Впал Израиль в прегрешение,
И его Бог наказал,
Но ему все ж в утешение
Чудо-отрока послал.
Был тот мал, но вскоре гордостью
Стал народа своего,
С нелюдской всегда он твердостью
Не страшился ничего.
Не страшны ему мучения,
Он один был тверже всех –
Всюду громом обличения
Поражать готовый грех,
Он не знал соблазнов мертвенных,
По завету все творя,
И не жег огней он жертвенных
У чужого алтаря.
От беды его – любимого –
Всемогущий Бог хранил,
И опорою родимого
Стал народа Даниил.
ПРОРОК ДАНИИЛ В ПЛЕНУ. КНИГА ПРОРОКА ДАНИИЛА, ГЛ. 1, СТ. 9. Бог даровал Даниилу милость и благорасположение начальника евнухов.
В дни плена, полные печали,
На вавилонских берегах,
Среди врагов мы восседали
В молчанье горьком и слезах;
Там вопрошали нас тираны,
Почто мы плачем и грустим.
«Возьмите гусли и тимпаны
И пойте ваш Ерусалим».
Нет! Свято нам воспоминанье
О славной родине своей;
И не даем на посмеянье
Высоких песен прошлых дней!
Твои, Сион, они прекрасны!
В них ум и звук любимых стран!
Порвитесь, струны сладкогласны,
Разбейся, звонкий мой тимпан!
Окаменей, язык лукавый,
Когда забуду грусть мою,
И песнь отечественной славы –
Ее губителям спою.
А Ты, среди огней и грома
Нам даровавший свой закон,
Напомяни сынам Эдома
День, опозоривший Сион,
Когда они в веселье диком
Убийства, шумные вином,
Нас оглушали грозным криком:
«Все истребим, всех поженем!»
Блажен, кто смелою десницей
Оковы плена сокрушит,
Кто плач Израиля сторицей
На притеснителях отмстит!
Кто в дом тирана меч и пламень
И гибель грозную внесет
И с ярким хохотом о камень
Его младенцев разобьет!
Кто, дерзнув указом пренебречь,
Под напевы арфы и тимпана
Не падет к подножью истукана –
Будет ввержен в огненную печь.
И, любовью к Богу пламенея,
Заповедь Всевышнего храня,
Были в море лютого огня
Ввергнуты три смелых иудея.
Видит царь с волнением в чертах,
Как в горниле пламени и дыма
Все они проходят невредимо
И с хвалою Богу на устах.
И вскричал в смятении великом:
«Не троих ли бросили туда?
Кто же он, четвертый, светел ликом,
В пламени ходящий без вреда?»
И, бледнея, он воскликнул снова,
К устью печи приближаясь сам:
«Выйдите! Повелеваю вам,
Знающим лишь Господа живого».
И, завет Господень сохраня,
Верою святою пламенея,
Невредимо из среды огня
Вышли три отважных иудея.
И сказал им царь: «Благословен
Ваш Господь, вам ангела пославший
И в горниле раскаленных стен
Чудною прохладой обвевавший.
Он велик, и милостив, и строг.
Кто дерзнет изречь Ему хуленья –
Будет мной казнен без сожаленья, –
Он Один – воистину есть Бог».
ТРИ ОТРОКА В ПЕЧИ ОГНЕННОЙ. КНИГА ПРОРОКА ДАНИИЛА, ГЛ. 3, СТ. 23–24. А сии три мужа – Седрах, Мисах и Авденаго – упали в раскаленную огнем печь связанные. И ходили посреди пламени, воспевая Бога и благословляя Господа.
Царь на троне сидит,
Перед ним и за ним
С раболепством немым
Ряд сатрапов стоит.
Драгоценный чертог
И блестит, и горит,
И земной полубог
Пир устроить велит.
Золотая волна
Дорогого вина
Нежит чувства и кровь;
Звуки лир, юных дев
Сладострастный напев
Возжигают любовь.
Упоен, восхищен,
Царь на троне сидит,
И торжественный трон
И блестит, и горит…
Вдруг неведомый страх
У царя на челе,
И унынье в очах,
Обращенных к стене.
Умолкает звук лир
И веселых речей,
И расстроенный пир
Видит – ужас очей! –
Огневая рука
Исполинским перстом
На стене пред царем
Начертала слова.
И никто из мужей,
И царевых гостей,
И искусных волхвов
Силы огненных слов
Изъяснить не возмог.
И земной полубог
Омрачился тоской…
И еврей молодой
К Валтасару предстал
И слова прочитал:
«Мани, факел, фарес», –
Вот слова на стене;
Волю Бога небес
Возвещают оне.
«Мани» значит: монарх,
Кончил царствовать ты!
Град у персов в руках –
Смысл середней черты;
«Фарес» – третье – гласит:
Ныне будешь убит!»
Рек – исчез… Изумлен,
Царь не верит мечте;
Но чертог окружен
И… он мертв на щите.
В диадеме и порфире,
Прославляемый как Бог
И как Бог единый в мире,
Весь собой, на пышном пире
Наполняющий чертог, –
Вавилона, Ниневии
Царь за брашной возлежит.
Что же смолкли вдруг витии?
Смолкли звуки мусикии?..
С ложа царь вскочил, глядит:
Словно светом, проскользила
Наверху пред ним стена,
Кисть руки по ней ходила
И огнем на ней чертила
Странной формы письмена.
И при каждом начертанье
Блеск их ярче и сильней,
И, как в солнечном сиянье,
Тусклым кажется мерцанье
Пирных тысячи огней.
Поборов оцепененье,
Вопрошает царь волхвов,
Но волхвов бессильно рвенье,
Не дается им значенье
На стене горящих слов.
Вопрошает Даниила –
И вещает Даниил:
«В Боге – крепость царств и сила;
Длань Его тебе вручила
Власть – и Им ты силен был;
Над царями воцарился,
Страх и трепет был земли, –
Но собою ты надмился,
Сам себе ты поклонился,
И твой час пришел. Внемли:
Эти вещие три слова…»
Нет, о Муза, нет! Постой!
Что ты снова их и снова,
Так жестоко, так сурово
Выдвигаешь предо мной!
Что твердишь: «О горе! Горе,
В суете погрязший век!
Без руля, на бурном море,
Сам с собою в вечном споре,
Чем гордишься, человек?
В буйстве мнящий быти Богом,
Сам же сын Его чудес –
Иль не зришь, в киченье многом,
Над своим уж ты порогом
Слов: мани – факел – фарес!»
Пирует царь; сатрапы в ряд
Трон Валтасара окружают,
Огни бесчисленных лампад
Собой чертоги озаряют.
На недостойном празднестве
В сосудах пенится священных
И посвященных Егове –
Вино язычников надменных.
Вдруг на одной из стен – о чудо! –
Все видят руку, – и она,
Явясь неведомо откуда,
Чертит пред ними письмена.
И, ужас чувствуя глубокий,
Дивились люди той руке,
Чертившей, словно на песке,
Свои таинственные строки.
И Валтасар бледнеет вдруг
Пред непонятным приговором;
В лице, в очах его – испуг,
И молвит он с тревожным взором:
«Людей мудрейших и волхвов
Позвать сюда без замедленья;
Пусть объяснят они значенье
Прервавших пир волшебных слов!»
Волхвами славится Халдея,
И мудрый опыт их глубок,
Но тут стоят они, бледнея
Пред тайной этих дивных строк.
Из Вавилона старец вещий
С другими старцами предстал,
Но смысла надписи зловещей
Никто из них не разгадал.
Тогда томившийся в неволе
Какой-то пленник молодой
Открыл, покорный царской воле,
Значенье тайны роковой;
Что было вещими устами
С закатом дня возвещено –
Заутра с первыми лучами
Сбылось воочию оно.
«Падут твердыни Вавилона,
Неотвратим судьбы удар,
И с высоты надменной трона
Сойдет в могилу Валтасар.
Могильный саван – не порфира –
Собой оденет царский стан;
Его престол – во власти Кира,
У врат его – войска мидян».
ПИР ВАЛТАСАРА. КНИГА ПРОРОКА ДАНИИЛА, ГЛ. 5, СТ. 24–25. За это и послана от Него кисть руки и начертано это писание. И вот что начертано: МЕНЕ, МЕНЕ, ТЕКЕЛ, УПАРСИН.
Четыре долгих дня на дне глубоком рва
Томились голодом четыре грозных льва,
И сквозь железную решетку их темницы
Струилися лучи последние денницы
Кровавым отблеском. Отчаянье и гнев
Терзали пленников, и их могучий рев,
Пугавший путника, был слышен издалека.
Тоской и голодом терзаяся жестоко,
Они металися; от блеска их зрачков,
От рева грозного их диких голосов,
Казалось, задрожать готовы были своды.
В былые времена, боясь своей свободы
Лишиться и спеша укрыться от врагов,
Пещеру вырыли лесные великаны,
И сводом ей служил небес лазурный свод.
Но царь Ассирии плитами грунт песчаный
Задумал вымостить, и прежний их оплот
Он приказал затем пещерой сделать львиной.
Их было четверо. Кой-где скелет звериный
Иль человеческий у темных стен белел
И, попираемый ногами их, хрустел.
Среди окрестностей Гоморры,
Где лишь песок встречают взоры,
Бродил когда-то первый лев,
И оглашал могучий рев
Царя зверей ее просторы.
Никто из лап его живым
Не уходил, и львом степным
Он был – могучим львом пустыни.
В стране, где блещут небеса
И где Евфрат струится синий,
Второй когда-то родился.
Ему дремучие леса
Приютом были. Близ Евфрата
Когда являлся он – объято
Смертельным ужасом, кругом
Бежало все. С большим трудом
Его поймали. Беспощадный
К своей добыче, кровожадный –
Он был могучим львом лесов,
Пугавший мирных пастухов
И их стада; высот нагорных,
Отвесных круч, ущелий черных
Властителем был третий лев.
Четвертый, чей ужасный гнев
Был беспощадней урагана,
Когда-то жил у океана.
Он не рычал, но только пасть
Раскрыв свою, зевал угрюмо,
Весь поглощен какой-то думой,
И, людям отданный во власть,
Не голода он знал мученья,
Но только скуку и презренье…
Вокруг него другие львы
Теснилися. Следя за птицей
Среди небесной синевы,
Они метались по темнице,
Огнем светились их зрачки,
И страшны были их скачки.
Но вдруг открылася решетка их тюрьмы.
У входа, втолкнутый какими-то руками,
Явился человек, наедине со львами
Оставшийся в тюрьме, средь наступившей тьмы.
И львы голодные, пришельца не терзая,
Который бледен был и саваном одет,
Как старцы мудрые, сошлися на совет,
О брошенной для них добыче рассуждая.
И молвил лев степей: «Когда явился он,
Я словно ощутил пустыни дуновенье
И солнечных лучей увидел отраженье,
Сиянием своим заливших небосклон;
С ним все увидел я, чего лишен отныне,
Я знаю: он пришел из глубины пустыни».
И лев лесной сказал: «Когда-то близ моей
Пещеры день и ночь я слышал шум ветвей.
Мне голос пришлеца напомнил тихий шорох
Ветвей в вечерний час и песни соловьев.
Заката кроткий блеск сияет в этих взорах.
И к нам явился он из глубины лесов».
И молвил горный лев: «Он чист, как снег Ливана,
Явившийся меж нас нежданно человек,
И он величествен, как царственный Казбек.
Не знает страха он, и злобы, и обмана,
И ясным кажется его спокойный взор.
Я знаю: к нам сюда явился он из гор».
Но лев, который жил в стране у океана,
Чей голос заглушал порывы урагана,
Сказал: «Живя вблизи пучины темных вод,
В ней отраженными и солнечный восход
Я видел, и закат, и сумрак ночи звездной.
У моря я сжился и с вечностью, и с бездной.
Не зная имени пришельца, у него
Во взоре я небес увидел отраженье
И знаю, что его приводит Божество».
Когда настала ночь, неся успокоенье,
Тюремщик, подойдя к пещере львиной, был
Невольно поражен и замер в изумленье.
В вечернем сумраке спокойно Даниил
Стоял среди тюрьмы, задумчивый и строгий,
И львы простертые ему лизали ноги.
ПРОРОК ДАНИИЛ ВО РВУ ЛЬВИНОМ. КНИГА ПРОРОКА ДАНИИЛА, ГЛ. 6, СТ. 22. Бог мой послал Ангела Своего и заградил пасть львам, и они не повредили мне, потому что я оказался пред Ним чист…
Я видел, с испугом невольным во взоре,
Вспененное ветром великое море.
И четверо сильных и грозных зверей
Внезапно явились из бездны морей.
И первый был лев, но имел за спиною
Орлиные крылья. И властной рукою
Лишил его кто-то развернутых крыл
И в грудь ему сердце людское вложил.
Второй был медведем с большими клыками,
Кровавое мясо глотал он кусками;
А третий был барсом. Четыре главы
Имел он, и был пред лицом Еговы
Сей зверь наделен величайшею властью.
Четвертый – громадный, с железною пастью,
Имеющий десять ужасных рогов –
Все в мире разрушить казался готов.
И вдруг на моря, на пустыни и долы
Повеяло светом. Воздвиглись престолы,
Предвечный воссел, – и одежда была
На Нем, как снега на вершинах, бела.
Власы лучезарной струились волною,
И лик красотою сиял неземною;
Как пламя, блистал драгоценный престол,
Как гром в небесах, раздавался глагол.
Пред Ним изливалися пламенны волны,
И тысячи-тысяч служили безмолвны,
Тьмы-тем предстояли покорно Ему.
Он дал повеленье суду Своему –
И тут развернулись судейские свитки.
И зверь, злодеянья творивший в избытке,
Казнен был и ввержен в горящий поток;
Другим же дарован был временный срок.
Потом увидал я, как в славе великой
Мессия предстал пред Царем и Владыкой,
И царство, и власть Он приял от Отца.
Которым вовеки не будет конца.
Сие означает, что явятся в мире
Могучие царства: их будет четыре,
И каждое рано иль поздно падет –
За ними же царствие Божье придет.
ВИДЕНИЕ ПРОРОКА ДАНИИЛА. КНИГА ПРОРОКА ДАНИИЛА, ГЛ. 7, СТ. 1. …Даниил видел сон и пророческие видения головы своей на ложе своем.
Послал мне виденье Господь Саваоф:
Я видел кошницу румяных плодов.
И голос Господень в ночной тишине,
Как пение арфы, послышался мне.
«Вот смоквы созрели, – сказал мне Творец, –
Израиль заблудший, приспел твой конец!
Исполнилась мера, исполнился срок:
Зарею кровавой займется восток,
День скорби и стонов настанет для всех,
Рыдания сменят и песни, и смех!
И ангелы смерти пройдут по земле,
И будет печать их на каждом челе,
И грудами лягут людские тела,
Как будто по миру проказа прошла.
И станут их молча родные бросать,
И слезы прольются на каждую пядь
Земли нечестивой… Сион, трепещи!
Натянуты луки, сверкают мечи,
Возмездие близко! Господь Саваоф
Наложит десницу на блудных сынов –
На тех, кто терзает и вдов, и сирот,
И высевки хлеба за хлеб продает,
И с мерой поддельной спешит на торги,
И братьям неволю сулит за долги!..
От их беззаконий взволнуется мир,
И дрогнет пространство, смутится эфир,
И солнце затмится средь белого дня,
И в рубище ветхом, томясь и стеня,
Склонится Израиль и будет рыдать,
Как плачет о сыне несчастная мать…
И голод, и жажда наступят тогда;
От них не избавят ни хлеб, ни вода!
То голод и жажда пророческих слов…
Но будет безгласен Господь Саваоф.
От моря до моря Израиль пройдет
На север и запад, на юг и восход,
И будет скитаться, и правды искать,
И тщетно молитвы свои вспоминать, –
И будет безумцу весь мир, как тюрьма,
И стон, и проклятье, и вечная тьма…»
ПРОРОК АМОС. КНИГА ПРОРОКА АМОСА, ГЛ. 1, СТ. 1. Слова Амоса, одного из пастухов Фекойских, которые он слышал в видении об Израиле…
Глава I
И было от Господа слово к Ионе:
«Иди, проповедуй! Чело преклоня,
Как скошенный колос, падет Ниневия, –
Ее злодеянья дошли до Меня!»
Иона смутился, Иона трепещет
И в Фарсис бежит от Господня лица.
Вздымается парус, колеблются мачты,
Корабль, содрогаясь, несет беглеца, –
Несет он Иону в широкое море,
Но тесен пророку безбрежный простор…
Глядит ему в очи с небес Иегова,
И слышится всюду святой приговор!
Проносится вихрем разгневанный голос,
И в ужасе путники внемлют ему, –
И бездна раскрылась, и хлынули волны,
И хлопьями пена одела корму…
Корабль погибает… Подрублена мачта –
И рухнула с треском… Тяжелую кладь,
Взывая к богам, в разъяренное море
С бортов корабельщики стали бросать.
Один лишь Иона под палубой скрылся
И крепко уснул, утомленный борьбой.
И вот его будит начальник над судном:
«Что спишь ты? Очнися!.. Взгляни, над тобой
Бушуют стихии… Восстань, маловерный,
К предвечному Богу с мольбой воззови, –
Пусть вспомнит твой Бог о блуждающих в море,
Быть может, спасут нас молитвы твои!»
И бросили путники жребий, гадая
О том, за кого их постигла беда, –
И вынулся жребий пророка Ионы…
И спрашивать стали Иону тогда:
«Скажи нам, куда ты идешь и откуда
И чем занимался в родимой земле?
И кто в этой буре нежданной виновен,
Чей грех тяготеет на всем корабле?»
«Я родом еврей, – им ответил Иона, –
И чту всемогущего Бога-Творца,
Создавшего сушу и бурное море, –
И в Фарсис бегу от Господня лица!»
И люди воскликнули в страхе великом:
«Зачем это делал ты, жалкий беглец?
Ты дерзко ослушался воли Господней –
И грозную бурю воздвигнул Творец!
Что сделать с тобой, чтобы море утихло?
Смотри, как сердито бушует волна». –
«Пусть бросят меня, – им ответил Иона, –
В морскую пучину – и стихнет она».
Но глухи гребцы и с удвоенным рвеньем
Стараются тщетно доплыть до земли, –
А буря все злее, и небо темнее,
И молнии ярче сверкают вдали…
И вот корабельщики духом смутились…
«О Господи Боже! – воззвали они. –
Не дай нам погибнуть за душу Ионы.
И крови невинного нам не вмени!»
И взяли пророка, и бросили в море –
И буря утихла… Так царственный лев,
Насытясь добычей, ложится и дремлет,
Забывши недавний бушующий гнев…
И вновь корабельщики в страхе склонились,
Как будто сам Бог просиял им вдали,
И дали обеты, и тучную жертву
За гибель Ионы Творцу принесли.
ПРОРОК ИОНА, ВЫБРОШЕННЫЙ КИТОМ НА ЗЕМЛЮ. КНИГА ПРОРОКА ИОНЫ, ГЛ. 2, СТ. 11. И сказал Господь киту, и он изверг Иону на сушу.
Глава II
И повелел киту большому
Господь Иону поглотить
И трое суток невредимо
Его во чреве сохранить.
И стал пророк молиться Богу,
Когда исполнились три дня:
«Воззвал я к Господу в печали,
И вот услышал Он меня!
К Тебе из чрева преисподней
Я, сокрушаясь, возопил,
И Ты на голос мой любовно
Твой лик сияющий склонил.
Я погрузился в сердце моря,
Тобою ввержен в глубину, –
Но Ты проносишь надо мною
Неукротимую волну.
Я от очей Твоих отринут,
На них не смею я взглянуть, –
Но Ты опять Твой храм священный
Откроешь мне когда-нибудь!
Вокруг потоки водяные,
Я – пленник бездны роковой,
И голова моя обвита
Морскою липкою травой.
До основанья гор низвержен,
Взываю, плача и стеня, –
Земля навек похоронила
В гробнице сумрачной меня!
Но Ты – о Господи! – откроешь
Запечатленные врата,
Ты изведешь меня из ада,
Из чрева мощного кита!
Когда, в минуту испытанья,
Моя душа изнемогла,
Я вспомнил Господа – и к Богу
Молитва робкая дошла.
Мой голос скорбный и молящий
Проник к Господню алтарю, –
И освятилася, как жертва,
Хвала Небесному Царю!..
Забыт Ты, Боже Милосердный,
Чтут люди суетных богов,
А я взываю со слезами:
Мое спасенье – Саваоф!»
И зарыдал пророк, и слезы
Струились с бледного лица…
И кит по слову Иеговы
Изверг на сушу беглеца.
Глава III
было от Господа слово к Ионе,
Вторично к пророку Всевышний воззвал:
«Иди в Ниневию и в ней проповедуй –
Падут ее стены, погибнет Ваал!»
И сделал Иона по слову Господню,
И вот к Ниневии направил стопы.
То – город великий у Господа Бога
Пределами на трое суток ходьбы.
И начал Иона взывать к Ниневии,
Ходя от восхода до ночи по ней:
«Разрушено будет великое царство,
Отсрочена гибель лишь на сорок дней!»
И вот ниневитяне вняли пророку
И пост наложили, стеня и скорбя;
Рабы и вельможи оделись в лохмотья
И ризы цветные сорвали с себя.
И царь Ниневии поднялся с престола
И вспомнил, смутясь, о преступном былом,
И снял с себя пурпур, и в рубище ветхом
На пепле воссел и поникнул челом…
И вышли глашатаи с грозным указом,
Вещая народу во имя царя:
«Покайтеся, грешники! Близится гибель,
Кровавая блещет на небе заря!
Пусть голод царит во дворцах Ниневии,
Не гонят в луга ни овец, ни волов,
И люди, и скот от воды отрекутся,
И сменится вретищем пестрый покров.
Пусть каждый от злого пути обратится,
Очистит преступные руки свои
И, громко взывая к могучему Богу,
Во прах упадет перед ликом Судьи!..
Кто знает, быть может, еще Милосердный
От нас отвратит Свой пылающий гнев
И мы не погибнем!»
И Бог-Вседержитель
Услышал молитв покаянных напев,
Увидел дела обреченных на гибель,
Вернувшихся к правде от злого пути…
И вот, смилосердясь, отвел от них кару,
Которую в гневе грозил навести.
ПРОРОК ИОНА В НИНЕВИИ КНИГА ПРОРОКА ИОНЫ, ГЛ. 3, СТ. 4. И начал Иона ходить по городу, сколько можно пройти в один день, и проповедовал, говоря: еще сорок дней – и Ниневия будет разрушена!
Глава IV
И возроптал пророк, и Бога
Устами гневными молил:
«Не так ли я в отчизне дальней
Тебе смиренно говорил?
Не потому ли скрылся в море,
Бежал от Господа во тьму?
Я знал, что нет границ терпенью
И состраданью Твоему!
Ты, Всеблагий и Милосердный,
Скорбишь о бедствиях людей, –
Возьми же дух мой, Вседержитель,
Из плоти страждущей моей!
Я жажду смерти – в ней забвенье,
А жизнь – пустой и лживый сон…»
И Бог сказал: «Ужель так сильно
Ты происшедшим огорчен?»
И вышел пророк из ворот Ниневии,
И сел на холме за восточной стеной,
И кущу построил… Был воздух удушлив,
Тяжел и безветрен полуденный зной.
Сверкали вдали изваяния капищ,
Сады зеленели на кровлях дворцов,
Струились фонтаны… Едва доносился
Протяжный напев ниневийских жрецов…
Иона смотрел на сияющий город
И ждал, не свершится ль святой приговор.
И дерево Бог возрастил над пророком,
И чудные ветви над ним распростер,
И радостно Бога прославил Иона,
И весь погрузился в прохладную тень…
Но за ночь поблекли цветущие ветви,
И снова забрезжил безоблачный день,
Удушливый ветер с востока повеял,
Вздымая столбом раскаленный песок…
И знойное солнце палило пророка,
И снова о смерти взмолился пророк.
Господь возразил: «Неужели так сильно
Об этом растении ты пожалел?» –
«До смерти, – ответствовал Богу Иона, –
Обиден и горек мой скорбный удел». –
«Безумец! – воскликнул Господь-Вседержитель. –
Давно ли ты зноем и жаждой томим –
И вот изнемог и о дереве плачешь,
Хотя никогда не трудился над ним!
Оно возросло над тобою мгновенно
И за ночь подточено роем червей…
Так мне ли, Творцу, не жалеть Ниневии
И плачущих горько ее сыновей?
Могу ли я город великий разрушить,
В котором стада – что морские пески –
И тысячи сотен невинных младенцев
Не знают ни правой, ни левой руки?»
Очнитесь, скитальцы безумные,
Дела вы оставьте безбожные,
Не тешьте вы бренную плоть!
Забудьте пиры многошумные,
Язычества прелести ложные –
Зане так желает Господь!
Скитаясь среди бесконечности,
Вы – лучшие перлы творения –
Забыли завета слова!
Вы полны греховной беспечности,
И нет в вас пред небом смирения,
И гневен на вас Егова!
Себе после смерти вы жгучую
Готовите муку вы адскую!
И гибель мне ваша видна –
Прострет Вседержитель могучую
К вам руку. С любовью не братскою
За вами стоит сатана!
Рыдайте ж слезами кровавыми,
Рыдайте вы – близко отмщение!
За вами содеянный грех,
Пока вы не станете правыми
И вам ниспошлет всепрощение
Господь мой – Отмститель за всех!
ПРОРОК МИХЕЙ ПРОПОВЕДУЕТ ИЗРАИЛЮ. КНИГА ПРОРОКА МИХЕЯ, ГЛ. 1, СТ. 2. Слушайте, все народы, внимай, земля и все, что наполняет ее! Да будет Господь Бог свидетелем против вас, Господь из святого храма Своего!