Loe raamatut: «Театральное похищение»

Глава 1. Марта

День, когда началась вся эта история, был на редкость скучным, ничто не предвещало никаких неожиданностей. Ведь я был самым обычным частным детективом. Совсем недавно я раскрыл одно очень запутанное дело, получил крупный гонорар и думал, что для меня наступил период затишья. Но я ошибся. Началось все с обычного телефонного звонка в моем офисе. Судя по определителю, это был майор милиции Египтин, мой лучший друг. Пару лет назад я помог ему в одном расследовании, с тех пор мы и дружим. Благодаря фамилии, Египтина все друзья (к которым отношусь и я) называют Рамзесом. Я поднял трубку:

– Привет, Саш, – с места в карьер начал Египтин, – мне нужна твоя помощь. Ты собираешься идти на премьеру фильма «Кавказская пленница: продолжение» с Борисом Багряным в главной роли?

Этот вопрос меня удивил. Ни я, ни Рамзес никогда не интересовались подобными «блокбастерами». А что касается Бориса Багряного, мне никогда не нравился этот актер. Он появился в кино полтора года назад и уже засветился в двух фильмах. Я видел оба. Сами фильмы были неплохи, но, на мой взгляд, Багряный своим присутствием только испортил их своей неброской внешностью и бездарной актерской игрой. Однако большинство не было согласно со мной. И зрители, и критики считали его новой звездой, которая будет сиять еще долгое время.

– Конечно, нет! – ответил я. – Ты же знаешь, Рамзи, что мне не нравится ни концепция фильма, ни этот актер.

– Я так и думал, – вздохнул Египтин. – А ты знаком с неким Николаем Ториным?

Второй вопрос удивил меня еще больше, чем первый. Николай Торин был моим однокурсником, в последний раз я его видел пять лет назад, когда оканчивал институт журналистики. Почему майора он заинтересовал?

– Если это тот, о ком я думаю, то я не видел его с выпускного вечера. А это было пять лет назад. Да и в институте мы с ним особо не дружили. К чему все эти вопросы, Рамзи?

– Понимаешь, Саша, – замялся Египтин. – Премьера фильма состоится только в одном кинотеатре «Юпитер», который получил это эксклюзивное право. В остальных он выйдет на экраны только через неделю. Премьера состоится послезавтра, а через день после этого здание снесут. Ты, наверное, слышал об этом?

– Читал в газетах, – подтвердил я, – по-моему, раньше здание было театром, а кинотеатром стало после реконструкции. Ему уже много лет, и общественность бунтует против сноса.

– Вот именно. В общем, снос может не состояться, потому что в дело вмешалась ОСПА.

– Кто заболел оспой? – не понял я.

– Нет. ОСПА – это аббревиатура. Расшифровывается как Общество по Сохранению Памятников Архитектуры. А его руководитель – Николай Торин.

– И что же он сделал?

– Он позвонил в мэрию и сказал, что театр – одно из старейших зданий нашего города, спасти его – для Торина дело чести, и он пойдет на любые меры, чтобы остановить снос. Мэр тут же связался с моим начальником, а тот приказал мне взять ситуацию под свой личный контроль. Я навел справки про Торина и выяснил, что он учился с тобой на одном курсе…

– Я понял, – хмыкнул я. – Ты хотел, чтобы я встретился с Николаем и как бы невзначай выпытал его планы. Рад бы помочь тебе, но это невозможно. Мы с Ториным никогда не были друзьями. Если я вызову его сейчас и начну расспрашивать, это будет выглядеть крайне подозрительно.

– Ну что ж, и на том спасибо. Больше я тебя не побеспокою, – вздохнул Рамзес и повесил трубку.

Своим звонком он пробудил в моей голове старые воспоминания. Я прекрасно понимал, почему в институте у меня не сложились отношения с Николаем. Потому что он встречался с Мартой Нагиной, без сомнения, самой красивой и самой лучшей девушкой, которую я когда-либо знал. В свое время почти вся мужская половина института была в нее безответно влюблена. Не избежал общей участи и я. Кстати, мне тогда повезло больше других, хотя это как посмотреть. Я был лучшим другом Марты, она просто не могла воспринимать меня в другом качестве, а я так ни разу и не решился сказать ей о своих чувствах. В конечном итоге, ее избранником оказался Николай Торин. Честно говоря, я всегда недоумевал, что она в нем нашла. Ничего выдающегося ни в плане внешности, ни в плане ума. Абсолютно серая, заурядная личность. Как я тихо грустил, когда Марта говорила об их отношениях, делилась со мной, как со своим другом.

Телефон зазвонил снова. На этот раз звонила моя жена. Я не стал брать трубку, пусть думает, что я на выезде. В последнее время мои отношения с ней были очень напряженными. Причем она в этом виновата не была, я понимал, что все напряжение исходит от меня. Все чаще по моей вине вспыхивали ссоры, им на смену приходила стена молчания. Я уже готовился начать разговор о разводе. Почему так? Возможно, я осознал, что мой ранний брак продиктован чувством одиночества. Может быть, мои былые чувства к Марте все еще живы во мне и, женившись, я так и не смог их победить. Скорее всего.

Кстати, в Николая Торина была влюблена еще одна моя однокурсница, Софья Гектарова. Было бы смешно предполагать, что у нее были хоть какие-то шансы в борьбе с Мартой. Соня всегда считалась замкнутым и нелюдимым человеком. Она не общалась ни с кем, и на курсе была настоящей белой вороной. Даже если бы Марты не было, Коля вряд ли бы обратил на нее внимание. Я достал из ящика стола старый фотоальбом и скоро нашел фотографию с выпускного, где мы с Мартой были запечатлены вместе. Эта фотография была единственным, что я себе позволил в свое время. «Марта, где же ты сейчас?» – подумал я, и, словно в ответ на мои мысли, дверь тут же открылась и в комнату вошла Марта Нагина собственной персоной.

– Привет, Саш, ты не занят? – непринужденно поинтересовалась она.

– Заходи, садись, – обрадовано крикнул я и пододвинул ей стул. – Это правда ты? Сколько же мы не виделись! Ну, рассказывай, как ты.

– Да нормально, – пожала плечами Марта. – Мой отец очень разбогател, и о зарабатывании денег не нужно думать. Поэтому я нашла работу для души – устроилась внештатным журналистом в одну газету. Провожу журналистские расследования, печатаю сенсационные репортажи, получаю гонорары. А ты, я вижу, частный детектив?

– Да, тоже на жизнь не жалуюсь, работа интересная и денежная. А как личная жизнь? Как Коля? – я практически сразу понял, что спрашивать этого не стоило. Марта помрачнела и процедила сквозь зубы:

– Через неделю у него свадьба с Соней Гектаровой.

– Что?! – вырвалось у меня. – Он идиот?! Как можно было предпочесть ее тебе?

– Я сама до сих пор полностью не осознала, – невесело засмеялась Марта. – Но давай не будем об этом. Я пришла к тебе совсем по другому поводу. Мне нужна твоя помощь.

– Помогу, чем смогу.

Марта достала из сумки блокнот и потрясла им:

– У меня куча компромата на одного человека. Он бы многое дал за этот блокнот. Личность довольно известная, а если я обнародую содержащиеся здесь сведения, то он может и за решетку угодить. Завтра я собираюсь посетить кинотеатр «Юпитер» и поговорить с этим человеком.

– А тебя туда пропустят? – усомнился я. – Я слышал, что премьера фильма послезавтра, а завтра в здание вообще никого не пустят.

– Не волнуйся, у меня есть надежное прикрытие. Я якобы собираюсь взять интервью у молодого талантливого актера Бориса Багряного. Завтра в театр могут попасть только несколько человек, у которых есть ключ от черного хода. Мне удалось договориться об интервью с менеджером Багряного, и теперь у меня тоже есть такой ключ, – она протянула мне ключ.

– На нем высечены буквы «МК», – сказал я, осмотрев ключ, – что это значит? Инициалы менеджера?

– Понятия не имею. Но точно не инициалы, потому что менеджер Бориса – Софья Гектарова.

– Они нашли друг друга, – вслух подумал я.

– Что?

– Я спрашиваю, ты что, виделась с Соней после того, как Николай ушел от тебя к ней?

– Лично нет, – ответила Марта. – Вчера я отправила ей э-мейл. Написала, что личные отношения не должны влиять на деловые, и попросила об интервью с Борисом. В ответ она не написала мне ничего, но прислала этот ключ. Интервью завтра в девять, так что без десяти нам нужно встретиться у театра.

– А зачем тебе я?

– Понимаешь, Саня, если я отдам блокнот в милицию, они просто арестуют этого типа, а мне даже спасибо не скажут. Я хочу встретиться с ним, бросить обвинение ему в лицо, а если он на меня нападет, ты его повяжешь и сдашь ментам. После этого я смогу написать грандиозную статью. Это будет отличной рекламой для нас обоих. Так ты мне поможешь?

– Конечно, какие вопросы. А кто… – Марта внезапно сделала мне знак замолчать.

К этому моменту я и сам заметил неладное: из-за двери раздался шорох, как будто там кто-то стоял. Я подскочил к двери и рывком ее распахнул. В комнату ввалился незнакомый тип. Он был высокий, бритый налысо, с беспокойно бегающими карими глазками. Одет был в спортивный костюм, в руке держал большую синюю спортивную сумку.

– Объясните немедленно, кто вы такой и зачем подслушивали под моей дверью! – потребовал я.

Но лысый предпочел не объяснять. Он выскочил за дверь и умчался вниз по лестнице.

– Ты его знаешь? – спросила Марта.

– Нет. А ты?

– Тоже нет. Не нравится мне все это. Он мог слышать почти весь наш разговор. Впрочем, это не заставит меня изменить планы. Встречаемся завтра без десяти девять около театра, – и Марта меня покинула.

Этой ночью я ворочался в постели и думал о завтрашнем дне. Но даже в самом кошмарном сне мне не могло присниться, что на следующие три дня театр станет ареной для драматических событий, а мне предстоит сыграть в них главную роль.

День первый

Глава 2. Борис

Я пришел к театру на пять минут раньше назначенного срока, но Марта уже ждала меня. На ее лице было написано неподдельное волнение. Она зачем-то нацепила на шею свой журналистский пропуск. Видимо, встреча обещала быть нелегкой. В тот момент я даже не подозревал, насколько.

Марта открыла входную дверь своим ключом, и мы вошли в театр. Затем она заперла этим же ключом дверь изнутри. Мы подошли к гримерке Бориса Багряного, и Марта остановилась:

– Жди здесь. Я позову, если потребуется твоя помощь, – с этими словами она скрылась за дверью.

– Раз, раз, – вдруг заработали динамики системы оповещения, – проба звука, как слышно, прием! Микрофоны работают, але?

Мои мысли вернулись ко вчерашнему разговору. Смогу ли я помочь Марте? И сыграет ли эта помощь какую-то роль в наших дальнейших отношениях? Мне суждено было узнать ответы на эти вопросы очень нескоро.

– Ааа! Саша, на помощь!!! – раздался крик Марты.

Я пулей влетел в гримерку и остолбенел. Внутри никого не было.

Я потряс головой и принялся обыскивать комнату. Другого выхода из нее не было. Мебель состояла из низкого дивана, тумбы, в которой никогда не поместился бы человек, вешалки с одеждой и стола, на котором стоял телефон. Деться Марте, на первый взгляд, было некуда. Мои поиски прервал телефонный звонок.

– Слушай меня внимательно, – раздался из трубки незнакомый голос, – если это здание взорвут, твоя подруга попадет в ад.

Я хотел что-то ответить, но неизвестный собеседник уже положил трубку. Телефон был предназначен для внутреннего пользования, и на нем размещались лампочки, указывающие места, из которых могли звонить. Я заметил, что во время разговора горела одна из лампочек, возле которой была подпись: «женская гримерка». Я хотел уже позвонить туда, но тут телефон зазвонил снова. Я схватил трубку и заорал:

– Ты, если с Мартой хоть что-то случится, я тебя…

– Але, кто это? – ответил совсем другой удивленный голос. – Борис, это ты?

Я глянул на лампочки. На этот раз звонили из проекторной. Очевидно, человек, с которым я сейчас беседовал, не имел понятия ни о моем присутствии, ни о похищении.

– Говорит Александр Соколов, – сообщил я.

– А кто это? И где Борис?

– Насчет Бориса не знаю. Я частный детектив. Я сопровождал журналистку Марту Нагину, которая пришла взять интервью у Багряного. Но ее только что похитили прямо из гримерки. Причем я абсолютно не понимаю, как.

– Подождите. Я Георгий Алексеевич Огромов, здешний механик. Я работаю в этом театре уже 50 лет. И я точно знаю, что из этой гримерки ведет потайной ход, правда, не знаю куда. Вам стоит найти его.

– Спасибо, Георгий Алексеевич, – обрадовался я.

– Не за что. Если я вам понадоблюсь, то я у себя в проекторной. Да, и если увидите Бориса, скажите, чтобы зашел ко мне.

– Обязательно. До свидания.

Не успел я положить трубку, как в гримерку вошел сам кумир молодежи. Вблизи Борис Багряный производил удручающее впечатление. Морщины, неухоженная внешность, первые признаки лысения. На экране он выглядел гораздо моложе, видимо, гримеры работали неплохо. Но было кое-что, что не в силах был изменить ни один гример: тусклый, без всякого огонька, взгляд. При таких условиях его карьера могла продлиться еще максимум год-два, после чего пришло бы заслуженное забытье.

– О, эти фанаты везде пролезут, никакого от них покоя, – выдал актер. – Ну, давайте свой блокнот, я распишусь.

Говорил он таким тоном, что создавалось впечатление, что он сам не верит собственным словам, а только подбадривает себя. Он явно нуждался в самовнушении, чтобы поверить в собственную значительность.

– Мне не нужен автограф, – разбил я его надежды.

– А что? Сфотографироваться вместе?

– Нет. Я Александр Соколов. Пришел сюда вместе с Мартой Нагиной. Но она пропала из вашей гримерки, и я должен ее найти.

– Подождите, – замахал Борис головой. – А кто это такая?

– Как?! – поразился я. – Вы что, не в курсе? Это журналистка, которая должна была брать у вас интервью сегодня.

– Впервые об этом слышу, – покачал головой Багряный.

– Ладно, разберемся. Георгий Алексеевич просил вас срочно зайти к нему. Может, пока вы сходите, я обыщу комнату.

Я понимал, что это уже верх наглости, и был готов, что эта звезда кинематографа пошлет меня очень далеко. Но Багряный неожиданно пожал плечами и сказал:

– Ладно, ищите. Конечно, стоило бы у вас ордер потребовать, но мне все равно скрывать нечего.

Найти потайной ход оказалось довольно просто. За висящим над столом портретом обнаружился рычаг. Когда я его повернул, часть стены за вешалкой отъехала в сторону. Я прыгнул в открывшийся проход и побежал вперед по коридору. Внезапно я наткнулся на какой-то мелкий предмет. Подобрав его, я увидел, что это тот самый ключ, которым пользовалась Марта. Думать мне об этом было некогда, и я помчался дальше. В конце коридора меня ждала деревянная дверь, открыв которую, я оказался внутри чьего-то стенного шкафа. Снаружи раздавался женский голос. Не колеблясь, я распахнул дверь, выскочил из шкафа и… столкнулся лицом к лицу с Софьей Гектаровой.

С момента нашей последней встречи Соня не очень изменилась. Нет, конечно, сейчас все выдавало в ней успешную бизнес-леди: элегантный костюм, модная прическа, аккуратный макияж, дорогие часы. Но взгляд и выражение лица остались прежними. Они выражали неуверенность и замкнутость. До моего появления она говорила по мобильному телефону.

– Минутку, – бросила она в трубку и повернулась ко мне:

– Саша, это ты? Каким ветром тебя сюда занесло? – я хотел было ответить, но она меня перебила: – Впрочем, это неважно. У меня сейчас важные деловые переговоры. Если хочешь поболтать, приходи попозже.

– Но… – попытался возразить я.

– Я сказала, потом, – отрезала Соня и буквально пинками выгнала меня из комнаты.

Глава 3. Николай

В первую очередь следовало позвонить Египтину:

– Рамзи, у меня плохие новости. Ты ждал преступления, и оно произошло.

– Что случилось? – занервничал майор. – Торин причастен к этому?

– Может быть. Не знаю, – я вкратце рассказал ему о похищении.

– Похоже на Торина. Именно ему больше всех нужно, чтобы театр не снесли. Нужно выяснить, где он был в это время. Говоришь, звонили из женской гримерки, – Рамзес задумался. – Это могла быть Гектарова. Ты не проверял, не спрятала ли она Марту где-то в своей комнате?

– У меня не было возможности сделать это, – ответил я.

– Понятно. А голос звонившего был мужской или женский?

– Хорошо, что ты спросил, – я напряг память. – Голос был глухой и бесполый, кому принадлежал, непонятно.

– Ясно. Похититель использовал голосоимитатор. Это специальное устройство, если говорить в него, то голос изменяется и становится именно таким, как ты сказал. Это расширяет круг поисков.

– Рамзи, в этом театре наверняка полно потайных ходов и комнат. Марту должны прятать в одной из них. Я поговорю с механиком, он может знать еще о каких-то из них. Но я боюсь, что не справлюсь один. Ты приедешь?

– Извини, Саша, – замялся Египтин, – не уверен. Сейчас мне нужно доложить об этом событии начальству, выслушать нотацию и так далее. Я обещаю, что приеду, как только смогу. Скорее всего, вечером.

– Ладно. Пока. Если что, звони, – я повесил трубку.

Теперь мой путь лежал в проекторную. Проходя через вестибюль, я обратил внимание на пару вещей. В углу стоял автомат «МастерКлюч», на нем висела табличка «Не работает». У другой стены на столе лежали несколько брошюр, а транспарант над столом гордо сообщал «Штаб ОСПЫ». Все брошюры были посвящены рекламе этой организации. Очевидно, Николай Торин был где-то рядом. Еще на стенах висела куча плакатов и газетных вырезок, но у меня не было на них времени.

В проекторной я увидел мужчину на вид лет семидесяти, но он выглядел и держался очень хорошо. Ни морщин, ни лысины. Выдавала его возраст только абсолютно седая голова. Когда я вошел, он протянул мне руку:

– Значит, это вы Александр Соколов. Удалось найти свою подругу?

– Увы, нет. Но я надеюсь, что вы мне поможете. Кроме того тайного хода, о котором вы мне сказали, знаете ли еще какие-то?

– Нет, – покачал головой Георгий Алексеевич. – Несмотря на то, что я проработал в этом театре больше пятидесяти лет, я знаю только один тайный ход. Но я знаю, кто может вам помочь, – он написал на клочке бумаги номер телефона и дал его мне. – Это номер городского архива. Попросите у них чертежи театра, причем сделанные до реконструкции. Все тайные ходы на планах должны быть отмечены.

– Спасибо. А где вы были до того, как позвонили в гримерку Бориса?

– Я все время был здесь. Как раз перед тем, как позвонить, я проверял систему оповещения. Вы должны были слышать мой голос из динамиков.

– Да, – вспомнил я, – вот почему ваш голос мне показался знакомым. Эта фраза «Раз, раз, проба звука…» – ваша. Тогда у вас отличное алиби!

– Очень рад, – улыбнулся Огромов.

– Я тоже. Вы, наверное, старейший работник театра. Вы любите его по-настоящему. Что же вы будете делать, когда его послезавтра не станет? Извините за мой вопрос.

– Ничего страшного. Действительно, я один остался в живых из тех, для кого этот театр был частью всей жизни. Никогда не думал, что переживу его. Но у меня есть и другая жизнь. В Подмосковье живет мой брат Яков. После сноса я перееду к нему, а театр останется только в моих воспоминаниях, – на глазах Георгия появились слезы.

– Ладно, – заторопился я, – не хочу больше вас расстраивать, поэтому последние вопросы. Сколько людей в театре?

– Четверо. Я, этот актер Багряный, его менеджер Гектарова и Торин из ОСПЫ. Больше никого не видел. Насколько я знаю, ключи от черного хода есть только у этих четверых. А парадный ход под сигнализацией и видеонаблюдением. Странно, а как вы с Мартой попали внутрь?

– Марте прислали этот ключ, – я показал его Огромову. – Вы не знаете, что значит «МК»?

– Знаю, – неожиданно кивнул Георгий Алексеевич, – это копия ключа, сделанная на автомате «МастерКлюч». Он всегда ставит такое клеймо на копии, которые изготовляет.

– Это сломанный автомат в вестибюле?

– Да. И у меня есть основания считать, что автомат сломался как раз после изготовления этого ключа. Дело в том, что я пытался починить «МастерКлюч», но у меня не хватило времени. Внутри расположен счетчик количества изготовленных копий. Я последний раз проверял автомат два месяца назад, и с тех пор счетчик увеличился на единицу. А сломалась машина около недели назад.