Loe raamatut: «Уголовно-юрисдикционная деятельность в условиях цифровизации»

Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации

Одобрено секцией публичного права Ученого совета Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации

Рецензенты:

О.Д. Жук – доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова;

И.С. Власов – кандидат юридических наук, заслуженный юрист Российской Федерации, ведущий научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации

© Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, 2019

Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation

JURISDICTIONAL LAWFUL ACTIVITIES WITHIN THE CRIMINAL LAW SPHERE FRAMEWORK IN THE CONTEXT OF DIGITALIZATION

Monograph

Moscow

LAW FIRM CONTRACT

2019

Approved at the Public Law Section of the Scienti c Council of the Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of Russian Federation

Reviewers:

O.D. Zhuk – doctor of law, professor, professor of the Chair of Criminal Law and Criminology of the Law faculty of Lomonosov Moscow State University;

I.S. Vlasov – PhD, Honored Lawyer of the Russian Federation, ass. professor, Senior Researcher of the Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of Russian Federation

Redand quonnaIollegI:

O.A. Zaitsev, V.P. Kashepov, I.I. Kucherov, O.A. Stepanov

Jurisdictional lawful activities within the criminal law sphere framework in the context of digitalization: monograph / N.A. Golovanova. A.A. Gravina, O.A. Zaycev et al. – М.: The Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation; Law firm CONTRACT, 2019. – 212 p.

Criminal-jurisdictional activity, being the result of the practical implementation of a certain part of the state powers, which together with the subjects of competence constitute the competence of the Executive and judicial authorities, is associated with the publication and application of the norms of criminal and criminal procedure law.

This monograph is devoted to the understanding of scientific and practical provisions related to the peculiarities of the implementation of criminal law activities in the conditions of digitalization, including taking into account the experience of law enforcement practice in the implementation of criminal prosecution in a number of foreign countries.

The topic of the monograph is dictated by the complexity of tasks that are designed to address the enforcers in the criminal jurisdiction in the framework of implementation of the legal practice of digital technologies. Questions of qualification of the crimes committed with use of information and telecommunication devices, and also crimes which subject are digital entities are considered; specifics of identification, suppression, investigation of crimes with a digital element and criminal prosecution are defined; new methods of investigation of crimes in the digital sphere are offered; process of introduction of information technologies in activity of law enforcement agencies is analyzed; the proposals on improvement of the legislation regulating criminal-jurisdictional activity are formulated.

For lawyers – scientists and practitioners, employees of the judicial system and law enforcement agencies, teachers, postgraduates, students, as well as all those interested in the problems of development of criminal jurisdictional activity.

© Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation, 2019

АВТОРСКИЙ КОЛЛЕКТИВ

Голованова Н.А., кандидат юридических наук, доцент, заслуженный юрист Российской Федерации (§ 1 гл. 4);

Гравина А.А., кандидат юридических наук, доцент (§ 5 гл. 1);

Зайцев О.А., доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации (§ 1 гл. 1 (в соавт. с И.И. Кучеровым); § 1 гл. 3);

Кашепов В.П., доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, заслуженный юрист Российской Федерации (§ 3 гл. 2);

Кошаева Т.О., кандидат юридических наук, доцент (§ 2 гл. 2);

Кубанцев С.П., кандидат юридических наук, доцент (§ 2 гл. 4);

Кучеров И.И., доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (введение; § 1 гл. 1 (в соавт. с О.А. Зайцевым), § 6 гл. 1);

Макарова О.В., кандидат юридических наук (§ 3 гл. 3);

Нудель С.Л., доктор юридических наук, доцент (§ 1 гл. 2);

Печегин Д.А., кандидат юридических наук (§ 4 гл. 3);

Руднев В.И., кандидат юридических наук, доцент (§ 2 гл. 3);

Семыкина О.И., кандидат юридических наук (§ 4 гл. 4);

Степанов О.А., доктор юридических наук, профессор (§ 3–4 гл. 1);

Трефилов А.А., кандидат юридических наук (§ 3 гл. 4);

Трунцевский Ю.В., доктор юридических наук, профессор (§ 2 гл. 1)

AUTHORS

Golovanova N.A., PhD, assistant professor, Honored Lawyer of the Russian Federation (chapter 4 § 1);

Gravina A.A., PhD, assistant professor (chapter 1 § 5);

Zaycev O.A., doctor of law, professor, Honored Scientist of the Russian Federation (chapter 1 § 1 (in co-autorship with I.I. Kucherov), chapter 3 § 1);

Kashepov V.P., doctor of law, professor, Honored Scientist of the Russian Federation (chapter 2 § 3);

Koshaeva T.O., PhD, assistant professor (chapter 2 § 2);

Kubantsev S.P., PhD, assistant professor (chapter 4 § 2);

Kucherov I.I., doctor of law, professor, Honored Lawyer of the Russian Federation (introduction; chapter 1 § 1 (in co-autorship with O.A. Zaycev), § 6);

Makarova O.V., PhD (chapter 3 § 3);

Nudel S.L., doctor of law, assistant professor (chapter 2 § 1);

Pechegin D.A., PhD (chapter 3 § 4);

Rudnev V.I., PhD, assistant professor (chapter 3 § 2);

Semykina O.I., PhD (chapter 4 § 4);

Stepanov O.A., doctor of law, professor (introduction; chapter 1 § 3, 4);

Trefilov A.A., PhD (chapter 4 § 3);

Trencevski Y.V., doctor of law, professor (chapter 1 § 2).

Введение

Современную научную повестку дня, в том числе применительно к правовой науке, трудно представить без цифровой составляющей. Возникновение повышенного научного интереса к соответствующей тематике во многом обусловлено наличием целого ряда директивных документов, определяющих перспективные («цифровые») пути социально-экономического развития Российской Федерации, а также состояние информационной безопасности и основные информационные угрозы. Так, Указом Президента РФ от 09.05.2017 № 203 утверждена Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации на 2017–2030 годы, которая задает цели, задачи и меры по осуществлению внутренней и внешней политики Российской Федерации в сфере применения информационных и коммуникационных технологий, направленные на совершенствование информационного общества, формирование национальной цифровой экономики, обеспечение национальных интересов и реализацию стратегических национальных приоритетов. Указом Президента РФ от 05.12.2016 № 646 утверждена Доктрина информационной безопасности Российской Федерации, в которой сказано, что расширение областей применения информационных технологий, являясь фактором развития экономики и совершенствования функционирования общественных и государственных институтов, одновременно порождает новые информационные угрозы.

Возможности трансграничного оборота информации все чаще используются для достижения геополитических, противоречащих международному праву военно-политических, а также террористических, экстремистских, криминальных и иных противоправных целей в ущерб международной безопасности и стратегической стабильности. Кроме того, на момент окончания работы над этой книгой в нашей стране был задействован целый комплекс мероприятий, предусмотренных Государственной программой Российской Федерации «Информационное общество (2011–2020 годы)», утвержденной постановлением Правительства РФ от 15.04.2014 № 313, Программой «Цифровая экономика Российской Федерации», утвержденной распоряжением Правительства РФ от 28.07.2017 № 1632-р, и др.

Представляется очевидным, что бурное развитие цифровых технологий, отмечающееся в последние годы, имеет своим следствием трансформацию самых разнообразных слагаемых общественной жизни и не может не сказаться на состоянии правового регулирования и на правоприменительной практике. Это воздействие технического прогресса на правовую среду правоведы на теоретическом уровне связывают в первую очередь со сферами гражданского права, информационного права, финансового права и других отраслей некриминального блока. Именно их предметами охватывается наиболее обширный перечень общественных отношений, имеющих своим элементом оцифрованную информацию. Тем не менее такие сферы правового регулирования, которые традиционно в наименьшей степени подвержены какому-либо влиянию извне, относятся к наиболее консервативному сектору права, в частности правовое регулирование уголовно-юрисдикционной деятельности, и не могут не испытывать на себе соответствующего трансформирующего эффекта цифровизации.

В связи с этим представляется необходимым с научных позиций комплексно рассмотреть вопросы, связанные с цифровизацией уголовно-юрисдикционной деятельности.

Авторы данного исследования поставили задачу обстоятельно изучить наиболее важные правовые аспекты, возникающие в связи с внедрением цифровых технологий по линии правоохраны. При определении структуры работы и компоновке материала во главу угла ставилась цель со всех сторон осветить два основных блока вопросов, один из которых касается проблем, обусловленных необходимостью внесения новых или изменения отдельных существующих положений уголовного, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного законодательства и законодательства об оперативно-розыскной деятельности.

Второй блок вопросов относится к усовершенствованию практики уголовно-юрисдикционной деятельности. Каждый из обозначенных блоков состоит из самостоятельных интеллектуальных проблем, которые связываются с отдельными аспектами уголовно-юрисдикционной деятельности. В частности, авторы сочли необходимым уделить внимание вопросам квалификации преступлений, совершенных с использованием информационно-телекоммуникационных устройств, а также преступлений, предметом которых являются цифровые сущности; специфике выявления, пресечения, расследования преступлений с цифровым элементом и привлечения виновных к уголовной ответственности; выработке новых методик расследования преступлений в цифровой сфере; внедрению информационных технологий в деятельность правоохранительных органов; совершенствованию законодательства, регулирующего уголовно-юрисдикционную деятельность.

Авторы выражают надежду на то, что данное монографическое исследование послужит развитию научной доктрины в части правового регулирования уголовно-юрисдикционной деятельности, позволит получить ответы на наиболее актуальные вопросы современности, порожденные взаимопроникновением информационной сферы и сферы обеспечения национальной безопасности, их взаимодействием.

Глава 1
Осуществление уголовно-юрисдикционной деятельности в условиях цифровизации

§ 1. Уголовно-юрисдикционная деятельность и ее содержание в современных условиях

Уголовно-правовая сфера характеризуется исключительно высоким уровнем конфликтности. Причем возникающие в этой сфере юридические конфликты в объективной реальности проявляются в крайне опасной форме противоправного поведения, содержание которого заключается в совершении преступления. Подобное поведение уголовно наказуемо, составы преступных посягательств строго формализованы и непосредственно предусмотрены в правовых нормах уголовного законодательства, запрещающих определенные действия или бездействие. Юридические конфликты подобного рода разрешаются самым радикальным образом в рамках ответной жесткой реакции государства на преступное поведение. В этом случае мы имеем дело с законодательно определенным вмешательством специально уполномоченных на то субъектов в процесс реализации ими правовых норм, которые в конечном счете и позволяют устранить ту или иную возникшую конфликтную ситуацию¹. Подобное вмешательство осуществляется такими субъектами в рамках уголовно-юрисдикционной деятельности, необходимость которой появляется только тогда, когда совершаются конкретные преступления, нарушающие права и свободы человека и гражданина, посягающие на общественный порядок или общественную безопасность, грубо игнорирующие государственные интересы.

Определение сущности и содержания уголовно-юрисдикционной деятельности имеет большое доктринальное значение для всех наук уголовно-правового цикла. Представляется, что эта категория еще не получила должной теоретической проработки, обнаруживаются лишь некоторые научные работы, в которых такая деятельность хотя и рассматривается, но весьма фрагментарно².

Следует обратить внимание на то, что в юридической литературе зачастую понятия «юрисдикция» и «юрисдикционная деятельность» отождествляются. В других работах достаточно подробно исследованы этимология данных понятий, историко-правовые основания и юридические источники их применения, современные подходы ученых к пониманию их сущности и содержания³. Не вдаваясь в обстоятельную теоретическую дискуссию по этому поводу, в качестве исходного доктринального положения мы однозначно видим то, что данные понятия – суть разные правовые категории. «Юрисдикцией» являются полномочия конкретного государственного органа или его должностного лица. Под «юрисдикционной деятельностью» нужно понимать определенные действия по реализации данных полномочий конкретным субъектом в процессе рассмотрения и разрешения юридических конфликтов⁴.

В самом общем представлении уголовно-юрисдикционная деятельность представляет собой совокупность всех общественных отношений, складывающихся в русле регулирования уголовным, уголовно-процессуальным и уголовно-исполнительным законодательством, а также законодательством об оперативно-розыскной деятельности. В связи с этим осуществление уголовно-юрисдикционной деятельности при рассмотрении и разрешении конкретных дел может существенно различаться по задачам, месту в механизме правового регулирования, субъектам ее проведения, их компетенциям и полномочиям. Учитывая изложенное, а также принимая во внимание специфику интересующего нас предмета правового регулирования, можно выделить следующие элементы уголовно- юрисдикционной деятельности:

– деятельность, регулируемая нормами уголовного права;

– деятельность, регулируемая нормами уголовно-процессуального права;

– деятельность, регулируемая нормами уголовно-исполнительного права;

– деятельность, регулируемая нормами законодательства об оперативно-розыскной деятельности.

В сфере уголовного законодательства применяются нормы, устанавливающие основание и принципы уголовной ответственности, определяющие, какие опасные для личности, общества или государства деяния признаются преступлениями, предусматривающие виды наказаний и иные меры уголовно-правового характера за совершение преступлений. При этом согласно содержанию ст. 2 Уголовного кодекса РФ (далее – УК РФ) формулируются задачи:

– охраны прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств;

– обеспечения мира и безопасности человечества;

– предупреждения преступлений.

Уголовно-процессуальное законодательство содержит правовые нормы, регламентирующие порядок уголовного судопроизводства, обязательный для субъектов уголовно-юрисдикционной деятельности (судов, органов прокуратуры, органов предварительного следствия, органов дознания), а также для иных участников уголовного процесса (ст. 1 Уголовно-процессуального кодекса РФ; далее – УПК РФ).

Основным же назначением уголовного судопроизводства являются:

– защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений;

– защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (ст. 6 УПК РФ).

Следует отметить, что уголовное судопроизводство составляет ядро уголовно-юрисдикционной деятельности. Именно в недрах этого направления судопроизводства наиболее четко проявляется особое содержание рассматриваемой нами деятельности и системность в реализации процесса разбирательства уголовного дела. В зависимости от поставленных задач, решаемых на определенном этапе развития процессуальных отношений, весь процесс делится на определенные стадии. Причем для каждой из таких стадий в законодательстве заданы известные совокупности норм, которые подробно регламентируют деятельность суда, органов прокуратуры, органов предварительного следствия, дознания. Последовательность применения этих норм строго предопределена законом.

В уголовно-исполнительном законодательстве закреплены нормы, устанавливающие общие положения и принципы исполнения наказаний, применения иных мер уголовно-правового характера; порядок и условия исполнения и отбывания наказаний, использования средств исправления осужденных; порядок деятельности учреждений и органов, исполняющих наказания; порядок участия иных юридических лиц и граждан в исправлении осужденных; порядок освобождения от наказания; порядок оказания помощи освобождаемым лицам.

Уголовно-исполнительное законодательство по смыслу положений ч. 2 ст. 1, ч. 2 ст. 2 Уголовно-исполнительного кодекса РФ (далее – УИК РФ) ориентировано на решение задач:

– регулирования порядка и условий исполнения и отбывания наказаний;

– определения средств исправления осужденных;

– охраны их прав, свобод и законных интересов;

– оказания осужденным помощи в социальной адаптации.

Наконец, в законодательстве об оперативно-розыскной деятельности предусмотрены нормы, определяющие содержание оперативно-розыскной деятельности и предусматривающие систему гарантий законности при проведении оперативно-розыскных мероприятий. Так, в ст. 1, 2 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» определено, что в ходе оперативно-розыскной деятельности решаются задачи:

– выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия преступлений, а также выявления и установления лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших;

– розыска лиц, скрывающихся от органов дознания, следствия и суда, уклоняющихся от уголовного наказания, а также розыска без вести пропавших;

– добывания информации о событиях или действиях (бездействии), создающих угрозу государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности Российской Федерации;

– установления имущества, подлежащего конфискации.

Все изложенное указывает на существенные различия по обозначенным направлениям уголовно-юрисдикционной деятельности. Вместе с тем совокупность общественных отношений, складывающихся в сферах, урегулированных уголовным, уголовно-процессуальным и уголовно-исполнительным законодательством, а также законодательством об оперативно-розыскной деятельности, имеет свое единое начало – объект уголовно-юрисдикционной деятельности. Таковым объектом выступают общественные отношения, возникающие в связи с совершением преступных деяний. При этом основной задачей уголовно-юрисдикционной деятельности является разрешение юридического конфликта в уголовно-правовой сфере по существу и ликвидация его последствий, что, в свою очередь, служит важнейшим слагаемым правоохранительной деятельности в целом.

Существенным признаком уголовно-юрисдикционной деятельности является то, что ее ведет специфический состав субъектов, представляющих органы государства. И именно государство определяет их субъективные права и юридические обязанности, а также обеспечивает их реальное осуществление при разрешении юридических конфликтов уголовно-правового характера. В этих целях субъекты уголовно-юрисдикционной деятельности обязаны установить наличие или отсутствие фактических обстоятельств преступления, виды наказаний и иных мер уголовно-правового характера, а кроме того, определить пути и способы устранения вредных последствий совершенного общественно опасного деяния.

Специфика правового положения государственного органа (должностного лица) определяет и его особенности как участника уголовно-юрисдикционной деятельности. Законодательство устанавливает исчерпывающий перечень структурных подразделений и должностных лиц той или иной системы правоохранительных органов, наделенных полномочиями в отношении уголовно-юрисдикционной деятельности. В частности, определенный законом порядок уголовного судопроизводства является обязательным для судов, органов прокуратуры, органов предварительного следствия и органов дознания (ч. 2 ст. 1 УПК РФ). Указанные субъекты уголовно-юрисдикционной деятельности наделены широкими полномочиями при производстве по уголовному делу, которые конкретизированы применительно к стадиям процесса и могут быть изменены только на законодательном уровне⁵. В свою очередь, учреждения и органы, исполняющие уголовное наказание, перечислены в ст. 16 УИК РФ. Их полномочия дифференцируются в зависимости от того, какие виды уголовного наказания исполняет тот либо иной субъект уголовно-юрисдикционной деятельности. В юридической литературе справедливо отмечается, что в отличие от правового положения осужденных правовой статус учреждений и органов, исполняющих уголовное наказание, в наименьшей степени изучен в науке уголовно-исполнительного права⁶. Что касается органов, занимающихся оперативно-розыскной деятельностью, то их состав определен в ст. 13 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». В теории оперативно-розыскной деятельности разработаны многочисленные классификации субъектов указанной деятельности. Применительно к теме настоящего исследования особый интерес представляют исключительно органы, которые осуществляют оперативно-розыскное обеспечение раскрытия и расследования преступлений⁷.

В качестве общего можно сделать вывод о том, что уголовно-юрисдикционную деятельность следует рассматривать как особый вид правоприменительной деятельности, осуществляемой специфическим составом субъектов, уполномоченных государством. Компетенция субъектов уголовно-юрисдикционной деятельности характеризуется исключительной спецификой и не пересекается с компетенцией других вовлеченных в правоохранительную деятельность структур, например контрольно-надзорных органов государства.

Еще одним характерным признаком уголовно-юрисдикционной деятельности, присущим всем ее составляющим, является особая процессуальная форма, которая представляет собой совокупность однородных процедурных требований, предъявляемых к деятельности субъектов и направленных на достижение конкретного результата по разрешению уголовно-правового конфликта.

Следует отметить, что в рамках уголовного судопроизводства уголовно-юрисдикционная деятельность имеет специальную (особую) процессуальную форму, детально регламентирующую систему процессуальных правил, определяющих порядок производства по уголовному делу. Соблюдение этой формы позволяет наиболее эффективно достигать назначения уголовного судопроизводства, закрепленного в ст. 6 УПК РФ. Современному законодательству известна определенная дифференциация процессуальной формы по некоторым категориям уголовных дел.

В качестве оснований для классификации описываемой деятельности можно использовать ее специфические методы. По этому основанию уголовно-юрисдикционную деятельность можно подразделить следующим образом:

– деятельность, осуществляемая коллегиально (для рассмотрения наиболее сложных вопросов);

– деятельность, осуществляемая единолично.

К примеру, заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется в отношении обвиняемого (подозреваемого) по решению судьи в порядке, предусмотренном ст. 108 УПК РФ, а пересмотр в порядке надзора судебных решений, вступивших в законную силу, проводится коллегиально – Президиумом Верховного Суда РФ в порядке, установленном ст. 412¹⁰ УПК РФ.

Таким образом, позволительно сделать вывод о том, что уголовно-юрисдикционная деятельность – особый вид государственно-властной деятельности уполномоченных на то органов и их должностных лиц по устранению юридических конфликтов, возникающих в уголовно-правовой сфере, путем реализации правовых норм в установленной процессуальной форме в рамках рассмотрения и разрешения дел о преступлениях и исполнения наказания. Из этого усматривается, что содержание уголовно-юрисдикционной деятельности многоаспектно и многогранно и включает в себя действия по выявлению, предупреждению, расследованию преступлений, привлечению преступников к уголовной ответственности, исполнению и отбыванию наказаний.

На содержании уголовно-юрисдикционной деятельности и законодательства, ее регулирующего, не может не сказываться процесс цифровой трансформации, который так или иначе охватывает все сферы современной общественной жизни. Из предыдущего изложения следует, что рассматриваемая нами юрисдикционная деятельность одной из основных своей целей имеет доказывание фактов совершения преступлений. В ходе производства по уголовному делу любые решения принимаются на основе собранных, исследованных и оцененных доказательств. Развитие информационно-цифровых технологий, перевод функций государства в электронную сферу, создание и деятельность электронного правительства настоятельно потребуют деформализации всего процесса доказывания. В связи с этим возникает необходимость адаптации уголовно-юрисдикционной деятельности в цифровой (электронной) сфере, сопровождающейся заменой ряда традиционных источников доказывания принципиально новыми источниками.

Появление электронной формы фиксации, передачи и использования информации диктуют потребность в разработке новых методов обнаружения, фиксации и оценки доказательств при совершении ряда преступлений, в первую очередь связанных с использованием средств компьютерной техники. Об этом свидетельствует содержание не только отдельных монографических работ известных ученых⁸, но и некоторых диссертационных исследований по соответствующей научной тематике⁹.

К примеру, особую актуальность обретают юридические конфликты, связанные с использованием новых финансовых технологий. В частности, развитие современных финансовых технологий и возникновение таких цифровых сущностей, как криптовалюты и токены, порождают ранее не существовавшие факторы, которые необходимо учитывать в интересах национальной безопасности в целом и уголовно-юрисдикционной деятельности в частности. Специалисты своевременно подметили возникновение принципиально новых рисков в кредитно-финансовой сфере, связанных с использованием технологии распределенного реестра (блокчейн¹⁰) при совершении криптовалютных транзакций. В частности, обращается внимание на уязвимость этой технологии в аспекте совершения таких транзакций и хранения криптовалюты. При этом прогнозируется увеличение количества компьютерных атак, направленных на эксплуатацию уязвимости соответствующей инфраструктуры, констатируется отставание количества и качества средств защиты подобных систем¹¹.

Правоведы обращают внимание на неопределенность в вопросе правовой природы криптовалют, в чем также усматриваются дополнительные риски¹². По определению электронные денежные средства, в том числе представленные криптовалютой, предназначены для применения в легальном экономическом обороте. Использование соответствующих благ в преступных целях противоречит интересам граждан, общества и государства, поскольку подрывает важнейшие устои денежной системы, имущественного оборота и экономики в целом¹³.

Процесс цифровизации уже сказался и на состоянии законодательства, регулирующего уголовно-юрисдикционную деятельность. В частности, современное уголовно-процессуальное законодательство предусматривает различные возможности применения информационно-цифровых технологий для должностных лиц государственных органов, осуществляющих производство по уголовному делу. Цифровые технологии по факту обрели широкое распространение при доказывании по уголовным делам. Так, субъекты уголовно-юрисдикционной деятельности наделены правом формировать процессуальные документы не только типографским, но и электронным способом (ст. 474 УПК РФ). Копии судебных решений могут изготавливаться в форме электронного документа (ст. 474¹ УПК РФ).

Исполнительный лист вместе с копией судебного решения может направляться судом для исполнения судебному приставу-исполнителю в форме электронного документа, подписанного судьей усиленной квалифицированной электронной подписью в порядке, установленном законодательством Российской Федерации (ст. 393 УПК РФ). По заявлению участника уголовного судопроизводства суд может направить ему копию судебного решения в электронном виде с использованием информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» (ст. 474¹ УПК РФ).

Тем не менее с точки зрения цифровизации уголовно-юрисдикционной деятельности законодательство нуждается в дальнейшем совершенствовании. В частности, в УПК РФ не прописаны специальные нормы относительно информации о преступлении, имеющей электронную (цифровую) форму. Данное обстоятельство вызывает определенные сложности при соотнесении такой информации с перечнем доказательств, предусмотренных ст. 74 УПК РФ. В уголовно-процессуальном законе не сформулировано определение того, что следует понимать под документами в электронном виде. Нет ясности в вопросе о том, кто из участников процесса наделен правом изготовления документа в электронном виде и на каком этапе уголовного судопроизводства. С позиции идентификации лица, составившего документ, имеет место неопределенность и относительно вида подписи электронных документов¹⁴.

Следовательно, можно сделать вывод о том, что даже такая консервативная с точки зрения методики осуществления и правового регулирования деятельность в известной степени подвержена цифровой трансформации. Вместе с тем подобная трансформация ни в коей мере не затрагивает важнейших устоев этой деятельности, основных ее правовых форм и институтов.