Loe raamatut: «Предпоследний крестовый поход»

Пролог

Святыня опустошена не ими. Их молитвы кричат чужие уста. И чужие пули вонзаются в тела их врагов, доверяя им лишь засыпать хлорной известью смердящие тела.

Жалкие остатки последнего батальона отуплено глядят на колонны ржавых автомобилей и чужие костры в захваченных домах. На подбородках присохла кровь пустынных сусликов, которой они утоляли жажду. И только ле Пьер, гремя браслетами наручников хохотал как ненормальный на всю пустыню.

Глава 1. В погоне за прошлым

Начало сентября две тысячи шестьдесят девятого ознаменовали проливные дожди и призывы к войне. Голос епископа раздавался как звон колокола, надетого на голову, и эхом, метался между стен в тягучем пропахшем потом и грязной одеждой воздухе. Ричард расчесывал под воротником красную и мокрую шею.

– Господь уже очищал святым атомным огнем род человеческий, но снова зародилось зло. Змея, что кусала и пожирала всю Европу сотни лет, вновь вылупилась из яйца, и неумолимо ползет к нашим городам, к нашим домам, к колыбелям наших детей. Она подминает под собой плодородные земли христовы, оставляя нам мертвую и отравленную. Мы теснимся как черви, а должны встать, как львы. Как наши предки бились за каждый дюйм данных богом земель…

Среди лавок, спотыкаясь о чужие ноги и пустые бутылки, ходил сутулый магистр Антоний. Рябые скулы и острый птичий нос выглядывали из-под капюшона его тёмно-коричневой мантии.

Он остановился возле Ричарда и протянул спичечный коробок.

– Это придаст бодрости, капитан, – прокуренный голос магистра, звучал убедительно. Его ничего не выражающее лицо, для всех служило маяком в любом безумии. Ричард двумя пальцами забрал у магистра коробок и протянул завернутые в платок купюры.

Магистр резко выставил руку.

– Не нужно. Для вас, капитан, бесплатно.

Ричард огляделся. Брендон дремал, уткнувшись подбородком в грудь, Алекс вычищал из-под ногтей грязь, изредка поднимая голову, и пытаясь разглядеть понтифика за спинами охранной кавалерии.

Ричард опустил голову между колен, делая вид будто поправляет ботинки и высыпал содержимое коробка в рот.

– Рай распахнет врата, тем, кто отказался от греха, от праздности, прелюбодеяния, воровства и убийства братьев своих. Для тех, кто отдаст свою жизнь на волю господа, для тех, кто даст детям нашим и внукам, прозрачную воду и пищу, растущую под ногами. И даст он шанс тем, кто голоден и бос, и даст шанс тем, кто ел братьев и сестер своих. Кто ради евро, забывал про молитву.

Кровь прилила к щекам. Храп, сморчки и кашель соседей по лавке отошли на задний план. Шея уже горела огнем, и Ричард прикладывал металлические и холодные наручные часы к шее.

– Снизойдет благодать на каждого, кто оправится… – голос папы звенел, будто в пустом стакане. Он больше не терялся в общем шуме и не взывал под потолок. Он звучал прямо в голове.

Ступни занялись зудом. Ричард почувствовал резкую необходимость движения. Он тер ноги руками, качался взад и вперед, и наконец сорвался с места. Перепрыгивая лавки, и толкая сослуживцев плечами, он помчался на голос. Жажда какого-либо действия выходила горячим потом через кожу.

Охранная кавалерия напряглась, но не останавливала капитана. Пресвитер протянул планшет с ярким, слепящим изображением креста и Ричард коснулся губами экрана.

– Последуйте же примеру своего славного капитана! – закричал епископ. Ричарду удалось разглядеть его. Молод лицом, но с благородной сединой в висках. Небольшого роста. Ричарда меньше на полторы головы. Несмотря на скромное телосложение, ему не нужен был ни микрофон, ни усилитель голоса. Он давал свою речь вживую. Будто бы сам господь говорил, через этого маленького щуплого человека. Ричарда слепили вспышками фотокамер и лампами для видеосъемки.

Зашедшаяся воинственными воплями толпа, прижала капитана к трибуне. Каждый спешил прильнуть губами к изображению животворящего креста и вскоре экран стал мутным от жирных и влажных губ. Даже когда экран погас, отбоя от поцелуев ему все равно не было, словно пышногрудой пьяной девице в кабаке.

Кавалерия подняла Ричарда за плечи и толкнула к остальным. Мужчины быстро вытолкали его дружескими хлопками на воздух. Они пробирались к своим автомобилям сквозь столпившихся зевак, что караулили храм со вчерашнего утра, христорадников и болезных, что желали хоть глазком увидеть живого Хьюго седьмого.

Ричард шагал быстро, стараясь выбиться вперед. Его спросили о дальнейших приказах, но он лишь отмахнулся, и толпа понесла его вновь за собой.

Капитан Ричард опомнился лишь в баре, сидя в центре стола, нога его тряслась и стучала по деревянному полу.

– Вам принести еще пива, капитан? – спросил Алекс.

Ричард молча кивнул. На смену безудержной энергии пришла усталость во всем теле. Мышцы казались мешками с водой, кости будто из тяжелого черного металла. Он нащупал в кармане помявшийся от давки спичечный коробок, что дал ему магистр. Хитрый лис. Ричард ухмыльнулся и положил обе руки на стол. Юджин громко рыгнул рядом с плечом капитана и этот звук вернул его в реальность.

– За королеву! За папу Хьюго седьмого! – вопили его воины.

В руку Ричарда легла холодная стеклянная кружка.

– За королеву! За папу Хьюго седьмого! За грядущие победы! Пусть клинки будут остры, пули быстры! Да благословит нас Господь! – Ричард поднял кружку, как всегда. Без его слов, праздник не праздник. Если Ричард весел и уверен, то значит и им беспокоится не о чем.

И с других столов донеслись те же тосты и зазвенели кружки. С улицы доносилось ликование толпы, что смотрела трансляцию обращения папы Хьюго седьмого на площади. Теперь они кричали, что-то били об асфальт, пели песни и дрались за бесплатную кормежку. Во время обращений королевы или Хьюго, всегда раздавали бесплатные сладости детям и кашу. На утро после гуляний находили множество затоптанных и задавленных среди мусора и пластиковых тарелок с остатками каши. И завтра утром найдут.

Глава 2. За забитыми окнами

– Собрание точно будет? Уже десять… – магистр прервал занятие брата Мартина. Мартин выводил простые узоры на толстом слое пыли, лежавшей на крышке сломанного рояля. Мартин не знал, что это за инструмент. Собрания братства уже много лет проводились в бывшем концертном зале. Когда-то здесь горел яркий свет ламп, гремел оркестр, а люди аплодировали, пили и танцевали. Об этом может сказать только старый пол в царапинах и маленьких прожогах сигарет.

– Небольшая задержка. – нехотя ответил Мартин и пожал плечами.

– Приветствую, братья! – третий в капюшоне подошел к компании. От него разило весельем и перегаром. На темном плаще были разводы порошка для стирки. Он не слишком скрывал свое лицо. Блестящие глаза и красная морда рвались из-под плотного капюшона. – Папа сегодня объявил поход. Как вам такое?

– Решение папства – верное решение. – все так же нехотя ответил Мартин. Пыль на его указательном пальце, была куда интереснее объявленной два часа назад войны.

– Я к сожалению, пропустил трансляцию. Ее высочество присутствовала?

– Королева? Она уже несколько месяцев не встает с постели. Тяжело больна. Ходят слухи, что это рак. Правлением давно занимается парламент. Не уверен, что наша Анна, вообще жива. Возможно недуг давно убил ее, но нам об этом не говорят. – краснолицый был очень болтлив.

– Господь с вами. Пусть ее величество скорее встает на ноги. Мы будем молиться об этом господу. – нервно сказал брат Мартин.

– Как думаете, папа благословит огнестрельное оружие? Иоан двадцать третий на дух не переносил ничего, кроме старого доброго меча.

– Правильно и делал. Гребаные дяьвольские пукалки пусть таскают жандармы, настоящий мужик должен ходить с хорошо закаленным тяжелым мечом! На него налогов меньше. У меня пятеро детей! Как думаешь, что лучше, пять конфет в их ненасытных ртах или пять пуль и в тушке какого-нибудь ублюдка.

– Мы же не при Евгении Стойком! – отмахнулся Мартин. Он очень не хотел этой беседы, но был в нее втянут. И теперь ему кажется, что сболтнул лишнего. Теперь не вернешься к интересной пыли, теперь нужно следить за каждым словом. В идеале, можно выкрикнуть за королеву и Хьюго седьмого, а после обоссавшись, упасть в пьяный обморок. Это точно отведет от него любые подозрения в недоверии к монархии или государственной измене.

– При Иоанне и Евгении Стойком запрещено было лишь то оружие, что находили у городского населения. К чему оно им? У них есть армия, что защитит их. – зачем-то начал рассказывать нмагистр. Братьев эти подробности не интересовали. Мартин скромно кивал, поглядывая на часы, краснолицый ковырял в носу и вытирал палец о мантию.

– Все верно. Вы правы. – кивал Мартин.

– Ожидание смерти подобно, —Антоний вытащил из кармана спичечный коробок. – Пусть время пролетит быстро.

Мартин отвернул голову, а господин навеселе наоборот возбудился при виде коробка и стал уговаривать брата купить один на двоих.

Сидеть на мокрых гнилых креслах было неуютно. Спины, натянутые как струны. Первый ряд. Верховный брат долго мусолил слова папы Хьюго. Плюсы и минусы похода на восток.

– Не один бог тут замешан. Не все восточные земли были выжжены святым огнем атома. Среди пустынь лежат плодородные почвы и брошенные города Ирана, Ирака, Египта, Турции. Государства, основанные нами после пятнадцатого похода, отчуждаются. Они не желают делиться. Их правители мешали кровь с местными и забывали наши заветы. Они забыли, кто их Бог, и кто дал им шанс родиться. Их предки участвовали в тех не благословлённых войнах с братьями христианами.

– Каким будет оружие? – выкрикнул красномордый. Лицо его побагровело, после половины коробка. Он хлопал себя по ляжкам и перебивал верховного брата, а сейчас и вовсе заорал на весь зал.

– Хороший вопрос, брат. У восточных агрессоров и наших бывших союзников остались автоматы, пулеметы и другие орудия. Некоторые изготовили свои, по уцелевшим после атомного огня писаниям. Но не оружие, что стреляет огнем и порохом может принести беды. А оружие, что рождает сомнения и слухи. Что погубило наших далеких предков. Устройства дальней связи.

Братья загудели и скрип гнилых кресел разнесся по концертному залу.

– Устройства дальней связи запрещены!

– Ими пользуются только королева и приближенные!

– Они от лукавого.

– Тишина! – заорал верховный брат. – Вижу вы все взбудоражены новостями о походе. Охладите свой разум, мы встретимся завтра. – верховный брат задул свечу. Первый ряд медленно встал, но к выходу не поспешил. Когда их осталось семеро, верховный брат расслабил плечи и спустился со сцены заброшенного концертного зала.

– В походе не будет огнестрельного оружия. Это же смешно. – краснолицый стал еще более разговорчивым.

– Так же, как и двадцать лет назад, – сказал верховный брат с усмешкой. – Священный огонь принадлежит господу и может лишь закалять наши мечи. Из вас кто-нибудь туда отправится?

Молчание воцарилось в огромном зале.

– Оружие будет. Вопрос один. Откуда? Кто из вас знает, что произойдет если бросить винтовку в огонь? Кто из вас знает температуру плавления оружейного металла? Расслабьтесь братья, это не экзамен в академиях. Я просто шучу. Я не видел оружия, но я видел захват северных поселений. Ни один меч не делает таких искусных дырок в телах. Но речь пойдет о другом. О компьютерах, братья.

Капюшоны зашуршали. Компьютеры. Кто-то называл их игрушками дьявола. Другие считали их праздным развлечением, напрасно запрещённым Евгением Стойким. Третьи – считали их диковинной технологией, уничтоженной во время очищения атомным огнем. У одних – это слово вызывало смешки, как будто бы речь шла о гномах или призраках. У других ужас и отвращение. У братьев было свое мнение на это счет. Что конкретно из себя представляет компьютер они не знали, но желали уличить в его использовании папу Хьюго, королеву, парламент или на худой конец своего соседа.

– Следуйте за мной.

Все семеро зашли за истлевшие тряпки штор на сцене и стали спускаться по лестнице. Они подсвечивали себе путь свечами и светодиодными переносными лампочками.

– Познакомьтесь с Эрлом. – произнес верховный брат, откидывая плотную ткань с решетки. Это была клетка для зверя. В таких держали хищных животных для показа городским. До священного атомного огня, создавались целые парки, чтобы показывать людям диких зверей. Особенно это любили дети. Их радостные лица рядом с клетками остались на уцелевших фотографиях. Это казалось диким. Ведь сейчас любой зверь на вес золота. Сажать его в клетку, кормить и показывать соседям это нелепость. Это просто сумасшествие. Но в клетке был не зверь. В клетке был человек. Неопределенного возраста мужчина. Лицо его было кровавой набухшей подушкой. Он сидел на стуле выставив к невольным зрителям обрубки ног. На культях красовались черные толстые нитки и изумрудные разводы раствора бриллиантового зеленого. Ужин, сдобренный пивом, подступил к горлу от этого зрелища. Брат Мартин отвел глаза.

Эрл. Такие односложные короткие имена давали детям из бедных семей. Они не вызывали никаких эмоций, но вид этого человека вызывал отвращение и интерес.

– Эрл обладает весьма полезным умением, но паршивым нравом. Да Эрл? Как говорили предки «Волка кормят ноги.» Но тебя кормит твой ум, от чего ноги тебе не нужны.

– Что с этим уродцем? – спросил красномордый.

– Перед вами, человек что сможет превратить планшет папы, смартфоны военных и компьютер королевы в оружие. В то оружие, которое разгневало бога, и он благодатным огнем уничтожил большую часть жилой земли.

– Почему он до сих пор жив?

Верховный брат вздохнул.

– Это жирная рыба. Поймай, но не вытягивай сразу. Эрл обладает познаниями в компьютерах. Не в трансляторах с площадей и не телефонах в королевских палатах для вызова прислуги. А именно в компьютерах.

– И что он сказал? – спросил магистр из-за спин других братьев.

– Хьюго седьмой пользуется этой запрещенной технологией. Такие же есть у агрессоров с востока, у ордена Монакийцев и у некоторых других. Мы не знаем у каких. Мы ампутировали ему ноги, Он перестал говорить, когда мы миновали колени.

– Нужно продолжить пытки и раздобыть ему эту машину. – отозвался тихоня Мартин.

– Мы выведали пытками лишь малую каплю информации. Он обезумел от боли, и мы на время оставили его. Через неделю у нас в руках будет лекарство, что действует лучше любого ножа или молотка. Орден госпитальеров готов дать его нам. До очищения атомным огнем, военные использовали его чтобы разговорить лазутчиков без пыток и других усилий. Один укол и все что он знает узнаем и мы.

– Узнаете, что? Секреты дьявола! Ему нужен костер, а не компьютер! – завопил магистр, но здесь его слово было не так весомо, как среди армии или подле королевы и папы.

Фонари не горели. Ричард шел, слегка пошатываясь посреди дороги. В ночное время редко встретишь запряженную повозку, а уж автомобиль тем более. Сентябрь выдался особенно холодный. Хотя старики сказывали, что по сравнению с зимой, после священного ядерного огня, можно ходить нагим и босым в такую ночь.

Ричард приоткрыл дверь круглосуточного скупщика. На Ричарда смотрели мужчина, с маленькими мышиными глазами и арбалет на изготовке.

– А, капитан! – мужчина разулыбался и развернул оружие к стене. – Имел радость видеть тебя сегодня на площадной трансляции речи Папы. Ты вдохновил много народу. Бабы даже интересовались женат ли.

Ричард молча ухмыльнулся и снял с руки часы.

– У! – мужчина надел очки с толстенными стеклами, от чего его глаза совсем перестали быть видны. – Две тысячи восемнадцатый. Еще до священного огня. Десятка.

– Десять? На них не царапины, – возмутился Ричард. – Это Касио!

– Кварцевые! Ты бы еще, капитан, песочные мне притащил! Их даже музей не купит.

– Вы издеваетесь?

– Это вы издеваетесь. Тащите из дома всякий хлам, которому место на помойке, в надежде что за него отвалят сотни или тысячи.

– Не забывайся, коробейник. Знаешь кто перед тобой стоит?

Мужчина сбросил очки на стол и развернул арбалет на Ричарда.

– Проваливай. А часы свои, можешь засунуть в задницу.

Хьюго коснулся воды и поджал пальцы ног. Выругавшись он повторил процедуру. Вода в тазу была слишком горячей. Зажмурившись, Хьюго все же опустил ноги до самого дна. Кожа покраснела, но постепенно привыкла к температуре. Разбрасывая и сминая бумаги Хьюго принялся искать зажигалку. Маленькая желтая бестия спряталась между страницами библии. Он заложил ее туда в качестве закладки, перед тем как впустить слугу с тазиком.

– Хорошо… – Хьюго выдохнул дым в потолок. Ноги окончательно расслабились, вода больше не обжигала, и Хьюго захотелось полностью окунуться в ванну. Он даже на секунду подумал о том, чтобы объявить мытье и принятие душа греховным, как уже однажды сделала католическая церковь. Тогда в городе трубы бы перерезали, заварили, и воду в папских палатах не отключали бы по три раза на дню, и он бы смог хорошо вымыться, после объятий и рукопожатий с потными и грязными командующими, бедняками и священниками из деревянных церквей, в чьих рясах скачут вши.

– Ваше святейшество. – после трех стуков, в маленькую щелку двери просунулась морда кавалера охраны. – Магистр Антоний просит вашей аудиенции. Он весьма настойчив, спустить его с лестницы?

– Разреши ему входить! – Хьюго топнул ногами в тазу, и вода выплеснулась на грязный от пыли и пепла ковер.

Магистр вошел и впервые за день снял капюшон. Папа ненавидел изрытое лицо магистра. Оно напоминало ему иссохшую морскую губку. От чего папу передергивало.

– Ваше святейшество, прошу…

– Просят милостыню. Антоний, не тяни. Что там с орденом наблюдателей? Как они отреагировали на объявление войны?

– Святейший папа. Беспокоятся о повышении налогов. Откуда-то прознали, что ее святейшество неважно себя чувствует и они уже, хоронят ее, но это еще не все.

– Давай все. – Хьюго продолжал расплескивать воду на пол.

– Они держат в подвале скверного человека. Говорят, он может превратить наши трансляторы и планшеты в оружие! Что якобы он использует компьютеры и знает кто еще этим занимается. Они пытают его.

– Компьютеры? – папа перевернул тазик. – Никто не пользуется компьютерами! Телевещание и конечно же специальная королевская междугородняя связь. Но компьютеры! Этот еретик просто тянет время, чтобы отсрочить свою казнь! Нужно предать его огню и как можно скорее. А братство отдать под суд! За сокрытие еретика и пытки без лицензии!

– Наши отряды сейчас в польских землях. Вы сами отправили их на поиски атеистов, саентологов и прочих извратителей истинного божьего слова.

– Созови командующих. И обязательно Ричарда семнадцатого. Ты не обманул, он действительно человек чести и глубокой веры. Действуйте магистр. – папа вытер мокрые ноги о ковер.

Антоний все еще стоял в дверях, будто хотел сообщить еще одну важную новость. Но единственная важная новость для христиан на сегодняшний день была объявление похода в святые земли. И даже прилюдное сожжение еретика, не вызвало бы такого интереса. Даже трансляцию его бы прерывали на рекламу.

– Теперь я могу рассчитывать на помощь вам здесь. Во время похода. Ваше святейшество.

– Теперь я могу рассчитывать на твою помощь мне там! Антоний. Благодаря вашей преданности вы не просто отправитесь с войсками. Вы отправитель туда от моего имени. Мое слово – ваше слово!

– Спасибо ваше святейшество, – Антоний кланялся, а сам еле сдерживал злой рев. Последняя возможность остаться утекала у него из пальцев вместе с серой водой из-под ковра в кабинете папы. – Еще! Чуть не забыл. Глава ордена сказал, что госпитальеры хотят отправить им лекарство, что якобы может любому развязать язык, не прибегая к пыткам.

– Ни один человек, ни одна посылка от орденов не проходит мимо наших пограничников незамеченной, прикажем усилить контроль.

Охранник кавалерии немедленно просунулся в двери что бы проводить магистра. И как только тяжелая дверь захлопнулась папа поднялся, прошлепал мокрыми ногами по полу и выглянул в окно. Дождь только начинал накрапывать, а лужи уже пузырились. Примета к затяжному дождю. Придется использовать бензин для сожжения компьютерного еретика. А так хотелось сделать все по традициям. Что бы всякие тайные общества, не обсуждали в своих вонючих подвалах, что папа использует бензин вместо сухих дров, автомобиль вместо конного папского дилижанса и бездымное кадило.

Хьюго заперся на засов, достал свой планшет. Другой, что не был в слюнях и чешуйках герпеса с губ военных. Нажал на единственный в списке контактов номер. Гудки пробивались сквозь шум. Хьюго закурил новую сигарету.

«Абонент не отвечает. Оставьте свое сообщение после сигнала.»

– Перезвони немедленно. Есть серьезный разговор.

– Походные выплатят только после того, как мы достигнем Босфорского пролива. Я хотел взять аванс, но командующий не принял мое заявление.

– Ничего Ричи, мы справимся, – Мария погладила мужа по прилипшим к лицу кудрям. – Альберт сегодня узнал тебя по трансляции. Показывал на тебя пальцем и кричал папа.

Ричард устало улыбнулся.

– Разогреть тебе капусты?

– Я не голоден. – Ричард все же употребил вторую половину порошка в спичечном коробке, но в его доме негде было разбежаться. Два широких шага от генератора и водонагревателя. Узкий проход между кухней и диваном. Чтобы пробраться к кроватке сына, приходилось перелазить через комод.

Альберт уже спал, к тому же электричество отключали на ночь. Единственная свеча освещала стол с грязными тарелками, детскими рисунками и чёрно-белым буклетом. «Не мужи, но воины» гласила надпись на титульном листе.

Ричард взял листовку в руки. Он знал, что это, но все равно задал вопрос:

– Мария, что это такое?

– Одна девушка на рынке раздавала. Я просто взяла, может рыбу на ней почищу. – ответила жена, опустив глаза в пол.

– Ты не умеешь врать, – Ричард смял листовку. – Мария. Даже не думай. Это война. Если этих женщин ничего не держит, пускай идут. Но ты должна заботиться о нашем сыне.

– У них тоже есть дети! И мужья! Которым они хотят помочь! Хотят защитить! До священного атомного огня, женщины служили наравне с мужчинами. – Мария вскочила с дивана и ударилась коленом о стол.

– Милая, прошу тебя. Ты даже не можешь самостоятельно открыть консервную банку. – Ричард наклонился и погладил ушибленное колено жены.

– И что с того? Я не могу поддерживать этих смелых и сильных женщин? Я не хочу увидеть твое имя в списках павших. Не хочу, чтобы наши церкви сожгли, не хочу, чтобы меня отправили в гарем. Не хочу, чтобы от моего сына отрезали часть плоти! Матриарша Елена собирает подписи, что бы ее войско благословили на поход!

– И этого никогда не будет, – Ричард усадил жену обратно на диван и погладил по волосам. – С нами бог. Он оставил наших отцов и матерей в живых после святого атомного огня. Он даровал нам пищу и одежду. Все будет хорошо. А эти женщины, что хотят встать с нами плечом к плечу. Они смелы. И ты можешь поддерживать их прямо здесь. Дома.

Дождь разошелся не на шутку. Мария полезла за тазом. По всему этажу, хозяева загремели ведрами и мисками. Крыша протекала осенью. Зимой в дома засыпался снег и даже прорастали сосульки. Городское управление утверждало, что это кислотные дожди, посланные господом за наши грехи, разъедают крышу, но на самом деле, ремонт этой крыши, как и других не проводился с две тысячи девятнадцатого года, а то и раньше.

Ричард жил на улице Терана. В двухэтажном бараке на десять семей военнослужащих. До второго священного атомного огня, улицу называли в честь одного из президентов. Но после второго, единственный уцелевший на этой улице дом обрушился до половины, оставив половину названия улицы где-то в груде камней. Улицы принято было именовать в честь святых или тех, кто на них проживает: торговая, шахтерская, святого Павла. После первого святого огня, люди не придерживались этого правила. Идеализировали простых политиков и создателей не богоугодного оружия. И через двадцать лет на новые улицы всей Европы обрушился новый божий гнев.

Больше таких ошибок они не повторяли. Католическая церковь взяла под свой контроль власть и армию. Уничтожила большую часть вооружения и военной техники. Ведь именно эти технологии превратили плодородную землю, над которой трудился господь, в пепелище. К две тысячи пятьдесят девятому году, или по новому отчислению – пятьдесят девятый год от очищения атомным огнем по всей Европе не осталось практически не одной электронно-вычислительной машины. Почти каждый день на площадях горели костры с компьютерами, маршрутизаторами, книгами, а виселицы не было смысла разбирать, баптистов, англиканцев, иудеев и прочих неистинных христиан снимали сразу, некоторых еще даже живыми. Следующими вели тех, кто верил, что на территории Азии, России и Америки остались выжившие люди. Запрещено было даже произносить названиях этих стран по телевидению или радио. Ведь именно они стали виновниками божьего гнева. Папа Себастьян пятый хотел приняться за теле и радиовещание, автомобильный транспорт и телефоны. Погрузить едва стоявшую на ногах цивилизацию в средние века с печным отоплением и свечами. Но вовремя скончался и на папский престол взошел Хьюго седьмой. К папе Хьюго относились недоверчиво из-за его молодости и эксцентричности. Но он хотя бы оставил людям цветной телевизор, электронные часы и станции. Он был верующим, но не безумным. Он был не просто папой римским. Он был настоящим поводырем для своей паствы.

Всю ночь капли звенели о железные тазики и ведра. Ричард лежал весь в поту. Простыни прилипли к спине. Небо из черного становилось серым. За стеной звякнула посуда. Не вставая с постели Ричард нашарил в кармане спичечный коробок и облизанным пальцем прошелся по его стенкам. К нему прилипла только пыль.

Деревянная дверь трещала от ударов ногами. Ричард поднялся, вытер пот покрывалом и бросил под ноги. Перелез через стол и оказался у двери.

– Ваш мундир и меч мой господин! – под дверью стоял сержант Бруно. Как обычно, уже на рассвете Бруно еле держался на ногах. В руках он держал меч и стопку промокшей формы. Сам он был одет только по пояс и плечи покрыл новым плащом, что получил для похода Ричарда.

– Что за вид, сержант? Где твой кафтан?

– Выменял на брагу. У меня еще немного осталось, – Бруно вытащил из поясной торбы полупустую стеклянную бутылку с содранной этикеткой. – Не желаете мой господин? А то на улице очень холодно.

Ричард ничего не ответил вырвал из рук сержанта форму и начал спешно одеваться.

Бруно долго возился со шнурками Ричарда и тот, отвесив ему легкий тумак, завязал сам.

– Я думал, ты будешь пить до самого похода. Сегодня собрался подать рапорт на выделение мне нового слуги.

– Я и сам так думал, капитан. Но вчера ко мне в баре подошел магистр Антоний. Он сказал, что для вас есть задание от самого папы. Я даже протрезвел.

– Доброе утро, Бруно. – от шума проснулась и Мария.

Паренек расплылся в улыбке.

– Ты весь вымок! – женщина протянула ему полотенце. – Я дам ему одну из твоих старых курток, Рич?

– Спасибо.

Ричарда начало раздражать общение своей жены с его сержантом. Она относилась к нему больше как мать, хотя бы старше всего на два года. Марии было девятнадцать, Бруно семнадцать. После священного святого огня, люди жили в лишениях. Эпидемии, больной скот, плохая вода, катастрофы, контролируемая церковью медицина. Рассказы о людях, что доживали до семидесяти становились легендами, а для молодого поколения – фантастикой. Средняя продолжительность жизни мужчин составляла пятьдесят лет. Пятьдесят пять для женщин. Но на деле люди погибали гораздо раньше. Простые бедняки, измученные тяжелой работой и голодом, едва доживали до сорока. Женщины умирали в родах. Мужчины в боях, в шахтах, под колесами поездов.

Самому Ричарду было двадцать восемь. Больше половины жизни было уже прожито. Ричард, как и Бруно отправился на службу в четырнадцать. Но так, как он был из хорошей семьи смог дослужиться до капитана. Отец его тоже служил. Мать была сестрой милосердия. Братья и сестры скончались еще в младенчестве. Поэтому Ричард был единственным ребенком. Ему доставались лучшие игрушки, лучшее обучение. Отец даже сам купил ему форму и меч. От мальчишки, которого посылали вместе с другими разорять мелкие деревни тех, кто не хотел подчиняться церкви и королеве, Ричард дорос до капитана, со своим войском. Бруно же был сиротой и это было его высшим чином. До конца жизни он будет служить Ричарду. Возможно Ричард проиграет его в карты или отдаст за долги. Или Ричард погибнет и высшее командование назначит ему другого господина. Или Ричард передаст его Альберту, как только тот вырастет. Но если смотреть правде в глаза, Бруно сопьется через несколько лет, будет уволен из армии и испустит дух в доме презрения или в канаве возле питейного заведения.

На улице моросило. Ричарду приходилось нагибаться, чтобы Бруно мог нести над ним зонт.

Не смотря на слякоть и раннее утро, жизнь уже закипела. После заката электроэнергию понизят до минимума. Оставят только в больницах, полицейских постах и королевской администрации. Поэтому все нужно успеть засветло. Мальчишки и девчонки опаздывали на уроки, прыгая по лужам. Коробейники гремели своими телегами. Зазывалы лезли в лицо и совали промокшие листовки.

– Кроссовки! Совсем новые! Почти не ношеные, бери не дорого командир!

Ричард оттолкнул торгаша и тот завалился в лужу

– Что за дело ко мне, от самого папы? Ты уверен, что с пьяных шар, не спутал магистра с бродягой или проституткой?

– К тому времени я выпил только пол литра и нашего магистра тяжело не узнать. Он говорил что-то про предателя и орден какой-то. Тут я перестал улавливать мысль.

– Папа посылает нас на восточного захватчика, когда некогда, утверждали, что все неверные были уничтожены и лишь нашим предкам было даровано право жизни! Не противоречит ли папа сам себе? Разве смогли бы мусульмане выжить в святом атомном огне? Ясно же, что не на человеческого врага отправляет нас Хьюго! На монстра! Монстра, что не был убиен святой радиацией, а был послан дьяволом! – вопил молодой паренек стоя на скамейке. Вокруг него уже собралась парочка зевак.

Ричард с призрением глянул на кричащего и перешел дорогу к двоим из полицейской кавалерии. Они стояли у ларька с пирогами и болтали о чем-то своем. Скорее всего о женах, или вчерашнем кулачном бое, что транслировали после всех повторов папской речи.

– Капитан Ричард семнадцатый, – представился Ричард. – Вы слышали того ненормального? Он пугает людей.

Полицейские кавалеристы оглядели Ричарда, Бруно и только потом вопящего парня.

– Спасибо капитан.

Путь капитана и его верного слуги преграждали все, кому не лень. Коробейники предлагали электрические чайники, мятые консервы, презервативы и детские игрушки. Те, что посмелее демонстрировали электрошокеры и алюминиевый порошок, из-под полы засаленных плащей.