Отворачиваясь, Громов подумал, что в случае с Ирой бессилен даже Чёрный человек. Но он ошибся. Уже на следующий день на его мобильном высветился незнакомый номер.
– Слушаю, – отозвался Денис.
– Привет, Денис, – сердце его замерло, а потом дробно застучало. Денис сразу узнал её грустный мелодичный голос, – ты только не думай, что я навязываюсь. Но мне так тоскливо сейчас. Я нашла твой номер телефона через ребят. Ты не против?
– Я? Нет! – едва не расхохотался от радости, что при нынешнем раскладе дел выглядело бы нелепо.
– Так неловко… У меня парень только погиб, а я другому названиваю… Не осуждай меня, пожалуйста. Мне сейчас очень нужно поговорить с кем-то и почему-то хочется именно с тобой. У тебя глаза светятся добротой, – она всхлипнула в трубку.
– Ну что ты, какое осуждение! – воскликнул Денис, – хочешь, встретимся, погуляем, поговорим?
Он ожидал отказа, но, к его изумлению, она согласилась. Они встретились недалеко от набережной и часа три гуляли, разговаривали. Ветер кружил сухие листья по пустынной набережной, а у Дениса в душе всё цвело и пело, как в мае. Любимая наконец заметила его, общалась с ним на равных и даже с какой-то робостью…
Они начали встречаться. Сначала (и довольно долго, месяца три) тайно, у Дениса дома, благо мама часто бывала в поездках. Ира корила себя, что нехорошо, ещё земля не остыла на могиле Володи, а она уже прыгнула в постель с другим. Громов утешал её, как мог, упиваясь своим счастьем. Ира как будто совсем не замечала его хлипкой внешности, и Громов почувствовал себя настоящим мужиком: плечистым, мощным.
Вот только рано он обрадовался. Если бы он знал, к каким последствиям приведут эти встречи, отказался бы от своего счастья в самом начале! Постепенно их встречи начали перемещаться «в народ», а потом и в универе Ира в открытую стала подходить к Денису. Их пара собирала все взгляды, и Денис видел в них недоверие, недоумение, изумление. Что такая красавица нашла в чудовище?! Громов гордо расправлял плечи, с насмешкой глядя на рослых парней.
До поры, до времени…
Один из сокурсников Ирины, Сашка Гордей, отдалённо напоминающий Денису школьного обидчика Силу (такая же быдло гопота) выцепил его как-то вечером в Иринином дворе, когда Денис шёл домой, проводив девушку. Само собой, он был не один. Человек пять дружков окружили Громова. Как будто одного Гордея бы не хватило.
Они молча начали бить Громова: сначала руками, потом, когда упал, закрывая лицо, стали добивать ногами. И именно это молчаливое избиение почему-то было страшнее всего. Денис понял, что убить для них не составит никакого труда.
– Слышь ты, Квазиморда! – наклонился Гордей сквозь туман, постепенно накрывающий его с головой, – ещё раз увижу рядом с Иркой, станешь реальным инвалидом на коляске!
Когда Громов пришёл в себя, была глубокая ночь. В унылом свете фонаря метались причудливые тени. Тень. Чёрный человек. Вспомнил он, с трудом поднимаясь на ноги и сплёвывая кровавую тягучую слюну. Бредя домой по безлюдным улицам, Денис отчётливо понимал, что с Гордеем ему точно не справиться. Позвать на помощь Чёрного человека? Но он сказал, что тогда с глаз Иры упадёт морок… Она перестанет любить Громова? Тут он постарался задавить вопрос о том, а любовь ли это со стороны Иры?
Ну и что? Да и был ли выбор? Бросить универ? Не выход. Найти Громова во дворе Гордею с дружками не составит труда. Была не была! Сквозь розовый туман в подъезде Денис добрёл до своей двери, кое-как дополз до кровати и вновь мысленно призвал Тень. На этот раз Чёрный человек был совсем немногословен. Он лишь произнёс:
«Помни, я предупреждал про девушку!» и исчез, оставив парня, стонущего от боли.
Всю неделю Громов валялся дома, не отвечая на бесчисленные звонки Ирины, не подходя к двери. Потом узнал из сообщений Иры, что несколько человек в универе (он, конечно же, знал, кто именно) пытались снять впечатляющее видео. Кинули несколько килограммов сухого льда в бассейн и стали нырять. Вынырнули не все…
Мать, вернувшись из поездки, увидела Дениса, всплеснула руками и запричитала, как по покойнику. А на следующий день снова пришла Ира. Как назло, дверь ей открыла мать. Громов валялся в своей комнате, маясь в состоянии между сном и явью.
Из полумрака вынырнула изящная фигура Иры. Громов даже не сразу понял, что это не сон. Вскочил с кровати:
– Любимая! Ты пришла!
А она… Попятилась от Громова в сторону балкона. Денис выскочил вслед за ней, успев заметить её расширившиеся зрачки, в которых полыхал ужас:
– Не подходи! – взвизгнула она, шарахаясь от него в сторону и…
Она отпрыгнула от Дениса с такой силой, что не удержала равновесие и всем телом рухнула на пол, ударившись виском о перила. Громов кинулся к ней, подхватив тело, в котором уже не было жизни.
– Только не она! – взвыл Денис, – верни её! За что?! Не надо! Прошу, верни!
Он продолжал нести всякую околесицу, пока не появилась мать и не вызвала полицию.
…Сколько прошло времени? Неделя, месяц? Громов вставал по утрам и смотрел в зеркало на ненавидимое отражение. Постепенно оно менялось. Под глазами залегли густые синяки, глаза горели каким-то бешеным огнём. Волосы почти вылезли. Теперь из зеркала на меня смотрел такой редкостный урод, что прежний сопля казался красавцем. А во сне он каждый день видел последние секунды жизни Иры, как она падает, ударяется о холодный металл и падает в его объятия уже мёртвая. Это был его, Громова, персональный ад. Он рыдал, просыпаясь, проклинал Чёрного человека и всех людей на Земле. За их бесконечную жестокость. За то, что не могут вынести вида счастливого человека, непохожего на них.
А потом Денис вдруг стал замечать краем глаза, что вокруг него пляшут тени. Сначала он решил, что показалось, но с каждым днём тени сзади становились гуще и как будто росли, обретали объём. Громову стало жутко. Он не мог никуда скрыться от тёмной массы, которая безмолвно колыхалась за моей спиной, с каждым днём занимая всё больше пространства. Универ он забросил. Из квартиры вообще перестал выходить, потому что в подъезде его всегда поджидали тени, здесь они как будто почуяв раздолье, раздувались, разрастались, заполняя почти всю лестничную клетку.