Белый ворон: студенческое патриотическое движение во время СВО

Посвящение

Я посвящаю эту книгу всем исследователям молодежной политики в России, а также своим родителям, которые научили меня смотреть на мир нестандартно и пробудили во мне тем самым страсть к познанию.

Данная работа – это мой скромный вклад в изучение и понимание молодежной политики, которым я хотел бы поделиться с теми, кто также заинтересован в этой важной теме. Надеюсь, что она сможет помочь в их непростом труде.

Благодарности

Хочется выразить отдельную благодарность Андрею Мышкису, одному из основателей Белого ворона, за помощь в организации серии интервью для этой книги, а также Ксении Стеблецовой, Александру Куркотову, Максиму Колпакову, Ивану Яришу, Льву Харцолу и Тихону Глуму за то, что смогли выступить в роли редакторов.

Материал создан при поддержке:

ТГ-канал Артема Чжена: https://t.me/mkovenant

ТГ-канал Андрея Мышкинса: https://t.me/ GreyBlinder

ТГ-канал сообщества «Sapienta Rossica»: https://t.me/ SapientiaRossica

Предисловие

Уважаемые читатели, в ваши руки попала книга с удивительной судьбой. Перед тем как выйти в свет, она прошла через множество определенных сложностей: как организационных, так и политических. Я и мой хороший друг начали работу над ней, когда ещё состояли в движении “Белый ворон”, однако жизнь тем и прекрасна, что постоянно поражает нас своими самыми неожиданными поворотами судьбы. Из-за определённых исторических перипетий мы покинули организацию и создали свою собственную. Однако будет несправедливо бросить собранный нами материал. Изначально мы хотели популяризировать “Белого ворона”, но теперь мы ведомы, в первую очередь, научными интересами. К БВ можно относиться по-разному, но его появление и развитие являются очень интересными феноменами, на примере которых можно делать выводы о том, что двигало патриотической молодежью в начале СВО и с какими трудностями пророссийскому студенчеству пришлось столкнуться на пути к политической самореализации.

Книга представляет собой сборник интервью участников “Белого ворона” (в том числе и бывших). Каждый из них рассказывает про организацию, свою роль в ней, перспективы её развития и о своём видении движения. Интервью были взяты как у представителей руководства движения, так и у обычных участников. Таким образом, книга является источником по истории “Белого ворона”. Читая её, вы можете проанализировать утверждения интервьюируемых с перспективы уже произошедшего раскола движения. На момент взятия интервью у всех было своё представление о будущем организации, а также определённые надежды на её дальнейшее развитие. Теперь у читателей есть уникальная возможность увидеть, оправдались ли эти надежды и что было реализовано, а что так и осталось неисполненным.

Надеюсь, что этот труд сможет послужить добрую службу как организаторам студенческих проектов, так и исследователям молодежной политики, которые с перспективы времени смогут оценить чувства и переживания молодых патриотов.

Всем приятного чтения!

Генеральный директор “Sapientia Rossica” Андрей Романов

Введение

Белый Ворон – это движение, которое появилось после начало СВО и достаточно хорошо характеризует собой все особенности патриотически настроенной студенческой организации, в которой состоит молодежь, желающая выражать свои чувства в наиболее социально приемлемой форме, то есть в рамках существующих социальных институтов.

В некотором смысле оно стало как реакцией на отсутствие студенческих политических объединений, с которыми молодые люди могли себя ассоциировать, и неготовность на тот момент высших учебных заведений к добавлению в свою структуру политических или потенциально политических элементов, так и следствием череды негативных событий, потрясших сознание всего российское общества.

Привычная жизнь еще неокрепшей молодежи была подорвана. Уход транснациональных компаний, поток осуждений со сторон крупных медийных лиц, контент которых часто занимал время досуга, потеря чувства контроля и другие события естественным образом повышали активность самовыражения студенчества, члены которого, в попытке справиться с наплывом множества противоречивых эмоций, стремилось к объединению с группой способной объяснить происходящее.

Однако дезорганизованная студенческая жизнь и открытый запрет на обсуждение политики в стенах вузов не позволили в полной мере реализовать студентам инициативы, способные удовлетворить их потребность в политическом участии.

Таким образом, студенчество России оказалось без какой-либо поддержки в наиболее чувствительный момент политического кризиса. Особенно пострадала патриотическая его часть, ведь организации, которая бы могла репрезентировать студентов-патриотов, не оказалось.

Исключением лишь стало движение “Белый ворон”. К удивлению для многих, оно появилось в учебном заведении, которое, как казалось широкой публике, было крайне далеко от патриотизма – Высшей школе экономики. И было воспринято некоторыми представителями медиа как неофициальное заявление ВУЗа о поддержке спецоперации. Большинством это было интерпретировано как попытка смены имиджа в пользу более пророссийского.

В начале информация о движении распространялась посредством студенческих медиаканалов, но, в скором времени, стало частью общей медиасреды. Одним из тех, кто способствовал этому, был оппозиционный студенческий политический журнал DOXA**. Будучи проектом, созданным в рамках университета, оно не могло оставить такое событие без комментариев. Результатом этого стала критика “Белого ворона” и обвинение в государственной пропаганде и “ненависти к Украине и украин_кам”.

Также с критикой движения выступили такие издания, как Meduza** и The Village. Помимо этого, стоит отметить и такого деятеля как Любовь Соболь*.

Вместе с этим было и позитивное освещение их деятельности. Например, Царьград охарактеризовал их как ростки “любви к своему Отечеству”. Также о них позитивно высказывался и ныне покойный Владлен Татарский (Макси́м Ю́рьевич Фоми́н) – свое мнение о движении он опубликовал после личной встречи с его представителями. Также ему был подарен шеврон с эмблемой “Белого ворона”. Позитивный отзыв при личной встрече был получен и от Алиаса Авидзбе, бойца “Пятнашки” с позывным “Горец” – ему был подарен флаг движения.

Вместе с этим “Белому ворону” также доводилось привлекать внимание блогосферы благодаря поддержке военных на фронте. Был проведен сбор и отправлена гуманитарная помощь военнослужащим 856-го гвардейского самоходного артиллерийского полка, также дважды были переданы дроны в 96 разведывательную бригаду в Нижнем Новгороде и в 27 мотострелковую бригаду совместно с военным учебным центром при ВШЭ.

Также “Белому ворону”, являющемуся в первую очередь студенческим движением, довелось поучаствовать в защите интересов студента, который стал жертвой коллективной травли за свои патриотические взгляды. В данном случае речь идет о скандале, который в свое время был хорошо освещен военкорами и другими публичными личностями – о притеснении сокурсниками Михаила Гооге за публикацию поста, в котором он писал, что “либералы проиграли все, что можно было проиграть”. “Белый Ворон” не только оказал информационную поддержку, но и помог Гооге перевестись из Питерского в Московский филиал ВШЭ. Важно упомянуть, что ранее Михаил Гооге не имел каких-либо связей с движением и не состоял в нем.

Таким образом, патриотически настроенные студенты, благодаря существованию “Белого ворона”, смогли в социально допустимой и комфортной для себя форме реализовать свои творческие мотивированные патриотизмом инициативы и самореализоваться.

Разумеется, ни в коем случае нельзя отрицать влияние цензуры со стороны ректората, однако, исходя из имеющихся сведений, нет возможности утверждать о его тотальном контроле. Об этом свидетельствует отсутствие контроля за сообществами "Белого ворона" в социальных сетях, отсутствие систематического продвижения движения (оно было замечено лишь единожды), продолжение деятельности вне университета, а также наличие контактов с 856 артиллерийским полком и ассоциацией русских обществ по неформальным каналам связи. Более того, присутствуют филиалы движения и в других учебных заведениях. Также в развитии "Белого ворона" присутствует несистемность, опровергающая наличие стратегии вышестоящих лиц и подчеркивающая студенческий характер движения.

По сути, студентам ВШЭ довелось поучаствовать в любопытном и уникальном из-за отсутствия аналогичных проектов эксперименте. В ходе него им удалось первыми апробировать столь живое участие в политической организации, решающее значение в которой действительно имеют стремления студентов-патриотов, а не исполнение директивных указаний.

Именно по этой причине оно и представляет интерес для исследования, особенно в контексте изучения молодёжных студенческих политических организаций во время СВО. Автор видит значительную пользу в документальной фиксации существования "Белого ворона" как портрета патриотической части особенной социальной группы и полагает, что значимость работы может серьезно вырасти после окончания спецоперации России на Украине.

В рамках этой работы будет произведена попытка дать представление о студенте-патриоте и ответить на вопросы о том, как патриотическая молодежь во время СВО понимала патриотизм, какие ценности разделяла и считала необходимыми продвигать, какой активностью занималась, как позиционировала себя и реагировала на те или иные события.

Сделано это будет посредством проведения серии устных интервью с первыми членами "Белого ворона" и главами филиалов движения.

Каждое из них было проведено независимо, без предварительной подготовки респондентов.

Автор надеется, что данная работа сможет оказать помощь в рамках более масштабных независимых исследований патриотизма и отношения к нему молодежи, а также дать читателю возможность самостоятельно составить свое мнение о студентах моего поколения и времени, в котором им довелось жить.

* – внесены в список иноагентов

** – внесены в список иноагентов и признаны нежелательной организацией

Андрей Мышкис

Сегодня у нас в гостях Андрей Мышкис, студент 4-го курса факультета гуманитарных наук (история) в ВШЭ. Он является одним из родоначальников студенческого патриотического движения "Белый ворон". На момент интервью занимает должность заместителя лидера движения.

Андрей, мой первый вопрос будет предсказуемым. Расскажи, как ты стал частью этого движения?

Ну, вы знаете, это как с популярным мемом… “Сынок, ты связался с плохой компанией – мам, я ее основал.” Примерно так же, потому что я один из основателей этой нашумевшей организации.

И как все началось?

Ну… началось СВО, и в вышке, скажем так, либерально настроенная общественность сразу же стала во все горло кричать «нет войне», ну и тому подобное. А мы… своим небольшим товарищеским кружком как-то, решили, что это вообще не дело.

Особенно, когда до нас дошла информация о том, что планируется митинг перед корпусом Высшей школы экономики на Старой Басманной. То есть, где мы учимся.

У протестующих была гениальная идея – начать митинг возле ВУЗа, и, если придут правоохранительные органы, сразу же забежать в университет. Чтобы их не задержали.

И мы с такого дела немножечко как-то… офигели.

То есть, если я просто пойду в университет, то меня могут случайно задержать, хоть я вообще ни к чему не причастен.

И потому мы решили связаться с администрацией: написать мол, что за дела, нужно принять какие-то меры, так как могут пострадать обычные студенты.

Тогда нам предложили встретиться. Мы пообщались. И, можно сказать, что с этого и начался Белый Ворон. То есть, где-то 23 марта 2022 года, спустя месяц после начала СВО.

То есть, получается, решение о создании движения было инициативой снизу?

Да. Это исключительно инициатива снизу. То есть, попрошу, что называется, не путать. Мы не что-то созданное администрацией. Мы сами организовались, сами живем, сами работаем. Развиваемся.

В начале мы действительно встретили поддержку сверху. Но, в целом, мы самостоятельные люди. Никто нам не платит.

Каким образом ректорат отреагировал на ваше обращение? Возможно, они были удивлены таким активным и настойчивым выступлением студентов, но, вероятно, они уже ожидали подобной реакции. Как ты думаешь, что произошло?

Я не думаю, что они прям этого ждали. Потому что Вышка все-таки вуз либеральный. И протестные настроения были сильными.

Было наивно ждать, что сейчас к тебе вдруг из ниоткуда напишут патриотичные студенты и скажут мол: “вот, хотим, значит, патриотизм развивать”.

Но, в целом, случившееся для них было прям.... Хороший шанс исправить Высшую школу экономики. Хороший шанс сделать ее более патриотичной. По крайней мере, поспособствовать тому, чтобы в Высшей школе экономики появился реальный плюрализм мнений.

Чтобы среди студентов появился островок патриотизма – для патриотично настроенной молодежи, которая не боится заявлять о своей позиции.

Раз уж мы говорим о политике. Можешь кратко сформулировать ключевые аспекты и/или принципы твоих политических убеждений?

Давай будем называть меня сторонником конституционной монархии. У меня была долгая эволюция взглядов… Одно время я был приверженцем абсолютной монархии, потом дуалистической и, как итог, пришел к поддержке конституционной.

А касательно более “глобальных” взглядов – на ситуацию в мире вообще, то я, безусловно, всегда был антиглобалистом. Я сторонник идеи, что существуют разные цивилизации.

Можно вспомнить известный дискурс между Фукуямой и Хантингтоном.

Фукуяма утверждал, что весь мир придет к либеральным демократиям, а Хантингтон отстаивал идею о том, что существуют разные цивилизации и у каждой из них свои особенности: культурные, экономические, исторические. И все эти цивилизации развиваются самостоятельно вследствие чего приходят к разным политическим формациям. И я был на стороне этой антиглобалистской позиции, опровергающей либеральный универсализм.

И поэтому неудивительно, что для меня идеи о собственных методах развития, уникальном менталитете и особом историческом пути оказались крайне близки. Я их полностью разделяю.

Ты упомянул, что одной из первоначальных целей вашего движения было представление альтернативной точки зрения университета и обособление от широко распространенной либеральной agenda. Мог бы ты рассказать, были ли другие дополнительные мотивации или цели, которые стояли за созданием студенческого патриотического движения, помимо упомянутых?

Поскольку это движение появилось достаточно спонтанно. То есть, изначально у нас не было каких-то невероятных глобальных планов. Мы скорее были больше, как некий новостной паблик, особенно первое время. Например, мы постили разные новости с СВО.

Постепенно, по ходу развития, мы стали уже оформляться, перерастать в движение. У нас становилось все больше и больше мероприятий оффлайн разного толка. Ну и, соответственно, по мере этого развития как раз-таки и обозначились новые цели и задачи. Не только предоставить альтернативную точку зрения в рамках Высшей школы экономики, но помогать беженцам, бойцам на СВО.

Мы не раз осуществляли сбор гуманитарной помощи. Мы дважды по почте отправляли гуманитарку 856-му артиллерийскому полку, а однажды лично ездили в Брянскую область.

Мы стали предоставлять не только альтернативную точку зрения, но и возможность действовать.

Было ли сложно дать старт движению? Я осознаю, что вы руководите группой единомышленников и что вы в основном дружите между собой, но, тем не менее, вам, возможно, пришлось столкнуться с трудностями…

Безусловно, это нелегко, да. Это же была прям новая глава в моей жизни, которая разделила ее на до и после.

В первую очередь, сразу же начались проблемы с учебой. Мероприятия, поездки, конференции проходили во время пар. И порой приходилось выбирать между учебой и волонтерством.

Мне часто приходилось ставить учебу на второй план, чтобы сконцентрироваться на работе. Я сделал свой выбор в пользу общественной жизни. На мой взгляд, она важнее, чем формальные оценки.

Каждый человек, который вступает в общественное движение, который хочет заниматься какой-то общественной деятельностью, незамедлительно столкнется с похожим выбором. Времени будет катастрофически не хватать.

А у тебя есть долги по учебе?

Долгов каким-то чудом до сих пор нет. То есть ни пересдачи не было, ничего. Стипендию пару раз терял, да, но это ладно. Как терял, так и восстановил.

Как бы ты охарактеризовал успеваемость среднестатистического члена движения?

В целом, у всех нормальная успеваемость. Есть ребята, у которых высокие оценки, есть те, у которых – низкие. Тут ситуация у каждого своя, но главное, что у каждого есть свои профессиональные сферы, в которых он хорошо разбирается.

На какие достижения движения ты рассчитываешь в ближайшее время?

Я рассчитываю на то, что благодаря дальнейшему развитию движения у нас появится больше людей, которые будут более активными. Рассчитываю на то, что мы чаще будем ездить в зону СВО с гуманитарной помощью и, возможно, больше фигурировать в медиапространстве.

Если говорить о стратегических целях: есть надежда на создание, на базе движения, партии. По крайне мере, это мое личное мнение.

Смотри, вот мы говорим о движении, которое в будущем может стать партией. А как ты думаешь, какие принципы и ценности такая партия могла бы нести? И, самое главное, какие она уже сейчас несёт, оставаясь движением?

Ну, я так скажу: вам уже когда-то глава пермского филиала – Михаил (прим. – имя было изменено) – говорил о том, что у нас там планируется политико-философский трактат. А значит, тут, во многом, дело в идеологии.

Мы занимаемся тем, что формируем новую идею и идеологические принципы. Но уже сейчас я могу сказать, что важные принципы этой партии – это, во-первых, то, что она должна быть как раз-таки антиглобалистской, сугубо пророссийской и отстаивать прежде всего интересы России как во внутренней политике, так и во внешней.

Эта идеология должна предоставлять определенный исторический нарратив. Любое серьезное политическое движение, не может существовать просто так, потому что должны быть какие-то определенные цели на будущее. При этом, оно должно предлагать также и то, что было в прошлом. Этакий единый нарратив, который должен складываться в картину того, к чему политическое движение должно прийти из прошлого.

Важно, чтобы одной из основных задач, которые будущая партия могла выполнять, было национальное строительство. Потому что у нас в стране исторически так сложилось, что с этим очень большая беда. Партия, которая могла бы поставить национальное строительство как серьезную политическую задачу, будет очень важна для нашей страны.

У меня есть вопрос, который я обычно спрашиваю в конце интервью, но задам сейчас. Как ты тогда видишь будущее России?

В России должна быть идея нации.

У нас в стране есть с этим определенная беда, потому что многие часто путают национализм с нацизмом, не понимая разницу между ними.

Нацизм подразумевает ненависть к другим народа, а национализм – это идея нации, которая появилась на момент краха идеи просвещения в конце XVIII века после Великой Французской буржуазной революции.

И, как я уже говорил, проблема в том, что русская нация не сложилась в полной мере. В Российской империи не получилось этого сделать. Потому что даже на момент излёта Империи большинство страны оставалось неграмотным. А без всеобщей грамотности и всеобщих институтов политического участия в жизни страны возникают проблемы с формированием общей гражданской культуры, ведущей к созданию нации именно что в юридическом понимании.

Вопрос конструирования нации может быть успешно осуществлен только при вышеуказанных обстоятельствах. В Российской империи, как история показала, такого не удалось достичь. Советский Союз был уникальным проектом национального строительства, но детально в это погружаться сейчас не будем. Просто скажем, что, по итогу, и в СССР не получилось.

Россия столкнулась с вызовом своего полиэтнического общества, которое состоит из разнообразных народов. Дискуссии о национализме и русской нации до сих пор актуальны, с указанием на сложность достижения гармонии между различными этническими группами.

Мое видение будущего России – это страна, которая в состоянии решить эту проблему и спаять свое разнообразное население в единую, сплоченную нацию. Это бы означало преодоление культурных и этнических преград и содействие общему пониманию себя как части большого общества и будущей Великой России.

И наконец, я полагаю, что Россия должна вести самобытную политику, оставаясь верной своим собственным ценностям. Это означает отказ от попыток воспроизводить внешние, зачастую показные демократические модели или подчиняться чужой повестке.

Дополнительно, даже в контексте СВО, Россия должна быть уверенной в своем праве проводить собственную внешнюю политику, независимо от международного мнения. У России есть свои государственные интересы, которые нужно защищать. Не стоит беспокоиться о 'нормах' и 'правилах', установленных другими странами, потому что у России есть своя мораль и нравственность.

Россия должна активно развивать и продвигать свою собственную культуру. У нас длинная и запутанная история, и это осложняет создание собственного культурного наследия, способного составить конкуренцию западным и азиатским культурными продуктам.

Тем не менее, успешный пример современного культурного продукта – это игра Atomic Heart. Это игра от российских разработчиков, пронизанная сильной советской эстетикой и получившая широкое признание.

Наша история и культура не должны быть ограничены Великой Отечественной войной. При всём уважении к ветеранам и подвигу советского народа, этот период истории уже не настолько актуален для нашего нынешнего культурного климата, как это было, например, в 50-е годы. Это очень видно, когда смотришь старые советские фильмы про войну, и сравниваешь их с современными фильмами про войну и разница колоссальная.

Современное искусство и культура должны отражать нашу повседневную реальность – то, что стало актуальным для нас сейчас. Важно заметить, что СВО привела к возникновению новой, брутальной и военизированной культуры, которая положительно воспринимается современной аудиторией и наполняет нашу национальную культуру новыми течениями.

Но, опять же, будем просто дальше смотреть, как это будет развиваться. Будут ли востребованы все эти арты и треки – Лето и Арбалеты – через, допустим, лет двадцать после окончания СВО? Вот тут, как говорится, будем посмотреть.

Так вот, в будущей России, должна быть развита именно собственная культура. Должна быть какая-то серьезная художественная школа, музыкальная, театральная. Впрочем, театральная у нас, насколько я знаю, и сейчас развита, но мы не должны терять планку. Современные направления тоже нужно развивать. Такие, например, как та же игровая индустрия, кинематограф. Все это должно обладать нашим колоритом, быть пропитанным определенной моралью, определенной нравственностью, о которой я уже говорил.

Если у России какая-то своя мораль, своя нравственность, свои порядки, свои законы, то, естественно, все наши культурные продукты, наша страна, они должны быть тоже пронизаны этим и предлагать это в качестве альтернативной, относительно запада, точки зрения.

Ты упомянул ряд взглядов, которые, как мне кажется, найдут отклик у многих, особенно учитывая твой пример с игрой Atomic Heart, оказавшей значительное влияние на развитие российской культуры. Особое внимание привлекает тот факт, что игра появилась на фоне отмены русской культуры на международной арене, что свидетельствует о широком интересе к советской эстетике и российским культурным особенностям. В то же время стоит отметить, что разработчики Atomic Heart не были отмечены российским правительством, несмотря на их вклад.

Учитывая это и другие аналогичные примеры, которые могут служить источником вдохновения, интересно услышать твое мнение о возможных сложностях. С какими препятствиями и вызовами твое движение может столкнуться в процессе реализации и продвижения тех ценностей, которые вы считаете важными? Какие стратегии и подходы вы планируете использовать для преодоления этих трудностей?

Во-первых, наш народ имеет сложную и противоречивую историю, которая привела к широкому разнообразию политических взглядов. Это означает, что идеи национального строительства могут трактоваться по-разному и создавать поляризацию в обществе. Это связано с путаницей терминов и страхами, которые могут появиться, когда национализм ошибочно ассоциируется с нацизмом. Нам неизбежно придется столкнуться с критикой и опасениями о расизме и ксенофобии, хотя это совсем не то, что проповедуется или предлагается. Наша идея национального строительства основана на культуре и истории, а не на негативных эмоциях в отношении 'внешнего' мира и иных национальностей.

Второй аспект – существование людей с русофобскими взглядами, в основном у леволиберальных оппонентов, которые могут пытаться препятствовать нам. Они могут пытаться вставлять нам палки в колёса и “кэнсэлить”нас, но это не мешает нам продолжать делать то, что считаем верным для нашего общества.

Значит, критика и русофобия со стороны некоторых публичных личностей представляют собой один из вызовов, с которым столкнулось ваше патриотическое движение?

В целом, да. Но по поводу нацстроительства, я все-таки имею в виду, если мы в дальнейшем перерастем в партию, то с такими идеями и проблемами будем сталкиваться.

А если говорить не как о партии, а как о движении?

В настоящее время критика, с которой мы сталкиваемся, в основном ограничивается комментариями в социальных сетях и петициями против нашего движения. Однако, ни одно из этих действий не представляет собой серьезной угрозы для “Белого ворона”.

В прошлом, во время студенческого фестиваля 'Экстра' в Высшей школе экономики, возник скандал, связанный с нашим участием и вызвавший подписание петиции против нашего движения.

До нас доходила информация, что, по-моему, социологи грозились создать организацию в противовес нашей. Мы, конечно, тогда вдохновились и подумали, “о, как круто, сейчас оппоненты появятся, будет интересно!” Но в итоге ничего создано не было, и, на самом деле, мы очень этим опечалены. Мы надеялись, что будет что-то интересное.

А как ты думаешь, почему у вас получилось, а у них нет?

Потому что мы готовы к действиям, как мне кажется. То есть мы самоорганизовались и начали действовать. И мы не боимся “кенселинга” и осуждения, потому что все мы знаем, что те, кто с нами, они с нами так и останутся.

А наши оппоненты, по крайней мере в рамках университета, совсем ничего серьёзного не делают. Это проблема всей либеральной российская оппозиции. Максимум, что они могут сделать это покричать какие-нибудь глупые лозунги или выскочить на митинг, но речи о серьезной общественно-политической организации не идёт.

Можно ли утверждать, что сегодняшняя патриотическая или националистическая позиция во многом воспринимается как нечто окраинное из-за негативно настроенной обстановки в социальных сетях и медиа? Тем, кто разделяет эту позицию, свойственно нонконформистское мышление. И скорее всего они продолжат следовать своим убеждениям независимо от того, входят ли они в движение или нет. В то же время люди с широко распространенными полулиберальными взглядами, похоже, следуют больше общепринятому конформизму.

Согласен, в некоторой степени, с тем, что медийное пространство нашей страны насыщено леволиберальными идеями, оставляя консервативные и правые голоса в меньшинстве. Это особенно заметно на фоне СВО, где даже среди сторонников традиционных взглядов наблюдаются расколы и различия в мнениях.

В этом контексте Россия, как страна, так и патриотическая общественность, сталкивается с широкомасштабным противостоянием, в том числе со стороны украинских блогеров, российской оппозиции и публичных деятелей, которые поддержали Украину.

Проблема заключается в конформистском характере масс, которые не стремятся к критическому мышлению и беспристрастному анализу информации. Оппозиционеры обвиняют нас в отсутствии критического мышления и зомбировании пропагандой, хотя они сами без критики и сомнения принимают чуждые им ценности. Такое же обвинение справедливо и в их адрес – ведь так же автоматически принимаются установки, которые изначально могли быть им не свойственны. Это показывает, что критическое восприятие информации и явлений важно для всех сторон, чтобы достичь более полного и правдивого понимания реалий текущего дня

Конечно, разговор о патриотизме порой сталкивается с разночтениями и различными трактовками этого понятия в современной России. Важно понимать, что чувство патриотизма может существовать в рамках различных идеологических убеждений. Так, либералы могут считать себя патриотами, но для них благо страны заключается в ином, отличном от традиционных патриотических взглядов, наборе ценностей и действий.

Специфика восприятия патриотизма особенно актуальна в контексте СВО. По моим наблюдениям, в целом многие студенты из разных университетов настроены патриотично и поддерживают Россию.

Давай обсудим твоё ближайшее окружение с учётом моего предположения. Расскажи, как относятся твои близкие к участию в таких движениях, как "Белые Вороны"? И как они воспринимают организацию событий, где ты принимаешь участие, например, в "Вороне"?

Среди моих знакомых и друзей отношение к моей деятельности и взглядам варьируется. Есть те, кто открыто поддерживает, выражает восхищение и “респект”. Другие же могут быть более скептичны и выражают свое неодобрение сдержанно и без агрессии.

Особо хочется выделить одного товарища, с которым, несмотря на разные мнения по многим вопросам, мы поддерживаем тёплые и дружественные отношения. Его реакция на мои действия и поступки – это не столько поддержка, сколько принятие нашего различия во взглядах без какой бы то ни было неприязни.

В общем, мои друзья не прибегают к открытым конфликтам или буллингу из-за моих убеждений или действий. Реакция на мою позицию и деятельность колеблется от одобрения до нейтральности, на фоне взаимоуважения и личной симпатии, независимо от разнообразия мнения

А, скажи, много ли среди твоих знакомых тех, кто занимается чем-то аналогичным? Ну, быть может, в рамках каких-то других организаций?

Есть один мой лучший друг детства, который, скажем так, не последний человек в Евразийском союзе молодёжи, и на данный момент он также занимается общественной деятельностью. По-видимому, в моём ближайшем круге общения он единственный, кто занимается чем-то подобным.