ты классный, Лёня. Правда, – как мило она стесняется! Она говорила довольно тихим голосом и редко смотрела мне в глаза. Как это всё прекрасно! – Твоя манера общаться, подавать материал, потрясающе пахнуть и стильно одеваться…
– Это всё взаимно, Инга. И я рад, что мы провели такой открытый на общении вечер… Жаль, на математику времени не осталось…
– Может быть, заглянешь ко мне на следующей неделе? С учебниками, тетрадями, ручками… Основательно подойдём к делу, так сказать, – и она слегка-слегка облизнула свои большие губы, сделав небольшой шажочек ко мне.
– Непременно, – и я протянул ей руку. – Завтра только не опаздывай! – идиот! Нужно было целовать! А!
– До завтра, Леонид Аркадьевич! – как же это дурацкое имя режет мой слух, дерьмо.
Наши ладони уже в третий раз в жизни сцепились в рукопожатии, но на этот раз обошлось без лишней неловкости и скованности.
Я шёл в общежитии с простой мыслью о том, что этот город ещё никогда не видел моё лицо таким счастливым и беззаботным.
Пачка сигарет была наполовину полной, я с удовольствием вытащил одну из них и уже стал предвкушать, как сейчас открою линию ставок и наиграю приличную сумму.
Однозначно, мне сегодня везёт.
Глава 6. Всё тайное
Апрель
В этот раз мы с Ингой решили поэкспериментировать. Ну, в плане я постепенно начал ей рассказывать о началах комплексного и функционального анализа, уравнениях математической физики и многие другие вещи из курсов постарше. Решил немного помочь ей расширить её математический обзор, чтобы в дальнейшей учёбе было чуть проще.
– Ох! Этот функциональный анализ… Это же взрыв мозга! – она прижала руку ко лбу и недовольно вздохнула.
– Если однажды начнёшь осознавать, что понимаешь хотя бы малейшую его долю, то смело можно считать, что ты вышла на новый уровень мировоззрения. И да, кстати. Аккуратно с этим дерьмом… Мозги переворачивает только так, – и мы снова рассмеялись, но на самом деле, это не очень смешно, фуан – это больно.
– Как же много ты ругаешься! Но это довольно забавно… Непринужденно… Словно твоей речи и суждено быть такой, какая она есть… Она настоящая и ненаигранная…
– Я вот даже не знаю, краснеть мне от стыда или комплиментов?
Вообще, мы очень часто смеялись и болтали на кучи сторонних тем, помимо славной науки. Жизнь стала немного бить интересным разнообразием с тех пор, как я впервые нанёс визит Инге. Мы занимались ровно два раза в неделю, четыре часа в семь дней, двести сорок минут в четверть месяца.
Общение всегда было лёгким, простым и беззаботным. Кажется, мы стали неплохими друзьями, что для начала очень даже неплохо.
А сегодняшний вечер обещал быть особенным, ведь сегодня у моей подруги день рождения! Девятнадцать прекрасных юных лет. Славным подарком стал бы мой отъезд куда подальше, но я оставил этот козырь на другой раз.
Просидев целую ночь за тотализатором, я сумел наиграть неплохие деньги, чтобы купить приличный букет цветов, хорошего вина и увесистый раритетный том полного справочника по математически наукам. Это было издание 1980-го года, включающее в себя все возможные сведения по математическим составляющим. Именно таким экземпляром я зачастую пользовался в школьной библиотеке и оттуда черпал свои знания: линейная алгебра, геометрия и топология, математический анализ, теория вероятностей и дискретная математика – развлечения на каждый день.
Да что тут говорить, таким томом и убить можно, если хорошенько приложиться.
На удивление, эта книжка стоила больше, чем цветы с вином вместе взятые.
Да и сам я также старался не ударить в грязь лицом: постирал всё своё приличное шмотьё, купил 25 миллилитров новой туалетной воды, не пил ничего крепче кефира и старался соблюдать режим на протяжении двух нудных дней.
К слову же, свой день рождения я не особо любил и последнее время не отмечал. Но, без телефонного поздравления от Георгия я никуда не делся, и это было довольно непринуждённо и приятно.
На последние гроши я вызвал такси и добрался до Инги к восьми часам вечера.
Она открыла дверь, и я буквально ахнул от восторга. Кемерова выглядела превосходно в новом тёмно-зелёном обтягивающем платье чуть выше колена и накрашенными в пёстрый алый цвет губами. От неё так и веяло чем-то домашним, таким уютным и давно мною забытым.
– Ты шикарна, – я с торжеством вручил ей пышный букет оранжевых гербер с белыми розами, а бутылку сухого чилийского и толстенную книжку, перевязанную синей ленточкой, всё ещё умело прятал за спиной.
– Ой, Лёнь… Такие красивые! Какие красивые! А-а! Спасибо! – и тут же окутала меня своими объятиями. – И ты такой красивый сегодня… Проходи, пожалуйста…
– Спасибочки, – я разулся и вошёл в знакомую квартиру. – А чего, кто ещё сегодня будет с нами?
– Да никого… У меня же больше и друзей-то особо нет… Ни с кем толком не общаюсь. Чуть позже дедушка придёт… Как раз познакомитесь…
– Ого. Круто, – не солгал я. – А, точно… Это тоже тебе. Отличное винцо! И подарок как будущему преподавателю… Надеюсь, понравится.
– Сколько подарков! Блин! Спасибо тебе большое, – и она снова принялась душить меня. – А это так вообще! Легендарная книга! Очень и очень пригодится мне. Спасибо! – она даже поцеловала меня в щёку.
Как приятно. Прям очень.
– Да на здоровье, собственно.
– Садись, пожалуйста, – и я послушно присел на красивый резной стул. – Я тут картошку по-французски приготовила. Надеюсь, тебе понравится…
Она достала из духовки целый противень с золотистой сырной корочкой сверху, и у меня сразу потекли слюни. Кажется, ничего вкуснее я ещё не видел. В принципе, сложно вспомнить, когда я последний раз ел что-то горячее и домашнее.
– Выглядит круто… Ты – большая молодец. Сразу видно, что на такую хозяюшку будет спрос среди сотни мужей.
– Это точно. Останется выбрать самого лучшего, – усмехнулась она.
– Устроим кастинг? На лучший подарок вечера?
Картошка была фантастической. Мягкая маринованная свинина с поджаристым луком под слоем тонко нарезанных кусочков картошки, а сверху сырно-майонезная шапочка, нежно окутавшая этот благородный союз.
– Очень вкусно. Правда, – слегка чавкая, сказал я.
Первую порцию я умял практически залпом, а затем Инга сама предложила открыть вино, с чем довольно ловко управилась самостоятельно.
Она достала большие бокалы для красного вина, и вечер продолжился за всякими незатейливыми разговорами, разбавленные моими дурацкими шутками.
Со времён моих первых и единственных отношений такого тёплого вечера у меня никогда не было. И тут в голове подкрались первые мысли о том, что именно в таком общении и ментальной связи между мужчиной и женщиной рождается нечто прекрасное, занавес тайны жизни будто бы сам по себе приоткрывается, давая тебе заглянуть за кулисы.
Всё становится чуточку приятнее и цель рождается автоматом, заставляя тебя верно следовать заданному курсу. Может быть, в тесном сотрудничестве с такими вечерами и компании Инги и должно родиться некое подобие смысла существования?
Или это всё иллюзорный обман, заставляющий слепо верить в смысл, которого нет, и никогда не было? Возможно, и не будет этого смысла, но этот второсортный негатив сам по себе улетучивался, оставляя весь арсенал твоих эмоциональных красок только для палитры, предназначающейся только для создания светлых пейзажей.
Мне хотелось, и я открыто делился с Ингой различными подробностями из своего детства и отрочества, попутно узнавая, что любопытные подробности от неё. Оказывается, эта прекрасная дамочка до 16 лет никогда не с кем не целовалась, потому что всю свою жизнь (кстати, до сих пор) смущалась своей внешности (почему?) и ей в голову не может прийти тот факт, что она может кому-то из парней понравится. Кемерова рассказала, что в раннем детстве она случайно подавилась рыбной косточкой, чуть не задохнулась, а с тех пор вообще не может есть рыбу абсолютно в любом её виде.
А ещё, когда Инге было около трёх годиков, у неё дома была ручная крыска Пулька, которую она до безумия любила. И вот однажды так сильно и ярко хотела выразить свою любовь, что обняла Пульку так сильно, что попросту задушила бедное животное.
– И я смотрю на неё… И не понимаю, что происходит… Детский шок… Элементарное незнание ситуации… Я кричу и рыдаю, зову дедушку. И вся в слезах спрашиваю: «Деда, она что? Она что спит? Деда…». Дедушка подтвердил мою наивную детскую теорию и забрал мёртвое тело Пульки.
– М-да уж… Знаешь, наверное, это самая грустная и одновременно милая история, которую я когда-либо слышал, – поддержал Кемерову я.
Бутылка вина довольно быстро закончилась, но именинница оказалась запасливой и находчивой дамочкой, достав из домашнего бара новую бутылку. На этот раз это красное полусухое родом из… А какая разница, собственно? Оно было ничуть не хуже, и это было прекрасно!