Loe raamatut: «Тихий лес»

Font:

ISBN 978-5-0062-9637-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Незваный гость – Вторжение

– Ах, – сказала мышь, – мир становится тесней с каждым днём. Сначала он был так широк, что мне делалось страшно, я бежала дальше и была счастлива, что наконец вижу вдали стены справа и слева, но эти длинные стены так спешат сойтись, что я уже в последней комнате, а там в углу стоит ловушка, куда я угожу.– Тебе надо только изменить направление, – сказала кошка и съела её. Франц Кафка, «Басенка»

Сказание первое – Знакомство с Тихим Лесом

Я ничего не помню. Ни о том, как меня звали. Ни о том, кем я был. Ни о том, что привело меня в это место. Вместо воспоминаний в моём сознании только ужасающая, бездонная тьма, пожирающая последнюю надежду обрести самого себя в здравом уме. Сколько бы я не силился заглянуть за непроницаемый занавес памяти, сколько бы ни пытался напрячь своё текущее сознание, ничего не выходит. И это пугает, как пугает всякая неизвестность.

Однако, то единственное воспоминание, что до сей поры сохранилось в моей черепной коробке, кажется ещё более страшным. Даже более того, когда я возвращаюсь к нему, мою голову пробивает острая боль, словно изнутри её пронзает невидимый нож. Это очень нечёткая картинка смыкающихся ветвей, перекрывающих солнечный свет.

Не знаю, почему мысль о них так болезненно отдаётся в моей голове. Но, по крайней мере, именно благодаря этим смыкающимся веткам, я точно знаю, что пришёл в этот Лес, а не был рождён им. И вот теперь, по инерции, бреду средь затенённых полян и исполинских стволов, абсолютно не понимая куда и зачем.

За то мне кристально ясно, что этот лес в абсолюте своём аномален и чудовищен. Ибо местные деревья явно не безмолвны, как то должно быть с растениями. Они шепчут, очень тихо, проникая в самую черепушку. И зовут, настойчиво приглашают объединиться с ними, перейти под защиту их коры, за которой не смогут достать опасности этого леса.

Но меня так просто не взять! Я видел, что бывает, если довериться деревьям. Мне встречались поваленные стволы, в сердцевины которых, словно бы вросли, несчастные человеческие фигуры. Может, все эти похожие на людей образы в древесной плоти, всего лишь отражение душ растений? Или сами деревья ранее были такими же путниками как я, но в один момент погибли и были воскрешены Лесом в новой форме?

У меня нет никакого желания пытаться найти ответы на эти вопросы. Очевидно, что если начинать рыться в тайнах сего места, то можно легко сойти с ума. Правда, я не уверен, что сам сейчас нахожусь в здравом уме. Могут ли эти рощи быть всего лишь фантомом моего воспалённого сознания?

Нет, точно нет! Они слишком реальны. И если уж кто и является фантомом, то это я. Ибо не имея воспоминаний, я не могу с уверенностью заявлять, что являюсь личностью и вообще существовал до прибытия в лесной чертог. Может всё, что со мной происходит, это всего лишь одна большая лесная аномалия? И я просто исчезну, как только она закончиться?

«Лес дышит чужими воспоминаниями»

В пользу этой версии, говорит то, что местные обитатели реагируют на меня слишком спокойно. Вот, например странное гуманоидное существо, покрытое чёрной, свалявшейся шерстью, с крючковатыми конечностями и длинными ушами, абсолютно не обращает на меня внимания. Хотя, мы и хрустим сухим мхом в унисон, долгие и долгие часы, странный зверь ни разу даже не посмотрел в мою сторону.

– Мне незачем на тебя смотреть, мой человечий брат, я и без этого вижу всё, что мне нужно. – внезапно оборвало мои мысли существо, – И никакое я не «существо», да будет тебе известно, что я благородный обитатель Тихого леса, Заяц, один из многих.

В моей голове зажужжал рой вопросов, я даже не сразу сообразил, что зверь обращался именно ко мне. Ибо он, как ни в чём не бывало, спокойно продолжал двигаться вперёд. Заяц? Я не уверен, откуда я имею знания о том, как выглядят обычные зайцы, но точно могу сказать, что эти существа не являются трёхметровыми страшилищами, ходящими на двух ногах, вооружёнными двумя рядами острых зубов.

– Как нетактично! Сколько оскорблений! Чтобы ты знал, некоторые местные растения поймать куда сложнее, чем вёрткую лань. И я уже молчу про то, что их потом надо ещё и побороть. Так что лес приспособил меня к подобной охоте. Да и вообще, из лесных зверей, я ещё один из самых миловидных.

Я остановился. Неожиданный собеседник также встал на месте и повернулся ко мне, озирая меня с ног до головы тремя своими глазами, один из которых находился в одной орбите с правым, из—за чего казалось, что тот раздвоился.

– Ты что же, можешь слышать мои мысли?

– В Лесу ты не можешь утаить своих намерений, если не имеешь шерсти. Поэтому нагие редко выживают здесь долго. Жаль мне такое говорить, брат, но скорее всего ты умрёшь и очень скоро.

– Что? Умру? Почему?

– Потому что звери, любящие живую плоть, уже взяли твой след. Не пытайся бежать, ибо теперь твоя с ними встреча неизбежна. Ты пахнешь болью, пахнешь благородством и преданностью, такой запах нигде не утаить.

– И что же, ничего нельзя сделать?

– Конечно, ибо Лес закрепил за тобой роль жертвы, а хищники очень уж любят лакомиться гладкокожими. Тебе ещё повезло, что мой род травояден и я не желаю попробовать твоего мяса. Я, конечно, мог бы, но твоя судьба не в моей власти. Хотя сильно не обольщайся, встреча со мной тоже опасна, ибо если меня вдруг поймают волки, лисы или не дай бог, охотники, то я расскажу им о тебе, чтобы спасти свою шкуру. Благо, местная пища им приелась.

– Вот так просто расскажешь? Ты же говорил, что тебе меня жаль.

– Действительно жаль, братец, но своя душа, всяко дороже души проходимца. Да и Лес меня наградит, если я направлю на тебя волчьи пасти или охотничий нож.

– Но почему?

– Ты же ничего не помнишь, верно? Так бывает с теми, кто пришёл в чащу сохраняя человеческий рассудок. Может, если ты переживёшь встречу с волком или лисой, деревья простят тебя и подарят шерсть, позволив остаться здесь навсегда.

– Но я не хочу здесь оставаться! Можно, вместо этого уйти отсюда?

– Когда обрастешь, то сможешь покинуть лес. Но не захочешь этого, пока ещё никто не захотел…

Он прервался, резко глянув куда— то в сторону и навострив свои уши.

– Кажется… Точно! Лиса идёт прямиком сюда. Слушай брат, и слушай очень внимательно! Не ведись на лисий облик! Не верь картинам своего прошлого! И самое главное, не верь ни единому слову лис, они все говорят лишь половину правды! Если последуешь моим советам, может и переживёшь эту встречу. А я побежал, пока меня самого не затянуло в сети.

Прежде, чем я успел спросить, что же всё— таки значит: «не вестись на облик Лисы», Заяц удрал в неизвестном направлении. А я остался стоять в гордом одиночестве посреди чащи, под баюкающий шёпот деревьев. Правда, вскоре он набирал обороты и становился всё громче, превращаясь… в песню?

«Лес поёт и каждый, кто слышит его голос – становится его частью»

Точно, это было пение, что-то вроде горлового запева языческого жреца далёких степей. И запев этот стал сопровождаться аккомпанементом из невесть откуда взявшихся инструментов: цимбал, бубнов, флейт и органа. Вся эта какофония создавала до ужаса гипнотизирующую атмосферу. А потом из сей атмосферы выплыла она…

Прекрасная дева, обнажённая, дикая, вышла из-за деревьев. Изукрашенная ритуальными узорами, нанесёнными не то кровью, не то краской, Лиса кружилась в безумном, первобытном танце. Двигаясь то соблазнительно плавно, то неестественно резко, она, держа дистанцию, кружилась вокруг того места, где в оцепенении стоял я. Не касаясь босыми ногами земли, прекрасное создание вылетало то из-за одного дерева, то из-за совсем другого, медленно, но верно приближаясь ко мне.

«Не ведись на облик! Не ведись на облик!» – повторял я про себя, стараясь не вовлечься в это странное представление. Но, она всё равно подобралась ко мне на расстояние одного шага, сначала привычно кружившись вокруг, а затем вдруг остановившись прямо перед моим лицом. Лисья красота была неописуемой, при одном взгляде на неё у меня наворачивались слёзы. Она же протянула к моему лицу свою белоснежную руку и нежно провела по подбородку…

Внезапно показав свой истинный лик. Резкий крик, прервавший гипнотическую музыку. Чудовище, возникшее в одном шаге, столь быстро промелькнуло перед глазами, что я не успел разглядеть ни одной детали. Но может это было и к лучшему, ибо неописуемый ужас от этого наваждения заставил меня отпрыгнуть назад на пару метров. Не рассчитав этот манёвр, я запнулся о торчащий корень и рухнул наземь.

«Лес и его обитатели наводят блаженный морок»

Когда я опомнился и поднялся на ноги, готовый уже бежать со всех ног прочь, я обнаружил себя не в гуще чащи, а в скромном охотничьем домике, сидящим за дубовым столом, испещрённым множеством порезов.

У единственного входа в сей однокомнатный домишко стояло двое мужчин. Один молодой и подтянутый, смутно знакомый мне внешне. Второй же напротив был сухим и тощим стариком в потрёпанном пальто.

Сначала заговорил тот, что был старше:

– Втроем идти опасно, особенно студентикам вроде вас. Так что, если хотите, чтобы я отвёл вас к лесу, придётся идти поодиночке, как того требует лес.

– Если вы так говорите, то, пожалуй, так действительно будет лучше. – ответил ему тот, что был помоложе, – Но никакие мы не «студентики», да будет вам известно, что я благородный искатель правды, один из многих.

– Ох, молодёжь… И не сидится вам по домам! Всё бы по диким лесам скакать…

– Да идите уже, пан лесничий. Приготовьте всё к походу, а мы вам сейчас организуем обещанные пару коробок, полных бутылок с горячительным зельем.

– Ладно— ладно. Всё это ваши дела. Главное коробочки залогом оставьте…

– А ты с таким залогом в состоянии будешь нас довести?

– Так кто же такие объёмы в одиночку лакает. Это я для себя и старого товарища, на пару попросил. Раньше нас целая компания была, но остальные были из деревень в лесной чаще. А потому, после «События» о них ни слухом, ни духом. В общем, я заговорился. Давайте, отдохните перед переходом за кордон.

Произнеся последние слова, дед вышел из хижины и закрыл за собой дверь. Я остался один на один с молодым мужчиной, который тут же заговорил со мной:

– Я же говорил, что будет просто договориться. Сей лесничий за пару чекушек проведёт нас хоть прямиком на луну.

– Ты уверен, что это будет безопасно? – спросил я, абсолютно не властвуя над речевым аппаратом и словно бы произнося давно заученную реплику.

– Да не беспокойся ты! Глянем, что там военные скрывают и сразу назад. Главное, запомни, брат, если я не вернусь через пару суток, то ни в коем случае не иди меня искать. Лучше сразу отправляйся в СМИ или ещё куда, где можно будет придать огласке моё исчезновение на военном объекте. Только, без геройства, братец.

– Исчезнешь? Как те деревушки? Ты меня только накручиваешь! И я уже начинаю верить в разумность установки охраны по всему периметру этой таинственной рощи.

– А вот не стоит так просто верить правительству. То у них в этом лесу радиоактивные осадки осели, то самолёт военный упал. Они даже чёткую версию «События» придумать не могут. Двадцать лет они пытаются отвести пытливые взгляды от этой чёртовой лесополосы. Но сегодня, сегодня мы узнаем всё и о пропавших деревнях, и о странной активности вокруг леса, и об их таинственной «Зоне Мир»…

Не договорив предложение, мужчина растворился в воздухе вместе с хижиной. Теперь перед моими глазами предстало совсем иное видение. Мой клон, а может и я настоящий, стоял предо мной во всей красе, только совсем маленький. В этом мальчике лет десяти, я легко узнавал себя по шрамам и ушибам.

Вот, например, я полез за братом на дерево и поцарапал обе коленки. Потом, с этого чёртового бука у меня ещё и не получилось спуститься. Старшой побежал за отцом и тот, позже затаскал меня за уши. Вот же, прямо на ушах остались покраснения. А вот, чуть ниже расшибленный подбородок, до сих пор могу почувствовать шрам на своей сухой коже. Правда, тут я уже не могу вспомнить, как его получил. Но это точно было связано со страшим братом.

«В Лесу выживает сильнейший. Благородство и преданность слабость домашних зверей.»

Старший брат… Старший брат… А ведь мы с ним были не разлей вода. Я готов был шагать вслед за ним и в огонь, и в воду. Вот кстати, у мальчика большой ожог на плече, это мне прижгли друзья братишки, в качестве «ритуала посвящения во взрослую жизнь». Правда у них самих ожогов я не наблюдал. Чёрт! Каким же мелким идиотом я тогда был…

Но что это? Вот, в глазах моего маленького двойника? Это Лес? Точно, я видел в глазах дитя дебри и в то же время чувствовал шевеление корней внутри своей собственной головы. Кажется, деревья решили прибрать меня к себе и начали процесс поглощения. Почему я понимаю, что это именно «поглощение»? Какая разница? Возможно, именно в деревьях единственная возможность спастись. Скрыться за их толстой шкурой и уснуть в вечном симбиозе, кажется мне… идеальным концом бытия. Иди сюда, мой маленький двойник, я обниму тебя и приму твой скромный дар лесной бесконечности!

Но прежде, чем я успел сделать хоть шаг в сторону своего клона, как того внезапно, со спины, пронзил клинок, вернув мне ощущение реальности. На месте маленького меня сначала осело обнажённое тело девы, которое через пару мгновений превратилось в настоящую тушу трёхметрового зверя с искажённой мордой. «Никогда не верь обличью Лисы и её видениям!»

Спаситель мой, имел на удивление человеческий вид. Это был прекрасно сложенный и довольно миловидный юноша в длинном пальто, вооружённый изящным клинком. Плюнув в сторону тела, что ещё недавно было живым, он грубым голосом произнёс:

– Тьфу! И это мои бывшие сородичи… Смотреть противно.

– Ты… Ты… Спас меня… – еле ворочая языком вымолвил я.

– Ну… Вроде того. Скорее отобрал добычу у более слабого соперника. К слову, приятно познакомиться, мяско, меня звать Охотник.

– Так ты не человек?

– Ха! Правда похож да? До ужаса удобная маскировка для обмана бесшёрстных, вроде тебя. Вон, даже дикие лисы додумались косить под вашу братию, лишь бы выжить. – парень презрительно зыркнул в сторону огромной туши, а затем добавил, – Но, як гласят два простых правила леса: «Уважай деревья» и «Ешь или будешь съеден». А потому, мне просто необходимо увидеть твоё превращение.

– Превра… Превращение?

– Ты же уже почувствовал их, верно? Корни, что проникают в голову, превращая мозг в кашу, а тело в машину для убийств? Так вот, я тоже мог бы через это пройти, если бы не приносил лесу жертвы в виде дурачков, вроде тебя, чтобы он позволил сохранить мне здравый ум и спокойно жить в чаще, не опасаясь гнева природы. Но, может, если твоё превращение пойдёт по иному пути, вроде тех бедолаг, что стали лесными хряками, химерами и прочими необычными тварями. Я сделаю из тебя свой охотничий трофей. Ну или, если будет настроение продам на грибном рынке. Ну или ещё чего придумаю, но тебе надо ещё интересным образом мутировать. А тут уж везёт не многим.

Он приставил к моему горлу окровавленное остриё своего клинка и добавил:

– Сядь к тому дереву, – Лис указал на ближайший ствол, – я обвяжу тебя цепью и понаблюдаю, что из тебя выйдет.

Понимая, что сопротивляться бессмысленно и смирившись со своей судьбой ещё с первого шага по сухому мху, я послушно сел спиной к жёсткой коре. Охотник выудил откуда— то из-под пальто цепь и обвязал ей моё обессиленное тело. Разум начал проваливаться в сон. Я знал, что если я усну, то скорее всего уже никогда не проснусь, тем не менее, я просто не мог сопротивляться порыву усталости и постепенно смыкал свои свинцовые веки… Корни всё глубже проникали в сознание… Лес дарит силу обездоленным, если те способны её взять…

Охотник – Охотничьи обычаи

Тихий лес – аномальная зона, из которой нет выхода. Она коварна, опасна и загадочна. Даже для тех, кто давным-давно обустроил свой быт и не сошёл с ума от ЗОВА корней.

Конечно, если ты следуешь определённым правилам, стараешься держаться своей братии и лишний раз не показываешь носа из своей норы, то можешь прожить не один век под сводами ветвей.

Но всё же лесная чаща полна опасностей, от которых не спасут подобные предосторожности. Чудовища, вид которых сложно вообразить. Хвори, превращающие существ в деревья. Движение мха, что порой меняет лесной ландшафт до неузнаваемости. И это только сотая доля всех возможных проблем, что поджидают местных.

Я предпочитаю быть частью этих опасностей, а не их жертвой. Будь ты разумным или диким зверем, или и вовсе заплутавшим в чаще бесшёрстным пришельцем, тебе всё равно не избежать встречи с моим клинком. Ибо законы природы на стороне тех, кто умеет лучше всего приспосабливаться под обстоятельства. Я приспособился и стал Охотником.

Так меня называют, хоть это и не моё настоящее имя. В лесу ни у кого нет имён, только прозвища.

И я своё оправдываю. Вот очередной дикий зверь, брыкается и пытается вырваться из моих рук. Но уже пара секунд и он перестаёт сопротивляться. Теперь я владелец трёхметровой гуманоидной туши кролика. Её надо продать, но прежде необходимо соблюсти охотничий ритуал.

Как мне кажется, в любую эпоху, за пределами Тихого леса, ловцы зверей уважали богов чащи и делали им подношения. Это вполне нормальная практика: благодарить тех, кто тебя кормит. Обычно благодарностью являлась часть добычи, что являлось погашением части долга лесным владыкам.

Окончательно долг закрывался, когда охотник отживал свой век и приходил умирать в чащу. Тело доставалось зверям и деревьям, жизнь замыкалась в кольцо.

В нашем, аномальном лесу, всё точно также. Только за несоблюдение правил приходится отвечать головой. Я не хочу её терять и потому отрезаю лапу от своей добычи.

Далее мой путь лежит в одно из Святилищ. Лес бесконечен, а потому эти странные, святые места появляются сами собой. В том числе после того, как завершилась охота. Я почти сразу набрёл на одно такое.

Исписанные странными глифами, голые, будто сгоревшие, мёртвые деревья расходились в сторону от огромной фигуры в центре. Двадцатиметровый колосс, в равной степени состоящий из мяса и дерева, был одним из живых воплощений Тихого леса.

Пусть он был огромен, но всё же не дотягивал и до половины высоты местных деревьев. К тому же его лик всегда был скрыт в тени вьющихся в вышине ветвей. А потому истинный вид этой махины, вряд ли видел хоть кто-то в лесу. Хоть кто-то до сих пор живой.

От дородного тела отходили четыре огромных руки. В их ладонях я мог бы легко поместиться целиком. Поэтому меня всегда слегка мутило, когда одна из этих гигантских конечностей протягивалась ко мне в ожидании жертвы. Если та будет недостаточно щедра, я буду в один миг размазан по мху.

Дрожащей рукой кладу лапу пойманного кролика на ладонь лесного бога. Он сжимает её в кулак и поднимает куда— то вверх. Жертва принята. Я ухожу, взгромоздив тушу на свою спину.

После довольно долгой прогулки наконец натыкаюсь на поляну, где было разбито небольшое поселение. Скромные деревянные домики, построенные под высоким холмом. А рядом с ними, до боли знакомый возок.

Купец. Мой старый знакомый. Такой же странник, что то и дело странствует от одного поселения к другому, торгуя диковинками. С ним торговаться гораздо проще, чем с местными, какими бы те ни были. А потому смело направляюсь к повозке.

Рядом с ней кучковались местные – десяток цивилизованных кроликов. Они были такими же трёхметровыми отвратно выглядящими амбалами с тремя глазами и длинными ушами. Но с ними, по крайней мере, можно было не только подраться на смерть, но и порой поговорить.

Разумеется, местные меня не любили. Это я знал, даже ни разу не бывав в этой деревне. И не только потому, что лес сделал меня хищным лисом, их естественным врагом. Но и потому, что в отличие от них, я мог сохранять чистый и незапятнанный скверной облик бесшёрстных. Это в лесу всегда очень ценилось и было предметом зависти. Особенно у тех, кто пришёл извне и потерял этот облик.

Когда я подошёл к прилавку, обустроенному прямо в повозке, и взгромоздил на него добычу, местные стали презрительно фыркать и тихо шептаться. Неужто задумали напасть? Что ж, мне же будет больше туш на продажу.

– Охотник. Что, опять кролик? Никого крупнее не мог поймать? – спросил меня Купец.

Он был похож на огромную выдру. Длинный зверь, с гладкой шерстью, приплюснутой мордой и грустными глазами. У него практически не было мутаций, за исключением разноцветных глаз и семи пальцев на лапах. Ибо лес благоволил торговцам.

– Кто попался, того и поймал. Нечего жаловаться, мясо всегда будет ходовым товаром.

– Да, но мясо бывает разного качества. За всю эту тушу я готов заплатить тебе всего тремя веточками вербы. И это я, как старому другу предлагаю.

– Ну! Смотри, какой он мясистый! Тут как минимум четыре веточки. А то на три даже бутылку чёрной настойки не купишь!

– Чёрт с тобой! Четыре так четыре. Тебе, я так понимаю, можно сразу бутыль давать вместо денег.

– Да. Большего для жизни мне и не надо, ты знаешь.

Купец порылся в своей повозке, выудил стеклянный флакон с чернильно— чёрной вязкой жидкостью и передал мне. Я сунул его в свою суму и собирался было уходить, как вдруг к прилавку подошёл один из кроликов. Зверь достал небольшой мешочек, раскрыл его и высыпал перед продавцом пригоршню маленьких красных ягод.

– Плоды мёртвого кустарника! – декламировал ушастый.

– Неплохой товар! Дам за них тридцать веточек. – произнёс торговец, почесав подбородок.

– Договорились! – довольно заключил заяц.

Я взглянул на маленькие ягодки и решил вмешаться в их скоротечный разговор:

– А мне кажется это нечестная сделка.

– Почему это? – возмутился амбал, – Неужто ты, клыкастый, завидуешь, что за мои ягодки дают больше, чем за твою огромную тушу? Цена вполне справедливая, эти ягоды годятся на отменное лекарство!

– Я не спорю с тем, что сделка справедливая. Но я посчитал количество ягод. Их оказалось двадцать семь.

– И что ты хочешь этим сказать?

– А то, что мёртвый кустарник является крайне редким и ценным растением. Он очень редко плодоносит. И каждый раз приносит ровно двадцать семь маленьких ягод. Ты принёс ровно столько же, а значит не поделился частью собранного урожая с лесом. Ты же понимаешь, что ничем хорошим это не кончится.

– Ой да не надо мне мозги морочить, клыкастый! Тихий лес не обеднеет из—за пары ягод. А я больше заработаю. К тому же, в этом поселении живут гордые звери, что не будут преклониться перед природой и её странными богами. Что они нам сделают?

– Охотник прав. Я не буду покупать ягоды. – заключил Купец, – Продадите их другому странствующему торговцу. Я же, пожалуй, продолжу свой путь и уйду прочь из поселения.

– Я пойду с тобой. – согласился я.

Нам действительно пора было уходить. Дело обещало быть серьёзным и оставаться в деревне, куда может нагрянуть гнев леса, было слишком опасно. Впрочем, уходить слишком далеко я не планировал.

Выйдя за пределы колонии кроликов, я поднялся на крутой холм, с которого та была как на ладони. Устроившись поудобнее среди кустов и откупорив бутыль с настойкой, я стал наблюдать за поселением. Жидкость бодрила и придавала сил, а потому я планировал не сомкнуть глаз в течение всей ночи.

Когда зашло солнце, ушастые разбрелись по своим домам. Никто из них, кажется, вовсе не беспокоился о том, что они нарушили лесные правила. Все они легкомысленно легли спать, ничуть не страшась гнева чудовищ. Гнев нагрянул, когда среди ветвей уже во всю сияли звёзды.

Десятки чёрных теней планировали к маленьким хижинам практически с самых верхушек гигантских деревьев. Птицы. Смертельно опасные жители небес и главные лесные каратели. Никто точно не знал, разумны ли они и чем занимаются, когда не совершают налёты на нарушителей лесного спокойствия.

Возможно, они знали, как выйти из этой аномальной зоны или, по крайней мере, были ближе всего к таинственному Сердцу. В это, овеянное слухами место, я всегда стремился попасть. Ибо там, вероятнее всего, скрывались ответы на многие вопросы касательно природы Тихого леса. Там же, скорее всего, и лежал ответ на вопрос, как сбежать из чащи.

Такая возможность стоит риска охоты за крылатыми лесными ужасами. Не для того, чтобы их убить, а, для того чтобы выяснить, где находится их логово. Ибо, не думаю, что я смогу с ними справиться. И те несчастные зверьки внизу вряд ли смогут.

Как и ожидалось, когда устрашающие тени наконец достигли земли, началась резня. Крики были жуткие, а хруст костей разносился на многие километры вокруг. Огромные крылатые монстры врывались в избы и уничтожали всех, кто был внутри.

Одному кролику удалось выбраться из своего дома до того, как его настигли пернатые хищники. Он побежал прочь из своего поселения, в надежде на то, что за ним не будет погони.

Рванув на тот самый холм, где я примостился в зарослях кустарника, он всё же не смог избежать преследования. И всего в нескольких метрах от меня на него спикировала огромная тень. Птица была столь близка, что я наконец смог её рассмотреть.

Длинные когти на ногах. Гигантские крылья с чёрным оперением. Под ними четыре тонкие руки, держащие острые сабли. Уродливая голова с двумя клювами, где один был чуть меньше и располагался внутри второго. Красные, безжизненные глаза по обе стороны от пасти.

Но страшнее всего была грудь существа, в самом центре которой располагался огромный светящийся белым глаз. Он открылся только после того, как кролик был повержен. И, что самое страшное, будто бы смотрел прямо на меня.

Да, птица определённо заметила меня и теперь рассматривала, расценивая противника. Я сжал покрепче свой клинок, готовясь к битве. Шансов у меня немного, особенно если к нему на помощь придут сородичи. Но без боя сдаваться я не хотел. Если крови суждено пролиться, я её пролью!

Тем не менее пернатый атаковать не спешил. Без особой агрессии он сделал пару шагов в мою сторону и произнёс потусторонним голосом:

– Ты уважаешь обычаи леса, а потому не умрёшь, лисёнок. Правила превыше всего. Нам ни к чему биться.

– Так вы разговариваете!

– Через нас говорят деревья. Мы слышим их лучше всех в лесу. И мы служим им, чтобы не допустить КОЛЛАПСА. Продолжай и ты верно исполнять заветы. И однажды, сможешь к нам присоединиться.

Сказав это, птица взлетела в небо и направилась к вершинам деревьев. Вместе с ней полетели и те, которые находились в селе. Видимо, резня завершилась.

Не знаю, почему мне была дарована честь выйти на контакт с обитателями ветвей, но становится одним из них я точно не желаю. Рано или поздно я выясню, как забраться наверх и оттуда уж точно разгляжу путь к спасению из рощи. Поддерживать лес или уж тем более служить ему глупо, ибо это навсегда привяжет меня к деревьям. И я навсегда останусь заложником вечной борьбы за выживание, без шансов на успех. Этого я точно не хочу…

Лишний раз перестраховавшись и прождав до самого утра, я спустился в поселение с самым рассветом. Как и ожидалось, никого живого там больше не было. Только трупы. Десятки трупов. Те, что более— менее сохранились, можно будет продать. К тому же я нашёл тот самый мешочек с ценными ягодами. Теперь можно было не бояться его брать, ибо цена за них уже была уплачена. Кровью.

Бедные, глупые кролики, что не ведали лесных законов и считали себя самыми умными! Они остались и без жизней, и без веточек вербы, ослеплённые гордыней. И сколь презрительно они отнеслись к моим суждениям!

А в итоге, я, и выжил, и забрал их богатства. Ибо я хитёр. И моя главная хитрость – это игра по правилам.