Глава 12. Дом у озера
Виски страшно ломит. Все болит, а во рту чудовищно сухо.
Тело трясет, меня как будто спеленали и везут в телеге.
С трудом разлепляю веки, и голубизна неба бьет в глаза.
Мужской голос говорит:
– Давай задерем юбку этой крале и оприходуем. Она драконова игрушка, там, поди, уже дыра. Она спит крепко, ничего не почует.
Ему отвечает другой, смутно знакомый. Не понимаю, чей. Как будто магия скрывает, кто он.
– Рехнулся, дубина. Валиайнен тебя самого оприходует. Эта девочка бесценна.
– Так он не узнает.
– Валиайнен – маг, бестолочь. Маги всегда чуют, что происходит с их игрушками. Дракон этой девочки уже нас ищет, стоит поторопиться.
Ралькарион. Альнара.
Где вы?
Как вы это позволили?
Я снова уплываю в глухую черноту.
***
Новое пробуждение приятнее. Боли и ломоты уже нет. Противного привкуса во рту тоже нет.
Воздух тут пахнет чем-то фруктово-цветочным, довольно сильно.
Где я теперь?
Уж точно не где-то у Ралькариона, такая удача мне не светит.
Я помню, как проводила его. Помню, как плакала из-за Арделии.
А потом мутная пелена.
Эти ужасные мужики, говорившие про некто Валиайнена, они правда были или мне приснились?
Я считаю до пяти и открываю глаза.
Цепенею.
Прямо мне в лицо, не моргая, смотрит мужчина. И один его вид вопит о том, что мои кошмары только начались.
Этот он. Тот хмырь из сна про падение с Кариона.
Живьем хмырь еще красивее. Вот только не нравится мне то, что я вижу в его слегка раскосых зеленых глазах.
Внимание и…
Он говорит:
– Здравствуй, любимая. Счастлив тебя видеть. Как спалось?
Его голос льется расплавленным шоколадом. Сладкий, бархатный, обволакивающий.
Я слушаю, как музыку, и до меня не сразу доходит смысл слов.
Любимая?!
За его спиной виднеются богатые покои, явно не в драконьем вкусе.
Другая форма мебели, пестрые орнаменты на стенах, да все другое.
Ладно, попозже рассмотрю. Надо с этим разобраться…
– Вы Валиайнен, господин?
Он изумлен:
– Я не господин тебе, любимая. Откуда ты знаешь мое имя? Ты вспомнила меня?
Сказать ему правду – значит рискнуть. Чего доброго, сам на мое тело позарится.
– Мужчины, которые везли меня к вам, упомянули ваше имя.
Валиайнен явно напрягается.
– Ты их запомнила, любимая?
Ага. То есть меня так или иначе похитили. По приказу этого самого Валиайнена. Теперь он хочет темное дельце скрыть.
– Нет, господин. Я только слышала их голоса.
– Сможешь их опять узнать?
– Боюсь, что нет.
Валиайнен удовлетворенно кивает. И снова на меня пялится.
Нет, маниакальный восторг мне не чудится.
Это что-то противоестественное.
Чтобы отвлечь его, спрашиваю:
– Почему я могу помнить вас, господин?
– Мы с тобой любили друг друга в прошлой жизни. А в этой, наконец, воссоединились! Больше ни одна родня не помешает нам быть вместе!
Что он плетет?!
В себе я ни капли любви точно не чувствую.
Хотя кто знает, что было раньше? Вдруг этот жутковатый тип прав?
Как бы там ни было, кое-чему Карион меня научил. При власть имущих лучше притворяться послушной.
Не спорить и не пререкаться, а то убьют, и поминай, как звали.
Характер у разного сорта правителей обычно мерзкий. Вот как у того же Доргориона.
Мне главное, продержаться.
Похитители сказали, что Ралькарион уже идет за мной, да и я сама это знаю.
Скашиваю глаза на грудь. Серебряной цепочки с именным перстнем Ралькариона нет! То-то я не чувствую его на шее.
А вот золото рабыни так и блестит на пальце.
– Кем мы были в прошлой жизни, Валиайнен?
На меня льется новая порция шоколада, щедро сдобренная шармом. Наши деревенские певцы удавились бы за такой голос.
– Я был магом, а ты принадлежала к очень знатному и богатому роду, любимая. Твои родители не желали выдать тебя за такого, как я. Победнее и чуть менее родовитого. Они надеялись укрепить финансовое положение и славу семьи ценой твоего счастья. Собирались выдать тебя за нелюбимого богача и разлучили нас.
По-моему, он врет, как дышит.
Влюбилась бы я в нищего красавчика всерьез?
Нет. Уверена, что нет.
Если мужчина единственный, кто кормит семью, он не имеет права быть бедным.
– А как мы познакомились, Валиайнен? – спрашиваю непринужденно. Пусть расслабится.
Но он подается ко мне навстречу, точно хищник перед прыжком.
– Случайно на прогулке, любимая. Еще совсем подростками. Ты всегда была пытливой и ходила даже там, где запрещали родители.
Пытливой я себя назвать не могу. До приключений с драконами я ведь ничем особо не интересовалась.
Жила под грузом забот каждый день, как предыдущий.
Но мало ли как было раньше…
Хотя вот когда Карион мне о своей Аурике рассказывал, ее я чувствовала, как живую.
Беспокойство, ревность, уязвленную гордость… И даже в самой глубине души тепло и надежду, что если дракон мог так ее любить, то так же сможет и меня.
А тут мне вроде как про меня мужик рассказывает, а чувства узнавания ноль.
Главное, ему это ничем не выдать.
Этот Валиайнен так на меня смотрит, как одержимый псих. Интересно, во что я сейчас одета?
На всякий случай подтягиваю одеяло повыше.
– Родители все же выдали меня замуж за другого?
На меня снова льется шоколад.
– Да, любимая. Мы страшно страдали друг без друга, но больше не смогли видеться. Лишь поклялись встретиться в будущей жизни.
Не верю я ему и все тут.
Вот Ралькариону верю, хотя по сравнению с этим типом мой дракон скуп на слова.
Но как тогда объяснить мой сон?
Судя по сну, я и впрямь Валиайнена знала. Он действительно дико и безумно любил меня. А что чувствовала я?
– Что будет теперь, Валиайнен?
На красивом утонченном лице расцветает улыбка.
– Теперь мы наконец-то поженимся и будем бесконечно счастливы!
Вот уж счастье небывалое! Да меня даже дракон не мог ритуалом подкупить. А уж этот тип мне вообще не нужен.
– Разве вы человек?
– Нет, я не человек, но наш брак возможен.
– А дети?
Надо выяснить, как далеко он собрался зайти.
– Конечно, мы можем родить детей. Они будут полукровками, но я не занимаю важных государственных постов. Мы станем жить большой дружной семьей…
Голос такой, что заслушаешься. Нельзя бдительность терять.
– Вы эльф?
Он гордо распрямляет и без того прямые плечи.
– А что, похож? Нет, я налаарн, любимая. Мой народ называется налаарны. Мы даже не родня эльфам, но эльфы живут в этом мире.
В каком это «этом»? Как далеко меня утащили и куда?
– Мы сейчас в каком-то особом мире, Валиайнен?
– Мы дома, любимая. Этот мир находится далеко-далеко от всех, что ты знаешь. Ни один дракон больше не обидит тебя. Мне сказали, что ты была зареванная, когда слуги тебя нашли.
Это только миры меняются… а мое невезение нет.
Карион, любимый… Только тебя я могу так назвать. Найди меня.
– Господин, как же я выйду за вас замуж, если уже замужем до самого конца по законам своих богов?
Налаарн морщится:
– Замужем за чудовищем? Милая, драконы не признают такой брак, они могут жениться только меж собой. Тебя обманули. К тому же, ты еще девица.
Мерзость какая.
Он-то откуда про это знает?!
И явно хочет быть первым, что еще противнее.
– И когда я должна буду выйти за вас? – я призываю все свое самообладание, чтобы голос звучал ровно.
Валиайнен мягко улыбается и подпускает еще больше шоколадного бархата в свой голос.
– Ты ничего мне не должна, милая. Понимаю, что ты совсем забыла свои чувства из прошлой жизни. Не стану принуждать тебя, но надеюсь, что к следующему Празднику Великого Сияния ты примешь и полюбишь меня. Согласишься стать моей женой.
И когда у них этот праздник? Вдруг дней через десять?!
Валиайнен поднимается:
– Хватит вопросов, любимая. Сейчас я приглашу служанок, они все обучены твоему языку и помогут тебе одеться и поесть.
Нет, не хватит.
– Они ваши магические создания?
Валиайнен явно удивляется.
– Нет, такое бывает только у чудовищ. Служанки – налаарны. Не буду больше смущать тебя, любимая. Привыкай к должному обращению и вспоминай наши чувства.
Я замечаю на столике бронзовый колокольчик. Валиайнен берет его и звонит.
Узкая боковая дверь в пестрой стене открывается, и в покои входят три девушки.
Все, как на подбор, темноволосые и фигуристые. Не худые и не полные, не тяжеловесные. Все с удлиненными лицами и довольно изящными чертами.
Я никогда не видела эльфов и вспомнила о них лишь потому, что Ралькарион упоминал эту вражескую расу.
В моем родном мире водятся лишь люди, и прилетал дракон…
Боги, какой же я была счастливой и глупой с ним!
Валиайнен кивает в сторону девушек, и я невольно замечаю, что опасного бархата в его голосе теперь меньше.
– Их зовут Риина, Миина и Тоона. Они в полном твоем распоряжении, любимая. Отдыхай и наслаждайся.
Мягко он стелет, но боюсь, спать будет жестко.
Да и в брошенном вскользь взгляде, кажется, Тооны, я неожиданно вижу сочувствие.
Не зависть, не пренебрежение, не услужливое равнодушие.
Сочувствие.
Какие же мрачные тайны у ее хозяина?!
Валиайнен уходит, а девушки окружают меня. Миина говорит:
– Мира в душе вам, госпожа. Пройдемте в купальню.
Я отбрасываю одеяло и, наконец, могу рассмотреть то, в чем спала.
Это полупрозрачное кружево!
Само платье до пола, но все тело сквозь него просвечивает. Рисунок погуще идет только на груди и на бедрах, делая платье еще более вызывающим.
М-да, хорошо у меня хватило смекалки не отбрасывать одеяло при Валиайнене.
– Скажите, девушки, а у вас всегда спят в таких, или есть что-то более закрытое?
У Риины волосы отдают в рыжину, она отвечает:
– Ваши ночные платья сшиты из лучшего маарского кружева, госпожа.
Интересно, когда ушлые налаарны успели снять мерки. Впрочем, такой балахон можно и на глаз пошить.
Надеюсь, что неизвестные не вертели меня и не трогали, как хотели. Особенно Валиайнен.
***
Видимо во всех богатых домах купальни находятся около спален.
Но эта неприятно меня удивляет: тут нет блестящих металлических трубок и нет кранов, с которыми легко справиться самой.
С другой стороны, даже у нашего короля в купальне из таза поливают.
И тут тоже. Как-нибудь перетерплю, а то совсем я одраконилась…
Лишь бы Карион поскорее пришел…
Девушки ловко раздевают и принимаются мыть и разминать меня в четыре руки. Третья подает им банные принадлежности.
Надо срочно научиться их различать. И не по одежде, а по внешности.
Рыжеватая Риина. У Миины черные, как смоль, волосы. У Тооны каштановые.
Тоона-то меня больше всего интересует. Но сочувствие в ее взгляде больше не проскальзывает. Лишь услужливость, как у товарок, и ничего подозрительного.
Пора проведать почву.
– Скажите, девушки, а у вас тут учат, как угодить мужу?
Кажется, они даже краснеют. А может, это из-за пара.
Только в глазах Тооны мне вновь чудится непередаваемое выражение.
Отвечает Риина, наверняка она среди служанок старшая.
– Да, госпожа. Жена должна быть смирной, послушной, прилежной и радовать взор мужа. Никогда не перечить ему и не прекословить.
Эта песня не нова.
Было бы очень странно, если бы налаарны учили девушек темпераментно ссориться, опаляя словами, как огнем.
Теперь мне кажется, что даже с Мориаллой проще ужиться, чем здесь, среди заискивающих улыбок служанок и желаний бархатного маньяка.
– Я имею в виду правила в постели. Есть ли какие-то особые премудрости?
Риина неожиданно кивает:
– За семь дней до свадьбы девица начинает жить со своим женихом. Она постепенно привыкает к его телу. Сначала они просто беспорочно спят в одной комнате, но с каждой ночью все больше сближаются.
М-да, хороший обычай для налаарнских невест и отвратительный для меня.
Небрежно интересуюсь:
– Ваш праздник Великого Сияния, что он такое?
На этот раз инициативу проявляет Миина:
– Ах, госпожа, это чудесный день, вернее, ночь! Восходит наше малое светило, его свет соединяется с большим, и пробуждается наша вторая сущность!
Разговаривая, девушки не перестают проворно ухаживать за мной и теперь они не больно, но чувствительно растирают мое тело полотенцем.
Светлые боги, как мне не хватает чутких пальцев всегда уместной Альнары и запаха апельсинового масла!
Тут и сама купальня хуже драконьей в разы, и косметические приемы под стать.
Что еще за вторая сущность?! Ну а вдруг дети мрака какие-то?!
– А что эта ваша сущность делает? Какая она?
– Она очень красивая, госпожа. Она сильная, гибкая и ловкая. Вы сами все увидите. В Праздник, а он случается каждый год, налаарны выбирают себе пары.
Ах, значит Валиайнен решил сватовство к общественной дате приурочить.
А вдруг вторая сущность – это змея?
Вон они какие все внешне волнообразные да вытянутые.
Какая гадость!!!
Видимо отвращение отражается у меня на лице.
– Госпожа, пройдемте скорее в покои. Пар плохо на вас влияет.
Они накидывают на меня нечто, похожее на халат, но, к счастью, не прозрачное, и ведут из купальни.
Светлые боги, а можно они хотя бы окажутся не змеями, а большими кошками?
Ох, я же не спросила главное.
– Через сколько дней этот праздник?
Миина с Рииной улыбаются открыто, во весь рот, а молчаливая Тоона лишь уголками губ.
– До Праздника двадцать восемь дней, госпожа.
Они приводят меня обратно в покои и начинают расчесывать мне волосы, смазывая их чем-то приятно пахнущим.
А мне хочется, чтобы они все вышли вон и дали мне выплакаться от души.
Для кого мне тут прихорашиваться, если Карион меня не видит?!
Меня тошнит от мысли, что спустя жалкое время придется лечь со змеем и родить змеенышей!
От Ралькариона я никого не рожу, хотя очень люблю малышей… Но не таких же!
Значит, все слова Валиайнена ложь.
Я не знаю ни кто такие налаарны, ни его не люблю и не любила никогда.
Потому что ну хоть что-то теплое должно шевелиться в душе от подробностей их жизни.
А в моей душе лишь голая выжженная земля.
Девушки подносят мне платья – несколько балахонов из плотной, но тонкой и очень мягкой ткани. Эти балахоны разной длины. Они все надеваются друг на друга и выглядывают из-под подолов красивыми складками.
Голубое, синее и лиловое платье, а талия поверх стягивается поясом.
Ну, по-своему приятно.
Сами служанки одеты так же, только ткани их одежд на вид попроще.
Разглядываю их, и мне в голову приходит неожиданная мысль.
По идее Валиайнен мог бы меня и раньше похитить. Умыкнул бы от мачехи, и дело с концом.
Но он выкрал меня аж из замка неофициальной жены короля драконов.
А значит это только одно: бархатный лжец ждал меня в мире драконов, а о моем родном даже не подозревал.
Потому его слова о нашей прошлой безумной любви и показались мне дикой ложью.
Уж кем я ни была, но точно не налаарной! Иначе если бы в этом мире умерла, то в этом бы и снова родилась.
Ну, так логичнее.
Да и огонь Кариону «сказал», что я из того же мира, откуда он сам.
Эльфийская версия кажется мне все более убедительной.
– Вам все еще нехорошо, госпожа? – голос Риины выводит меня из раздумий.
Надо воспользоваться моментом.
– Да, оставьте меня. Пусть Тоона останется, а вы идите.
Даже если сочувствие этой служанки притворное, я мало что теряю.
То, что Валиайнен – больной мной одержимый, и так ясно. Не знаю, что там было в прошлом, но нынешняя я точно ему очень нужна.
Разыщет ли меня Ралькарион в другом мире до ужасного праздника – не ясно.
Придется выбираться самой.
Служанки коротко кивают мне и выходят, но кто знает, не остались ли они слушать под дверью…
Я напускаю на себя скучающий вид и направляюсь к окну. То, что в комнате все пестрое и волнообразное, я уже оценила.
А что снаружи?
Вид из окна меня поражает.
Сразу за стеклом расстилается водная гладь. Дом выходит прямо в довольно крупное озеро!
На его берегах растут какие-то диковинные разноцветные деревья с пестрыми листьями и такие же непривычные яркие кусты. Надо всем этим таинственным великолепием кружится множество бабочек.
Может, я и погорячилась со змеями, но озеро вместо сада настораживает.
– У вас очень красиво, Тоона, а есть ли здесь садик? Или где у вас принято гулять? – я хочу остаться с ней вдвоем без чужих ушей.
Голос девушки оказывается тихим и каким-то робким.
– Плавать можно прямо в озере, госпожа. Вы же умеете?
Умею. Хотя с моим объемом работ у мачехи мне было особо не до плавания.
– Я же не рыба! Твердая земля мне милее.
Тоона пищит:
– Конечно, сад есть. Хотите пройти туда сейчас?
Я киваю.
Парадная дверь из комнаты приводит в выкрашенный белой краской и облагороженный растительным орнаментом коридор со множеством закрытых дверей.
Мы проходим по нему и добираемся до выхода из дома.
Вправо и влево уходят еще похожие коридоры.
А тут мрачновато… Планировка такая, что легко запутаться, и в качестве светильников не «лампочки», а свечи в массивных металлических подсвечниках.
– Как вы тут не путаетесь?
– Пойдемте, госпожа.
***
Наземный сад Валиайнена выглядит великолепно. От него просто дух захватывает.
Ровные аллеи, деревья, цветы.
В отдалении работают слуги, как бы они нас с Тооной не заложили.
С другой стороны, будь прогулка опасна, Тоона бы не показывалась со мной так открыто, да?
– Вы хотите в тихую часть сада, госпожа?
Рискну:
– Тебе есть, что сказать мне, Тоона. Не отпирайся.
Она лишь молча кивает и жестом показывает мне, куда идти.
Деревья в этой части сада посажены гуще, зато сами аллеи – уже.
Когда мы отходим довольно далеко от дома, служанка признается:
– Сочувствую вам, госпожа.
– Почему?
– Господин Валиайнен, он… Сами все увидите. Давайте вернемся в дом, и вы «забудете» обо мне, госпожа. Зато на ночь выберите меня постельничей.
– Что это такое?
Девушка беспокойно оглядывается.
– Это служанка, которая неотлучно находится при вас ночью.
А, тюремщица. Понятно.
– Хорошо, я буду весь день с Мииной и Рииной, а ночь с тобой. И что я увижу?
– Я проведу вас к господину. Если, не дай пресветлые боги, нас обнаружат, притворитесь, будто вы хотели все посмотреть в доме и заплутали в коридорах.
– Так и сделаем.
То, что она своих светлых богов упомянула, несколько обнадеживает.
А вот ее постоянный страх и тихий писклявый голос – нисколечко. Что же ее настолько запугало?
***
Обратный путь в дом мимо цветных растений недолог: меня уже ждет трапеза.
К счастью, прямо в моих покоях и без Валиайнена.
Еда меня неприятно удивляет: одна трава, ничего мясного или рыбного.
Мясо мне и дома перепадало нечасто, зато у Кариона я полюбила его.
А к речной рыбе я с детства привыкла, но когда спрашиваю о ней, глаза служанок округляются от ужаса.
Через мгновение Риина берет себя в руки:
– Это нечистая пища, госпожа. Мы не позволяем себе подобное.
Одно хорошо. Налаарны не хищники.
Или вполне хищники, просто гурманы. Человечиной питаются, например.
Смущать их и заставлять в лоб говорить мне правду не буду. Хотели бы – сами бы сказали.
Да и не всякая правда безопасна.
Вместо этого прошу девушек развлечь меня и рассказать мне какую-нибудь их народную сказку. Сказки и легенды лучше всего раскрывают местные ценности.
Увы, ничего нового о культуре и быте налаарнов я из незатейливой притчи про несчастную любовь не узнаю.
От досады прошу принести мне канву и нити.
Нет, я не брошу вышивать из-за Арделии. Вышивка отлично помогает сосредоточиться и подумать. А еще время скоротать.
Я вся теперь – ожидание Кариона.
А еще жду мерзкого ползучего гада Валиайнена.
Что же Тоона хочет мне показать?
Я вышиваю, разрешив служанкам переговариваться между собой. Краем уха слушаю: вдруг о чем-то проболтаются.
Так увлекаюсь работой, что не замечаю, в какой момент в комнате становится мертвенно тихо.
Поднимаю глаза: девушки склонились в безмолвном поклоне, а посреди покоев стоит Валиайнен и сверлит меня ненормальным жутким взглядом.
Глава 13. Очарование налаарнов
Что этому типу от меня надо???
Меня от него просто оторопь берет, хотя он внешне хорош собой, а его бархатно-шоколадный голос вообще верх совершенства.
Красивые губы Валиайнена расходятся в улыбке.
– Вижу, ты не скучаешь, любимая. И все же позволь оторвать тебя от дела. Составь мне компанию.
Ох нет. Наедине с этим одержимым мне оставаться совсем не хочется.
– Девушки пойдут с нами?
Валиайнен сладко улыбается.
– Нет, радость моя, только ты и я.
Хочет начать распускать руки? Скорее всего.
Валиайнен подает мне ладонь, и я призываю всю силу воли, чтобы не дернуться от отвращения, когда наши пальцы соприкасаются.
С ним что-то не то.
С ним что-то очень сильно не то.
Или это я уже настолько сильно поглощена драконьей магией, что любой мужчина, кроме Ралькариона, мне противен?
Так или иначе Валиайнена надо задобрить. Любому мужчине проще обидеть злую или равнодушную к нему женщину, чем ту, которая ему доверяет.
Ну, якобы доверяет.
Странное дело. Ладонь Валиайнена теплая, но я то и дело чувствую проскальзывающий под кожей холодок.
И ведь от прикосновений служанок было то же чувство.
Я просто списала это все на ощущения от купальни… но дело в чем-то еще.
Валиайнен выводит меня на распутье коридоров и резко сворачивает в сторону.
Заводит в какую-то комнату, закрывает дверь. Ключ лязгает в замке, оставляя нас наедине.
Я в ловушке.
Светлые боги, главное, не подать вида, насколько мне страшно.
Оглядываюсь. Комната огромная и полупустая, а посреди нее стоит черный отполированный предмет, похожий на… алтарь.
Нет. Только не это… Нет…
Растерянность на лице мне явно скрыть не удается. Валиайнен замечает:
– Впечатлена, любимая? Садись же скорее!
Куда???
Я не успеваю сообразить, как он подхватывает меня на руки и сажает прямо на гладкую черную поверхность… дерева.
Хорошо, что многослойный наряд на мне полностью закрытый и достает до самых туфель.
Замечательно, что Валиайнен меня не привязывает.
Да тут вроде и не к чему, никаких колышков для веревок или других креплений…
Ухватиться на отполированной глади то же не за что. Я сижу аккуратно и боюсь упасть, а ноги просто висят в воздухе. Ими можно поболтать, но я не рискну.
Валиайнен придвигает к черной штуке какую-то скамеечку, садится на нее и пялится на меня снизу вверх.
– Ты восхитительна!
В его взгляде столько страстной тоски, что мне немедленно хочется оправить юбки.
Валиайнен откидывает что-то сбоку черной штуки, и перед глазами хищно блестит гладкая белая полоса, перемежаемая черными вкраплениями.
Я замираю.
Он касается белой полосы, и по залу вдруг льется… музыка.
Получается, Валиайнен усадил меня на некий инструмент?
Больше он на меня не смотрит. Играет.
Очень хорошо играет.
Если бы я не сидела на скользком, опасном и высоком инструменте, музыка меня бы еще больше увлекла.
Она чарующая. Она какая-то совершенно необыкновенная.
На лицо Валиайнена я стараюсь не смотреть, чтобы его не провоцировать, но не удерживаюсь, когда он начинает петь.
Поет видимо на налаарнском, а со мной начинает твориться странное.
Карион говорил, что девушки не могли противостоять особой магии драконов, лишались стыда и сами предлагали себя ему.
Драконьей магии я, похоже, не подвержена.
Зато налаарнская на меня действует.
Я умом понимаю, что какая-то жуть творится, а все равно не могу ни пошевелиться, ни оторвать от Валиайнена глаз.
Замираю, как изваяние, и впитываю…
Лишь бы не спугнуть это чарующее пение, лишь бы насладиться им и раствориться в нем, забыв обо всем вокруг…
Оно лишает меня воли. Делает меня совсем беспомощной.
Но я не хочу теперь другой власти.
Протяни Валиайнен мне руку – я шагну вниз. Пусть сломаю ноги – не важно.
Я сделаю все, что Валиайнен скажет.
Он не прекращает петь. Встает со скамеечки и тянется ко мне.
Почему этот мерзавец так медлит? Мне ужасно хочется ощутить его губы на своих.
Эти отвратительные чувственные губы все ближе, расстояние между нами все меньше.
Он прекращает петь и смотрит на меня блестящими темными глазами.
А с меня как пелена морока спадает, едва пение стихло.
Я намеренно и неестественно громко смеюсь, откидываясь назад и отодвигаясь как можно дальше, чтобы этот хмырь меня не тронул…
– Ваше пение изумительно, господин!
Значит, его власть в голосе. Он может им зачаровать, когда поет. Когда он просто говорит, к счастью, влиять не может.
Валиайнен тоже ненатурально смеется.
– Рад тебе угодить. Как ты думаешь провести остаток дня, любимая?
Уж точно подальше от тебя.
– Повышиваю, может, погуляю в садике. У вас есть какие-то распоряжения, Валиайнен?
– Хорошо, тогда я верну тебя в покои. Отдыхай. Перед сном я загляну к тебе.
Валиайнен поднимает меня на руки, снимая с черного инструмента, а меня бьет озноб.
Его объятия совсем не похожи на драконьи.
Скорее бы спустил меня с рук.
Но он спускает только у двери в зал, и по коридорам мы идем молча.
Как я ни пытаюсь запомнить расположение комнат, это бесполезно. Двери в этих запутанных коридорах совсем одинаковые. Можно их порядок от углов считать, но на ходу я все равно не успеваю.
Страх-то какой, насколько легко я поддалась налаарнской магии!..
Иду и трясусь, вдруг Валиайнен передумает и прямо сейчас еще чего учудит.
Но нет. Он заводит меня в мои покои, служанки там. Велит им хорошо обо мне заботится и выходит.
Может, он в самом деле придет теперь только перед сном?
Хотя везение не мой дар.
***
Поскольку заняться мне особо нечем, я беру вышивку. А служанок прошу рассказать мне еще народных сказок.
Рано или поздно темы про любовь кончатся, и девушки на чем-то проколются.
Я права. Миина начинает рассказ об Озере Правды.
Оказывается, есть в налаарнском мире такое озеро, которое отвечает любому смельчаку на самый важный для него вопрос. Но взамен забирает что-то для него очень серьезное.
Сделав важное лицо, Миина утверждает, что озеро реально существует.
А когда я спрашиваю, может ли она его показать, служанка натянуто смеется. Так, будто случайно или намеренно проболталась.
Не понимаю… Служанки хотят меня спасти от Валиайнена или наоборот погубить?
Может быть так, что они тайно в него влюблены?
Это мне он противен, а они ведь могут совершенно иначе к нему относиться…
В любом случае никакая правда не раскроет границы миров и не перенесет меня к Кариону.
Не представляю, что он сейчас чувствует, если даже моя болезнь из-за Арделии его так глубоко тронула…
И по уму это поместье мне покидать нельзя.
Если наемников поймают и выпотрошат, они сдадут Валиайнена.
И меня станут искать тут.
Я любой ценой должна пока здесь оставаться, но как же мне страшно…
***
Вечер плавно переходит в ночь, и в комнате залегают длинные, точно змеи, тени.
Мы уже поужинали, и на вопрос, кто будет постельничей, я назвала Тоону.
Ждать тяжело и неприятно, но пока Валиайнен не явится, в сорочку из маарского кружева я переодеваться не хочу.
А когда мужчина входит в покои, понимаю, что от него разит вином.
Взгляд Валиайнена полыхает дурным огнем. Как у болотного призрака.
– Выйдите все.
Я замираю, не зная, что придумать, а Миина вдруг пищит:
– Господин… Так не принято. Не по обычаю.
Валиайнен переводит взгляд на нее, и в нем читается ее смерть.
– Осмелилась перечить мне? Забыла свое наказание?
Нет.
Миина – это моя служанка. Почему-то я чувствую себя в ответе за нее.
Я не могу просто смотреть на расправу над ней, ничего не делая.
Меня колотит от ужаса, но я беру себя в руки.
– Вы зашли пожелать мне спокойной ночи, господин? Спокойной вам ночи. Я устала и готовилась отойти ко сну… – изо всех сил стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно более мягко и мирно.
Валиайнен досадливо морщится.
– Твое слово закон, любимая. Отдыхай. Ради тебя я даже не стану наказывать эту девку.
– Я очень ценю, что вы не хотите огорчать меня. Счастливых вам снов, Валиайнен.
Он разворачивается и направляется к двери. Внезапно останавливается на пороге.
Мое сердце пропускает удар.
Валиайнен смотрит на мня пристально, а я на него. Нельзя показать, что я слаба.
Он покачивается на пятках и толкает дверь.
Уходит.
Когда становится ясно, что совсем ушел, служанки падают передо мной на колени.
– Спасибо, госпожа! Вы нас спасли!
Скорее, Миина меня.
– Что вы… Это же вы ослушались его приказа и не вышли.
Миина возражает:
– Вы добрая, госпожа. Я не могла позволить, чтобы…
Резко прерываю ее:
– Забудем об этом. Подготовьте меня ко сну… Я в самом деле очень устала.
Не хочу слышать то, что служанки смогут использовать против меня.
Одно дело что-то тихо подсмотреть, а другое – все знать открыто и скорее всего выступить против Валиайнена.
Я пока не знаю, кому тут на самом деле можно доверять.
Служанки моют меня, умащивают, переодевают в кружево и с поклонами уходят.
Мы остаемся с Тооной.
Кивком указываю ей на дверь.
– Проверь, не подслушивают ли нас.
– Нет, госпожа, это не принято.
Но мою просьбу она выполняет.
Тишина вокруг гнетущая и давит на нервы. Мышь пробежит – и то будет заметно.
– Как скоро нам выходить?
– Уже вот-вот, госпожа. Накиньте шаль, в коридорах холодно. Помните: вы вдруг решили прогуляться. Господин Валиайнен в любом случае не сделает вам ничего хуже того, что вы увидите…
– Я поняла, Тоона.
***
Шаль почти не согревает. Кажется, плиты пола настолько холодные, что обжигают ноги сквозь мягкие тканевые тапочки.
Зато шаги в них совершенно бесшумны.
Мы идем и идем куда-то между факелами, пока я не слышу эти звуки.
Пронзительные, острые вскрики. Будто девушке очень больно.
Тоона тихо объяснила мне в покоях, что самим служанкам подсматривать разрешено. Просто если Валиайнен заметит, наказание будет как раз таким.
И вообще за все – таким.
Я в нерешительности останавливаюсь, не зная, хочу ли его видеть.
Тоона мягко толкает меня в спину.
Ложе стоит так, что в дверную щель я вижу все в профиль.
Рыжеволосая незнакомая женщина как-то странно не то стоит, не то лежит на нем. А Валиайнен рядом.
На шее женщины белая полоса ткани, а в руках Валиайнена ее концы.
То, что он делает, страшно. Слишком жестоко. Больно.
Это не просто то, что происходит между мужчиной и женщиной.
Это другое, кошмарное.
Валиайнен реально псих.
Я вряд ли что-то не понимаю из-за неопытности… такой ужас в женских глазах не подделать.
Ей плохо. Мне плохо.
Я стою, как изваяние, будто налаарнская магия снова сковала меня. Но в этот раз – ужасом.
Кто-то несильно толкает меня, и дверная щель пропадает из вида.
Кто-то берет меня за руку, и тянет куда-то прочь.
Я послушно переставляю ноги.
В голове туман. Перед глазами обезумевшее от боли и страха лицо жертвы.
Конечно, Валиайнен не женится с такими-то увлечениями. Ни одна жена на это не пойдет.
А иметь гарем из служанок не в их обычаях.
Может, потому он и задумал взять в жены не налаарну, а меня?!
И хочет провернуть вот это все со мной?!
***
Я прихожу в себя только в покоях, когда Тоона запирает за нами дверь.
– Господин почти заметил нас, госпожа. Простите, что я толкнула вас.
Невольно выпаливаю:
– Как ты можешь звать его господином после такого?!
Служанка кивает на кровать.
– Вам лучше лечь, госпожа. Он может зайти проверить…
Да, вполне может!
Я мигом юркаю под одеяло, укутываясь до самого подбородка.
Тоона опускается на стул около моей постели.
– Чем больше у мужчины власти над вашим телом, тем более беспомощной вы себя чувствуете, госпожа. Дракон ни к чему не принуждал вас? Не ломал вашу волю, ничем не пугал?