Звезда Че Гевары. История кубинских интернационалистов

С февраля по июль 1966 года Че Гевара находился в Чехословакии под именем гражданина Уругвая Рамона Бенитеса, где проходил курс лечения от малярии и астмы в закрытых учреждениях Службы государственной безопасности ЧССР (ŠtB). Поначалу Че в Праге опекал преданный ему Улисес Эстрада, возлюбленный «Тани». В марте слишком броский для Праги чернокожий красавец Эстрада уехал в Гавану, на короткое время его сменил Хуан Карретеро («Ариэль»), затем – Карлос Коэльо («Тума»). Как только Улисес Эстрада вернулся в Гавану, он был назначен начальником Департамента МВД Кубы, занимавшегося поддержкой национально-освободительных движений в Африке.

12 января 1966 года в Гаване открылся Трехконтинентальный Конгресс, на котором были представлены правительства, а также революционные и национально-освободительные движения из восьмидесяти трех стран. По результатам работы Конгресса была создана Организация солидарности народов Азии, Африки и Латинской Америки (OSPAAAL). Конгресс собрал революционные силы из всех уголков колониального мира и помог укрепить братские отношения в стремлении к вооруженной борьбе за общественное переустройство. Че Гевара направил участникам конгресса послание с эпиграфом «Создать два, три… много Вьетнамов – вот наш лозунг».

Тем временем была подготовлена база в Боливии. «Таня» прибыла в Ла-Пас под видом этнографа-любителя с фальшивыми документами на имя Лауры Гутьеррес Бауэр, дочери аргентинского предпринимателя и немецкой антифашистки. Здесь ей сразу повезло. В археологическом музее она познакомилась с художником Мойзесом Чили Баррьентосом – кузеном президента Боливии генерала Рене Баррьентоса. Кузен, очарованный прекрасной иностранкой, познакомил ее с Хулией Еленой Фортун, которая руководила отделом этнографии в министерстве образования. Та была просто потрясена эрудицией Лауры и предложила ей место в своем министерстве. Завязав еще ряд важных знакомств, Лаура начинает бывать на светских вечеринках и дипломатических раутах, где в конце концов она была представлена самому президенту Баррьентосу, который даже сфотографировался с очаровательной аргентинкой. Такое фото открывало в Боливии все двери.

Чтобы получить боливийское гражданство, «Таня» в сентябре 1965 года вышла замуж за студента Марио Мартинеса Альвареса, который получил за свою маленькую услугу возможность уехать на учебу в Югославию. Жизненные пути молодоженов сразу же разошлись. Она начинает давать богатым семьям частные уроки немецкого языка, что позволяет ей заводить дальнейшие знакомства, среди которых был директор по информации президента (пресс-секретарь) Гонсало Лопес Муньос. Осенью 1965 года на выходные её видят уже в обществе самого президента Рене Баррьентоса на отдыхе в Перу. Такие связи позволяли ей беспрепятственно путешествовать по стране, собирать уникальную коллекцию индейского декоративно-прикладного искусства и фольклора, записывая на магнитофон песни индейцев, и подбирать базу для будущего партизанского «очага» («Foco»). Итогом поездок стала покупка в июне 1966 года на имя молодых боливийских коммунистов братьев Роберто «Коко» Передо и Гуидо «Инти» Передо ранчо Каламина на юго-востоке Боливии в долине реки Ньянкауасу в 50 милях от города Камири (департамент Санта-Крус). «Таня» устраивается ведущей радиопередачи «Советы безответно влюбленным» на радио Санта-Крус, благодаря чему её шифрованные донесения беспрепятственно выходят в открытый эфир. Для партизанского отряда, снабжение которого было недостаточным, через «Таню» шла главная связь с внешним миром.

Учитывая уроки, полученные в Конго, Че отобрал для боливийского похода только лучших. Из 18 кубинцев трое были членами ЦК Компартии Кубы, трое имели высшее воинское звание команданте, шестеро были капитанами и пятеро – лейтенантами. Еще двое кубинцев занимали должности заместителя министра промышленности. Все они участвовали в партизанской войне против Батисты, причем десять непосредственно под командованием Че. Все они в будущем должны были возглавить самостоятельные партизанские колонны и перейти с ними в соседние страны. «Новые ростки партизанской войны появятся в этих и других странах, – писал Че в начале осени 1966 года, – как это уже произошло в Боливии; они будут крепнуть, несмотря на превратности судьбы, с которыми сопряжена эта опасная профессия современного революционера. Многие падут жертвами собственных ошибок, другие погибнут на полях надвигающихся суровых битв, но новые бойцы и новые лидеры возникнут в огне революционной войны».

23 октября 1966 года Че в последний раз приехал в аэропорт Гаваны. Через Москву и Прагу он добрался до Вены, потом до Цюриха, а оттуда далее до Франкфурта, где в магазине на Кайзерштрассе купил календарь на 1967 год. В этом календаре Че и делал пометки, ставшие впоследствии известными как «Боливийский дневник». Из Франкфурта он отправился в Париж, а оттуда в Сан-Паулу.

4 ноября 1966 года в Ла-Пас прилетел гражданин Уругвая, спецпосланник Организации американских государств, социолог Адольфо Мена. Че Гевару сопровождал его старый боевой товарищ Альберто Фернандес («Пачо»). У них было рекомендательное письмо, которым их снабдила «Таня», за подписью пресс-секретаря президента Боливии, в котором говорилось, что Адольфо Мена Гонсалес собирает информацию о социальных и экономических отношениях в боливийской деревне, в чем все национальные ведомства, а также частные лица и учреждения должны оказывать сеньору Адольфу Мене любое содействие.

7 ноября 1966 года Че прибыл на ранчо Каламина. 24 ноября через Бразилию в Боливию по панамскому паспорту № 65736 на имя Хоакина Риверы Нуньеса прибыл команданте Хуан Виталио Акунья – один из активных участников кубинской Революции, член ЦК Компартии Кубы. Вскоре он также появился на ранчо Каламина, где уже находился Че и будущие бойцы его отряда, в основном офицеры кубинской армии. 12 декабря при распределении должностей Че назначил его своим заместителем по военной части под псевдонимом «Хоакин».

31 декабря на ранчо Каламина прибыла «Таня», которая сопровождала первого секретаря ЦК Компартии Боливии Марио Монхе. Последний в начале декабря встречался на Кубе с Фиделем Кастро и обещал ему помочь Че Геваре. Весь день и всю ночь Че вел с Монхе переговоры. «Ты выбрал для партизанской войны зону, где никто не встанет на твою сторону. Ты совсем не знаешь здешних крестьян. Они не пойдут за чужестранцами», – сказал ему Монхе.

В своем «Боливийском дневнике» Че отмечает принципиальные разногласия с Монхе, который «откажется от руководства партией и добьется от неё по меньшей мере нейтралитета, и некоторые члены выйдут из её рядов, чтобы присоединиться к борьбе». Речь шла о континентальном характере герильи и интернациональном составе формирующейся Армии национального освобождения. Возглавить ее по определению мог только Че Гевара, но никак не Монхе. На следующий день, 1 января 1967 года, «утром, не вступая со мной в спор, Монхе дал мне знать, что уходит и объявит о своем выходе из руководства партии. По его мнению, миссия закончилась. Ушел он с таким видом, будто идёт на эшафот. У меня ощущение, что, узнав от Коко о моей решимости не уступать в стратегических вопросах, он воспользовался этим для ускорения разрыва, так как его доводы несостоятельны. После обеда я собрал всех и объяснил поведение Монхе».

Пленум ЦК Компартии Боливии ратифицировал позиции, принятые Монхе. Это означало, что Че оказывался без тыловой поддержки коммунистов. При этом Хорхе Колье Куэто, сменивший Монхе на посту первого секретаря ЦК КПБ, вскоре после начала военных действий в районе реки Ньянкауасу заявил: «Наше отношение к партизанскому движению можно сформулировать следующим образом: солидарность и поддержка во всем, чем только партия может помочь и поддержать его».

Новый 1967 год партизаны встретили весело. В полночь Че произнес тост и возвестил о начале континентальной революции в Латинской Америке. После праздника он отправил «Таню» в Аргентину на поиски своего друга Хорхе Рикардо Масетти, основателя и первого директора кубинского новостного агентства «Пренса Латина», который участвовал в обороне Плая-Хирон во время вторжения в заливе Свиней, а затем отправился в Алжир, чтобы сражаться в рядах Фронта национального освобождения Алжира. В 1963 году партизанский отряд Масетти по заданию Че прибыл на границу Боливии и Аргентины для создания там революционного «очага» («Foco»). Они ушли в джунгли 21 июня 1963 года. В апреле 1964 года аргентинская полиция начала их преследование. Через несколько дней все было кончено – жандармы арестовали 18 человек. Масетти среди них не было, и о его судьбе до сих пор ничего не известно.

Вместе с «Таней» Че передал новогоднее послание своему отцу, дону Эрнесто, в котором сказано и о ней: «Свои пожелания я доверил мимолётной звезде, повстречавшейся мне на пути по воле Волшебного короля». Впервые «Мимолётная звезда» снова побывала на своей родине, однако её старания заручиться действенной поддержкой со стороны местных аргентинских революционеров не увенчались успехом.

1 февраля отряд Че в составе 27 бойцов в полной выкладке отправился в трехнедельный поход по территории будущего партизанского очага с целью проверить выносливость прибывших добровольцев и изучить местность предстоящих боев. На марше следовало избегать столкновений с армией, но в то же время попытаться установить хорошие отношения с местными крестьянами, как это удалось сделать в Сьерра-Маэстре. В целом крестьяне-индейцы отнеслись к вооруженным людям с подозрением. «Обитатели этих мест непроницаемы, как скалы, – писал в своем дневнике Че. – И, глядя в глубину их глаз, видишь, что они не верят тому, что слышат… Они плохо понимают – или делают вид, что не понимают по-испански». Марш по практически непроходимой местности превратился в ад, отряд заблудился и с трудом вышел к своему вспомогательному лагерю, расположенному недалеко от базового, лишь 19 марта.

К своему удивлению Че обнаружил в лагере «Таню», которая в нарушение категорического приказа не появляться больше в партизанском отряде, 5 марта «в гимнастёрке, в брюках и с автоматом» вернулась на ранчо Каламина, сопровождая аргентинца Сиро Роберто Бустоса («Пеладо»), боливийца Мойсеса Гевару с отрядом примерно из 20 человек, перуанца Хуана Пабло Чанга Наварро («Чино») и француза Режи Дебрэ – философа, соратника Че Гевары, создателя геваристской теории фокизма. По просьбе Фиделя Кастро в 1963–1964 годах Режи Дебрэ вместе со своей будущей женой венесуэлкой Элисабет Бургос изучал расклад политических сил в Боливии.

Важной составной частью планов Че была герилья в Венесуэле, к которой примкнул ряд популярных лидеров революции 1958 года, например, Фабрисио Охеда, венесуэльский журналист и депутат, прошедший подготовку на Кубе. 30 июня 1962 года он оставил свое депутатское кресло и ушел в Анды формировать партизанские отряды. 20 июня 1966 года он был схвачен на конспиративной квартире и 21 июня повешен в тюремной камере политической полицией Венесуэлы. Как пишут В. Л. Хейфец и Л. С. Хейфец в статье «Традиция интернационализма в идеологии и практике кубинской революции» (Латинская Америка, № 8/2020), «характерной чертой этой партизанской войны было активное участие в ней военных. Было бы преувеличением сказать, что партизанские движения были занесены с Кубы: она, скорее, поддержала движение сторонников Острова Свободы, канализировав его в сторону герильи. Как отмечал член ЦК Компартии Венесуэлы Родольфо Кинтеро, “студенты ушли в горы, взяли в руки автоматы и стали отпускать бороды. Они думали, что, как и кубинцы, смогут через полгода спуститься с гор и под звуки маршей пройтись по улицам Каракаса, имея чины майоров и капитанов”».

С 5 по 19 марта 1967 года «Мимолётная звезда» в течение двух недель дожидалась команданте на базе в горах. К несчастью, двое добровольцев Мойсеса Гевары дезертировали из отряда и выдали властям в Камири всю информацию об отряде, включая описание «прекрасной террористки». В ходе облавы войсками был найден припаркованный «Таней» джип с ее записной книжкой, содержащей многочисленные шифрованные сообщения и контакты среди разыскиваемых лиц, что привело к её разоблачению. Полиция провела обыск на квартире владелицы джипа и с изумлением обнаружила фотографии, на которых она находилась в обществе президента Рене Баррьентоса и главнокомандующего вооруженными силами Боливии генерала Альфредо Овандо. Че Гевара в своем дневнике 27 марта так прокомментировал это событие: «В результате её разоблачения пропали два года хорошей и терпеливой работы». «Таня» была объявлена в розыск и уже не могла покинуть отряд.

23 марта отряд Че Гевары совершил первую боевую операцию против правительственных войск, убив 7 и взяв в плен 14 военнослужащих. «Таня» была единственной женщиной среди примерно 60 партизан, которых 25 марта Че Гевара объявил Армией национального освобождения Боливии. Среди них примерно половина были боливийцами и 18 кубинцами. Руководство карательной операцией против партизан возглавил главнокомандующим вооруженными силами Боливии генерал Альфредо Овандо Кандиа, который бросил на поиски отряда 4-ю дивизию (штаб в Камири) и 8-ю дивизию (штаб в Санта-Крус). 10 апреля отряд Че Гевары атаковал из засады две войсковые колонны. Боливийская армия потеряла 10 человек убитыми (в том числе двух офицеров) и 30 пленными. Однако и партизаны понесли потери. От ранения в голову погиб «Рубио» – ветеран колонны Че со времен Санта-Клары Хесус Суарес Гуайоль. Его могилу украсили скромным венком из полевых цветов – больше никаких украшений у партизан не было.

16 апреля близ местечка Белья-Виста Че разделил свой отряд на две части, оставив заболевшую «Таню» в отряде из семнадцати бойцов под командованием «Хоакина», и приказал им провести небольшую боевую операцию в окрестностях Белья-Виста, чтобы отвлечь внимание от основных сил. Затем отряд «Хоакина» должен был дожидаться Че Гевару три дня, а если встречи не произойдет – оставаться в этой зоне, не вступать во фронтальные бои и ждать главный отряд.

В подчинении «Хоакина» остались заболевшие команданте «Алехандро» (кубинский майор Густаво Мачин Оед де Бече), «Мимолётная звезда» (Тамара Бунке), Мойсес Гевара и боливиец «Серапио» (Серапио Акино Тудела), «Маркос» (кубинский майор Антонио Санчес Диас), «Браулио» (кубинский лейтенант Исраэль Рейес Сайяс), боливиец «Виктор» (Касильдо Кондори Варгас), боливиец «Вальтер» (Вальтер Аренсибиа Айала), боливиец «Поло» (Аполинар Акино Киспе), боливиец «Педро» (один из лидеров боливийского комсомола Антонио Фернандес), перуанский врач «Негро» (Хосе Реституто Кабрера Флорес), боливийский врач «Эрнесто» (Фредди Маймура Уртадо) и четверо «разжалованных» боливийцев – «Пако», «Пепе», «Чинголо» и «Эусебио».

Вскоре вышла из строя рация и связь с основным отрядом Че оборвалась – отряд «Хоакина» продвигался по северному берегу реки Рио-Гранде, в то время как Че Гевара действовал на южном берегу. 23 мая из отряда «Хоакина» бежал «разжалованный» боливиец «Пепе» (Хулио Веласко Монтанья) и сдался в плен боливийским войскам, рассказав все, что знал об отряде «Хоакина». Тем не менее 29 мая он был убит солдатами.

Подразделения 4-й и 8-й дивизий боливийской армии в рамках операции «Парабаньо», разработанной для района севернее реки Рио-Гранде, начали целенаправленные поиски отделившегося отряда. Когда в районе Белья-Висты армейские вертолеты начали искать партизан с воздуха, а боливийские ВВС обрабатывать джунгли напалмом, «Хоакин» принял решение уйти из определенной Че Геварой зоны. 4 июня отряд теряет «Маркоса» и «Виктора», которые попадают в засаду, отправившись к крестьянам за продуктами. После этого больше месяца «Хоакину» удается уходить от боливийской армии. 9 июля на реке Игера отстал от отряда и был убит в стычке с войсками боливиец «Серапио». Ещё через месяц, 9 августа, в бою погибает боливиец «Педро». Затем из отряда бегут «разжалованные» Эусебио и Чинголо, которые дают властям новую информацию о состоянии партизан, их тайниках и планах.

С оставшимися десятью бойцами «Хоакин» вновь отправляется на поиски отряда Че Гевары. 30 августа он вышел к хижине крестьянина Онорато Рохаса, которому власти пообещали 3 тыс. долларов за помощь в поимке партизан. Рохас вызвался показать «Хоакину» хороший брод через Рио-Гранде и снабдить отряд продуктами. Когда партизаны ушли, оставив Рохасу деньги, тот послал своего 8-летнего сына в гарнизон Ла-Лоха в 13 километрах от хижины. На рассвете 31 августа к дому Рохаса подошло подразделение капитана Марио Варгаса Салинаса.

В 17:00 к Онорато Рохасу пришёл «Хоакин» со своими бойцами. Они взяли продукты и, сопровождаемые Рохасом, отправились к переправе Йесо (Vado del Yeso, т. е. «меловой брод»), известной также как брод Пуэрто Маурисио (Puerto Mauricio) вблизи реки Ньянкауасу (Ñancahuazú), где капитан Варгас уже устроил засаду. Около 18:00 Рохас попрощался с бойцами на берегу Рио-Гранде и ушёл. «Хоакин», не выслав вперед разведку и не изучив обстановку, начал переправу всего отряда индейской цепочкой. Первым с мачете в руках шел Браулио, вторым «Алехандро», за ними «Мимолётная звезда» и остальные. Сам «Хоакин» замыкал колонну.

Когда боливийские солдаты открыли огонь, все десять бойцов отряда уже находились в воде. «Худенькая блондинка в светло-зеленой кофточке и солдатских брюках маскировочной расцветки, за плечами вещмешок и автомат» шла третьей. Она находилась на быстрине, когда пуля попала ей в грудь. Большинство партизан были убиты на месте. «Хоакин» успел выбраться из реки, и упал замертво на берегу.

Тело «Тани» было найдено через неделю в трёх километрах от места боя ниже по течению реки. В её вещмешке было обнаружено начатое письмо:

«Дорогая мама, я боюсь. Я не знаю, что будет со мной и со всеми остальными. Наверно ничего. Я не знаю, что будет со мной. Я стараюсь вспомнить, что такое смелость. Я никто. Я больше даже ни женщина, ни девушка, только еще ребенок».

К месту находки на вертолете прибыл президент Баррьентос. «Таню» привязали к полозьям вертолета и перевезли в Вальегранде. Президент присутствовал на церемонии ее похорон с отданием воинских почестей.

Че узнал о гибели товарищей 4 сентября по радио. 7 сентября он оставил в своем дневнике запись: «Радио Ла Крус дель Сур объявляет об обнаружении трупа Тани-партизанки на берегу Рио-Гранде. Показания не оставляют правдивого впечатления». Свою собственную смерть он найдёт 9 октября, отметив ей сороковой день с момента гибели «Мимолётной звезды».

В охоте на Че участвовали прошедшие подготовку во Вьетнаме подразделения боливийских рейнджеров и сотрудники спецподразделений ЦРУ. По просьбе главы резидентуры ЦРУ в Ла-Пасе Ларри Стернфилда штаб-квартира ЦРУ в Лэнгли прислала в Боливию двух оперативников из числа кубинских эмигрантов – Феликса Родригеса и Густаво Вильольдо, оба из которых входили в «бригаду 2506» и участвовали во вторжении в заливе Свиней, отвечая там за разведку, саботаж и диверсии.

26 сентября отряд Че занял деревню Ла-Игера, перерезав телефонные провода. Однако партизан заметили расположившиеся на окрестных высотах солдаты 4-й дивизии. Авангард партизан попал в засаду, были убиты его командир и двое боливийцев. Двое попали в плен. Че назвал этот день в дневнике «поражением».

Команданте принял решение отойти в близлежащее ущелье Куэбрада-дель-Юро (Quebrada del Churo) и укрыться в нем. 30 сентября он узнал из сообщений чилийского радио, что блокирован. Феликс Родригес, прибывший для осмотра убитых партизан, запросил рейнджеров для финальной охоты. 6 октября один из крестьян заметил хорошо вооруженных людей и немедленно сообщил об этом военным. На следующий день рейнджеры под руководством советников из ЦРУ, которым помогал нацистский преступник Клаус Барбье, окружили партизан. 8 октября в 12.30 рейнджеры стали спускаться с высот вниз. Попытка прорыва главных сил Че примерно в 13.00 была остановлена мощным минометным и пулеметным огнем. Одна пуля прошила знаменитый черный берет Че, вторая разбила приклад его винтовки М-1, третья попала в правую голень. Отряд был рассеян, и Че остался в ущелье вместе с боливийцем Симоном Кубой («Вилли»), который отказался бросить раненого командира.

Примерно в 16 часов патруль рейнджеров заметил двух истощенных партизан. На окрик: «Стой! Сдавайтесь!» Че поднял руки и сказал подбежавшему командиру роты рейнджеров Гари Прадо: «Я – Че Гевара». Прадо потребовал пленника показать ему левую руку, на которой он обнаружил шрам, о котором говорилось в ориентировке ЦРУ.

Раненого Че связали и вечером 8 октября привели в полуразрушенную глинобитную хижину, служившую школой в ближайшей деревне Ла-Игера, расположенной на высоте 2000 м. Че плюнул в лицо офицеру, пытавшемуся задавать ему вопросы, и разговаривал только с солдатами. Один из них незадолго до казни спросил его, думает ли он о своем бессмертии. «Нет, – ответил Че, – я думаю о бессмертии революции».

На рассвете 9 октября в деревню прибыл генерал Альфредо Овандо в сопровождении полковника Хоакина Сентено Анайя и контр-адмирала Угартече. После долгих радиопереговоров с президентом Баррьентосом они приняли решение о расстреле пленника. По словам генерал-лейтенанта КГБ СССР Николая Сергеевича Леонова, который лично знал Че Гевару, приказ об убийстве Че был отдан президентом Боливии генералом Рене Баррьентосом. «Однако такой совет ему настоятельно дал главный представитель ЦРУ в Боливии, который курировал эту операцию. Он сказал: “Кончайте немедленно, не тяните”. Поэтому вся история с поимкой и расстрелом заняла всего несколько часов». По словам Николая Сергеевича, Че Гевара представлял для Штатов колоссальную опасность, большую, чем ядерная бомба противника, сброшенная на территорию США. «Если бы они оставили его живым, то не смогли бы приговорить к смертной казни, потому что это сильно напоминало бы историю Иисуса Христа».

Антонио Аргедес, который в то время был министром внутренних дел Боливии, также подтверждает, что американцы были консультантами на протяжении всего времени операции по поимке Че: «Образ Че Гевары мешает американцам, врагом которых он был с самого начала и до конца. Ведь вся его жизнь проходила под лозунгом: “Надо создать для США 100 Вьетнамов на Земле”».

Филип Эйджи, бывший агент ЦРУ, бежавший на Кубу, утверждал: «Не было человека, которого ЦРУ боялось бы больше, чем Че Гевару, потому что он имел возможности и харизму, необходимые, чтобы направить борьбу против политических репрессий традиционных иерархий во власти в странах Латинской Америки».

Утром 9 октября Родригес отправил сообщение в резидентуру ЦРУ в Ла-Пасе, в котором говорилось, что Че захвачен живым. Войдя в класс, Родригес сразу заметил, что Че ранен. Он лежал, прижавшись щекой к грязному полу. Родригес забрал все захваченные документы и пошел их переснимать. В этот момент, примерно в 10 часов утра, к нему подбежал солдат – срочный звонок из Вальегранде. Родригес, который был известен боливийским военным как Рамос, подошел к трубке: «Капитан Рамос слушает». – «Рамос, слушайте приказ высшего командования. Проведите операцию 500 и 600». Это был смертный приговор.

У дверей школы уже стоял палач – 31-летний сержант Марио Терана. Увидев его, Че Гевара произнес: «Я знаю: ты пришёл убить меня. Стреляй. Сделай это. Стреляй в меня, трус! Ты убьёшь только человека!» Несколько замешкавшись, тот выпустил в команданте девять пуль. Смерть Че наступила в 13 часов 10 минут местного времени.

Тело Че Гевары привязали к полозьям вертолёта и доставили в соседний городок Вальегранде, где его выставили на обозрение в прачечной местной больницы, поставив носилки на мойку. После того, как военный хирург ампутировал и поместил в сосуд с формалином кисти рук Че, боливийские офицеры вывезли тело в неизвестном направлении.

15 октября 1967 года по кубинскому радио и телевидению выступил Фидель Кастро. Он подтвердил факт гибели Че Гевары и объявил тридцатидневный траур на Кубе, а 9 октября провозгласил Днём героического партизана. Летом 1968 года Фидель сделал сенсационное заявление: кисти рук, посмертная маска Че и его «Боливийский дневник» похищены «неким доброжелателем». В том же году дневник оказался на Кубе. Руки Че Гевары оказались на Кубе в январе 1970 года. Впоследствии Фидель назвал имя «загадочного доброжелателя»: им оказался боливийский министр внутренних дел Антонио Аргедес. Он был агентом ЦРУ, симпатизировавшим кубинской революции и считавшим своим долгом «не позволить империализму Соединенных Штатов подделать или извратить дневник Че Гевары».

В 1997 году из-под взлётно-посадочной полосы около Вальегранде были эксгумированы останки тела с ампутированными руками. Тело было идентифицировано как принадлежащее Че Геваре и возвращено на Кубу. 16 октября 1997 года, спустя 30 лет после его смерти, останки Че Гевары и шестерых его товарищей были перезахоронены в городе Санта-Клара на Кубе.

А еще через 17 лет, в ноябре 2014 года, мир облетела неожиданная новость: обнаружились одиннадцать ранее неизвестных черно-белых фотографий тела Че Гевары. Их нашел в своем семейном архиве Иманол Артеага, племянник испанского католического миссионера Луиса Куартеро, присутствовавшего при казни революционера. Артеага и его тётя, жена Куартеро, обнаружили снимки, разбирая архив после смерти Куартеро в 2012 году. На них Че лежит со спутанными волосами и в куртке, наспех застегнутой на груди. Кроме того, на других фотографиях из архива Куартеро запечатлена как предполагается мертвая соратница Че Гевары «Таня» – или «Мимолётная звезда», как ее называли партизаны. Её тело также лежит на носилках, но лицо невозможно опознать, поскольку оно изуродовано.

Как писал журнал Spiegel, сегодня Ла-Игеру посещают туристы со всего мира. Один француз открыл общежитие в помещении телеграфа, где партизаны сделали последнюю попытку установить контакт с внешним миром. Рядом кубинские врачи бесплатно лечат нуждающихся сельскохозяйственных рабочих. Изображения Эрнесто Че Гевары висят в хижинах сельских жителей, и многие люди молятся «Santo Ernesto» (святому Эрнесто), который, как считается, совершает чудеса.

Смерть Че Гевары негативно сказалась на судьбе континентальной герильи, хотя и не похоронила ее. Авторитет левых сил в Латинской Америке продолжал неуклонно расти. На президентских выборах 1970 года в Чили победила коалиция левых сил «Народное единство» во главе с Сальвадором Альенде. Это создавало опасный с точки зрения американских интересов прецедент в центре Латинской Америки и могло подтолкнуть на тот же путь Аргентину, Перу, Боливию, где к тому времени отмечалось усиление антиамериканских настроений.

Согласно рассекреченным в ноябре 2000 года документам, ЦРУ сразу же приступило к подготовке переворота в Чили. «Эти операции следует проводить тайно и скрытно, так, чтобы рука американского правительства осталась незамеченной», – говорится в одном из рассекреченных документов, датированном октябрем 1970 года. «Используйте самых надежных офицеров. Облеты Сантьяго на низкой высоте произведут должный эффект, также, как и бомбардировки незаселенных районов. Они могут перевесить чашу весов в нашу пользу, как это часто бывало в прошлом в подобных обстоятельствах», – говорится в другом. Тексты этих документов опубликованы в сборнике «Дело Пиночета» (The Pinochet File), вышедшем в США в 2003 году под редакцией Питера Корнблу.

Уже в ходе президентских выборов 1970 года агентами ЦРУ был убит главнокомандующий Чилийской армией генерал Рене Шнайдер, который гасил попытки мятежа со стороны военных, традиционно придерживавшихся правых взглядов. Подробности участия сотрудников ЦРУ в этом преступлении стали предметом особого расследования Комиссии Чёрча, опубликованного в 1975 году. 22 октября 1970 года автомобиль Рене Шнайдера был заблокирован в Сантьяго на пересечение улиц Америго Веспуччи и Мартин-де Саморы четырьмя автомобилями. Во время ожесточенной перестрелки Шнайдер получил смертельное ранение. 25 октября, на следующий день после инаугурации Сальвадора Альенде, генерал Рене Шнайдер скончался. В настоящее время его семья судится с правительством США и Генри Киссенджером, требуя выплаты компенсации.

В 1998 году Агентство национальной безопасности США рассекретило документы по «проекту FUBELT» – целому ряду операций ЦРУ, направленных на свержение Сальвадора Альенде. Подрывные действия ЦРУ включали задержку кредитов, выделенных Чили через The World Bank и Inter-American Development Bank, провоцировали забастовки фермеров и водителей по всей стране. Затем ЦРУ приступило к серии диверсий и терактов, целью которых была дестабилизация обстановки в стране, чтобы заставить ее жителей поверить в необходимость введения жесткого военного режима. Координировал все эти действия заместитель директора ЦРУ, ярый антикоммунист и друг южноамериканских диктаторов, генерал-иезуит Вернон Уолтерс, который накануне путча, со 2 июля по 4 сентября 1973 года, специально для этого был назначен исполняющим обязанности директора ЦРУ.

Переворот начался ранним утром 11 сентября, когда на военных радиочастотах было передано: «В Сантьяго идёт дождь» (Llueve sobre Santiago). Все чилийские радиостанции передавали в эфир один и тот же текст: «Внимание! Внимание! Передаем срочное сообщение руководителей военной хунты, которая, руководствуясь заботой о свободе чилийцев, решила взять власть в стране… Президент республики должен немедленно передать свои высокие полномочия чилийским вооруженным силам и корпусу карабинеров, которые решили развернуть борьбу за освобождение отечества от марксистского ига». Далее диктор произнес, что это обращение подписали командующий сухопутными войсками генерал Аугусто Пиночет, командующий ВМФ адмирал Хосе Торрибио Мерино, командующий ВВС генерал Густаво Ли и временный командующий корпусом карабинеров генерал Сесар Мендоса.

Кубинские советники, входившие в личную охрану Сальвадора Альенде, мгновенно связали его с оперативным руководителем советской внешней разведки (ПГУ КГБ СССР) генерал-лейтенантом Борисом Семёновичем Ивановым. Тот мягко произнес: «Compañero Salvador, источники оказались правы. Мы доводили до Вас, El señor Doctor, информацию о таком сценарии развития событий». Возникла пауза… И уже более уверенным голосом: «Мы настаивает на Вашей немедленной эвакуации из страны. Вы обязаны принять это самое трудное решение в Вашей жизни – вспомните Матфея “Pero muchos que son primeros serán últimos; y los últimos primeros” – Многие же будут первые последними, и последние первыми».