Loe raamatut: «Не спасай меня»

Font:

Пролог

В просторном светлом зале ресторана негромко играл джаз. С разных сторон звучал звон бокалов. За одним из столиков молодая пара выясняла отношения. До меня доносились раздраженные голоса, обрывки фраз: «Любовь… Где она, любовь твоя? Растворилась… А была ли она вообще?» Парень устало закрыл лицо ладонями, а девушка обиженно поджала нижнюю губу. За другим столиком отмечали чей-то день рождения:

– За именинницу! Любви тебе. Что за жизнь без любви?

Дзынь!

– Ульяна с детства занимается балетом, – проговорил отец, склонившись к уху седовласого широкоплечего мужчины.

– Да что вы говорите? – заинтересованно отозвался его собеседник. – Наша семья обожает балет.

– Пап, я еще бокс люблю, – осторожно сказала я, поглядывая в огромное ресторанное окно, в которое рвался весенний ливень.

Седовласый перестал жевать и с удивлением взглянул на меня.

– И это, сказать честно, мне не особо по душе, – поморщился папа.

Дзынь!

– В прошлом году дочь выиграла Гран-при на танцевальном фестивале, в номинации «Классический танец». Ульяна, напомни, как называлось то мероприятие!

– Какая разница? – пытаясь скрыть раздражение, отозвалась я.

Дзынь!

– Фестиваль проходил в Испании, – продолжил отец, – помимо диплома был еще и денежный приз.

Я отвела взгляд от окна и со скучающим видом принялась рассматривать присутствующих в зале. Мужчины в дорогих костюмах, женщины в роскошных вечерних платьях… На шее девушки за соседним столиком сверкнуло бриллиантовое колье. Но вид у хозяйки дорогостоящего украшения был кислый. Какие уж тут бриллианты, когда любовь растворилась. А что за жизнь без этой самой любви?

– Мой сын отучился в Европе, – сообщил седовласый, – думаю, им с Ульяной следует познакомиться.

– Разумеется, – обрадовался отец, – глядишь, не только контракт подпишем, но и породнимся.

Дзынь! Дзынь! Дзынь! Ненавижу такие разговоры!

– Сейчас сын больше времени проводит в Англии, – продолжил мужчина, отхлебывая маленькими глотками шампанское из красивого фужера.

– У Ульяны чистейший английский.

– Не сомневаюсь! Не поймите меня неправильно, но я покорен красотой вашей дочери. И то, как она держится в обществе…

– Спасибо!

Дзынь! А потом – бах! Громкий звон в глубине зала. Видимо, кто-то разбил бокал или тарелку. Я посмотрела в ту сторону, откуда донесся шум. Отец и седовласый не придали произошедшему никакого значения и продолжили скучную беседу. У дальнего столика, за которым сидела пожилая женщина, уже суетился официант. Собрав с пола осколки, он кинулся в сторону кухни.

Внезапно я почувствовала на себе чей-то внимательный взгляд. Через пару столиков от той женщины сидел коротко стриженный парень и с интересом разглядывал меня. Белая рубашка с закатанными рукавами, очки в стильной черной оправе. Он сидел с мужчинами в деловых костюмах, которые что-то оживленно обсуждали. От взгляда парня сердце застучало громче. Я отвела взгляд и уставилась в тарелку.

– Манерами Ульяны с детства занимается бабушка, – продолжал отец, – она не даст спуску ни Уле, ни ее младшей сестре.

– Как замечательно!. Хорошие манеры и скромность – это то, чего недостает современным барышням. Я как посмотрю иногда, с какими особами встречается мой сын… – пожаловался седовласый. – У них одни мальчики и развлечения на уме.

Я снова посмотрела на парня в очках, он продолжал без стеснения пялиться на меня. Как только наши взгляды встретились, он нахально подмигнул. Кровь тут же ударила в голову. Я жутко разозлилась на саму себя и, нахмурившись, отвернулась.

Дзынь!

– В этом году Ульяна оканчивает исторический факультет, а затем собирается поступать в магистратуру. Уедет в Чехию.

– Вы знаете чешский? – обратился ко мне седовласый.

– Образовательная программа дается на двух языках, в том числе и на английском, – улыбнувшись, вежливо ответила я.

– А чем конкретно интересуетесь?

– Доисторической археологией Ближнего Востока.

– Похвально! – смешно причмокнув губами, проговорил мужчина. – А учитесь где? В Москве?

– Здесь, у нас, – не дав мне ответить, сказал отец. – Мы с женой не хотели отпускать ее далеко.

– Что же изменилось теперь? – удивился седовласый.

– А теперь заупрямилась! – раздраженно покачал головой папа.

Мы столько раз говорили на эту тему! Отец не хотел отпускать меня учиться в другую страну. Боясь его гнева, я долго не признавалась в своих намерениях. Но оставаться в этом городе больше не было никакого желания. Хотелось сбежать от воспоминаний, которые обжигали и душили время от времени, чаще всего по ночам.

– Отпускать детей тяжело, – согласно вздохнул в ответ седовласый, – особенно таких умниц и красавиц, как ваша дочь.

Я старалась не смотреть на парня за дальним столиком, но это оказалось выше моих сил. В очередной раз встретившись с ним взглядом, я похолодела. Стараясь унять внезапную дрожь в пальцах, сложила руки на коленях. Парень кивнул в сторону холла. Я осторожно огляделась по сторонам: действительно ли мне предназначалось его приглашение?

– Умница и красавица – это точно, – негромко рассмеялся отец.

– Пап, ну перестань! – смущенно отозвалась я, дрожащей рукой поднося ко рту бокал с водой.

– Еще и скромница, – отозвался с улыбкой седовласый.

Краем глаза заметила, как парень в очках поднялся из-за стола и неспешно, практически вразвалочку, двинулся к холлу. Поперхнувшись, я закашлялась.

– Простите! – прохрипела. – Мне нужно отойти.

Я поспешно вскочила и быстрым шагом направилась к выходу. Стук моих шпилек эхом разносился по светлому нарядному залу.

Выпорхнув в просторный пустой холл, огляделась: никого, кроме метрдотеля, с которым я столкнулась в дверях.

– Извините, где дамская комната? – кашлянув, спросила я.

– По этому коридору налево, – с учтивой улыбкой объяснил мне мужчина.

– Спасибо! – кивнула я, направляясь в ту сторону, куда указал метрдотель.

В конце узкого темного коридора стоял парень в очках, засунув руки в карманы брюк, и смотрел на меня. Я, замешкавшись, остановилась. Сердце гулко билось в груди. Мне казалось, еще немного – и оно разорвется на куски.

– Ну иди же сюда, – негромко позвал парень, и от его голоса задрожали колени.

Я несмело сделала шаг навстречу. Цок. Чуть смелее: цок-цок. Шумно выдохнув, бросилась к парню. Цок-цок-цок-цок – цокали шпильки. В такт лихорадочному стуку пульса в висках. Дышать стало трудно. Парень растерянно вытащил руки из карманов и тоже быстрым шагом направился ко мне. Я запрыгнула на него, обхватив ногами его бедра, и поцеловала в губы. Пожалуй, он не ожидал этого, но не растерялся и тут же начал целовать меня в ответ. Я все крепче прижималась к парню, касаясь дрожащими пальцами короткого ежика волос…

– Ты прекрасна, – проговорил он, придерживая меня за талию и целуя в шею.

«Умница, скромница, красавица…» Не дай бог кто-нибудь сейчас выйдет в слабоосвещенный коридор. А в голове – ничего, кроме монотонного приятного шума. Музыку из зала, голоса, приглушенный смех и раздражающее «Дзынь!» я больше не слышала – только бешеный стук своего сердца.

Прижав меня к стене, парень продолжал горячо целоваться. Макушкой я задела хрустальное бра. Звяк! Я подняла голову, посмотрела на звенящие прозрачные капельки, которые, отражая свет люстры под потолком, переливались радугой, и осторожно перевела взгляд на парня. Встретившись со мной взглядом, он усмехнулся.

– Все это, конечно, безумно круто, – хрипло начал парень, не переставая улыбаться и пялиться на мои губы, – но не хочешь для начала познакомиться?

Глава первая

Годом ранее

– Алло? Черт возьми, почему ты не берешь трубку? Я ведь знаю, что ты прослушиваешь каждое мое сообщение. Ты понятия не имеешь, в какое дерьмо я из-за тебя влип. Ведь предупреждал, чтобы ты прекратил. А теперь… Господи, знал бы ты, как я тебя сейчас ненавижу! Всем сердцем ненавижу. Придушил бы ублюдка! (Тяжелый вздох.) Прошу, перезвони мне. Я за тебя беспокоюсь. И будь осторожен. Пожалуйста…

* * *

Солнце било в окно, в аудитории было шумно и душно. Я бросила раскрытую тетрадь на кафедру, и одногруппники тут же столпились вокруг моих конспектов.

– Ульян, здесь без ошибок?

– У Шацкой всегда без ошибок, не беспокойся.

– А можно я тоже спишу?

– Ребят, только не слово в слово, – жалобно попросила я. – Вы же знаете, мне не жалко, но…

– Ништяк! Без этого зачет не получить.

– Крутолапов, скотина, куда схватил тетрадь!..

– Я был первым в очереди!

Пока одногруппники бились за мои конспекты, я направилась к окну. Усевшись на подоконник, принялась разглядывать зеленый двор университета. Как-то быстро май закончился. Холодные праздники, затянувшиеся выходные, защита курсовых… А тут – раз! – сессия подкралась. Теперь все как ужаленные носились с конспектами лекций, допусками, хвостами, оставшимися с предыдущего семестра. Никогда наша группа не становилась такой сплоченной, как перед сессией. И попробуй тут порадуйся первым по-настоящему летним денькам, когда впереди экзамены…

Я заметила внизу Пашу Долгих – парня, с которым недавно начала тесно общаться. Мы учились в одной школе, в параллельных классах, но почему-то раньше нигде не пересекались. А тут встретились в ночном клубе, обменялись номерами телефонов. Паша мне нравился. Сейчас он бежал к главному корпусу наперегонки со своей подругой Полей Ковалевой. Если честно, так до конца и не могла понять, какие отношения их связывают. Отыскав Долгих в социальных сетях, я обнаружила много его совместных фотографий с Полиной. Но, кажется, они просто дружат. Иначе зачем ему проявлять явный интерес ко мне?

Рядом со мной на подоконник уселась Ната.

– Вот отстой! – выдохнула она. – И кто придумал ставить зачет на субботу? О, Долгих! – Подруга выглянула из окна. – Ты уже договорилась с ним о свиданке?

– Пока нет, – покачала я головой.

– На сообщения сразу отвечаешь? – прищурившись, спросила Натка.

– Обижа-а-аешь! – протянула я.

– Умница, – довольно кивнула Натка. – Дай пять!

Я, рассмеявшись, отбила подруге, и мы снова уставились в окно.

– Бли-и-ин, он такой сладкий, – протянула Ната, упершись лбом в стекло.

– Эй, хорош слюни пускать, – отозвалась я, проводив взглядом Пашу до корпуса. Пропустив Полину вперед, Долгих скрылся в дверях.

– Еще бы эта селедка рядом с ним вечно не крутилась, – раздраженно проговорила Ната.

– Ты про Полину? Насколько я поняла, они только дружат.

– Знаем мы таких подруг, – хмыкнула Натка. – Ты смотри, тоже долго нос не вороти, упустишь такого красавчика.

– Будь спокойна! – заверила я одногруппницу. – У меня все под контролем, ты же знаешь.

– Знаю! – громко захохотала Ната, привлекая к нам внимание остальных. – От тебя никто так просто не уходил.

– Мне бы еще с Коптелевым разобраться, – помрачнела я.

– Руслан никак от тебя не отстанет? – нахмурилась Ната. – Два месяца с вашего расставания прошло. Скажи, что у тебя есть новый парень. Познакомь его с Долгих…

Я только головой покачала.

– Ох, Ната, уже говорила. И теперь жутко боюсь… Коптелев неуравновешенный. И с таким гонором общается, будто это не он мне рога наставлял с другими бабами. Слышала бы ты, что этот тип наговорил на последней встрече.

Подруга хотела что-то ответить, но тут в светлую солнечную аудиторию вошел куратор. Мы с Наткой тут же сползли с подоконника и уселись за длинную парту.

– Ульяна, заполните, пожалуйста, ведомости, – попросил преподаватель.

Заполнение ведомостей входило в мои обязанности – я с первого курса староста группы.

– Кстати, у вас автомат по моему предмету, – обрадовал меня куратор. – Когда будет готово, оставьте бумаги на столе и можете быть свободны.

Несколько одногруппников посмотрели на меня завистливыми взглядами.

– Везуха! – шепнула на ухо Натка.

Я только укоризненно посмотрела на подругу. А что? Мне этот автомат тоже не за красивые глаза достался. Хочешь чего-то добиться в жизни – будь добр, подними задницу и приложи хотя бы минимальные усилия.

Получив зачет, я пулей выскочила из аудитории. Быстро сбежала по широкой лестнице, толкнула тяжелую дверь… В отличие от одногруппников я не считала сессию стрессом. Я всегда сдавала работы вовремя, с удовольствием отвечала на семинарах, исправно посещала лекции, поэтому практически всегда получала автоматы. В очередной раз порадовавшись своей сознательности, ответственности и собранности, я побежала на остановку.

Дома меня ждал приятный сюрприз. Зайдя в квартиру, я тут же наткнулась на пару дорожных сумок.

– Теть Лиль? – крикнула я.

В коридор выглянула тетка.

– Уля? Почему так рано? – строго спросила она.

– Автомат получила, – промямлила я в ответ. Если честно, всегда робела перед ней. Взгляд тетки обычно был таким тяжелым, будто я в чем-то провинилась.

Женщина с задумчивым видом закивала.

– А вы… вы куда-то уезжаете? – поинтересовалась я, пытаясь скрыть радость в голосе. Боже, неужели я в кои-то веки останусь в собственной квартире наедине с собой? А не под присмотром старой строгой тетки.

– У Софы Никитичны был инсульт, – сообщила мне тетя Лиля, повязывая на шею шелковый платочек. Она носила его всегда, даже в теплую погоду.

– Ничего себе! – пробормотала я, понятия не имея, кто такая Софа Никитична. – У вашей подруги?

– Ну конечно же! – всплеснула руками тетка. – Все, не задерживай меня. Дай пройти!

Тетя Лиля бесцеремонно оттолкнула меня от входной двери и потянулась за своими лакированными туфельками. Дальняя родственница, двоюродная сестра бабушки, никогда особо со мной не церемонилась. Зато при разговоре с родителями или ба голос тетки становился слаще меда. Попробуй, докажи родным, что с ней житья нет. Подумают, что я просто хочу избавиться от опеки, хотя я, честно сказать, была бы совсем не против.

– Надеюсь, парней в дом водить не будешь, – пропыхтела тетка, обуваясь.

Я только обиженно поджала губы:

– Когда такое было, теть Лиль?

– Никогда! – дурашливым голосом ответила женщина, мельком глянула в зеркало и поправила короткие волосы. – Это потому, что я за тобой слежу днями и ночами, как и просил отец. Спасибо твоим родителям, пустили меня пожить на старости лет в город. Ох, дай им бог здоровьечка!

– Вещи сами донесете? – кисло отозвалась я.

– Уж как-нибудь! – Крякнув, тетка подняла две сумки. – С божьей помощью. Меня такси внизу ждет, на вокзал отвезет.

– И надолго вы? – с замиранием сердца осведомилась я.

Судя по количеству вещей, навсегда.

– На недельку, – ответила тетка, – надеюсь, глупостей в мое отсутствие не натворишь.

– Какие могут быть глупости? – все-таки возмутилась я.

Тетя Лиля только тяжело вздохнула.

Закрыв за ней дверь, я закружилась по коридору. Одна! На целую неделю! Я даже взвизгнула от радости. Конечно, жаль неизвестную мне Софу Никитичну, но… Никакого теткиного брюзжания по утрам, ее постоянного контроля… И мне не придется отчитываться за каждую прогулку или тренировку, отпрашиваться в клуб. Сама себе хозяйка первый раз практически за три года, что живу в этом городе.

И какие глупости я могу совершить? Подумав об этом, негромко рассмеялась. Завтра, в воскресенье, впервые за несколько месяцев высплюсь. В моей семье не принято долго дрыхнуть, это дурной тон. А, признаться, так хочется поваляться в постели подольше. Я даже могу позавтракать в комнате перед телевизором. Ящик я не смотрела уже несколько лет, это теткина прерогатива, но тут что-то захотелось. Дорваться до запретного. Я злорадно усмехнулась, будто по меньшей мере собиралась ограбить банк, а не притащить в постель чай и мюсли.

Воскресным утром я неспешно собиралась на тренировку, врубив громкую музыку. Никто мне не делал замечания, не стучал в дверь, не твердил, что это неприлично и «в наше время молодежь так себя не вела».

После секции по боксу, в которую я записалась совсем недавно, встретилась с Натой. Вдвоем мы помотались по магазинам, и домой я возвращалась уже около шести. Зашла в пекарню, купила багет на ужин и направилась по пустой липовой аллее. Шла в хорошем настроении. Вечер был по-летнему теплый, над головой приятно шелестела листва. Задумавшись, не сразу услышала, как сзади на приличной скорости ко мне подъехал скейтбордист. Больно толкнув плечом, он, не извинившись, помчался дальше. Я же едва с каблуков не навернулась.

– Эй! – возмущенно воскликнула я, подтягивая слетевшую с плеча лямку хлопкового шопера, из которого торчал свежий багет.

Спустя минуту сзади раздался скрип тормозов. Едва не угодив под колеса автомобиля, я отпрянула в сторону. Черный джип двинулся дальше по пешеходной зоне.

– Что происходит? Здесь вообще-то тротуар! – возмутилась я. Мои вопли были направлены в пустоту, поскольку внедорожник и парень быстро скрылись из виду.

В кармане пиликнул телефон. Сообщение от Паши. Прочитав послание, я не смогла сдержать улыбку. Все-таки Долгих очень милый! Сегодня после тренировки, на которую он неожиданно заявился, устроив мне сюрприз, мы договорились о первом официальном свидании. На всякий случай предварительно оглядевшись, чтобы вновь не попасть под колеса какого-нибудь чокнутого, я зашагала дальше, на ходу печатая ответное сообщение.

Дойдя до узкого переулка, я услышала какой-то грохот, а затем протяжный стон. Я остановилась как вкопанная и убрала телефон в карман. Что произошло? Кому-то нужна помощь? Посмотрела по сторонам, но вокруг не было ни души. Тишина. Только деревья продолжали шуметь. Не считая недавно проехавшего на джипе хама, поблизости не было других машин. Я снова прислушалась. За углом дома находился небольшой проходной двор, попасть в который можно, спустившись по крутым каменным ступеням. Именно оттуда доносился стон. А если кому-то нужно вызвать врача? Я неуверенно сделала шаг вперед и заглянула за угол. Увидев, кому нужна помощь, бросилась вниз по лестнице.

Скейтбордист, который едва не сбил меня, сидел на асфальте, держась за ногу. Нужно совсем не ориентироваться в нашем районе, чтобы не знать, что в этот двор ведет крутая лестница. Можно и шею свернуть. Скейт отлетел на несколько метров и теперь сиротливо валялся у кустов. Парень попытался подняться, но затем, поморщившись от боли, снова плюхнулся на асфальт.

– Вам помочь? – подбежала я к пострадавшему и присела перед ним на корточки. – Вдруг перелом? Врача надо вызвать.

– Не надо никакого врача, – грубовато отозвался незнакомец, – обойдусь.

Я пожала плечами. Обойдется так обойдется. Мне-то что? Больше всех надо? И все-таки я глянула на его ногу.

– Может, у вас вывих? Или растяжение…

– Ты медик? – перебил меня парень.

– Нет! – почему-то смутилась я. – Будущий историк.

– Ну надо же, – насмешливо произнес скейтбордист.

Мне стало обидно. Сначала толкается, потом насмехается, а я ему еще помочь хотела. Много чести! Я поднялась на ноги.

– Постой! – схватил меня за руку парень. – Куда ты?

– В смысле? – удивилась я. Ладонь его была очень холодной. – Домой. Раз вам не требуется помощь…

– Мне не требуется помощь врачей, а твоя – очень даже, – заявил этот наглец.

– Ну надо же! – передразнила я, зачем-то усаживаясь на бордюр рядом с незнакомцем. – И чем я могу вам помочь?

– У тебя нет попить? – спросил парень.

Я покачала головой. А потом заметила, каким жадным взглядом молодой человек смотрит на торчащий из сумки багет.

– Но у меня есть еда, – сказала я.

Парень молча сглотнул.

– Это свежий багет с прованскими травами…

– Да-да, понял. Давай его сюда!

Сначала я внутренне возмутилась, а потом все же достала хлеб из сумки. Парень жадно впился в багет зубами.

– Я не ел три дня, – доверительно сообщил он мне, жуя свежий хлеб.

– У вас какие-то неприятности? – спросила я, попутно оглядев его внешний вид. На бездомного он точно не похож. Шмотки не из дешевых.

– Нет, я просто на диете, – мрачно ответил парень, – хотел себя привести в порядок к лету.

Я снова нахмурилась. Шут гороховый! Встать бы да и уйти, оставив его здесь с багетом. Но я почему-то продолжала сидеть рядом. Осторожно посмотрела на его профиль: волнистые темно-русые волосы, спадающие на шею, прямой нос, карие глаза… Симпатичный, но, кажется, жутко вредный тип.

– Меня зовут Ульяна, – представилась я, – Щацкая.

– Ммм, – лениво отозвался парень, продолжая жевать, – звучит!

Своего имени он так и не назвал. Зато заметно напрягся, когда на самом верху лестницы в бликах вечернего солнца показалась чья-то фигура. Даже жевать перестал. Разглядев спускающуюся женщину с псом на поводке, парень успокоился и вернулся к багету. Ни для женщины, ни для красивой пушистой собаки мы с незнакомцем не представили никакого интереса. Они даже не посмотрели в нашу сторону. Скрипнув железной дверью, хозяйка и пес скрылись в подъезде.

– Это ж была колли, – радостным голосом проговорил парень, – сто лет их не видел.

– Вообще-то это шелти, – поправила я.

– Вкусный батон.

– Багет…

Парень, нахмурившись, взглянул на меня. Я тоже, угрожающе сдвинув брови к переносице, уставилась на него. Как-то сразу наше общение не заладилось, поэтому я была готова к дальнейшим выпадам. Но внезапно молодой человек, продолжая смотреть мне в глаза, расплылся в довольной улыбке. Я растерянно улыбнулась в ответ.

– А ты забавная, Ульяна Шацкая, – сказал он мне.

– Спасибо, эм…

– Михаил.

– Спасибо, Михаил.

Слопав весь багет, парень снова опасливо огляделся.

– Поможешь мне встать?

– Конечно, – закивала я, поднимаясь на ноги. Протянула Михаилу руку. – Как же вы так упали? Могли себе что-нибудь сломать.

– Ох, не говорите, – отозвался парень, – мы сами так перепугались, пока летели.

И мне перехотелось подавать этому нахалу руку. Лучше бы его с силой оттолкнуть в ближайшие кусты.

– Ты такая вежливая, – рассмеялся парень, заметив, что я рассердилась.

– Меня так воспитали, – буркнула я и все-таки помогла ему подняться. – А вы такой тяжелый, Михаил!

– Сами меня накормили, Ульяна Шацкая.

Парень попробовал встать на больную ногу. Поморщившись, наклонился и ослабил шнуровку на поношенных черных кедах Vans.

– Все-таки надо в травмпункт, – покачала я головой.

– Это простое растяжение, – ответил Михаил, – нужно наложить повязку.

– Вы умеете это делать? – спросила я.

– Умеем, – отозвался парень.

Я решила, что лучше уж буду ему невоспитанно тыкать. Невозможный человек!

– У тебя нет эластичного бинта?

Я только руками развела:

– Почему-то не ношу с собой.

Подобрала с земли скейт и поставила его перед парнем.

– Вставайте, я докачу вас до дома. И по дороге забегу в аптеку – бинт куплю.

Меня с детства учили: если человек нуждается в помощи, надо ему эту самую помощь оказать. С меня не убудет.

– Или, может, такси просто вызовем? Где вы… ты живешь? Далеко отсюда?

Парень заметно стушевался.

– Нигде, – наконец ответил он.

– Вот как, – растерялась я.

Мы молчали и смотрели друг на друга. Я – озадаченно. Михаил – безразлично, продолжая, как цапля, стоять на одной ноге.

– На бездомного ты не похож, – вынесла вердикт я. – У тебя какие-то неприятности?

– Ага, не исключено, – туманно отозвался Михаил.

– И я не могу тебе помочь?

– Помочь? Вряд ли.

– Черный джип искал тебя?

– Все может быть…

Я вскипела. Этот молодой человек – настоящий энергетический вампир! На то, чтобы добиться у него ответов на простые вопросы, требуется столько сил…

– До свидания! – сухо обронила я, разворачиваясь.

– Пока! – отозвался Михаил.

Я быстрым шагом вышла из злосчастного двора и огляделась. Улица по-прежнему была пустой. Где все в этот час? Даже жутковато как-то. Наверное, если бы я сейчас увидела тот самый черный джип, то здорово перепугалась. Тишина и щебетание птиц над головой только нервировали.

Сердясь на свою совестливость, я все-таки отправилась обратно во двор. Парень сидел на асфальте в обнимку со скейтом.

– Поднимайся, Михаил! – бросила я, подойдя вплотную к парню.

– Ты можешь называть меня просто Мишей, – без особого энтузиазма отозвался скейтбордист.

– Хорошо, просто Миша. Всухомятку есть вредно.

– Буду знать, – парень задрал голову и посмотрел мне в глаза.

Я смутилась.

– Я к тому, что живу в соседнем доме. Пойдем, напою тебя чаем, бинт дам, сделаешь перевязку… А потом вызывай такси и куда-нибудь проваливай!

– Наверное, ты хотела сказать: «Куда-нибудь проваливайте», – поправил меня Миша.

Я к насмешкам парней не привыкла, поэтому снова разозлилась:

– Ты ждешь особого приглашения?

Парень все-таки поднялся на ноги, на сей раз не прибегая к моей помощи. Одну ногу поставил на скейт, вторая зависла в воздухе. Я осторожно подтолкнула Мишу в спину. Чувствовала себя при этом крайне глупо. Толкаю к своему дому незнакомого хамоватого парня. А если он преступник? Вынесет из моей квартиры все ценные вещи… Хотя кого я смешу? Никаких особо ценных вещей у меня нет. Почему я решилась ему помочь? А может, он гипнотизер? Заколдовал меня, а я и рада стараться, в гости пригласила… Кошмар!

В этот момент Миша обернулся и подмигнул, обаятельно при этом улыбнувшись. Тогда я с силой толкнула его в спину еще раз.

– Ульяна Шацкая, ты хотела мне помочь, а не угробить, – негромко рассмеявшись, проговорил парень. Затем припугнул меня: – А если я попаду под машину?

– Извини! – стушевалась я, догоняя Мишу.

В общем, с горем пополам мы добрались до моего дома, купив по пути в аптеке бинты и мазь.

– Значит, здесь ты живешь? – осмотрел новостройку Миша.

– Да, на десятом этаже.

– Надеюсь, лифт исправен?

– И я надеюсь, – проворчала я, помогая Мише подняться на крыльцо.

В квартире было светло и тихо. Я оставила открытыми окна, и теперь ветер играл занавесками, надувая их белым парусом. С улицы доносился веселый птичий гомон. После утренней стирки пахло свежим бельем.

– У тебя есть злая собака? – почему-то шепотом спросил Миша, разуваясь.

– У меня есть злая тетка, – прошипела я в ответ, – но сейчас она в отъезде.

Миша с пониманием кивнул и, прихрамывая, направился с экскурсией по моей небольшой квартире, без стеснения рассматривая каждую мелочь: книги на полках, открытки, фотографии в рамках…

– У тебя очень миленько, Ульяна Шацкая, – вынес вердикт парень.

– Спасибо, просто Миша, – произнесла я в ответ, доставая из сумки бинт. – Вот держи! – Я кинула парню небольшую упаковку, и он ее с легкостью поймал одной рукой. – А я пойду чайник пока включу.

Когда Миша вошел на кухню, я уже ставила на стол две чашки с чаем и вазочку с десертом.

– Что это? – с опаской поинтересовался парень.

– Халва из тыквы, – пожав плечами, ответила я.

– Из тыквы?

– Ну да.

– А есть что-нибудь вроде сникерса?

– Сникерс – это вредно. Лопай, что дают, – неожиданно для самой себя грубовато ответила я.

– Лопайте, – снова поправил меня гость, потянувшись к вазочке. – Мы же с тобой люди воспитанные. – Он поднес кусочек халвы ко рту. Я замерла в ожидании. – А, кстати, сойдет.

Никогда не видела, чтобы человек так долго жевал халву.

– Там еще и мед? – с кислым видом осведомился Миша.

– Ага.

– Гадость какая!

Я придвинула парню чашку с зеленым чаем.

– Миша, – осторожно начала я, – может, ты все-таки расскажешь, какие неприятности с тобой случились?

Думала, что парень снова начнет юлить и отшучиваться, но он вдруг сделался чрезвычайно серьезным и проговорил:

– О’кей, слушай!..