Loe raamatut: «Рассказы в ночи: младенческие годы», lehekülg 4

Открыв рот в немом крике, он замертво упал ничком.

«731», или несколько дней «по ту сторону»

Это был 1932 год, когда в удивительной стране восходящего солнца образованный император-биолог Хирохито объявил о силе науки и единстве нации, основав лабораторию смерти – «Отряд 731». Он убедил более трех тысяч людей собственноручно втоптать в грязь Человечность и принять облик дикого животного, с радостью впустив его в себя, во имя «родины» и нации. Чуть позже эта армия «плоти» и пропаганды заставит землю трястись и стонать, наполнит воздух криками и непрерывным ужасом. А уже в старости те, кто не был осудим, выйдя из воды сухим, будут лицемерно и надменно вещать о том, как им жаль и совестно, притом испытывая невероятное душевное возбуждение и впадая в эйфорию при единственном воспоминании. Наука – лучшая подруга убийц.

Их привезли на потертом, грязном эшелоне глубокой июльской ночью. Снаружи природа замерла в ожидании нового красочного дня, в ожидании рассвета, что заставляет людей влюбляться и чувствовать свободу. Сиро Исии и его подопечные подошли к эшелону, скомандовав открыть его. Один из них, что держал в руке тонкий и холодный хлыст, отворил вход: бледные, непонимающие люди резко оглянулись на него огромными, голодными глазами; некоторые все еще спали, досматривая последние счастливые сны, после которых они проснутся в слезах. Японец что-то оглушительно громко крикнул, указав пальцем на землю, имея в виду немедленно выходить из поезда. Пленные с испугом отшатнулись назад, из-за чего военного схватил гнев, что приказал ему влезть в вагон и, оставляя ярко-красные побои, напоминающие розы, выгнать всех оттуда. Как только они вступили или упали на эту землю, они больше не были людьми…

Их выставили в ряд. Сиро Исии представился на ломанном китайском с разъедающей рот улыбкой. Солдаты заявили новым жертвам, что теперь это их новый дом и, поставив на колени при помощи хлыста, утвердили им, что отныне они – лишь «бревна».

А небо уже вовсю покрывалось первыми голубыми кусочками сладкого предчувствия приближающегося солнца. Пока что только едкий запах пота мешал ощутить это величие. Пленных стали вести ударами до бараков. Какой-то исхудалый кареглазый парень истошно завопил, приняв попытку сопротивления. Тщетно. Застрелили. Один японец о чем-то с гордостью рассказывал, показав все свои желтые зубы. Как только их довели до бараков, в нос ударил запах смерти и последующее горькое осознание. Но солнце уже стало показываться, что хоть немного дарило надежду. Как все же это странно: мир способен приносить безграничную, плескающуюся радость даже, на первый взгляд, обычными явлениями. Тем временем, заключенные были заперты в бараках. Некоторые из них забились в углы, закрывшись руками, будто защищая себя от зверств, что творят люди на Земле. Один юноша простонал:

«Господи, что же с нами будет?»

-Сгнием мы тут, сгнием, – ответил коренастый мужчина с голубыми глазами, в которых виднелась обреченность. То был советский военный, которого самым досадным образом смогли обнаружить японские милитаристы. Звали его Василий Иванов. Самые обычные русские имя и фамилия.

-Осталось только ждать, кто сдохнет быстрее, – с резким негативом продолжал Василий.

«Бревна» молчали. То ли от шока, то ли от отчаяния. Да и нашлось бы, что сказать в такой ситуации? Вдруг в барак зашли. Японцы передали 500г засохшего хлеба на 15 человек и забрали двух куда-то с собой.

Все набросились на этот кусок, отталкивая и пиная друг друга. Василий Иванов лишь наблюдал. Он ясно понимал, что больше нет никакого смысла употреблять пищу. Однако после такого небольшого «перекуса», те, кто не спал, решили исправить это. Василий Иванович в том числе. Июльское утро уже стучалось в окно, и для некоторых оно было последним.

Вечером в барак вломились военные. Они свершили все по тому же плану, оставив на телах уже кровавые «розы». Японцы повели пленных в новое здание. В нем они заставили молодые тела обнажиться и взяли с них кровь. И вот, эти узкоглазые лица снова облачились в широчайшие улыбки, источающие высокомерие и достоинство. Пинками они погнали «бревна» по песку и нескошенной траве, крича японские ругательства, обратно к баракам. В тот вечер им было очень весело. Одного они убили прямо на месте из забавы, просто кинули острый камень в затылок. Выполнив маленький смертельный марш до склизких, пугающих бараков, они снова остались наедине с пустыми, но столь говорящими ощущениями. Это нельзя измерить, нельзя потрогать, услышать, увидеть, надумать, узнать, но раз почувствовав, все моментально рухнет без возможности возврата. Несколько заключенных легли голыми на холодный пол и просто смотрели вверх от безысходности. И вправду, что заставляет человека взять оружие и стать мерзким животным? Только собственные интересы, собственное достоинство и собственные ценности.