Читая «Лолиту» в Тегеране

Удивительно, но когда у человека забирают все возможности, малейший зазор таит в себе огромный потенциал свободы

Нашей землей стал править суровый аятолла, самопровозглашенный царь-философ. Он воцарился здесь от имени прошлого – прошлого, которое, по его словам, у него украли. Теперь он желал воссоздать нас по образу и подобию этого иллюзорного прошлого. И он никогда бы не сделал с нами того, что сделал, если бы мы ему не позволили.

страдания. Романы учат нас самоанализу, самокритике, тому, что не бывает черного и белого, поэтому роман представляет большую опасность для людей, мыслящих черно-белыми категориями – а подобное мышление, политизированное и упрощенное, в наши дни очень распространено, причем не только в политических кругах.

Но это еще ничего, сказала Манна; послушайте, что случилось с подругами моей сестры в Политехническом университете Амира Кабира. В обеденный перерыв три девочки вышли во двор и ели яблоки. Охранники отругали их: мол, они слишком соблазнительно откусы

Много позже, когда я прочла у Набокова, что «любопытство – это высшая форма неповиновения», я снова вспомнила вердикт, вынесенный отцу.

в конечном итоге каждый человек предает сам себя, становится для своего же Христа Иудой

Я уж подумала, вас нет дома, говорит она

найти равного себе мужчину невозможно

Обе стороны при этом были непоколебимы в своей позиции: одни считали, что я буду предательницей, если брошу молодежь на произвол учителей, являющихся

. Война длилась восемь лет, а иранское правительство не сделало для защиты города практически ничего; оно занималось лишь пропагандой и хвасталось готовностью иранцев стать мучениками.