Loe raamatut: «Утраченные иллюзии»

Font:

Дизайн обложки: А. Васильева

* * *

Пролог

Москва,

3 апреля 1895 года

Стоял третий апрельский день весны 1895 года. Москва утопала в зелени деревьев. В открытые форточки окон врывался свежий воздух, наполняя запахом цветущей сирени гостиную, которую нетерпеливо мерил шагами князь Виктор Михайлович Каминский. Хотя в гостиной городского дома было относительно прохладно, он, похоже, не замечал этого. Все его мысли были сосредоточены на жене Алевтине Николаевне, у которой с утра неожиданно отошли воды. И она полдня мучилась в родовых схватках. В родильный дом везти уже было поздно, и Виктору Михайловичу пришлось позвать домой местную повитуху Татьяну Петровну, чтобы та приняла роды у его жены.

Прислушиваясь к крикам роженицы, отчётливо доносившимся до гостиной, князь Каминский был не в силах вынести мучения жены. После того как Алевтина удачно родила ему сына Андрея, прошло семь лет. Но в течение этого времени, после нескольких выкидышей, он просил жену не рожать больше. Однако Алевтина Николаевна сильно хотела родить дочку, и Виктор Михайлович ничего не мог с этим поделать. Ведь ей сейчас было тридцать два года, а ему самому – тридцать восемь лет. И князь, наконец, уступил её просьбам. По правде говоря, он сильно злился, что она отказалась от услуг врача, приглашённого им на днях. Теперь же было неизвестно, как она вообще разродится.

Погружённый в свои мысли, князь Каминский совершенно не заметил, как служанка вдруг появилась в гостиной. С минуту она молча смотрела на хозяина. Потом с улыбкой сообщила:

– Ваше сиятельство, у вас родилась белокурая дочь. Ну просто ангелочек!

Виктор Михайлович, наконец, оторвался от дум и с удивлением спросил:

– В самом деле? – И, не говоря больше ни слова, он тотчас помчался наверх.

Входя в просторную комнату, князь Каминский увидел бледное лицо жены, лежавшей на широкой кровати, а Татьяна Петровна пеленала младенца. Двое служанок помогали повитухе, выполняя её требования. Виктор Михайлович перевёл взгляд на жену.

– Ну как вы чувствуете себя, Алевтина? – спросил он, не отрывая от неё глаз.

При этом голос супруга выражал крайнее волнение. Это отчётливо уловила молодая дама.

– Не беспокойтесь, Виктор Михайлович, – тихо отозвалась княгиня Алевтина Николаевна, изобразив на лице слабую улыбку. – Со мной всё в порядке. Лучше взгляните на нашу дочурку.

– Конечно, – кивнул князь Каминский и повернулся к Татьяне Петровне, которая подала ему ребёнка.

Взяв дочурку на руки, Виктор Михайлович стал внимательно разглядывать её. Алевтина Николаевна с трепетом ждала его первых слов. Через несколько минут молодая дама услышала радостный возглас супруга:

– Какое чудо! Она похожа на мою покойную матушку. У неё такие же белокурые волосы и синие глаза. Поэтому я назову дочь в честь её бабушки. Теперь она будет княжна Римма Викторовна Каминская. Надеюсь, вы не против, Алевтина.

– Нет, естественно, это ваше право, дорогой супруг, – живо проронила княгиня Алевтина и закрыла глаза.

Заметив это, повитуха быстро забрала младенца у хозяина и выпроводила его из комнаты, заявив, что роженице следует отдохнуть. Он безропотно подчинился ей, прекрасно зная состояние жены. А Татьяна Петровна лишь улыбнулась, глядя вслед закрывшему дверь князю.

Шли годы. Девочка быстро подрастала. Она росла бойкой и смекалистой, но была неописуемой проказницей. От Риммы можно было ожидать всяких сюрпризов, которые вряд ли пришли бы в голову взрослым. Несмотря на это, князь Каминский души не чаял в своём сокровище и любил дочурку той безграничной любовью, на которую способен только любящий отец.

Словом, родственники, друзья и прислуга не могли нарадоваться, глядя на шуструю девочку с крепким здоровьем и копной белокурых волос. Когда же княгиня Алевтина отчитывала дочь за какую-нибудь провинность, её синие глаза, как всегда, лишь шаловливо смеялись. Римма по природе была общительной. Она быстро сходилась со своими сверстниками и была заводилой всех детских игр. В пять лет Римма подружилась с соседской девчушкой Эллой, дочерью барона Шнайдера. Они стали неразлучными и подолгу играли во дворе соседского дома.

Когда Римме исполнилось шесть лет, внезапно приехал к князю Каминскому чиновник из Петербурга. Это был его родной дядя по материнской линии, граф Семён Львович Смирнов. После взаимных приветствий граф Смирнов расположился на диване. Виктор Михайлович не успел завести с гостем непринуждённую беседу, как его глаза задержались на белокурой головке, выглядывавшей из-за спины матери, которая, видимо, не заметила дочурку, прячущуюся за ней.

– Это кто там прячется? – спросил строгим голосом Семён Львович. – А ну-ка быстренько иди сюда, детка.

Римма бойко подошла к пожилому мужчине. Но как только граф нагнулся к девочке, чтобы поцеловать её в щёчку, она больно дёрнула его за усы и убежала прочь. С минуту Семён Львович ошеломлённо смотрел ей вслед. «Ну и хулиганка! – пронеслось у него в голове. – Надо проучить её». Однако вслух он натянуто заметил:

– Без сомнения, Смольный институт прекрасно подойдёт для вашей шалуньи, чтобы обучить её хорошим манерам, князь, и даже не возражайте. Я сам отвезу её в Петербург.

Через неделю граф Смирнов выполнил своё намерение. Таким образом, для Риммы кончилось счастливое детство в родительском доме, о чём она позже будет не раз сожалеть.

Глава 1

Петербург, Смольный институт, 5 апреля 1913 года

Шёл 1913 год. Утренний туман, окутавший город, к полудню полностью рассеялся. И теперь апрельский день был по-весеннему тёплым и солнечным. Петербург, утопавший в густой зелени, завораживал высокими башнями и острыми шпилями соборов и церквей, тянувшимися прямо к ясному небу. Город был оживлён, особенно Невский проспект отличался многолюдностью.

Только в Смольном институте благородных девиц, как всегда, царила относительная тишина. И неудивительно, ведь сегодня в светлом помещении собрались выпускницы Смольного института. Выстроившись в два ряда, девушки в белых платьях слушали начальницу института и классных дам, которые по очереди произносили речь, желая дать воспитанницам последние наставления. Ибо завтра они уже вступали в самостоятельную жизнь. И тогда всё будет зависеть от них самих.

Вдруг Римма Каминская, стоявшая в первом ряду, почувствовала, как её руку незаметно сжала Оксана Казакова, лучшая подруга, с которой она делила узкую комнату. Римма, немного удивлённая, вопросительно взглянула на Оксану.

– Я уже не могу больше стоять, слушая их нотации, – тихо пожаловалась она. – Вот увидишь, скоро я упаду в обморок. Ведь я пропустила завтрак.

– Потерпи ещё немного, Оксана, – посоветовала ей Римма. – Уверена, скоро всё закончится.

В этот момент одна из классных дам, произносившая речь, внезапно оборвала себя и живо перевела взгляд на подруг. Но девушки успели вовремя сохранить на лице невозмутимое выражение. И классная дама, ничего не заметив, продолжила речь. Оксана с кислой миной на лице слушала её наставления, но только не подруга.

Между тем Римма, погружённая в невесёлые мысли, действительно ничего не слышала из того, что она им говорила. Её волновала лишь одна проблема: кто приедет за ней, чтобы забрать из института? «Неужели мои родители? – радовалась Римма в душе. – Или снова дедушка Семён Львович Смирнов? Ведь это он отдал меня в Смольный институт. А своих родителей я не видела уже двенадцать лет. Скорее всего, дедушка, – с унынием решила девушка. – Родители, наверное, давно забыли меня, полагаясь на дедушку».

Прошло какое-то время, прежде чем начальница института объявила, что выпускная часть закончилась, а сейчас предстоит праздничный обед. Позже будет концерт, подготовленный для вас девицами-подростками. В следующую минуту под присмотром преподавателей выпускницы строем направились в столовую, где их ожидали сервированные столы. Оксана окинула взглядом столы и скривила губы. Римма немедленно подала ей знак молчать. Подруги заняли свои места и принялись за еду.

На праздничный обед, кроме обычного жидкого супа без мяса, было подано второе блюдо – ветчина с макаронами, а третье блюдо состояло из пирожка с капустой и яблочного компота. Выпускницы быстро справились со скудной едой. Но как только трапеза закончилась, наставницы повели строем девиц в комнаты. Оказавшись в комнате, Оксана сразу же рухнула без сил на жёсткую кровать. А Римма села на стул возле подруги. С минуту они молчали. Взгляд Риммы задержался на тумбочке, где лежала книга по богословию. Без сомнения, она ещё не раз будет вспоминать о годах, проведённых в стенах Смольного института. Римма невольно тяжело вздохнула, и мысли просто атаковали её голову.

Внезапно Оксана, взглянув на подругу, решила прервать ход её дум.

– Как я рада, что завтра уезжаю в своё имение, находящееся в Тульской губернии, – с улыбкой проговорила Оксана, не скрывая своей радости… Надеюсь, что и ты рада. Не так ли, Римма?

Римма задумчиво бросила на девушку взгляд и сухо проговорила:

– Как знать?! Я не вполне уверена, что мои родители вообще знают о моём выпуске.

– Вполне возможно, – откликнулась Оксана, кривя губы. – Ведь документ о принятии тебя в Смольный институт был подписан твоим дедушкой, господином Смирновым. Поэтому ты была лишена посещений своих родителей. Только дедушка навещал тебя, и то редко.

– Хорошо, что ты сообщила мне разговор классных дам, услышанный тобой, – со вздохом проронила Римма, потупив взор. – Иначе до сих пор я ничего не знала бы.

– Не унывай, подруга, – весело улыбнулась Оксана. – Теперь всё позади. Знаю, что нас, без всякого сомнения, ждёт совсем другая жизнь. Разве ты забыла, как мы с тобой мечтали о шикарной жизни? Ведь мы хотели иметь роскошные заграничные наряды, богатые экипажи, дорогие яства и вино, приёмы и выезды, а также удачно выйти замуж за блестящих женихов страны.

– Разумеется, я всё помню, – кивнула Римма, вдруг улыбнувшись. – Только боюсь, что наши мечты так и останутся несбыточным желанием. Я больше чем уверена в этом.

– Ну что ты такое говоришь, Римма? – поспешно возразила Оксана. – Я верю в свою счастливую звезду. Мой отец говорил, что собирается купить дом в Москве, так что я не буду прощаться с тобой. Думаю, мы ещё встретимся в свете, если ты, конечно, вернёшься домой.

Римму до невозможности удивили её слова. Почему она не вернётся домой? Или у дедушки есть насчёт неё другие планы? Это невероятно взволновало белокурую девушку, которая не знала, что и подумать. Пока Римма пыталась угадать намерения Семёна Львовича, из коридора донёсся голос классной дамы, звавшей выпускниц на концерт. Оксана, услышав его, первой мигом нарушила тишину, установившуюся в комнате:

– Надеюсь, ты не собираешься идти на этот концерт. Верно, Римма?

– Почему ты спрашиваешь об этом? – Синие глаза блондинки уставились на подругу. – Мы ещё не покинули стены института, Оксана. Полагаю, не стоит нарушать его правила. Поэтому быстро вставай с постели и пойдём со всеми вместе в зал.

– Ах, почему ты такая правильная?! – вскричала Оксана, сползая с кровати.

Спустя какое-то время они уже сидели в зале, где присутствовали преподаватели вместе с начальницей института. Концерт начался с пения псалмов. Затем пошли танцевальные номера. Однако Римма не смотрела на сцену. Её глаза были закрыты. Она старалась представить лица отца и матери, которые запечатлелись у неё в памяти с того дня, когда она прощалась с ними. А вот лицо брата Андрея она никак не могла представить. Ведь тогда он был тринадцатилетним подростком, а сейчас ему, выходит, уже двадцать пять лет. Наверное, он теперь стал настоящим молодым человеком.

Римма едва не задремала, положив голову на спинку стула, когда Оксана вдруг тронула её за руку. Княжна Каминская испуганно открыла глаза. До неё тут же донёсся удивлённый вопрос:

– Ты что, подруга, спишь?

– Вовсе нет, – тихо проронила Римма, невероятно смутившись. – А что-то случилось?

– Смотри туда! – И она указала рукой на сцену. – Девочки-подростки подготовили специально для нас смешные сценки. Ну просто обхохочешься!

– Вижу, Оксана, – ответила Римма, уставившись на сцену невидящим взглядом. – Ты не волнуйся за меня. Хорошо? Я охотно смотрю.

Однако через несколько минут её глаза непроизвольно задернулись пеленой, и она провалилась в сон. Впрочем, неудивительно, ведь будущих светских дам воспитывали в спартанских условиях, заставляя вставать в шесть часов утра. Более того, у них был строгий распорядок дня. И воспитанницы не высыпались, а Римме постоянно хотелось спать.

Правда, немного позже, когда девушка вновь открыла глаза, все уже рукоплескали в зале. Видимо, концерт закончился. Потом выпускниц отвели в столовую, где их ждал вечерний чай с булочкой.

В полдень шестого апреля, когда Римма, проводив подругу Оксану Казакову, за которой приехал её отец, скучала в одиночестве, внезапно дверь стремительно распахнулась, и в комнату вошла классная дама Ирина Петровна. Она сообщила девушке, что в передней её дожидается граф Смирнов. Заметив, что выпускница не проявила особой радости, Ирина Петровна строгим тоном проговорила:

– Надеюсь, ты не разочаруешь господина графа. Иначе, надо полагать, полученное здесь воспитание ничему не научило тебя, хотя ты была нашей лучшей воспитанницей.

– Не беспокойтесь, Ирина Петровна, – заверила её Римма, с улыбкой взглянув на немолодую даму. – Я хорошо усвоила «благородное воспитание», данное мне в Смольном институте. Так что я не подведу никого из вас.

– Вот и прекрасно, Римма, – заявила Ирина Петровна, сурово взглянув на выпускницу. – Тогда не заставляйте долго ждать пожилого человека. Быстро с вещами на выход. Всё ясно?

Девушка кивнула в ответ, и классная дама стремительно скрылась за дверью. С минуту Римма, переводя дыхание, стояла в нерешительности. Потом набросила на себя чёрный плащ и, взяв небольшой узелок, вышла из комнаты. Княжна Каминская медленно шла, но в голове у неё бродили безрадостные мысли, которые она пыталась отогнать от себя. Но это не получалось у неё.

Вскоре Римма, оказавшись в передней, увидела своего дедушку, которому уже было шестьдесят семь лет. Правда, он выглядел вполне моложавым и энергичным. Семён Львович стоял возле охранника, сидевшего за столом, где перед ним лежал журнал посетителей.

Увидев внучку, граф Смирнов быстро повернулся к ней. Римма присела в реверансе. Однако Семён Львович только улыбнулся и, притянув к себе внучку, крепко обнял её.

– Какая ты стала взрослая! – с улыбкой проговорил он минуту спустя и, вглядываясь в её лицо, добавил: – Наверное, у тебя больше нет желания дёрнуть меня за усы, хотя я, по правде говоря, предусмотрительно сбрил их.

«Значит, за эту выходку я была так наказана, – молнией сверкнула догадка у неё в голове. – Боже мой, кто бы мог подумать, что дедушка столь мстителен?!» Но девушке пришлось скрыть от него истинные чувства, обуревавшие её. И она с лучезарной улыбкой на красивом лице тихо промолвила:

– Удивлена, что вы до сих пор помните детскую шалость, Семён Львович. Впрочем, не беспокойтесь напрасно, я давно вышла из детского возраста.

– Вижу, – улыбнулся граф Смирнов. – Кстати, ты стала просто красавицей. Уверен, твои родители вряд ли признают тебя, если ты надумаешь сама заявиться к ним.

– Неужели я так изменилась, дедушка? – Её глаза впились в физиономию графа.

– Совершенно верно, – кивнул он. – Я бы никогда не узнал тебя, доведись встретиться нам не в стенах этого заведения.

– Не может быть, – возразила Римма, ошеломлённая услышанным.

А граф Смирнов только рассмеялся и проговорил:

– Ну что ж, тогда поехали быстрее домой. – И он направился к выходу, а Римма поспешила за ним.

Вдруг её сердце отчаянно подпрыгнуло от радости. Неужели дедушка отвезёт её в Москву? Святая Дева, как она хочет увидеть родных! Это просто не описать словами. Однако Римма молча шагала, не смея верить своему предположению. В мозгу у неё проносились картины встреч с родителями.

Выйдя на улицу, Семён Львович подошёл с девушкой к чёрному автомобилю, стоявшему на обочине дороги. Водитель, выскочив из него, быстро открыл перед ними дверцы. Дедушка приказал Римме сесть на заднее сиденье, а сам уселся спереди возле водителя.

– Ну теперь поезжай, Пётр, – приказал он. – Нас ждёт дома Мария Ивановна.

Девушке сразу стало ясно, что она неправильно поняла графа Смирнова. Вполне очевидно, что он решил сначала везти её к себе, а вовсе не к родителям. Мигом у Риммы испортилось настроение. Она с унылым видом взглянула на водителя, который завёл машину, и они тронулись с места. Пётр отлично знал маршрут. Ведь он не раз возил господина графа в Смольный институт. Автомобиль легко скользил по дороге, объезжая наёмные экипажи.

Римма видела из окна автомобиля высокие здания и широкие улицы, где по тротуару спешили прохожие. Ей стало больно сознавать, что она многие годы была лишена свободной жизни. По существу, девушка была заперта в Смольном институте, как в Петропавловской крепости, правда, с той разницей, что преподаватели всё же выводили их ненадолго на прогулку в город. Но это было вовсе не то, чего хотелось бы ей. Римма тяжело вздохнула и постаралась больше ни о чём не думать.

В этот момент автомобиль мчался по Невскому проспекту, и граф Смирнов, повернув голову к внучке, обратил её внимание на красивые здания, мимо которых они проезжали. Одним словом, княжна Каминская успела заметить только Казанский собор, Зимний дворец, Пассаж и Большой театр. Впрочем, её воображение поразили исторические памятники. Ей особенно понравился памятник Петру I, который завораживал взгляд. Однако Семён Львович, уловив, что девушка не смогла хорошо рассмотреть здания, промелькнувшие, как метеор, перед ней, пообещал показать ей Петербург, когда она немного освоится у них.

Это навело Римму на мысль, что она, по всей вероятности, ещё не скоро увидит своих родителей. Она сразу же загрустила и остаток пути не проронила ни слова. Но Семён Львович, кажется, не заметил этого. Он полагал, что внучке, должно быть, интересно побродить по столице. А он будет ей прекрасным гидом.

Спустя какое-то время, когда автомобиль, проехав Невский проспект, свернул на другие улицы, граф Смирнов лишь улыбался, предвкушая радостную встречу Марии Ивановны со своей внучкой. Ведь она давно не видела её. Вернее, с того момента, как он привёл Римму к себе, чтобы отдать её в Смольный институт. И пока он оформлял документы, девочка пробыла у них три дня.

Вскоре автомобиль остановился у входа трёхэтажного дома, выстроенного в классическом стиле. Семён Львович, бросив на внучку взгляд, тут же проговорил:

– Вот мы и приехали, Римма. Возможно, ты ещё помнишь этот дом, где тебе пришлось немного пожить в детстве, прежде чем я отвёл тебя в Смольный институт.

– Конечно, помню, дедушка, – быстро отозвалась девушка, взглянув на высокое здание, чья простота и строгость форм восхищали взгляд. И она вдруг поинтересовалась: – Как здоровье у Марии Ивановны?

– Вполне нормальное, – улыбнулся граф Смирнов. – Скоро ты сама увидишь её.

В этот момент водитель, выскочив из машины, открыл перед ними дверцы. Мигом Семён Львович с Риммой сошли вниз и направились к дому. Дверь в прихожую открыл слуга и, пропустив их вперёд, решил сообщить хозяйке о возвращении господина графа с девушкой. Закрыв дверь, слуга вдруг исчез в проёме коридора. Семён Львович на вопросительный взгляд внучки пояснил:

– Без сомнения, он пошёл доложить о нашем приезде хозяйке.

Действительно, они не успели сделать и нескольких шагов по коридору, как Мария Ивановна бежала к ним навстречу. Наконец встретившись с внучкой, она крепко обняла её. Затем, выпустив её из объятий, пожилая дама воскликнула:

– Ах, как ты выросла, дорогая моя! Думаю, Алевтина Николаевна вряд ли узнает свою дочь. Пойдём со мной, я покажу тебе комнату. – И она торопливо увела внучку с собой.

Граф Смирнов только рассмеялся, глядя им вслед. Невероятно, как Мария обрадовалась встрече с внучкой! Он и не думал, что она скучает по ней. Видимо, этой шалунье удалось завоевать её сердце. А ему Мария так ничего и не сказала. Семён Львович покачал головой и отправился к себе в комнату, думая прилечь до обеда.

Тем временем Мария Ивановна привела Римму в гостевую комнату, которая совершенно не изменилась с тех пор, как она жила здесь в детском возрасте. Римма, окинув комнату взглядом, с улыбкой заметила:

– Здесь всё по-прежнему, Мария Ивановна. Я рада, что вы сохранили даже игрушки, которые вы мне подарили. И я играла с ними в детстве.

– Я надеялась, что ты захочешь их увидеть, когда будешь опять у нас, – улыбнулась пожилая дама, не сводя глаз с внучки. – В общем, располагайся, дорогая моя. Скоро будет обед, так что я буду ждать тебя в столовой. Наверное, ты помнишь, где она находится.

– Да, Мария Ивановна, – отозвалась Римма и тут же заверила её: – Вы не беспокойтесь об этом. Я сама найду столовую.

– Римма, я же твоя бабушка, – сказала Мария Ивановна. – Поэтому ты можешь обращаться ко мне просто «бабушка». Хорошо?

Римма только улыбнулась и кивнула в ответ, радуясь тому, что пожилая дама этим стала ещё ближе к ней. Она вовсе не ожидала, что такое обращение понравится и ей, и графу Смирнову.

Как только Мария Ивановна вышла из комнаты, девушка, скинув плащ, присела на кушетку, стоявшую у изножья кровати. «Боже мой, что мне делать? – промелькнуло у неё в голове. – Не могу же я пойти к обеду в этом белом платье выпускницы. К досаде, у меня нет ничего, кроме этого платья». Римма не успела подумать об этом, как в комнату вошла служанка, держа в руках свёрток. Она сразу же представилась:

– Меня зовут Даша. Я принесла вам вещи, отправленные хозяйкой. Переоденьтесь к обеду. Мария Ивановна ждёт вас в столовой.

– Хорошо, Даша, – ответила Римма и, взяв у неё свёрток, застыла на месте.

Видя, что девушка молчит, Даша присела в реверансе и тихо удалилась. После её ухода Римма встрепенулась и торопливо развернула свёрток. Боже мой, там лежал прекрасный женский гардероб. Пожав плечами, она решила примерить великолепный наряд. Через несколько минут девушка окинула себя взглядом. Платье цвета хамелеона впору подошло ей, как будто бабушка знала её размер. Римма тут же занялась причёской. Расчесав длинные белокурые волосы, она собрала их и завязала на макушке золотистой лентой, которую нашла в свёртке. Римма бросила взгляд в зеркало и не поверила своим глазам.

Перед ней стояла знакомая незнакомка. «Вот как, значит, меняют человека красивые наряды! – молнией осенила её догадка. – Видимо, мне надо приобрести новую экипировку». Любуясь собой, Римма, похоже, нравилась сама себе. Вдруг, улыбнувшись своему отражению в зеркале, она вспомнила про обед. Её наверняка уже заждались в столовой дедушка с бабушкой. Девушка бесшумно выскочила из комнаты и направилась на первый этаж.

Когда Римма появилась в столовой, взоры сидящих приковались к ней. Внезапно граф Смирнов, оглядев внучку, издал возглас восхищения:

– Вот сейчас я вижу настоящую княжну Каминскую, от которой глаз не оторвать. – И, повернувшись к юноше, сидевшему за столом, он спросил: – Не правда ли, Денис?

Денис уставился на Римму критическим взглядом.

– Не вижу ничего необыкновенного, – сухо бросил он. – Теперь многие молодые дамы так одеваются. И ничего в том нет удивительного.

– Возможно, – кивнул Семён Львович. – Однако я забыл представить вас друг другу. – И, взглянув на внучку, пояснил: – Это Денис Смирнов, мой внук. Он сын моего старшего сына Юрия Семёновича, который вместе с женой сейчас живёт за границей.

– Весьма приятно познакомиться, – тихо проронила Римма, стоя возле стола.

– А это моя внучка княжна Римма Викторовна Каминская, – продолжил граф Смирнов знакомить их. – И она – выпускница Смольного института. Римма только сегодня вышла оттуда.

– В самом деле? – Похоже, Денис был крайне изумлён. – В таком случае, Римма, прошу извинить меня за резкие слова.

– Не стоит извиняться, – сухо отрезала княжна Каминская. – Думаю, вы сказали то, что чувствовали. Я совершенно не обижаюсь на вас.

– Весьма рад, – ответил молодой человек, одетый с иголочки.

Граф Смирнов неожиданно подал голос:

– Почему ты стоишь, Римма? Присаживайся возле Марии Ивановны. Сейчас будем обедать. – И он подал знак слугам, чтобы подавали горячие блюда.

Римма села на мягкий стул возле бабушки и окинула сервированный стол взглядом. Чего только не было на столе! Стол прямо-таки ломился от яств. Хрустальные салатницы были полны разными салатами и соленьями. На высоких вазах красовались фрукты, на фарфоровых тарелках лежали сладости, в стеклянных чашках стояли джемы и варенья. Кроме того, в высоких фужерах сияло красное вино.

Девушка, воспитанная в спартанских условиях и привыкшая к простой еде, просто ужаснулась, глядя на это изобилие. «Боже мой, – подумала она, – как мне быть, чтобы не обидеть гостеприимных родственников?!»

Как только слуги подали на первое блюдо овощной суп, все приступили к трапезе. Обед протекал в непринуждённой беседе. Семён Львович интересовался успехами внука. Таким образом, Римма узнала, что Денис учился в Петербургском университете. Ему было всего двадцать три года. И он – весьма привлекательный молодой человек. Значит, у него нет отбоя от поклонниц, решила она, незаметно усмехаясь.

Между тем Римма едва справилась с жирным и густым супом, как перед ней слуга поставил тарелку со вторым блюдом. Взглянув на тушёную телятину с картофельным гарниром, девушка скривила губы. Она опасалась, как ей справиться с этим. Ведь она не привыкла к такому рациону. Заметив её гримасу, Мария Ивановна тут же промолвила:

– Если тебе не нравится это блюдо, Римма, то попробуй жареную рыбу. – И она приказала слуге принести ей другое блюдо.

– Вовсе нет, бабушка, в этом нет надобности, – возразила внучка. – Боюсь, я просто не осилю всего того, что подают мне. Ведь я не привыкла к чревоугодию в институте.

Внезапно граф Смирнов, услышав её слова, лишь рассмеялся и тотчас посоветовал:

– Ну что ж, теперь привыкай, дорогая внучка. Ты же не в Смольном институте, а то у тебя торчат лишь одни кости. Представляю, чем они кормили вас.

– Однако мы не жаловались, – сказала Римма в оправдание и, заметив брошенный на неё взгляд Дениса, залилась краской.

– Ну конечно, – ещё громче рассмеялся он, воззрившись на пунцовую внучку. – Советую: побольше кушай. Иначе буду кормить тебя с ложечки. Ясно, дорогая моя?

Девушка кивнула и молча притронулась ко второму блюду, которое оказалось довольно вкусным. И она сама не заметила, как быстро справилась с ним. Выпив апельсиновый сок, она поднялась из-за стола, когда встали и другие. Мария Ивановна вызвалась проводить внучку. Входя с ней в комнату, она с улыбкой промолвила:

– Надеюсь, ты поживёшь у нас какое-то время. К тому же осмотришь город. Ведь Петербург так красив! Здесь есть на что поглядеть. Более того, надо справить тебе экипировку. Ты же не можешь всё время ходить в одном платье. Ну как, ты согласна, дорогая моя?

– Я вовсе не против, бабушка, – кивнула Римма и улыбнулась ей. – Думаю, ничего не произойдёт, если я встречусь с родными чуть позже. Кроме того, они наверняка не знают, что я окончила Смольный институт.

– Прекрасно, – отозвалась пожилая дама и в порыве радости обняла внучку.

В полдень Петровский пассаж, соединяющий Невский проспект с Итальянской улицей, как всегда, был многолюден. Граф Сергей Петрович Беркович стоял возле торгового прилавка, поджидая друга, с которым у него была назначена тут встреча. Но его долго не было видно, и граф решил уйти. Видимо, дела задержали Малиновского. Однако Сергей не успел выполнить своё намерение, как его взгляд случайно упал на входную дверь, где в проёме показалась графиня Смирнова, с которой они встречались в свете.

Пожилая дама шла в сопровождении внука Дениса, которого он хорошо знал, и незнакомой девушки. Это его невероятно удивило. Кажется, у графини не было дочерей и тем более внучек. Интересно, тогда кто же она?

Тем временем графиня Смирнова, взглянув на внучку, с улыбкой проговорила:

– Надо сказать, Римма, пассажи сейчас стали модным местом прогулок и светских встреч. Если ты увидишь молодых пар, гуляющих без дела по галереям, то не делай удивлённых глаз. Иначе люди подумают, что ты явилась из провинции.

– В самом деле? – Её глаза ясно выражали недоумение.

– Вот именно, – кивнула Мария Ивановна, потянув её к ближайшему прилавку.

Римма ничего не ответила бабушке на последнюю реплику, но, чуть пройдя, она заметила возле прилавка молодого человека в чёрном плаще и шляпе, который нетерпеливо поглядывал на карманные часы, держа их в руке. А в другой руке у него была газета. И она поспешила за бабушкой.

Вдруг граф Беркович оторвал взгляд от часов и посмотрел на девушку, казалось, идущую прямо к нему. Она была одета в длинный плащ, а из-под чёрной шляпы с перьями виднелись белокурые волосы. Он с любопытством уставился на незнакомку, которая, похоже, вовсе не видела его. Её рассеянный взгляд, скользнув по его лицу, сразу же переметнулся на прилавок, находящийся позади него. Пытаясь понять, в чём дело, Сергей покосился на прилавок, у которого он стоял, но, заметив, что там продавались женские аксессуары, взглянул на пожилую даму, подошедшую к нему.

– Простите, мадам, – проговорил он по-французски, глядя ей в глаза. – Определённо, я закрыл собой прилавок, куда вы так спешили.

И он хотел отойти в сторону, но Мария Ивановна остановила молодого человека.

– Вовсе нет, нам нужно на второй ярус, – заявила она и, бросив на внучку взгляд, тихо проронила: – Сюда мы заглянем на обратном пути, дорогая моя.

Внезапно граф Беркович, глядя на них, поинтересовался:

– Позвольте спросить, мадам, кем вам приходится эта девушка? Кажется, я раньше не замечал, чтобы вы уделяли внимание молодым девицам.

– Она моя внучка из Москвы, – широко улыбнулась графиня, польщённая его наблюдательностью. – Девушка только вчера окончила Смольный институт.

– Весьма занятно, – заметил Сергей, поражённый услышанным. – А вы не представите нас?

– Отчего же? – вдруг рассмеялась графиня и, лукаво щурясь, добавила: – С удовольствием познакомлю вас. Перед вами княжна Римма Викторовна Каминская. – И, посмотрев на внучку, она указала на молодого человека и проронила: – А это граф Сергей Петрович Беркович.

– Весьма рад познакомиться с вами, – поклонился Беркович девушке.

Римма ответила ему лёгким кивком головы. Вдруг Сергей только тут заметил Дениса, стоявшего позади дам, которого он прекрасно знал. Несмотря на его мрачное лицо, Беркович обменялся с ним кивком, хотя не знал, чем объяснить себе его недружелюбие. Через минуту граф перевёл взгляд на пожилую даму и с улыбкой произнёс: