В кабинет полковника полиции Пал Палыча Чагина раздался стук в дверь. Он поморщился – сейчас ему не хотелось никого видеть. С самого утра он размышлял об обстоятельствах нового дела. В городе орудовал убийца, ночью доложили об очередной жертве, это уже третья – неужели маньяк! Молодая девушка шестнадцати лет была зверски убита, на месте преступления убийца не оставил никаких следов. В итоге – полночи без сна, ссора с женой, плохое настроение и нулевой результат.

Секретарша Леночка тонкая, как тростиночка, доложила, что в приемной ждет встречи молодой человек.

– Зови, – недовольно буркнул полковник.

Через минуту на пороге кабинета предстал невысокий парень лет двадцати пяти со светлым ежиком на голове и мускулистыми руками. Его открытый приветливый взгляд располагал к себе, настроение Пал Палыча немного улучшилось.

– Здравия желаю, товарищ полковник! – отчеканил он по форме. – Старший лейтенант Коваль прибыл по месту распределения.

– Вольно, – тихо проговорил Пал Палыч. – Проходи, садись.

Молодой человек немного поколебавшись, сел на предложенный ему стул. Полковник посмотрел поданные ему документы.

– Надо ж, отличник. А что же ты в нашу дыру приехал, а не в Москву?

– Так у генералов свои внуки есть, – усмехнулся лейтенант.

– Понятно, – Пал Палыч поднял трубку телефона. – Вершинин, давай дуй ко мне в кабинет. Жить-то есть где? – обратился он к парню.

– В общежитии комнату дали.

Спустя несколько минут в кабинет вошел остроносый мужчина лет сорока пяти с маленькими живыми глазками и чуть выдавшемся вперед подбородком.

– Вызывали, товарищ полковник?

– Проходи. Как продвигается расследование по последнему делу? Есть новости?

– Да какие новости! Ни отпечатков, ни следов, ни ДНК, ни свидетелей. Ничего не оставляет после себя, аккуратист хренов.

– А, может, плохо ищите?

– Да весь отдел только этим и занимается, ни рук, ни ног не хватает, – возмутился Вершинин.

– Тогда вот тебе дополнительные руки-ноги. Принимай пополнение, майор, – полковник указал на новичка, молча сидевшего на стуле.

Парень вскочил со своего места:

– Старший лейтенант Коваль!

– Вершинин, – майор протянул руку для приветствия.

– Поступаешь в полное распоряжение старшего следователя, Коваль, – сказал полковник, захлопнув документы старшего лейтенанта. – Жду результатов к концу дня – мне на верх что-то надо доложить.

В кабинете оперов было предсказуемо аскетично. Вершинин выделил новичку запылившийся стол у входа. На нем громоздились лохматые папки, немытые кружки и прочие малонужные вещи.

– Располагайся, старлей. Зовут-то тебя как?

– Даниил, можно просто Дэн.

– Олег. Скоро ребята подъедут, познакомишься с остальными. Ты на земле-то работал?

– Да где там… Все больше с бумажками.

– Ладно. Ознакомься пока с этим делом, – Вершинин положил ему папку с последним делом. – А будет настроение, вот еще два похожих. Тоже убиты девушки, тот же возраст и никаких зацепок.

Дэн углубился в чтение. Он с детства был очень внимателен к деталям, был через чур въедливым, потому и пошел в полицию. Альтернативой могла бы стать медицина, но не сложилось – конкурс был очень высокий, а с химией он был не в ладах, так что юридический факультет он посчитал неплохим вариантом. Учеба давалась ему довольно легко, но даже при успешном окончании академии он не смог устроиться в «теплое местечко», так как не было необходимых связей. Поэтому он плыл по течению, не особо заморачиваясь в силу своего возраста и легкого характера. Его нынешний начальник его вполне устроил, а здесь очень надеялся приобрести так необходимый ему опыт.

Через пару часов Олег поинтересовался у Дэна:

– Ну что, вошел в курс дела? Поехали родственников девушки опросим.

Дважды повторять не пришлось, Дэн вышел из кабинета вслед за своим старшим коллегой. Спускаясь на первый этаж, они стали свидетелями очередного задержания, которые случались каждый день не по разу. Двое оперативников волокли за собой брыкающуюся девицу лет двадцати-двадцати пяти. Они втолкнули ее в обезьянник и закрыли дверь на замок.

– Посиди, остынь, – бросил в ее сторону полицейский. – Кусается еще.

– Выпустите меня! – требовала девица.

– За что вы ее? – поинтересовался Олег.

– Аварию на проспекте Ленина спровоцировала – под колеса машине бросилась, как итог – пять машин собралось, хорошо, что без жертв, – ответил один из полицейских.

– Документы есть при себе? – спросил дежурный.

– Нет у нее ничего, – ответил за девицу его коллега.

– Как зовут?

– Не скажу, – насупилась девушка и, закусив нижнюю губу, уселась на скамейку подальше в угол.

Она была похожа на взъерошившегося воробушка – черные волосы ее короткой стрижки торчали в разные стороны, из рванных по моде джинсов выглядывали острые коленки, а огромные зеленые глаза метали молнии. Она сидела, заняв оборонительную позу, скрестив руки на груди. Отказавшись отвечать на любые вопросы, она демонстративно отвернула свое хорошенькое личико в стену. Дэн невольно залюбовался ее красивым профилем – прямой аккуратный нос, четкие скулы, длинная шея.

– Значит будешь сидеть здесь сорок восемь часов до выяснения личности, – пригрозил дежурный. – Как ее оформлять-то? – обратился он к сослуживцам.

– Пиши – лицо без определенного места жительства, в простонародье – БОМЖ, – пошутил Олег. Оперативники засмеялись.

Девица никак не отреагировала, только скосила заинтересовано глаза в сторону полицейских, обсуждавших ее участь. Дэн и Олег вышли на улицу.

На стареньком форде Олега они выехали по адресу, где жила убитая девушка.

– Что-нибудь вычитал интересного в деле? Есть светлые мысли? – поинтересовался Олег.

– Мне показалось кое-что странным.

– Говори.

– Три дела, что ты мне дал для ознакомления, я бы объединил в одно.

– Почему? У них общего только приблизительно одинаковый возраст жертв, а способ убийства разный.

– Девушки очень похожи, как будто они сестры.

– У них разные родители, да и жили в полных семьях.

– Я бы проверил на родство.

– Вернемся – обсудим, а пока поговорим с родственниками последней жертвы, – подытожил Олег, паркуя машину у нужного подъезда.

Весь день ушел на опрос свидетелей, друзей и родственников. Вернулись в отдел уже под конец рабочего дня эмоционально вымотанные. Другие оперативники были уже в отделе и обсуждали последнюю жертву. Олег представил Дэна коллективу, началось рассмотрение всех похожих дел. В эту минуту в кабинет вошел полковник Чагин.

– Ну что, орлы, есть хорошие новости?

– Пал Палыч, – обратился Олег, – вот старлей предложил интересный вариант.

– Излагай, – заинтересовался полковник.

Достали все три дела, разложили на столе, сопоставили факты, фотографии жертв и действительно, стала вырисовываться общая картина.

– Костя, что у нас по первой жертве? – поинтересовался старший следователь.

– Первая девушка внешне пострадала меньше всего – ее отравили на вечеринке. Народу было много, подозреваемых было несколько, но у всех их оказалось алиби.

– А вторая?

– Вторую сбросили с крыши, инсценировка самоубийства, тоже вечеринка – встреча выпускников. И опять никаких следов.

– Что о третьей?

– Ночью сбили на дороге, на камерах ничего не зафиксировано. Девушка скончалась в больнице, не приходя в сознание.

– А что у нас общего в этих делах?

– Все три девушки почти одного возраста, от шестнадцати до двадцати. Внешне очень похожи.

Олег разложил в ряд все фотографии.

– Действительно, – сказал Пал Палыч, – все на одно лицо. Завтра отправим образцы ДНК на анализ, а сегодня все, по домам.

Из своего кабинета он вышел последним – сначала общался по телефону с Москвой, потом изучал отчеты подчиненных. Когда спускался на первый этаж было уже десять вечера. В полумраке «обезьянника» обратил внимание на скрючившуюся фигуру на скамейке.

– Дим, это кто у тебя там? – поинтересовался он у дежурного.

– Так это неопознашку сегодня привезли, аварию спровоцировала. Документов при себе нет, как зовут не говорит. Вот держим до выяснения.

Тут фигура зашевелилась и неслышно подошла к решетке. Девушка пристально смотрела на полковника. Он подошел к ней вплотную.

– Ну что, так и будешь молчать? Дома тебя ждет кто-нибудь? – сочувственно поинтересовался Пал Палыч.

– Это вас волновать не должно, – тихо проговорила пленница.

– Да? А что меня должно волновать?

– Скажите дочери, чтобы аборт не делала. Эта беременность – ее единственный шанс стать матерью.

– Чего мелешь? Какая беременность?! Дима, ты завтра запросы по психбольницам отправь, наверное, их клиентка.

– Сделаем, товарищ полковник, – отчеканил дежурный.

Пал Палыч вышел из отделения и автомобиль повез его по летнему ночному городу в сторону дома.

Войдя в квартиру, он устало опустился на табурет и стал снимать ботинки. Из кухни вышла жена. Полковнику показалось, что ее глаза воспалены.

– Что случилось?

– Ой, Паша, не знаю с чего начать…

– Начни с главного.

– Лена беременна.

– Беременна? Это точно?

– Точнее быть не может.

– От кого?

– От однокурсника, мы с ним не знакомы, но он перевелся в другой город и от ребенка отказывается. Лена думает сделать аборт, она завтра в больницу ложится.

На лбу Пал Палыча выступила испарина – он вспомнил свой разговор с задержанной девицей в полицейском участке. Откуда она могла знать? А может, это чей-то розыгрыш?

– Во-первых, нужно успокоится и не пороть горячку, а во-вторых, позови-ка мне ее в кабинет.

Полковник пошел к себе, открыл окно, вдохнул полной грудью ночной летний воздух. Чертовщина какая-то, думал он. Неужели такое бывает? Завтра нужно поближе познакомиться с этой предсказательницей. Его размышления прервала дочь, тихо вошедшая в кабинет.

– Папа, ты меня звал?

– Да, Лена, нам нужно поговорить.

– Пап, я уже все решила, не стоит это разговоров. Не переживай, позорить я вас с мамой не собираюсь. Завтра сама разберусь со всем этим и продолжу учебу в университете. Вешаться и вены резать тоже не собираюсь.

– То, что не снимаешь с себя ответственность, это ты молодец, но решать в одиночку подобные вопросы вовсе не обязательно. Я совсем не против стать дедом.

– Пап, ну какой из тебя сейчас дед! Да и моя учеба…

– А что учеба? Учеба подождет, никуда не денется, да и матери будет чем заняться, все равно дома сидит.

– Пап, я тебя не узнаю. Ты всего год назад говорил мне, что учеба прежде всего, а сегодня готов дедом стать.

– Я мог измениться.

– Да ладно, это не про тебя. Я чего-то не знаю?

– Лен, давай так – ты завтра никуда не пойдешь, разве что, встать на учет. Внука мы вырастем, а его отец еще приползет к тебе на коленях прощения просить.

– Я уже договорилась. Операция завтра в десять утра.

– Позвони и скажи, что не придешь, передумала.

– Я не хочу, чтобы вы меня потом упрекали.

– Чем? Внуком? Давай, мать зови.

Через пару минут жена Пал Палыча стояла в дверях кабинета, вытирая слезы платком.

– Что это у нас тут за море? Отставить рев! – мягко сказал полковник, обняв жену. – Мы тут посоветовались и решили, что будем рожать.

– Я так рада, Паша, ты даже не представляешь.

– А теперь всем отбой! – с улыбкой скомандовал полковник.

Всю ночь он не мог уснуть – все думал о задержанной девушке. Откуда она могла узнать о беременности дочери, и самое главное – неужели будут последствия от этой беременности? Надо бы побеседовать с ней поподробнее. Кто она вообще такая?

Всю ночь полковник ворочался с боку на бок, уснул под утро каким-то тревожным коротким сном. Разбудил его собачий лай, было начало шестого утра. Больше не уснуть. Он как можно тише прошел на кухню, открыл форточку, закурил. Мысль об этой девчонке сверлила его мозг неустанно. Да что же это такое?! Заварил крепкий кофе и в два больших глотка наскоро его выпил, потихоньку собрался и вышел из дома. На улице было безлюдно, только местный дворник Фархад был на своем посту – усердно подметал тротуар.

– Доброго здоровица, Пал Палыч! – отсалютовал полковнику Фархад.

– И тебе не хворать. Как дела-то?

– Помаленьку. Вы что-то рановато сегодня.

– Служба, – коротко бросил полковник, садясь в машину.

По безлюдным улицам он очень быстро доехал до работы. Войдя в участок, он сразу обратил внимание на щупленькую девичью фигурку, скрючившуюся на жесткой лавке, она даже не пошевелилась на посторонний звук. Дежурный с заспанными глазами отдал честь старшему по званию.

– Как она? – поинтересовался он.

– Спит, – коротко ответил лейтенант.

– Разбуди и ко мне в кабинет ее приведи, – отдал распоряжение полковник и уверенным шагом прошел к себе на второй этаж.

Первым делом полковник нажал кнопку электрического чайника и достал из портфеля бутерброды с колбасой, собственноручно сделанные дома и разложил эту нехитрую снедь на тарелку. Дверь отворилась, на пороге стоял дежурный и сонная девица.

– Заходи, давай, – дежурный легонько втолкнул ее в кабинет полковника. Девчонка, слегка запнувшись за порог, оказалась внутри кабинета. Дежурный закрыл за ней дверь. Они с полковником остались вдвоем.

– Чего застыла? Проходи, садись, – полковник налил в большой бокал растворимый кофе и пододвинул тарелку с бутербродами. – Ешь.

Дважды предлагать не пришлось – девчонка устроилась на предложенном стуле и с наслаждением впилась зубами в розовую мякоть колбасы. Пал Палыч не торопил ее, только внимательно ее рассматривал. Девчонка была очень молодой, наверное, одного возраста с его дочерью Леной. Ее растрепанная прическа делала ее похожей на маленькую птичку. Все в ее облике было мелким, только огромные зеленые глаза резко контрастировали с ее субтильным телом. Она с удовольствием поглощала предложенную пищу, запивая горячим напитком.

– А сахар можно?

Полковник порылся в недрах своего стола и извлек наружу два куска рафинада. Девчонка запустила их в бокал и шумно размешала ложкой таявший в кипятке сахар.

– Как зовут-то тебя?

– А вам зачем?

– Да я не для протокола, я просто познакомиться хочу, – миролюбиво произнес полковник.

Девчонка перестала жевать и, посмотрев прямо в глаза своему собеседнику, произнесла:

– Вольта.

– Вольта? Что за имя такое?

– Уж какое есть.

Глава 2

2003 год.

Вольту вызвала к себе в кабинет старший воспитатель Галина Семеновна Тапорко, которую дети между собой называли просто Гестапо, по первым буквам имени и фамилии. В добавок ко всему Галина Семеновна была женщиной властной и громкой. Она всегда требовала к себе беспрекословного подчинения, что только еще больше подчеркивало ее прозвище. Вот и в этот раз Вольте отвертеться не удалось.

– Галина Семенна, это не я! – возмущалась Вольта.

– Как же, не ты! – возмущалась старший воспитатель.

– Я не воровка!

– Все вы тут – воровки! И не надо мне зубы заговаривать. Мне сказали, что видели тебя и Валентину, как вы через окно ночью возвращались.

– Кто видел? Ларик что ли? Так у него знаете какой минус? Минус четыре! У него все люди на одно лицо.

– А с чего ты взяла, что это Ларик? Значит, ты тоже его видела?

– Он известный стукач, а за то, что закладывает других еще и получит.

– Если я узнаю, что Ларика побили, за это тоже ты будешь отвечать.

– У меня жизни не хватит за чужие грехи расплачиваться.

– В общем так, ты возвращаешь фотоаппарат, а я делаю вид, что я ничего не видела.

– Я не брала фотоаппарат, хоть и знаю, где он. Закладывать никого не буду.

– Вот что ты за человек такой! Говори у кого фотоаппарат, никто не пострадает.

– А какой вам прок от этого?

– Вольта, я знаю, что ты… Как бы это сказать? Посмотреть будущее можешь, – уже чуть мягче сказала Гестапо.

– А вы что, замуж собираетесь? – усмехнулась Вольта.

– Поговори мне еще! Запру в чулан к крысам.

– Ладно, молчу.

– Посмотри, что меня ждет?

– А вы точно хотите знать будущее?

– Эх, девонька! У меня ведь муж не ходячий на руках и дочь непутевая. Устала я как собака. Неужели так жизнь и пройдет?

Галина Семеновна подошла к сейфу, отперла его и достала оттуда бутылку коньяка, налила в рюмку и горько вздохнув, опрокинула ее в рот. Из недр сейфа появилась большая шоколадка, ее она положила перед Вольтой.

– На вот, полакомись.

Шоколадка мгновенно исчезла в кармане Вольты. Она подняла взгляд на Гестапо и не мигая уставилась на нее своими зелеными глазищами. Спустя пару минут Вольта сглотнув, опустила взгляд вниз.

– Ну, что ты увидела? – взволновано спросила воспитательница.

– Галина Семенна, да все нормально у вас будет, пойду я.

– А чего нормального-то?

– Да все, Галина Семенна.

Вольта пулей вылетела из кабинета старшего воспитателя и понеслась быстрее ветра по коридору и дальше на улицу. Только спрятавшись в кустах на заднем дворе, она смогла перевести дух.

Всю свою сознательную жизнь Вольта знала только стены детского дома. Все, что ей сказали о ее родителях, так это то, что они умерли, а ее четырехмесячную, словно щенка, подбросили к дверям детского дома с запиской, что зовут ее Кира Андреевна Луговая. Больше информации никакой не было. Вольта, как и все брошенные дети, размышляла о том, почему она оказалась здесь. Неужели у нее не осталось никаких родственников, которые могли бы ее вырастить? Она очень надеялась, что ее будут искать и в каждом, приходящим в детский дом, она надеялась увидеть родного человека. Но ее, как и всех, постигло очередное разочарование. Единственной подругой Вольты была Валюта, или Валя Рукавицына. Валютой она стала из-за своих художественных наклонностей. Валя с самого детства очень хорошо рисовала и всегда участвовала в оформлении различных стенгазет и плакатов к праздникам. Однажды мальчишки спросили Валю, сможет ли она нарисовать деньги, она сказала, что может попробовать. Так как наличных денег у ребят не было, то они притащили какой-то журнал, в котором было изображение доллара, которое Валя и скопировала один в один спустя пару часов. Восторгу мальчишек не было предела, и они шутя стали звать Валю Валютой. Так это прозвище навсегда закрепилось за девочкой. Девчонки были очень привязаны друг к другу и были неразлучны, словно сестры. Однажды Валя очень сильно испугалась за свою подругу, когда с той случилось настоящее несчастье.

На дворе стояло лето 2001 года. Дети смастерили воздушного змея из каких-то остатков бумаги, выпросили у сторожа старую леску и небольшой компанией побежали на открытое место его запускать. Они радостно бегали, по очереди держа заветную леску. Небо стало хмуриться, начиналась гроза, но детям не хотелось прерывать свою игру. От поднявшегося ветра змей взмывал так высоко, что до упора натягивал леску, норовя вырваться на свободу. С первыми раскатами грома дети вздрогнули, но никто из них не хотел прослыть трусом, поэтому они продолжили бегать за своим бумажным изобретением. Гестапо кричала детям, чтобы они возвращались, угрожала оставить их без ужина, но ее словно не слышали. Только с первыми каплями дождя, когда змей, сделав последний вираж, рухнул к ногам Киры, дети заспешили наперегонки под крышу. Огромная белая молния вспорола небо, вонзив свои ломаные острые мечи в землю, дождь хлынул что есть мочи сплошным потоком. Валя громко взвизгнула, когда увидела, что ее подруга Кира замертво упала на землю, а на ее груди показалось выжженное пятно. Галина Семеновна с полным ужасом в глазах бросилась к Кире, та не подавала признаков жизни, Валя рыдала в голос и трясла подругу. Воспитатель срочно набрала скорую и начала прощупывать пульс, но то ли его не было, то ли от волнения она никак не могла его найти. На помощь прибежали другие сотрудники детдома, перенесли девочку в помещение, штатная медсестра начала реанимационные действия до приезда скорой. Валя сидела рядом с подругой и тихонько поскуливала, словно щенок, ее заставили принять успокоительное, так как ее состояние вызывало тревогу. Вдалеке послышался звук скорой, все выдохнули. Киру увезли в больницу, после всей суеты настала тишина, только Валя сидела на полу в углу и смотрела невидящим взглядом в пустоту. Через пару часов пришли вести из больницы – Киру откачали, но она в коме, выводы пока делать рано. Валю пришлось пустить в палату к подруге, там она почувствовала себя лучше, услышав, как бьется сердце подруги на приборах. Кира была в бессознательном состоянии трое суток, у нее были обожжены волосы и совсем отсутствовали ресницы, а на груди в области сердца расположился большой шрам, который всегда теперь будет напоминать об этом случае. Когда она пришла в себя, все наконец-то выдохнули, опасность миновала, но больше всех радовалась конечно же Валя-Валюта. Кира пробыла в больнице еще две недели и благополучно была выписана. Внешне все выглядело по-прежнему, но после этого случая стала молчаливой и замкнутой. В детдоме только и разговоров было об этом случае, сторож Иван Петрович рассказывал детям сколько вольт может быть в молнии, и что люди чаще всего умирают, когда такое напряжение проходит через тело и молнии необходимо опасаться. Маленькие дети конечно же не понимали таких слов как Вольт и напряжение, но, когда Кира вернулась, они бегали за ней и кричали: «Вольта идет!» Так и повелось – Вольта да Вольта.

– Кир, прошептала Валя подруге, когда все легли спать, – что ты чувствовала, когда тебя молния ударила?

– Это невозможно объяснить, как будто в тебя врезается тысяча иголок и все тело немеет, ничего не чувствуешь.

– Я так за тебя испугалась.

– Я знаю, я видела.

– Как это?!

– Ты только не говори никому, что я тебе сейчас расскажу.

– Могила.

– Когда я была в больнице, я видела себя как бы сверху, и тебя видела, и врачей.

– Это точно? Тебе не приснилось? – недоверчиво спросила Валя.

– Нет, не приснилось. На тебе было голубое платье и ты держала меня за руку.

– Офигеть!

– Валь, а ты привидений боишься?

– Боюсь, а что?

– Я их тоже теперь вижу.

– И сейчас видишь? – ужаснулась подруга.

– Прямо сейчас нет, но у нас здесь ходит привидение мальчика, и мне кажется, он знает, что я его вижу. Мне страшно, Валь, я не знаю, что он от меня хочет.

– А что он делает?

– Он хочет, чтобы я за ним куда-то пошла, а я боюсь и делаю вид, что его не вижу, но он не верит.

– Он тебе что-то говорит?

– Нет. Только ходит за мной, а когда я совсем не реагирую на него, то он уходит.

– А если спросить, что он хочет?

– Мне кажется, он не ответит.

– Может сходить за ним?

– Если ты со мной пойдешь, то я соглашусь, а то одной мне очень страшно.

– Хорошо, только ты предупреди, как он появиться.

На том подруги и порешили.

В течение следующего дня ничего необычного не было, а ночью Кире не спалось, и она увидела этого мальчика в окне. Она растолкала Валю, которая довольно крепко спала.

– Что случилось? – спросила она Киру.

– Он пришел.

Сон с Вали слетел, как не бывало.

– Где он? – шепотом спросила Валя.

– Там, за окном.

– А что он делает?

– Смотрит на нас.

– Что делать будем?

– Пойдем на улицу.

Девочки оделись и тихонько прокрались мимо дремавшей дежурной нянечки на улицу. Они обошли вокруг здания и остановились на углу, за которым должно было находиться привидение мальчика. Кира выглянула из-за угла, мальчик увидел ее и пошел к ней навстречу. Ей хотелось бежать со всех ног, но рядом была подруга, которая крепко держала ее за руку и придавала мужества. Мальчик подошел к ним, поманил за собой и пошел в сторону хозпостроек, девочки нерешительно двинулись за ним. Когда подошли к бетонному колодцу, на котором лежал тяжелый чугунный люк, он остановился и молча указал на крышку люка.

– Ты чего? Мы ж не сможем его поднять! – сказала Кира.

Но мальчик повторно показал на люк.

– Ты хочешь, чтобы мы заглянули в колодец?

Мальчик молчал и упорно указывал на крышку люка.

– Валь, он хочет, чтоб мы туда заглянули.

– Но нам не справится.

– Что же делать?

– Надо кого-нибудь попросить.

– А что мы им скажем? Что привидение просит открыть колодец? Меня тогда точно в дурку отправят.

– Ты подожди, – сказала Валя в пустоту, – мы обязательно что-нибудь придумаем.

Девчонки побежали обратно, до утра Вале уснуть уже не удалось, а Кира под утро задремала.

После завтрака они стали прикидывать различные варианты, чтобы взрослые открыли колодец, но ни один из них не был признан хорошим. При любом раскладе пришлось бы сказать, что Кира видит привидения, а она была категорически против этого. Тут в дверях появилась Гестапо:

– Рукавицына, я тебя ищу везде, а ты здесь прохлаждаешься. Я что ли за тебя буду стенгазету рисовать?

– Какую стенгазету? – удивилась девочка.

– Посвященную двадцатилетию детского дома.

– Первый раз слышу.

– Ну хорошо хоть слышишь. Дуй к Петровичу за ключом от архива, я с Верой Андреевной договорилась, чтобы тебя туда пустили, вдруг тебе какая информация понадобиться из истории нашего детского дома.

– А можно со мной Кира пойдет?

– Зачем?

– Ну вдвоем удобнее информацию обрабатывать, вдруг я что-то важное и интересное пропущу, а она заметит.

– Ладно, идите вдвоем.

Девчонки переглянулись и побежали за ключом от архива.

– Иван Петрович, нам Веранда, то есть Вера Андреевна, разрешила ключ от архива взять.

– Знаю, знаю, – сказал Петрович, выкладывая на стол ключ.

В архиве было тесно и пыльно. Довольно долго подруги осматривались по сторонам, не зная с чего начать поиски. Валя взяла стремянку и полезла на верхнюю полку, где лежали старые альбомы, покрытые толстым слоем пыли. Разворошив эту полку, девчонки расчихались не на шутку. Наконец, устроившись поудобнее, они стали рассматривать старые фотографии, время летело незаметно. После обеда они снова вернулись в архив и просидели там до самого вечера. Перелистывая один из альбомов, Кира замерла как вкопанная.

– Ты чего застыла? – спросила Валя.

– Это он, – указала на черно-белую фотографию Кира.

– Мальчик-привидение?

– Да.

Девчонки стали с особой тщательностью просматривать этот альбом. Это был один из первых выпусков детского дома.

– Вот это да! Смотри, – сказала Валя, перевернув одну фотографию, где были указаны имена и фамилии ребят. Так девочки узнали, что мальчика зовут Коля Михайлов, никакой другой информации девочкам добыть не удалось.

– Надо бы поспрашивать о нем у Петровича, он же с самого основания детдома здесь работает, – предложила Валя.

После ужина девочки, захватив альбом, пошли в каморку к сторожу Петровичу.

– Иван Петрович, а можно у вас попросить рассказать о прошлых выпусках детского дома? – спросили девочки.

– А что вас интересует?

– Мы нашли старый альбом с фотографиями, расскажите, что помните об этих ребятах.

Иван Петрович налил себе крепкий чай в большой бокал и стал листать альбом, который девочки положили перед ним. Увидев фотографию троицы ребят, среди которых был Коля Михайлов, сторож тяжело вздохнул.

– Что такое, Иван Петрович? – спросила Валя.

– Давно это было. Произошла с этой троицей одна нехорошая история.

– Расскажите, расскажите, – наперебой затараторили подруги.

– Тогда так и не размотали до конца этот тайный клубок. Пропали эти мальчишки один за другим.

– Как пропали?

– Работал у нас тогда один медицинский работник, еще до Нины Николаевны. Как потом выяснилось, насильничал он над этими мальчишками, они, знамо дело, молчали – запугал он их. Длилось это около года, а открылось все случайно. Шуму было!

– А как открылось?

– После пропажи Коли, – дворник указал на мальчика-привидение, – он пропал последним, у этого гада нашли вещи мальчиков. А так как он трус был, то после ареста он в сизо и сознался, что насильничал над мальчишками, но не убивал их. Сказал, что, скорее всего, они убежали из детского дома. Следствие до конца не успели довести – эта сволочь повесилась в камере, наверное, предполагал, что с ним сделают в тюрьме, вот и не выдержал. А тела мальчишек, как ни искали, нигде не нашли, поэтому следствие и приостановили, а других случаев не было, так и затихло все. Сколько воды утекло! Жаль пацанов.

– А точно везде искали? – спросила Валя.

– Так с собакой приходили.

– А в колодец за хозпостройками заглядывали?

– Почем мне знать? А почему вы спрашиваете о колодце?

Девочки переглянулись.

– Кир, рассказывай.

– Иван Петрович, вы только не примите меня за сумасшедшую, – теребя носовой платок, сказала Кира.

– Что такое?

– Я знаю, где тела мальчиков, по крайней мере тело Коли.

– Где же?

– В том колодце, про который мы сказали.

– Откуда у тебя такая информация?

– От Коли. Я его вижу.

– Господи помилуй! – Иван Петрович перекрестился. – Как же это ты его видишь?

– Как привидение.

– Ты точно здорова? – Иван Петрович потрогал лоб девочки.

– Я же тебе говорила! – сказала Кира своей подруге.

– Иван Петрович, – стала объяснять Валя. – Она стала видеть привидения после удара молнии.

– Час от часу не легче.

– Надо открыть колодец, – настаивала Валя.

– Как же мы его откроем? Там приржавело все, да и спуститься кто-то должен. Нужно милицию вызывать, а на каком основании? Привидение к заявлению не пришьешь.

– Что же делать? – спросила Валя. – Он ей проходу не дает.

– Вот что сделаем – у меня племянник участковым работает на нашем участке, я попрошу его неофициально помочь нам, а если там что-то есть, то будем милицию вызывать.

Через два дня в детский дом пришел молодой участковый, племянник Ивана Петровича, и заявил, что ему необходимо осмотреть территорию детского дома, поскольку в участок поступил анонимный звонок с информацией по старому делу, но прежде чем давать официальный ход делу, нужно проверить информацию в частном порядке. Объяснение директора детского дома вполне устроило, поскольку, если информация не подтвердится, то и шум поднимать никто не будет. Участковый для вида нарезал пару кругов по территории и пошел к старому колодцу, о котором говорил Иван Петрович.

– А это что у вас?

– Колодец, – сказала Вера Андреевна – директор детдома, старый, не рабочий уже более двадцати лет.

– Надо бы открыть, проверить, – сказал участковый.

– Да туда сто лет никто не заглядывал, приржавело уж все.

– Зовите слесаря, будем вскрывать.

Несколько часов возились с крышкой колодца, все дети с любопытством наблюдали за действиями взрослых.

– А кто ж туда полезет? – спросила Вера Андреевна.

– Ну кто… Я полезу, – нерешительно сказал участковый.

Ему жутко не хотелось спускаться туда, но дядька уж очень просил проверить, отказать было неудобно. Переобувшись в резиновые сапоги и включив мощный фонарь, участковый стал спускаться. Все с нетерпением ждали результата. Через пять минут парень показался из люка:

– Наряд вызывать будем, – констатировал он.

– Ну что там? – спросил Петрович.

– Пойдем переговорим. Надо бы охрану выставить до приезда милиции.

Слесаря попросили подежурить около колодца, а Иван Петрович и участковый отошли в сторонку пообщаться.

– Петрович, колись давай, откуда информация поступила, мне ведь докладывать что-то нужно.