Loe raamatut: «Покер на чужом поле»

Предисловие автора

Эта небольшая повесть написана на основе событий, которые реально происходили в Англии 19 лет назад. Ранее публикация ее была нецелесообразна, сейчас время стерло прежние запреты, и я решил выложить ее на суд читателя. К тому же ее актуальность повысилась в связи с последними обвинениями английского премьера Терезы Мэй в адрес России.

Часть 1. Дебют

Воскресенье, 21 февраля 1999 г.

Лондон встретил нас, как и положено, мелким дождиком. Самолет долго блуждал в низких облаках, а потом сразу шлепнулся на полосу, пробежал по ней, довольно урча, и застыл. Прибыли в аэропорт Хитроу, Соединенное королевство Великобритания.

В зале прибытия меня встречали. Седой джентльмен с эмблемой Кембриджской школы английского языка после обмена приветствиями попросил подождать: через четверть часа прибывал другим самолетом еще один студент, и до Кембриджа нам предстояло добираться вместе.

В свои пятьдесят с небольшим я, конечно, мало походил на студента. Директор проектного нефтяного института, кандидат наук, имеющий и другие степени и звания, решил основательно подремонтировать свой английский язык, который стал уже совершенно необходим в работе. В последние годы контракты нашего института с западными компаниями стали обычным делом, и, хотя я вполне объяснялся с коллегами без переводчика, но уже через час после начала разговора язык становился деревянным, а количество ошибок возрастало до неприличной величины. Поэтому я испросил и получил разрешение совета акционеров на трехнедельный курс английского языка в известной всему миру Кембриджской школе.

Наверное, мне следовало все-таки взять бизнес-курс совмещенного обучения языку и технической специальности. Но, во-первых, я и без того имел неплохое представление об английской нефтяной промышленности, а во-вторых, бизнес-курс стоил около десяти тысяч долларов, обычный же обошелся вчетверо дешевле. Стоял февраль 1999 г., Россия еще не оправилась от прошлогоднего кризиса, и было неловко тратить большие деньги на заграничные вояжи.

Мой попутчик-студент оказался длинной, почти моего роста девицей из Австрии. Пока мы ехали в такси до Кембриджа, выяснилось, что ее зовут Астрид, работает секретарем в какой-то фирме. На вид ей было лет двадцать, и я подумал, что буду самым великовозрастным студентом в школе. Так оно впоследствии и оказалось.

Англия – страна вековых традиций, но погода здесь по традиции переменчива. Не успели мы выехать из Лондона, как дождь кончился, и приветливое солнышко осветило вполне средневекового вида усадьбы, окруженные зелеными лугами. Стояла ранняя весна, на вишневых и сливовых деревьях распускались бутоны, и все это было только что умыто ласковым дождиком. Полное впечатление рая на земле не портили даже заборы вдоль автострады, напоминающие о том, что каждый из этих участков – неприкосновенная частная собственность. Но вскоре картина опять изменилась, и, когда мы въехали в Кембридж, наползли тучи и вновь стал накрапывать моросящий дождь.

– * -

Моя временная резиденция находилась на окраине Кембриджа, в уютном тупике жилого района Черри Хинтон, что в приближенном переводе звучало, как «Вишневый цвет». Двухэтажный кирпичный домик вплотную примыкал к соседним участкам. Около него не нашлось места даже небольшому деревцу или лужайке, что свидетельствовало о скромном достатке хозяев. Кухня на первом этаже чуть уступала по размеру гостиной, но была значительно просторнее столовой, где в числе прочего поместились компьютер, факс и телефон. На втором этаже находились спальни, две из которых хозяева сдавали студентам.

Моя комната оказалась меньше курятника. Мебель в ней была представлена узкой кроватью, стенным шкафом и легким стулом. Для занятий можно было использовать откидной столик, но тогда проход к шкафу становился затруднительным. Впрочем, за весьма небольшую плату ожидать особого комфорта не приходилось.

Хозяйка дома, миссис Тошик, идеально подходила на роль Бабы-яги из фильмов Александра Роу. Ее желтовато-сиреневое лицо причудливо отражало черты всех трех земных рас: белой, черной и желтой. Волосы были аккуратно укрыты серым платком, силуэт задрапирован того же цвета халатом, а глаза казались огромными и пронзительными из-за мощных линз больших очков. Впечатление дополнял низкий хрипловатый голос и раскатистый смех. Вероятно, ей было больше 60 лет, раньше она работала медсестрой в муниципальном госпитале, а потом вышла на пенсию.

М-р Тошик рядом с женой выглядел добрым волшебником. Открытое загорелое лицо, высокий лоб, легкая седина и мягкая улыбка на губах. Работал он в том же госпитале «техническим специалистом», как я понял, отвечал за подготовку хирургического инструмента.

Родом хозяева были с далеких Мальдивских островов, но в Англию перебрались 33 года назад, вполне здесь освоились и вырастили детей. Старший сын уже окончил университет и работал по юридической части, а младший учился на психолога. Хозяйка сообщила мне об этом с явной гордостью: в Англии эта специальность пользуется особым уважением, на мой взгляд, незаслуженным. Семья была мусульманская, на стенах арабской вязью красовались изречения из корана, и меня с извинениями предупредили, что даже запаха свинины в доме быть не может.

Скоро я перестал обращать внимание на необычную внешность хозяйки, потому что в общении она оказалась весьма радушным человеком, с хорошим чувством юмора – с удовольствием подшучивала над собой и заразительно смеялась при этом. Ей нравится сдавать комнаты студентам, есть возможность узнать много интересного о дальних странах. Сейчас у нее живет только один студент из Бразилии, а до этого квартировали два русских бизнесмена – отличные ребята, на занятия практически не ходили, а целыми днями таскались по барам и ресторанам. До школы было недалеко, мне подробно объяснили маршруты автобусов, но я решил прогуляться по городу и набраться впечатлений.

Ранней весной Кембридж выглядел тихо и прелестно. Сначала я шел мимо двухэтажных коттеджей с небольшими, но уже зелеными газонами и цветниками. По улицам с непривычным левосторонним движением плавно скользили машины, казалось, без шума и дыма. Пешеходов было мало, зато часто встречались велосипедисты, для них здесь специально размечены дорожки.

На перекрестке солидно разместился ресторан «Робин Гуд энд Литтл Джон», из его больших окон звучала приятная музыка. Дальше вдоль улицы располагался небольшой парк: вековые дубы и сосны величественно сторонились друг друга, а между ними на свежей траве цвели поляны крокусов, подснежников и нарциссов.

Через полчаса я почти добрался до центра города, где находилась моя школа, но тут облака сгустились, и пришлось возвращаться обратно в ускоренном темпе. Пока я дошел домой, стемнело, неистовый ветер с десяток раз вывернул наизнанку мой зонт, а проливной дождь смыл с улиц не только людей, но и машины.

– * -

Перед ужином м-с Тошик продолжила мое знакомство с местными порядками. Личная свобода не ограничивалась, наоборот, мне выделили персональный ключ от дома и заверили, что уходить и возвращаться я могу в любое время дня и ночи. Хозяева обеспечивали мне завтрак и ужин, но в случае опоздания на трапезу лавочка закрывалась, и сухой паек не полагался. Отопление на ночь ради экономии выключается, а уборка комнаты и смена постельного белья производится строго по четвергам. Можно пользоваться телефоном, но только для звонков внутри города. Что касается развлечений, то в городе достаточно пабов (баров), но на выходные дни лучше всего отправиться в Лондон, который по числу глазеющих по сторонам туристов превосходит все столицы мира.

Лекция была прервана звонком велосипеда. Стукнула дверь, и в комнату влетела невысокая девушка, на ходу отряхивая насквозь промокший плащ. Я не сразу сообразил, что это и есть мой сосед, «студент» из Бразилии.

Ее трудно было назвать красивой, но выглядела она достаточно броско. Длинной гриве черных, как смоль, волос позавидовала бы любая цыганка. Хороши были большие черные глаза с длиннющими ресницами. Смуглое от природы, загорелое лицо чуть портили выдающиеся вперед скулы и большой рот с едва заметным темным пушком над верхней губой. Зато у нее был звучный гортанный голос, а на лице ежеминутно появлялась ослепительная дежурная улыбка.

Будучи уже не в первый раз за границей, я вполне привык к улыбкам иностранцев и знал, что они не выражают ничего, кроме вежливости. Русский человек не имеет обыкновения скрывать свои чувства: если он в горе, оно написано на лице, если весел – глаза светятся неподдельной радостью. Он не отягощен собственностью и еще не привык к страху потерять работу. На Западе лицо – рекламная вывеска твоей фирмы или же твоя лично, не приведи Бог, окружающие подумают, что у тебя не все в порядке. Поэтому, в душе ты можешь реветь белугой, но на лице изволь носить улыбку.

Знакомство продолжалось за ужином. Девушку звали Даниэл, в 25 лет она неторопливо заканчивала университет в Сан-Паулу, а ныне шестой месяц изучала английский в Кембридже. Похоже, занятия не слишком ее изнуряли, во всяком случае, говорила она по-английски ничуть не лучше меня. Особых увлечений за ней тоже не водилось: книги да подруги. Хозяйка тут же предложила мне взяться развлекать Даниэл и для начала сводить ее в паб, но та решительно отказалась.

Ужин состоял из салата, закусок и замысловатого плова из говядины с овощами. Все это было бы вполне съедобно, но так обильно приправлено перцем и прочими пряностями, что аппетит быстро испарился. К тому же сказывалась усталость с дороги и смена часовых поясов, как-никак в нашем сибирском городе стрелка уже подходила к двум часам ночи. Кое-как дождавшись завершения трапезы и сопутствующего ей разговора, я с удовольствием отправился спать.

– * -

Понедельник, 22 февраля 1999 г.

Внутренний будильник поднял меня в три часа ночи: по нашему времени мне уже пора было начинать рабочий день. Несколько часов прошло в бесплодных попытках отоспаться впрок, наконец, темная пелена за окном сменилась серым рассветом, который окончательно прогнал остатки сна. С помощью легкой гимнастики и прохладного душа я вполне привел себя в рабочее состояние.

На завтрак были предложены кувшин молока и миска кукурузных хлопьев. Кошку или курицу это, наверное, устроило бы, но для взрослого мужчины милее ломоть колбасы и кофе. Хозяева рано ушли по своим делам, Даниэл еще спала, поэтому я быстро запихал в себя три ложки безвкусной смеси и отправился в школу.

Прогулка до школы заняла не более 40 минут. Трехэтажное каменное здание, судя по потемневшим стенам, стояло здесь не менее двухсот лет и было переоборудовано под школу сравнительно недавно. Старое крыло с остроконечными башенками и узкими лестницами ранее явно служило жилым помещением, здесь размещались кабинеты персонала и небольшие классы. В новом крыле комнаты были просторнее, в одной из них нашу группу новоявленных студентов познакомили со школьными порядками.

Англия – страна высочайшей специализации, на любую функцию здесь найдется соответствующий специалист, причем его профессию не так-то просто назвать по-русски. Деловая леди, вроде нашего завуча, настойчиво рекомендовала не пользоваться родным языком в общении с соотечественниками, это ухудшает усвоение английского. Девушка, которую звали Дженни, рассказала о программе экскурсий и пригласила всех на традиционную дискотеку в бар «Чикаго Диско Клаб» сегодня вечером. Позже я уяснил, что «дженни» (в дословном переводе, «лебедка», «толкач» или «буксир») – это не имя, а профессия воспитателя, ответственного за культурный досуг. Речь напористой дамы, специалиста по безопасности и страхованию, оказалась для меня несколько неожиданной.

– Чтобы объехать Соединенное королевство вдоль и поперек, вам достаточно иметь при себе студенческое удостоверение, – убеждала она. – Не носите с собой паспорт, не держите при себе лишних денег, оставьте все это в своей комнате. В случае любого недоразумения вам достаточно назвать телефон или адрес школы. Наши сотрудники всегда придут на помощь, и это потребует гораздо меньше усилий, чем разыскивать с полицией утерянный вами паспорт или экстренно оформлять новые выездные документы. Мы имеем богатый опыт подобных историй.

Я, разумеется, знал, что в Англии не воруют, собственные домушники давно перевелись, а российские с местными порядками еще не освоились. Все же маленькая карточка с моей фотографией, заверенная простеньким штампом Кембриджской школы, казалась мне весьма ненадежным удостоверением личности. Тем не менее, я в тот же день прилежно выполнил рекомендацию: положил паспорт и почти все наличные доллары в дальний угол стенного шкафа, на всякий случай прикрыв их пластиковыми кулечками.

После краткого письменного теста меня определили в группу intermediate, то есть среднего уровня знаний. Я не слишком расстроился, хотя и рассчитывал на более высокий уровень. Чувствовалось, что тот английский язык, что я учил в школе и институте, за 30 лет сильно изменился; кроме того, я никак не мог освоиться с быстрым британским произношением, глотающим на ходу буквы и целые слоги.

Состав студентов оказался весьма пестрым. Больше всего было японцев, точнее, японских девушек с застенчивыми улыбками. Смуглолицые парни и плотные девицы представляли различные страны Южной Америки, то и дело попадались китайцы, мексиканцы, арабы, а вот европейцев было сравнительно немного. Вся эта молодежная орава чувствовала себя, как дома: поминутно прихлебывала кофе или кока-колу, жевала резинку, похлопывала друг друга по плечам и громко болтала на своих и чужих языках.

В перерыве ко мне подошел высокий светловолосый парень лет тридцати пяти.

– Привет, Александр, – по-русски сказал он. – Надолго в эти края?

Я достал визитную карточку, и мы познакомились. Сергей Бондарь оказался коммерческим директором крупного завода на севере Ленинградской области. Прилетел он, как и я, накануне, но его учебный курс был самым коротким, всего две недели. Столь краткая поездка выглядела скорее поощрением начальства, нежели учебой. Сергей и не скрывал, что приехал просто отдохнуть, поездить по стране, а язык должен улучшиться сам собой. Приятный он был парень: говорил негромко, одевался скромно, и единственным признаком его профессии служил мобильный телефон. Мы закурили.

– 

Идешь вечером на дискотеку в “Чикаго клаб»? – спросил он.

– Нет, пожалуй, я уже вышел из того возраста, когда пару часов с удовольствием дрыгаешь ногами.

– Традиционное мероприятие, отказываться не положено. Устраивается специально, чтобы все смогли познакомиться и почувствовать себя свободно.

– Но ведь на аркане туда не волокут, просто приглашают. А публика здесь в два-три раза моложе нас, не хотелось бы выглядеть забавным в такой компании. Ты уже познакомился с Кембриджем?

– 

Не успел еще, но это не проблема. Школа стоит на одной из центральных улиц, сейчас перерыв на ланч, можно прогуляться к центру и заодно перекусить где-нибудь.

– 

Мне бы надо сначала найти банк и поменять доллары на фунты, – вспомнил я.

– 

Банк рядом, почти по дороге. Я вчера тоже поменял тут деньги на первое время, доллары в английских магазинах не принимают, не то, что в других странах.

Мы зашли в банк. Операция обмена заняла не более минуты, и мы двинулись мимо железнодорожного вокзала к Кембриджскому университету. Согласно ранее полученным рекомендациям я предложил общаться по-английски и скоро понял, что Сергей владеет языком не лучше меня. Понимал он хорошо, а говорил медленно, запинаясь и подбирая каждое слово. Впрочем, Сергей больше спрашивал, чем рассказывал, а мне разговор давался легко, поскольку шел на профессиональные темы.

Университетские корпуса раскинулись широко, справа открывался большой парк с огромным зеленым газоном, на котором молодежь играла в футбол. Первое впечатление было получено, мы зашли в уютное кафе и слегка подкрепились пиццой. Счет, однако, оказался внушительным, и я подумал, что местный общепит плохо сочетается с моими финансовыми возможностями. Пора было возвращаться в школу, предстояло еще оформление каких-то бумаг и анкет.

-– * –

Вечером за ужином общение продолжалось, хозяева доброжелательно и с юмором рассказывали о местных традициях и порядках. Англичане любят все делать рано: утром встают рано, завтракают рано, так же рано начинают и кончают рабочий день и рано ложатся спать. Бары закрываются в 11 часов вечера, только некоторые, в центре, работают до двух часов ночи. В полночь прекращается движение автобусов, разумеется, есть такси, но это весьма дорого.

Я поинтересовался, нельзя ли посмотреть телевизор. В течение всего дня я с трудом улавливал обрывки знакомых слов в речи англичан, мое восприятие на слух явно оставляло желать лучшего, и была надежда улучшить его таким образом. Телевизор стоял в гостиной, но оказался неисправным, в доказательство мне продемонстрировали полосы на экране. Я подумал, что отремонтировать его недолго, просто хозяйка не хочет моего присутствия в гостиной, что ж, это ее право. Впрочем, телевизор можно взять напрокат, магазин находится по дороге в школу. А пока м-с Тошик предложила мне пару книг, которые остались от русских бизнесменов.

Даниэл за ужином была обворожительна, подкладывала мне в тарелку лучшие куски и с интересом расспрашивала о России. В ее взгляде я несколько раз уловил явное кокетство, но всерьез его не воспринял. Женщина всегда остается женщиной, почему бы не потренироваться в стрельбе глазами, коль возможность представилась.

Перед тем, как залезть под душ, я с удивлением обнаружил в ванной комнате небольшую сушилку, на которой были вывешены четыре пары кружевных дамских трусиков. Похоже, Даниэл устраивала сегодня стирку. Воистину, простота – хуже воровства, русские пословицы часто бывают удивительно точными.

-– * –

Вторник, 23 февраля 1999 г.

Сегодня занятия начинались в первую смену, с 9 часов, поэтому в семь я уже был на ногах. М-с Тошик позвякивала тарелками на кухне, но на качестве завтрака это никак не отразилось: те же кукурузные хлопья с молоком. Я чертыхнулся, приготовил чашку кофе, предусмотрительно захваченного из России, и дал себе слово сегодня же запастись собственным провиантом.

Преподавательницу основного курса английского языка звали Виржиния. Стройная невысокая шатенка с чуть насмешливыми карими глазами, она производила очень приятное впечатление. Одета, как и многие англичане, весьма просто: черная блузка, легкие светло-серые брюки и полуспортивные тапочки. Подкупала ее неподдельная непосредственность: она могла, например, по ходу объяснения сесть на край стола, продолжая оживленно обсуждать со студентами смысл того или иного слова. Кроме того, она обладала замечательным (для нас) произношением, мягким и отчетливым, совсем не похожим на обычное бормотание или ворчание англичан. Мы немало удивились, узнав, что она француженка и всего лишь шесть лет живет в Англии.

Первый час был отведен для знакомства. Несколько слов о себе: родился, учился, работал, женился, профессия, хобби и тому подобное. Каждый из студентов представился по имени (фамилии здесь не употреблялись), сказал несколько слов о своей стране, а дальше пошло про глаголы, времена и прочую грамматику.

О высочайшем профессионализме английских педагогов стоит упомянуть особо. Каждый урок здесь напоминает хорошо поставленный спектакль. Вот преподаватель объяснил правило, нарисовал схему и тут же предложил студентам привести примеры. Включил магнитофон, и на ту же тему звучит разговорная речь. Раздал карточки с новыми словами, быстро разделил группу на пары, и вот уже студенты перебрасываются вопросами и ответами, а учитель переходит от одной пары к другой и на ходу поправляет ошибки. В конце каждого урока – командная игра, и все это насыщено теплым юмором и искренней доброжелательностью. Никакого превосходства преподавателя перед учениками, наоборот, педагог сплошь и рядом ведет себя, как мальчишка, ему ничего не стоит сесть на пол или отпустить шутку в свой адрес.

В перерыве я купил телефонную карту для междугородних переговоров. Сейчас они появились и у нас, а тогда мне пришлось внимательно изучить инструкцию. Удобная штука! После вскрытия внешней упаковки читаешь на карте персональный код из 13 цифр, набираешь его по телефону и в пределах 10 фунтов можешь беседовать с любым абонентом земного шара. Я хотел сразу позвонить домой, но было еще рановато, к тому же единственный в школе телефон-автомат напрочь оккупировали бразильские девицы.

Курить в школе, естественно, запрещалось, и многочисленная курящая братия в каждом перерыве собиралась во внутреннем дворике. Здесь же был и Сергей, мы обменялись впечатлениями.

– Как тебе понравилась дискотека? – поинтересовался я.

– 

Знаешь, ты был прав, этот визг и скачки уже не для нас. Я ушел через полтора часа, когда публика только разгулялась.

– 

То-то же. А какие у вас были занятия?

– У нас свободное посещение, большую часть времени я провожу в лаборатории. Там прекрасные магнитофонные записи и никто не мешает заниматься.

Мы поговорили еще о планах на выходные дни, и тут перерыв кончился.

-– * –

Преподавателя английской грамматики звали Джо. Огромный негр ростом не менее 190 см, с курчавой, слегка седой шевелюрой и грубо слепленным лицом. Похоже, он страдал хроническим насморком, ибо поминутно сморкался и швыркал носом. Пока наша группа рассаживалась по местам, он с громким сопеньем оглядывал входящих, вытянув ноги из-под стола в проход и вращая белками больших выразительных глаз.

Собственно говоря, преподавал он не грамматику, а курс подготовки к экзамену TOEFL, английский для иностранцев. Иммигранты, выдержавшие этот экзамен, имеют право получить не только вид на жительство, но и постоянную работу. Не знаю, какой черт дернул меня включить этот предмет в свою программу. Разумеется, я не собирался ни жить, ни работать в Англии, просто соблазнился возможностью получить соответствующий аттестат, мало ли где пригодится.

Слева от меня сидела скромная девушка в джинсах и синей кофточке. Издали ей можно было дать лет двадцать пять, но довольно глубокие морщины на лбу, просвечивающие через плотный слой макияжа, подсказывали, что она, по меньшей мере, на десять лет старше. Мы познакомились по-английски, а потом перешли на русский язык.

Виктория приехала в Кембридж из Челябинска, где работала экономистом на металлургическом комбинате. Ее шестимесячный курс языка уже подходил к концу, по-английски она говорила гораздо лучше меня и рассчитывала через месяц сдать экзамен TOIFL. Дальнейший обмен информацией был прерван из-за начала урока.

Громада по имени Джо возвысилась над столом и медленно обвела взглядом класс. Прямо напротив него молодой швед со вкусом целовал юную мексиканку, та закатывала глаза и отвечала ему с тем же пылом. Взгляд Джо скользнул по ним мимоходом и остановился на моей персоне.

– 

У нас появилась новая личность, давайте познакомимся.

Джо обладал мощным басом, но слова произносил быстро и неразборчиво. С трудом разобрав его вопрос, я представился: Алекс из России, точнее, из Сибири.

– 

И чем же ты занимаешься в своей Сибири? – поинтересовался Джо.

Несколько уязвленный, я назвал свою должность, включая ученые степени и звания. Джо недовольно хмыкнул. Он явно сомневался, что в Сибири могут существовать исследовательские институты и научные сотрудники наряду с концлагерями и заключенными. Тем не менее, урок начался.

Очень скоро я убедился, что Джо – не только отличный педагог, но и интересный собеседник. Его звучный бас прочно овладел аудиторией, даже влюбленная пара прекратила целоваться, засыпавшись на его ехидных вопросах, и все с интересом слушали вроде бы досужие рассуждения.

– Что вы знаете о Билле Клинтоне? – вопросил Джо. Народ замялся. Кто-то упомянул Монику Левински, но Джо быстро пришел неразумным на помощь. – Это один из величайших американских президентов. Он останется в истории уже потому, что добился ввода занятий по Интернету во всех американских школах. Это потребовало больших денег. Но Интернет – это свободный доступ к информации, а, следовательно, это путь к реальной свободе для каждого человека.

После урока, пока я собирал свои книги в сумку, Джо остановил мою соседку Викторию и завел с ней быстрый, мало понятный для меня разговор. Мне показалось, что он с ней заигрывает, она то краснела, то бледнела, а, выскочив за дверь, взяла меня под руку.

– Как он тебе понравился? – быстро заговорила она и, не дожидаясь утвердительного ответа, продолжила: – Я от него балдею, какой умница, прямо философ. Слушай, пойдем завтра вечером в «Чикаго клаб», Джо пригласил меня, но одной идти неудобно. Он год жил в России, ему интересна страна и происходящие в ней перемены.

Выглядело это странно. Если уж ты так балдеешь от черного мужчины, то и балдейте на пару, зачем же тут третий. Я не стал скрывать своих сомнений и сказал, что попробую пригласить свою соседку по квартире. Возражений не последовало, и мы решили договориться обо всем завтра.

Привычным маршрутом я направился домой, но по дороге завернул в гастроном за пропитанием. Увы. Говядины не оказалось, свинина была под запретом, пришлось удовольствоваться копченой пикшей, которая, впрочем, на вкус оказалась великолепной. Кроме того, я взял сыру, свежих овощей и фруктов, тем самым обеспечив м-с Тошик серьезную экономию молока и кукурузных хлопьев.

– * -

Дома я прежде всего позвонил Наташе и доложился о благополучном прибытии. Разговор получился коротким, было просто приятно слушать родной голос и говорить ласковые слова. Счастлив тот, кого любят и ждут.

Домашнее задание, выданное Джо, оказалось прямо-таки зубодробительным. Четыре часа я добросовестно заполнял пропуски в английских предложениях, поминутно сверяясь с компьютерным словарем-переводчиком. Незнакомые слова пришлось диктовать на карманный магнитофон, чтобы заучивать по дороге в школу. В конце концов я озверел от собственной тупости, но тут спасительный голос хозяйки позвал меня к ужину.

Даниэл опять была мила и внимательна, и, кстати, ее интимные принадлежности в ванной остались на прежнем месте. Англия – свободная страна, здесь каждый сам решает, сколько дней сушить белье. Я вспомнил про уговор с Викторией и пригласил Даниэл в «Чикаго клаб», к моему удивлению, она сразу согласилась.

Выглядело это не слишком последовательно, но кто ждет от женщины логики и постоянства? Только не я. Излишней наивностью я не страдаю.

– * -

Среда, 24 февраля 1999 г.

Ночь опять прошла в бесплодных попытках заснуть, которые увенчались успехом лишь под утро. В результате я продрал глаза только в 10 часов, благо занятия начинались после обеда. Зато я с удовольствием презрел хозяйкины харчи и в первый раз прилично позавтракал собственными запасами. М-с Тошик выделила мне небольшую полочку для продуктов в холодильнике и в каждый кулек вложила бумажку с надписью «Alexander». Как говорится, чужого нам не надо, а своего не отдадим.

Она была так любезна, что даже предложила мне кофе. По вкусу я сразу понял, что это самый дешевый кофе во всем Соединенном королевстве. Из вежливости я допил чашку, но сказал, что предпочитаю свой сорт и буду покупать его сам. Хозяйка не обиделась.

– * -

Джо по-прежнему блистал красноречием. Он явно был приверженцем технического прогресса, и его мысли развивались преимущественно в этом направлении:

– Несколько лет назад на вокзале Кинг-Кросс в Лондоне стоял специальный полицейский, в функции которого входило объяснять приезжим, как проехать по тому или иному адресу. Приезжие благодарили и одаривали его скромными чаевыми. Потом должность полицейского сократили, а вместо него установили компьютер с картой Лондона, который автоматически выдавал необходимые справки. Но полицейские забастовали, потому что лишились заработка. Выходит, технический прогресс не всем полезен, возникает некоторый конфликт между компьютером и человеком. Друзья, а что предпочитаете лично вы, человека или компьютер? – обратился он к итальянцу.

Тот, разумеется, предпочитал компьютер, с которым свыкся почти с пеленок. Мотивировка, правда, звучала не слишком убедительно, и Джо переадресовал свой вопрос мне.

В то время я еще не работал с компьютером, хотя и являлся автором алгоритмов серьезных программ, они и сейчас применяются в нашем институте и на других предприятиях. Но любая программа – всего лишь фиксированный объем информации, ее необходимо постоянно дополнять, иначе неизбежны ошибки. А человек способен совершенствоваться непрерывно, если есть на то ум и воля. Поэтому живой человек для меня всегда интересней самой совершенной машины.

Джо взглянул на меня с любопытством:

– К тому же не каждый способен разобраться в компьютерной карте, старая бабушка наверняка не сможет по ней найти дорогу. – добавил он. – И, на мой взгляд, лучше всего оставить на вокзале и человека, и компьютер!

Ну как тут было не согласиться с такой железной логикой?

– * -

В перерыве я быстро извинился перед Викторией за то, что не смогу составить ей компанию сегодня вечером. Сам не знаю почему, но идти мне не хотелось. Она восприняла отказ спокойно, и я с облегчением отправился курить на внутренний дворик.

Сергея на этот раз в курилке не оказалось, студентов из моей группы тоже не было. Я уже докуривал в одиночестве сигарету, когда неподалеку раздался необычно громкий взрыв хохота, сопровождаемый истинно русской смачной матерщиной. Трое парней и какая-то замороженная девица восточного типа что-то галдели по-русски, искоса поглядывая на меня, так что не подойти к ним было неприлично.

Парни оказались из Ташкента, а девушка – из Казахстана. Я разговорился со старшим. Николаю было лет 35, он работал летчиком на внутренних авиалиниях и намеревался стать пилотом международного класса, поэтому компания направила его на трехмесячные курсы английского языка. Мы поговорили обо всем и ни о чем, но перерыв быстро кончился.