Loe raamatut: «Смешарики. Золотой век и другие истории»
© ООО «Смешарики»
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
Тысяча и один гвоздь
Что такое талант? Даётся ли он от рождения? Или его можно развить? Подобные вопросы не на шутку терзали Ёжика. Ему вообще было свойственно размышлять, копаться в себе… Но, как бы Ёжик ни старался, откопать в себе талант никак не получалось. На помощь пришёл верный друг – Крош. Непоседливый кролик договорился о встрече с Кар-Карычем, и вот трое Смешариков собрались на зелёной полянке.
Ворону было приятно, что развитие юных дарований доверили именно ему. К задаче Карыч подошёл со всей серьёзностью. На небольшой столик он постелил ткань, сверху поставил глиняный кувшин. Рядом разложил спелые фрукты. Натюрморт готов!
Двое юных Смешариков стояли с мольбертами и красками наготове. Крош переминался с ноги на ногу – так ему не терпелось начать, а Ёжик был настроен весьма скептически.
– Итак, мы продолжаем наш конкурс «Ку-ку! Мы ищем таланты», – торжественно объявил Карыч. – И, какими бы малюсенькими ни были ваши способности, хороший наставник разглядит их и взрастит!
– А я не собирался участвовать в этом конкурсе, – вздохнул Ёжик. – И рисовать не умею. В моём случае взращивать нечего.
Карыч снисходительно похлопал его плечу и заверил:
– В рисовании нет ничего сложного!
– Самое сложное – это то, что бумага заканчивается слишком быстро! – хмыкнул Крош.
И это были не пустые слова. Кролик принялся щедро изливать свои чувства на холст. Тюбики с краской стремительно пустели.
А Ёжик всё стоял перед мольбертом и не решался даже поднести карандаш к бумаге. Чистый лист его пугал.
Карыч мягко сказал:
– Смелее, Ёжик, смелее! Первый штрих комом, второй – ломом!
Ёжик вздохнул и занёс карандаш. Карыч ждал. Ага, вот острый грифель приблизился к листу вплотную… Но нет! Ёжик опустил лапу.
Карыч улыбнулся:
– Все придёт само. Доверься силе искусства! Просто попробуй как бы увидеть на холсте то, что тебе хотелось бы в итоге изобразить.
Пока Ёжик ломал голову над тем, как изобразить то, чего вообще не хочется изображать, мудрый наставник подошёл к Крошу. Тот прямо лапой наносил на холст толстые мазки краски, а потом и вовсе влепил в самый центр комок земли! Современное искусство, вот так-то!
Карыч сглотнул, глядя на серо-буро-малиновый шедевр, и заметил:
– М-да… В чём-то вы все, безусловно, талантливы! Надо… Надо просто больше бумаги!
Он сунул Крошу новый листок – лишь бы не видеть его так называемой картины – и вернулся к Ёжику. Дело так и не сдвинулось с мёртвой точки. Собственно, даже точки на холсте не было. Ни одной.
– Всё у нас получится, – нараспев произнёс ворон. – Я уже вижу свет в конце тоннеля…
– А я пока нет, – признался Ёжик.
В этот момент Крош взревел:
– Ещё бумаги!! Вот! Вот так!
Он вылил на новый лист целую банку краски. В другую сунул оба своих длинных уха и принялся елозить ими по холсту, всё больше входя в раж.
Карыч осторожно сказал:
– Не отвлекайтесь. Мы рисуем натюрморт.
– Я так вижу! – заявил Крош, не отрываясь от своего занятия.
Карыч сделал глубокий вдох. Терпение, только терпение…
Ёжик топтался перед мольбертом. Ворон вновь попытался его приободрить:
– Я уверен, Ёжик, ты талантлив! Только найди, в чём!
– Ладно… Сейчас найдём, – пробормотал Ёжик.
Собравшись с духом, он зажмурился и со всей силы ткнул стержнем в центр холста. Карандаш проделал в листе дырку…
С трудом сдерживая слёзы, горе-художник махнул лапой и ушёл. Ноги сами принесли Ёжика на пасеку Копатыча. Вот, кстати, взять хотя бы Копатыча! Огородник, садовод, пчеловод, актёр, танцор… Иными словами, Смешарик многих талантов! А он, Ёжик?..
Копатыч делал из свежевыструганных досок новый улей, пока Ёжик изливал ему душу. Всё рассказал, как на духу.
Ловко орудуя молотком, Копатыч заметил:
– Всё приходит с энтим, с опытом… Ни у кого вначале не получается шоб идеально. А может, у тебя талант в математике? Или в спорте? – Садовод хмыкнул. – Ну… нет. Извиняй… Или вот! М-м-м… в высокохудожественном забивании гвоздей!
С широкой улыбкой он протянул ему гвоздик. Ёжик скептически взглянул на железный предмет и спросил:
– А я смогу?
– Ой! – Копатыч беспечно махнул лапой. – Да это любой остолоп смогёт!
Вскоре стало ясно, что Копатыч поторопился с таким заявлением. Ёжик попробовал раз, другой… Но гвозди только гнулись. После очередной неудачной попытки он пролепетал дрожащим голосом:
– Я ни на что не способен…
– М-да… – Садовод поскрёб голову и сочувственно улыбнулся: – Это нормально! Не переживай! У тебя всё получится!
Но пока ничего не получалось. Ёжик неловко тюкал молотком по шляпкам гвоздей, и те заворачивались то в одну, то в другую сторону. Наконец Копатыч сказал:
– Вот когда забьёшь тыщу и один гвоздь, станешь мастером!
Он знал, что главное – побольше тренироваться. Да Ёжик потом будет эти гвозди одной левой… Наверное.
Ёжик и впрямь был настроен решительно. Он продолжал учиться и у Карыча, и у Копатыча. Оба наставника проявляли чудеса терпения.
Вот Ёжик ткнул карандашом в чистый холст. Стиснув зубы от напряжения, он медленно провёл линию вниз. Лапы предательски дрожали, и линия причудливо изгибалась… Карыч навис над робким художником и подбадривал его, как мог:
– Хорошо, хорошо… Смелее!
Свободной лапой Ёжик утёр со лба пот и продолжил вести линию. Достигнув края листа, он с облегчением выдохнул. Ну, для начала неплохо!
Затем Карыч учил его работать с цветом. Ёжик выдавил на холст с добрых полтюбика голубой краски, и несуразная клякса под действием силы тяжести потекла вниз.
– С полутонами надо работать мягче… – Карыч всплеснул крыльями. – Работай с формой. Не забывай уделять внимание бликам и рефлексам!
Ёжик кивал и работал с формой. Кивал и уделял внимание бликам.
Наконец ворон скривился и выдавил:
– Ну… Вот… Уже лучше… Старайтесь!
– Я стараюсь… – сообщил Ёжик, неуклюже размазывая краску по холсту.
Терпение Карыча было на исходе…
Не лучше обстояли дела и с гвоздями. Копатыч от всей души поддерживал Ёжика:
– Бей резче! Смелее!
– Так? – Ёжик тюкнул молотком. Доску украсил очередной кривой и косой гвоздь.
– Э-э-э… Ну… почти, – пробормотал Копатыч. – Давай-ка ещё разок! Просто бей. И ни о чём не думай! Забьёшь тыщу и один гвоздь, и всё получится! Вот увидишь. Тебе просто нужно чуть больше времени.
И Ёжик послушно бил, вгоняя в ровненькие доски один кривой гвоздь за другим.
– Семьдесят семь! Семьдесят восемь!
– Всё получится! – подбадривал его Копатыч.
Ёжик педантично отсчитывал гвозди, и пасеку оглашали его возгласы:
– Сто семьдесят пять! Сто семьдесят шесть!
Садовод только чесал затылок. Вон уже сколько гвоздей забито, а толку никакого! Поправляй его, не поправляй – а гвозди всё равно кривые, гнутся в разные стороны…
– Четыреста девяносто восемь!
В какой-то момент Копатыч и вовсе перестал следить за нерадивым учеником.
– Семьсот сорок девять!
Пчеловод сидел, привалившись к одному из ульев, когда Ёжик торжественно объявил:
– Тысяча первый гвоздь…
Копатыч так и подскочил. Они с Ёжиком затаили дыхание.
Замах…
Ёжик торжественно ударил по шляпке гвоздя… и она тоже погнулась. Ёжик потупил взгляд.
К ним подошёл Карыч, оглядел доски, полные кривых гвоздей, и горестно покачал головой. Копатыч бросился к нему и горячо зашептал:
– Абсолютно безнадёжен!
– Как я вас понимаю, коллега… – вздохнул ворон. – Как я вас понимаю!
Копатыч хлопнул Ёжика по плечу и громко сказал:
– Ёжик, давай признаемся, что это всё… это не твоё… и успокоимся.
– Увы, увы! – закивал Карыч. – А пойдёмте лучше чай пить?
– Да! С мёдом! – оживился Копатыч. – Много мёда! Как можно больше… – Он осёкся и тряхнул головой, отгоняя наваждение. – И не расстраивайся, Ёжик! Мы ещё найдём твой талант! Нужно дать этому время, отстраниться… увидеть, так сказать, картину целиком!
И наставники повели Ёжика прочь. Ворон фыркнул:
– Да и кому нужны эти гвозди!
– А художники… Сейчас все, кому не лень, творцы! – вставил Копатыч.
– Мы подберём тебе занятие позабористее, поинтереснее!
Садовод строго добавил:
– Но после чая…
– Бесспорно… Разумеется!
Когда они ушли, на пасеке появился Крош. Он встал на небольшом пригорке и с удивлением огляделся. На траве между ульев плотным рядком лежали доски, утыканные гвоздями. И с высоты было хорошо видно, что из гвоздей складывался невероятно искусный женский портрет: тонкие черты, мягкие волны длинных волос, загадочная улыбка… Да это же известная картина «Мона Лиза» великого художника Леонардо да Винчи! Но Крош этого не знал. Поэтому он только почесал затылок и пробормотал себе под нос:
– Это что за гуманоид?..
Прав был Копатыч: иногда полезно взглянуть на своё творчество со стороны. Или с высоты. Жаль только, что наставники Ёжика проглядели его истинный талант. Ну, ничего. В другой раз!
Стальное сердце
Нюша очень любила романы о любви. Особенно – со счастливым концом! Но что делать, если все книжки уже зачитаны до дыр? Только искать любовь в реальности!
Однажды поздно вечером Нюша сидела в кровати и при свете ночника листала книгу с гаданиями. Свинке попалась особенно интересная страница, и она прочитала вслух:
– «Ежели семь ночей подряд считать на небе по семь звёзд, то на восьмую ночь приснится суженый…» О!
Спустя полчаса Нюша уже затащила на ближайший холм здоровенный телескоп. Пыхтя и кряхтя, она поставила прибор на ножки и задрала голову.
– Ого! – воскликнула Нюша.
В ясном ночном небе сверкали тысячи, тысячи звёзд.
– М-да… – протянула свинка. – Только зря эту бандуру тащила! С другой стороны, в таких делах лучше перестраховаться.
Нюша заглянула в телескоп и стала медленно-медленно вести его в сторону, отсчитывая далёкие небесные тела.
– Одна звезда! Две звезды! Три… Ой!
В телескопе она увидела чью-то жуткую физиономию и отпрянула от неожиданности.
Да это ведь Железная Няня! Огромного робота с четырьмя руками и кружевным передничком когда-то создал Пин. Это его творение поначалу чуть не занянчило Кроша и Ёжика до смерти, но в конце концов стало верным помощником Смешариков.
Няня подняла железную голову и уставилась жёлтыми глазами-винтиками на звёздное небо. Нюша озадаченно глядела на робота, когда за её спиной послышался голос:
– И так каждый ночь!
Обернувшись, Нюша увидела, как к ней шагает Пин, вооружённый стетоскопом и гаечным ключом.
– Приходит сюда в один и тот же время и смотрит на звёзды! Очень странный неисправность…
Инженер постучал по «колену» робота гаечным ключом, а затем прослушал железный сустав стетоскопом. Кто уж знает, что он там услышал, но, судя по всему, ничего хорошего: Пин тяжело вздохнул и с досадой махнул крылом.
Нюша проследила за взглядом робота и заметила, как в небе что-то движется. Свинка направила в ту сторону телескоп. Спутник какой-то, что ли?..
Следующим утром Лосяш сидел себе, никого не трогая, за компьютером, и жевал бутерброды. Вдруг в его домик ворвалась Нюша и деловито спросила:
– Лосяш! А где у тебя книги по космической навигации?
Учёный даже бутербродом подавился:
– Кхе-кхе… В разделе «Астрономия».
– Ага, поняла!
Нюша принялась копаться в толстых книгах, отбрасывая ненужные.
Лосяш посмотрел на гостью и вежливо поинтересовался:
– Кстати, а вы, случайно, не в курсе, куда подевался мой телескоп?
Нюша, не отрываясь от поисков, сообщила:
– Твои подозрения меня обижают! – Она пролистала очередной пухлый томик и вдруг воскликнула: – О, вот оно! «Искусственные спутники Земли». Я возьму почитать? Спасибо!
Не дожидаясь ответа, Нюша побежала к двери. Лосяш растерянно уточнил:
– А когда вы вернёте книгу по гаданиям?
Но Нюша уже исчезла, на прощание громко хлопнув дверью.
– Разносторонняя вы моя… – пробормотал учёный и со вздохом оглядел учинённый свинкой бардак.
И вот так всегда! Того и гляди, всю библиотеку растащит…
Пин всё утро просидел у себя в ангаре, составляя какой-то чертёж. Он вносил в проект последние правки, когда появилась Нюша. Она шлёпнула раскрытую книгу прямо поверх чертежа. На испачканных вареньем страницах красовались изображения различных спутников.
– Я всё выяснила! – заявила Нюша, тыкая копытцем в текст. – Каждую ночь над нами пролетает метеорологический спутник… Видишь?
Пин пробежался по странице глазами и воскликнул:
– О, йа-йа! Теперь я понимайт! Сигналь со спутника вызывает сбой в системе Няни, поэтому она ходить туда-сюда…
Нюша его перебила:
– Ничего ты не «понимайт»! Это же чудо какое-то – настоящее чувство между двумя железными созданиями! Которым никогда не суждено встретиться… И каждую ночь она смотрит в небо, чтобы хоть на минутку увидеть своего далёкого суженого!
Свинка мечтательно вздохнула. Ах, ведь именно о таких историях любви пишут романы, снимают фильмы… А тут всё происходит взаправду!
Пин нахмурился, переваривая информацию, а затем расплылся в улыбке:
– Но это легко починить! Надо только удаляйт радиоблок…
Он схватил отвёртку и ринулся на улицу. Железная Няня как ни в чём не бывало подметала дорожки от пыли.
– Ты что такое надумал?! – ахнула Нюша и бросилась следом. – Перестань сейчас же!
– Если техника сломаться, её надо починяйт, – заметил Пин.
Он раскрутил пару винтиков у Няни на спине. Та никак не отреагировала. Пин снял одну из её железных панелей и принялся копаться в проводках внутри робота.
– Пусть она сама решает, что ей надо! – гневно сказала Нюша.
– Машина не может решайт сама, – возразил Пин. – У неё нет разум!
Нюша покачала головой:
– Зато у неё есть сердце.
В этот момент Пин как-то неудачно ткнул отвёрткой в провода. Там что-то замкнуло, и инженера ударило током. Он отлетел в сторону, весь подёргиваясь, а Няня беззаботно вернулась к своему занятию.
Пин потёр лоб.
– Фух… Ну, хотя, если подумайт… Не такой уж серьёзный неисправность!
И он оставил всё, как есть. Кто же знал, что ему придётся совсем скоро пожалеть о своём решении!
Инженер возился со стареньким радиоприёмником, а из холодильника за его спиной медленно текла вода. Видимо, дверцу неплотно закрыл, вот там всё и подтаяло… Наконец сработал датчик, и на холодильнике загорелась сигнальная лампочка. И в следующую секунду…
В ангар ворвалась Железная Няня. Она устремилась прямиком к холодильнику и сжала прибор всеми четырьмя руками, смяв его как консервную банку!
Пин обернулся и выдохнул:
– О майн готт…
Под его крылом запиликал радиоприёмник. Железная Няня тут же бросилась к нему! Инженер едва успел подхватить устройство и бросился с ним наутёк.
Мимо ангара вновь проходила Нюша. Свинка любовалась морем, собирала цветы… как вдруг услышала страшные вопли.
– Найн! Плохой машина! Найн!
Из ангара на всех парах вылетел Пин с приёмником в обнимку. За ним шагала Железная Няня. Вот она догнала инженера и вырвала устройство у него из крыльев.
Пин заметил Нюшу и с досадой закричал:
– Её радиоблок совсем испортилься! Она теперь реагирует на все электроприборы! Без разбора!
Няня быстро расправилась с радиоприёмником и огляделась в поисках новой жертвы. Мимо деловито проехал вечный двигатель – одно из самых важных изобретений Пина… Железная Няня двинулась за ним.
Инженер подскочил и бросился следом:
– Найн, найн!!
Свинка подошла поближе. Наблюдая за тем, как вечный двигатель, Няня и Пин наворачивают круги вокруг ангара, она серьёзно заметила:
– Ну, мало ли что могло случиться. Может, они поссорились со своим спутником? Вот она и нервничает.
– До этого спутника больше тридцать тысяч километров! – взревел Пин. – Как они могли поссориться?!
Нюша вздохнула: мол, неужели она и правда должна объяснять столь очевидные вещи?
– Так ведь это любить на расстоянии сложно. А поссориться – запросто.
Инженеру удалось отвлечь Няню пылесосом – всё-таки двигатель поважнее будет. Пока Няня душила пылесос в своих объятиях, Нюша мягко сказала изобретателю:
– Ну, потерпи немножко, Пин! Может, они ещё помирятся? Давай дадим шанс их отношениям!
Пин вздохнул. Ну, допустим…
Правда, уже через пару часов Железная Няня уничтожила добрую половину всех его электроприборов и пошла разгуливать по Долине. Вскоре из домика Лосяша раздался отчаянный визг:
Tasuta katkend on lõppenud.
