Loe raamatut: «Ступени над Бездной. Том 1», lehekülg 3

Часть 1
Белые одежды (III)

Архив Преисподней предстал перед Хэ Ли и Юй-эр как мрачное святилище забытых воспоминаний. Длинные полки, простирающиеся до горизонта, были загружены пылящимися свитками и рукописями. Влажный, гнилостный запах смешивался с запахом дерева и пыли. Свет искусственной луны, неяркий и мерцающий, проникал через круглые окна, окрашивая этот темный лабиринт в оттенки синего и серого.

Под тихий вой ветра на стеллажах сквозь полумрак мелькали серебряные буквы и символы. Архив был, несомненно, одним из самых мрачных мест Диюя.

Хэ Ли скользнул взглядом по потолку и приметил блеск в нескольких чжанах от них. Им посчастливилось наткнуться на духа архива, сгусток серебристой энергии, служивший своего рода библиотекарем, который указывал путь к необходимому свитку. Таких духов было очень мало, учитывая огромные размеры Архива, и встретить его было большой удачей, иначе искать нужные воспоминания можно было целую вечность.

Плавно протянув руку, Хэ Ли пригласил духа на ладонь. Этот серебристый светящийся сгусток энергии ощущался как теплый огонек и колыхался в воздухе, как лист на воде.

– Покажи, где лежат воспоминания Хай Минъюэ, – попросил Хэ Ли.

Ему никогда не приходилось искать чьи-то воспоминания, и он даже не знал, уполномочен ли он для этого, но его уже отстранили от должности – что может еще случиться?

Но дух ответил скрежещущим металлическим голосом совсем неожиданную вещь:

– Воспоминаний Хай Минъюэ здесь нет.

Проводники удивленно переглянулись – на лице Юй-эр тоже отразилось недоумение.

– Этот человек жив? – произнес Хэ Ли. Затем он нахмурился. – А почему мы вообще решили, что он мертв?

– Я думаю, потому, что судьи и сыцзюнь, похоже, знали его, вот мы и решили, что он проходил через суд.

Но дух ответил:

– Человека, которого вы ищете, нет в живых.

Юй-эр поразилась:

– Но как же так? Если он мертв, то кто-то должен был забрать его душу и сложить воспоминания на одной из полок Архива! Кому была поручена его душа?

Дух ответил:

– Душу Хай Минъюэ сопровождал Чжан Минлай.

Хэ Ли опешил. Чжан Минлай освободился от должности проводника душ много тысячелетий назад, возвысившись до чиновника и первого помощника Ян-сыцзюня еще до появления Хэ Ли в Преисподней.

– Как же давно это было, раз чиновник Чжан тогда еще был только проводником душ? – спросила Юй-эр. – Насколько же стар на самом деле этот парень Ши Хао?

– Воспоминаний Ши Хао нет в Архиве, – ответил дух и взлетел вверх, видимо устав от пустой болтовни.

– Эта тайна оказалась еще запутаннее, чем было на первый взгляд, – задумчиво произнес Хэ Ли, проводив серебряный шарик глазами. – Не мог же чиновник Чжан избавиться от его воспоминаний? Это против кодекса проводников душ. Его бы не повысили за это.

– Верно, – вздохнула Юй-эр. – Похоже, нам не остается иного выбора, кроме как спросить его самого. Хотя вряд ли он помнит о каждой из душ, которые собирал сотни тысяч лет назад.

Хэ Ли был разочарован. Разговаривать с Чжан Минлаем виделось ему как самое тяжелое испытание, ведь этот человек имел язык без костей и очень острый ум, которым не брезговал бахвалиться, и был способен сам из кого угодно вытянуть любую информацию. Кое-каких навыков дипломатии, которыми обладал Хэ Ли, никогда не хватало, чтобы добиться своего в разговоре с ним. Когда-то Чжан Минлай был учителем Хэ Ли, и после этого юноша бы предпочел больше никогда не обмениваться словами с этим человеком.

– Ну что? – спросила Юй-эр с улыбкой, сложив руки на груди. – Пойдем докучать чиновнику Чжану или будем отдыхать? Думаю, я тоже заслужила выходной!

В свои выходные Хэ Ли бродил по Диюю в поисках приклеенных бумажек с рисунками преступников или потерянных кошек и собак и играл в одинокого борца за справедливость. В его маленьком домике на одной из узких улочек Диюя было не повернуться от количества кошек и собак, которые захотели остаться с ним, так и не встретив хозяина, который уже переродился. Все жалованье юноши уходило им на еду. Иногда ему приходилось спать среди хвостов и ушей, потому что питомцы очень любили его кровать и не хотели уступать, а лидерских качеств Хэ Ли не хватало даже для такого пустяка, как согнать их на пол. Просыпаться с шерстью во рту, в носу и в волосах уже давно было для него привычным делом.

А теперь Хэ Ли временно безработный. И он даже боялся представить, что будет делать дальше. Вероятно, его маленький дом скоро лопнет, разбросав по всему Диюю тонны шерсти. Он дернул уголками губ при этой мысли и сказал:

– Пойдем на Золотой источник.

Хэ Ли и Юй-эр направились в Диюй. Подземный город раскинулся перед ними, словно уютный мир в темных объятиях Преисподней. Узкие улочки, мощенные темно-серыми булыжниками, были стиснуты маленькими домами. На этих подземных улицах играли мягкие краски. Фонарики из яркой бумаги горели на фасадах домов, а из окон и дверей пахло домашней едой. В Диюе царило спокойствие.

Золотой источник находился в южной части Диюя, проходил через весь город на север и впадал в Желтый источник, разливающийся под Ущербными горами и берущий свое начало на горе Куньлунь. Когда Хэ Ли не работал и не занимался своим зверинцем, он сидел у Золотого источника и смотрел, как там плавают карпы. Золотым источник назвали как раз из-за красивых золотых карпов, которые там жили, и их чешуя блестела даже под холодным освещением луны.

Рыбки казались Хэ Ли такими милыми и умными, что он даже мечтал однажды переродиться одним из таких карпов, но с печалью понимал, что его мечта никогда не станет явью, ведь боги смерти не избавляются от своего наказания и вечно служат Владыке Преисподней, пока не превращаются в песок со дна Желтого Источника, когда истекает их срок, прописанный в Книге Судеб. Богами смерти становились те, кто совершил самоубийство в прошлой жизни, и приговаривались к вечной службе Преисподней без шанса на новое перерождение.

Хэ Ли никогда не понимал, зачем лишил себя жизни в прошлом, но, может быть, предпочел бы не знать об этом и вовсе, а принять свою судьбу и однажды обратиться в песок, завершив цикл перерождений навсегда. Наказания Владыки Преисподней были самим определением справедливости, и он не смел спорить с законами небес.

Хэ Ли и Юй-эр встали на безлюдном мосту, связывающем два берега реки. Вода мерцала под луной и была черной, но золотые искры чешуи карпов можно было увидеть невооруженным глазом. Юй-эр подперла щеки руками, опершись о каменные перила, и уставилась на воду. Хэ Ли наблюдал за золотым блеском в толще воды. Рыбки умиротворяли его даже больше, чем медитация или поглаживание пушистых питомцев.

– Это так мило, что в Преисподней есть животные, – сказала Юй-эр.

– Раньше здесь не было животных, – ответил Хэ Ли задумчиво. – Преисподняя предназначена для душ грешников и неживых существ. Земные животные не проходят через суд после смерти, а сразу становятся на путь перерождения. Но когда сыцзюнь проходил испытание жизни и смерти, он прожил жизнь в обличье человека, чтобы познать страдания и стать сильнее, и его так очаровали кошки, собаки, птицы и рыбы, что, вернувшись в Преисподнюю, Владыка создал их у себя дома.

– Ты все это прочитал в летописях? Вот почему животные Преисподней бессмертны, ведь они никогда не были живы, верно? – Юй-эр вздохнула, и Хэ Ли кивнул: – Но выглядят как самые живые.

Умиротворяющие всплески воды в полной тишине вдруг прервал звук приближающихся шагов и мелодичный звон меча. Хэ Ли резко повернул голову. Веселые зеленые глаза Чжан Минлая блеснули в полумраке. Он приближался не спеша, отбивая каблуками сапог каждый шаг, полуночный ветер колыхал его длинные волосы, собранные в конский хвост, и зеленую кисточку на мече, прикрепленном к поясу. Как кот, он вдруг взлетел на каменный бортик моста и оказался прямо над головой Хэ Ли.

– Прохлаждаетесь? – сказал он без строгости. – Я тоже люблю сюда приходить.

Хэ Ли и Юй-эр отскочили от перил и отвесили поклон:

– Приветствуем, чиновник Чжан.

Чжан Минлай махнул рукой:

– Вольно. Мой рабочий день окончен. Хочу побыть просто молодым господином Чжаном, можно? – Так же резко, как его внезапный полет, Чжан Минлай шлепнулся на перила и свесил ноги над черными водами. – Эх, что может быть лучше ночной прогулки по Диюю, верно?

Юй-эр засмеялась, чтобы поддержать начальника. Чжан Минлай, в отличие от большинства других мужчин Преисподней, ей не нравился – он был недостаточно высок и широкоплеч, хотя обладал чарующей внешностью и обаянием, способным украсть сердце любой дамы.

– Господин Чжан живет в Диюе уже столько времени, что назвать его молодым было бы враньем, – сказала Юй-эр.

Чжан Минлай состроил лицо, полное ужаса, и достал зеркало из рукава, чтобы тщательно осмотреть свое лицо.

– Неужели я стар? Ах, Юй-эр, как ты можешь меня так пугать? Я еще очень и очень молод. Посмотри на это гладкое лицо прекрасного двадцатилетнего юноши. Как его не назвать молодым господином?

Он все это говорил в шутку, как и большинство вещей, но за его шутками всегда скрывалась правда. Юй-эр отвесила поклон и стала оправдываться:

– Юй-эр ни в коем случае не хотела оскорбить молодого господина, она имела в виду, что он, хоть и выглядит молодо, на самом деле повидал много всего и прожил долгую жизнь. Наверное, вы уже даже не помните, как работали проводником душ, как мы?

Чжан Минлай усмехнулся и сложил руки на груди:

– Я ничего не забываю! Вам следовало бы поучиться у меня.

Хэ Ли тихо и учтиво спросил:

– Тогда чиновник Чжан, должно быть, помнит человека по имени Хай Минъюэ?

Чжан Минлай, очевидно, был готов к такому вопросу и даже не повел бровью. Он спокойно сказал:

– Конечно помню. Хай Минъюэ, Хай Минъюэ… Его сложно забыть. Я порой подумываю о том, чтобы подлить себе в вино зелье забвения, чтобы забыть о Хай Минъюэ.

В сердце Хэ Ли пробудилась надежда, но одновременно с ней появилось ощущение подвоха. Если Чжан Минлай поделится информацией просто так, это будет невероятно.

– Не могли бы вы рассказать нам? – попросила Юй-эр.

Чжан Минлай ухмыльнулся и снова поднялся на ноги. Теперь он возвышался над стоящими на мосту людьми, глядя на них сверху вниз и наслаждаясь этим.

– Я не могу, – ответил он просто. – Знаете почему? Потому что Хай Минъюэ…

Вдруг он схватился за горло и стал задыхаться, выпучив зеленые глаза и испугав проводников до смерти, затем оступился и свалился за перила моста в черные воды. Хэ Ли подбежал к краю моста.

– Чиновник Чжан!

К счастью, тут же из воды вынырнула голова молодого господина, и он, громко откашлявшись и отсморкавшись, взлетел в воздух, чтобы плавно приземлиться на каменную кладку моста. Теперь он был похож на мокрого кота, белые одежды облепили его со всех сторон, и он, бранясь и шипя себе под нос, принялся выжимать свой конский хвост.

– Видишь, что он со мной сделал? – хрипло сказал Чжан Минлай. – Он заставил меня поклясться, что я никому не выдам его секрет.

– Какой секрет? – выпалил Хэ Ли, пораженный.

Юй-эр дернула его за рукав и деликатно прошептала:

– Ли-гэгэ, молодой господин Чжан сейчас чуть не задохнулся, пытаясь посвятить нас в этот секрет. Как ты не понял? Он все равно не сможет сказать!

Чжан Минлай, видя его сконфуженное лицо, тихо засмеялся.

– У нашего Хэ Ли слегка притупилась интуиция. Бывает, ничего. – Он шумно втянул воздух носом. – Но кое-что я все-таки могу сказать. Если вас не затруднит сопроводить меня домой и составить мне компанию за ужином и кувшинчиком вина.

– К сожалению, я не… – попытался сказать Хэ Ли, но Юй-эр толкнула его в бок и с энтузиазмом ответила, улыбаясь:

– Конечно, мы поужинаем с молодым господином!

Чжан Минлай издал восторженный звук и зашлепал по мосту к левому берегу, оставляя за собой дорожку мокрых следов.

Часть 1
Белые одежды (IV)

Поместье чиновника располагалось на отшибе Диюя и было окружено садом из багровых деревьев. Двор поместья был полон слуг и рабов – это были души мелких грешников, которые отрабатывали свое наказание перед перерождением. Просторные павильоны поместья были освещены множеством свечей и украшены коврами, картинами и драгоценностями, о происхождении которых можно было только догадываться. Чжан Минлай по-хозяйски усадил гостей в теплом трапезном зале и отлучился на какое-то время.

Вскоре слуги стали заносить различные кушанья в красивой посуде, кувшины с вином, и по залу разлился чудесный аромат еды. Жители Преисподней были душами мертвых, поэтому не нуждались в пище, как люди, но принимали ее ради удовольствия и поддержания духовных сил. Вслед за слугами вышел Чжан Минлай, уже сухой и облаченный в шелковое изумрудное ханьфу. Он занял место хозяина, с улыбкой налил себе вина и поднял тост:

– Я сегодня так рад, что ко мне пришли гости, поэтому буду пить до тех пор, пока вы не уйдете! Выпьем!

Они с Юй-эр осушили чарки, а Хэ Ли схалтурил и только сделал вид, что пьет, закрыв свою чарку широким рукавом. Он столько раз говорил, что не пьет вина и не ходит в гости, что теперь чувствовал себя настоящим клоуном.

Юй-эр поддерживала непринужденную беседу с веселым господином и хвалила блюда, пока чиновник Чжан медленно напивался, что, похоже, приносило ему небывалое удовольствие. Хэ Ли не понимал, как можно быть таким алкоголиком и одновременно занимать такое высокое положение в обществе.

– Итак… – Наконец Чжан Минлай заговорил о важном. – Хай Минъюэ. Не могу рассказать о нем, не упомянув Ши Хао. Эти двое, великий полководец, одолевший прошлого короля демонов, и его верный генерал, Хай Минъюэ, появились на Небесах в один прекрасный день, и с тех пор у небесных чиновников не прекращался геморрой. Ши Хао, мне кажется, безумец. Ему взбрело в голову, что боги должны помогать людям на их пути страданий, а не наслаждаться вечной жизнью у себя на Небесах. Он был так уверен в своей правоте и так натаскан в заговаривании зубов, что у него даже появились последователи на Небесах. Вместе они подняли мятеж, в котором участвовал и Хай Минъюэ, чтобы свергнуть Небесного Императора Шаньхуаня. Ши Хао горел желанием сесть на небесный трон, чтобы вершить свою волю на земле. К сожалению или к счастью, ничего не получилось, и Ши Хао был пойман и стерт в порошок. – Чжан Минлай выдержал паузу, пока наливал себе очередную чарку и с наслаждением ее осушал, и продолжил тише: – Но, видимо, не до конца. Осколок его бессмертной души обрел человеческую форму, исходя из вашего рассказа о случившемся с вами.

Хэ Ли замер, выслушав историю без единого вдоха. Ши Хао, которого он встретил на земле, очень подходил под описание безумца.

– А Хай Минъюэ? – спросила Юй-эр.

– Хай Минъюэ умер позже, – ответил Чжан Минлай. – Не могу сказать ничего больше.

– Но где же тогда его воспоминания? Если он умер, они должны храниться в Архиве!

Чжан Минлай усмехнулся, задумчиво глядя на свою чарку в руке.

– Должны, но их там нет. Это не моя вина, не смотри на меня так, Хэ Ли. Я выполнял свою работу добросовестно, но этот Хай Минъюэ обхитрил меня. Он сам извлек свои воспоминания перед смертью, разделил их на несколько фрагментов и спрятал в разных местах. Никто не знает, где их искать, да никому и не нужно было до тебя. Но раз ты так хочешь узнать, где его воспоминания, я предлагаю тебе сделку.

Хэ Ли напрягся. Так ли ему нужны эти воспоминания?

Идея Ши Хао заставить богов помогать людям на их пути страданий была абсурдной, но в то же время что-то в глубине души Хэ Ли зацепилось за нее и не могло отпустить. Несмотря на кодекс и устройство трех миров, эта идея казалась Хэ Ли правильной.

Он опустил взгляд и заметил шрам на своей ладони. Ши Хао сказал, что это клятвенный шрам, который не заживает даже после перерождения. Откуда он мог знать? Могло ли быть так, что Хай Минъюэ был прежним воплощением Хэ Ли?

Даже если и так, Хай Минъюэ должен был совершить самоубийство, чтобы стать богом смерти. Хотелось ли Хэ Ли знать, что за трагичные события довели его до такого финала?

Заметив его сдвинутые брови, Чжан Минлай непринужденно сказал:

– Я могу дать тебе одну необычайно полезную вещь. Сейчас… – Он полез в широкий рукав ханьфу и стал в нем копаться. – Сейчас найду. Вот она!

На стол Хэ Ли приземлился ровный срез обсидиановой породы, обрамленный в серебряный прямоугольник, с веревкой, чтобы привязать его к поясу, и зеленой кисточкой в качестве украшения. Хэ Ли спросил:

– Что это?

– Это Путь сердца, – сказал Чжан Минлай. – Мне он уже не нужен, я давно нашел то, к чему стремится мое сердце. – Он любовно уставился на кувшин с вином, расплывшись в довольной улыбке. – А тебе, думаю, пригодится. Этот жетон указывает путь к тому, чего ты больше всего хочешь – подсознательно то, что, может быть, твой разум отрицает, голова не помнит, но душа безмолвно желает. Попробуй активировать его, направив в него немного духовной силы.

Хэ Ли сложил два пальца вместе и направил в черный камень духовную силу. Тут же камень задрожал в его руке, и на черной поверхности появились серебряные буквы, горящие духовной силой: «Страна Ши».

– Каменная страна? – прочитал Хэ Ли. – Что это за страна такая?

Чжан Минлай сощурился:

– Должно быть, он это о Стране Ши, которую только что основали у тебя над головой.

Хэ Ли задрал голову вверх, но увидел только потолок поместья Чжан, и это заставило пьяного Чжан Минлая расхохотаться.

– Какой же ты смешной, Хэ Ли, – сказал он, задыхаясь. – Ну хорошо, я неправильно выразился. Над головой у тебя Ущербные горы, это далековато от Страны Ши. Она находится на побережье Восточного моря, близ Большой Пустыни. Почти там же, где ты сегодня побывал.

– Страна Ши, основанная Ши Хао? – изумилась Юй-эр. – Он основал страну? Уже?

– Я же сказал – он непревзойденный командир.

– Вы этого не говорили.

– Но я определенно имел это в виду! В любом случае, Хэ Ли, ты не появишься на земле раньше, чем через две тысячи лет, потому что ты осужден. Хочешь – забирай вещицу и помоги этому молодому господину в обмен на нее, а хочешь – продолжай собирать кошек и собак у себя дома и забудь о Хай Минъюэ.

Хэ Ли дырявил Путь сердца напряженным взглядом. Страна Ши – это то, что он действительно желает?

«Хай Минъюэ! – вдруг раздался в его ушах звонкий голос Ши Хао, сотрясающий его подсознание. – Стоило тебе испить зелья забвения, как ты позабыл о своих принципах?»

«Может ли быть так, что Хай Минъюэ – это мое прошлое имя? – подумал Хэ Ли. – Боги смерти не помнят своей прошлой жизни, но сохраняют старое имя. В таком случае имя Хай Минъюэ не должно было смениться на Хэ Ли. Это все так запутанно».

Серебряные символы «Страна Ши» плавно мерцали на гладкой обсидиановой поверхности. Хэ Ли, ощутив в груди непонятное чувство, похожее на ностальгию, пригладил зеленую кисточку жетона и спросил:

– Что вы хотите за этот жетон?

Чжан Минлай, который уже полулежал в своем кресле с чаркой в руке, расплылся в улыбке и сказал:

– В мои обязанности входит преподавать новичкам, а я не выношу это скучнейшее занятие. Ты знаешь, мой выдающийся интеллект не подходит для того, чтобы вдалбливать людям кодекс проводника душ. Я бы с удовольствием участвовал в дебатах относительно каждого чертова пункта! Но, к сожалению, я больше не уполномочен воспитывать критическое мышление в новичках. А ты заменишь меня на эти две тысячи лет, на которые тебя отстранили, согласен? Вспомнишь свои школьные года, ха-ха-ха!

Преподавать новичкам кодекс проводников звучало для Хэ Ли как самое страшное наказание, какое только можно придумать.

Вдруг Путь сердца вновь засиял, и серебряные штрихи преобразовались в слово «Согласен».

Хэ Ли вытаращил глаза. Ни за что бы он не согласился на эту затею, даже ради воспоминаний о прошлой жизни, которые наверняка принесут ему море ненужных страданий.

– Конечно, ты согласен, – протянул Чжан Минлай, увидев символы на жетоне со своего места. – К тому же тебе будут платить повышенное жалованье. А на что ты собрался кормить своих зверей, будучи отстраненным? Если они не будут есть, их духовный уровень упадет и они рассыплются в песок с берега Желтого Источника, из которого и были вылеплены!

И правда, он совсем не подумал о своих пушистиках! Сжав зубы и чувствуя себя просто ужасно, загнанным в угол, насилуя себя, не смея отказаться, он все же сказал:

– Я согласен.

Мерцание жетона тут же исчезло, и он превратился в обычный черный кусок обсидиана, словно желание Хэ Ли было исполнено. Хэ Ли поднял взгляд на Юй-эр, и та восторженно кивнула.

– Две тысячи лет пролетят незаметно.

– Спасибо, чиновник Чжан, – выдавил из себя Хэ Ли, не зная, радоваться ему или плакать оттого, на что он подписался.

Чжан Минлай с довольной улыбкой заснул в кресле еще до того, как гости ушли из поместья.

* * *

«Две тысячи лет – разве это долго?» – думал Хэ Ли, входя в зал, заполненный учениками в белом, в первый раз в роли учителя. В руке он нес тяжелый бамбуковый свиток с кодексом проводников душ, а на его поясе покачивался обсидиановый жетон с зеленой кисточкой, служивший ему напоминанием того, ради чего все это затевалось.

Уже после первого занятия Хэ Ли, сидя за столом учителя, подперев голову рукой, долго смотрел в пустоту, не в силах пошевелиться. Ученики высосали из него всю энергию, и если так будет продолжаться две тысячи лет, у бедного Хэ Ли не останется сил уже ни на какие поиски воспоминаний.

Он надеялся, что его ученики будут такими же, каким был он, – покладистыми, умными, а главное – молчаливыми. Но нет, молодые люди быстро передружились друг с другом и изводили его своими непрекращающимися шепотками, швырянием бумажек, тупыми вопросами, тупыми ответами и в принципе своим существованием. Приходя домой после тяжелого трудового дня, Хэ Ли падал на кровать в объятия пушистых зверей и не вставал с нее до утра.

Первые сто лет были еще более или менее терпимыми. Хэ Ли доходчиво объяснял новичкам, как надежно зацепить душу и не потерять ее по дороге в Преисподнюю. Но когда это повторялось снова и снова и каждое поколение новичков задавало одни и те же вопросы, его мозг начал бороться за выживание.

Через сто лет он заметил, что его ответы на вопросы стали скорее абстрактными и философскими, чем полезными.

«Душа – это как бабочка в ночи. Иногда ты должен быть ловцом ночных бабочек, чтобы понять, что она собой представляет», – говорил он с намеком на полное непонимание.

Спустя еще двести лет Хэ Ли понял, что начинает лысеть, его волосы сыпались целыми прядями от нервотрепки, которой подвергали его ученики, и попросил больничный. Он провел сотню лет, медитируя среди своих кошек и собак, втирая сандаловое масло в кожу головы и представляя себя где-то на вершине горы Куньлунь, вдали от мирской суеты.

После тысячи лет он научился отвечать на вопросы жестами и с расстояния открывать учебник новичков на нужной странице. Иногда это сбивало людей с толку, но, кажется, никому это особо не мешало.

Ближе к концу своего срока Хэ Ли, углубившись в философию, даже научился «лить воду», чтобы дотянуть до конца урока:

– Задумайтесь о природе души – тонкой, эфемерной сущности, которая наделяет жизнь смыслом. Каждая душа несет в себе уникальный след опыта и человеческих историй. Возможно, каждая из них – капля в океане бесконечности, но именно они составляют это бесконечное море сознания.

Плохим он был учителем или хорошим, его не волновало. Но он ни разу не смог наказать ни одного ученика, как бы плохо они себя ни вели. За это его самого чуть не наказывал генерал Чэн, каким-то образом каждый раз прознававший о его воспитательских оплошностях, которые бродили по Диюю и иногда дебоширили. Генерал Чен каждый раз врывался в его кабинет и читал ему лекции, размахивал руками, топал ногами и звенел мечом, громко выражая каждую каплю своего недовольства.

– Если ты не знаешь, как наказывать, спроси у меня! Берешь линейку и лупишь! За малейшую оплошность! Иначе мы получим то, что видим сейчас, – дебоширов, не уважающих кодекс, не чтящих правил, работающих спустя рукава! Царство демонов заполнится преображенными душами, и в итоге не будет Преисподней, а будет конец света, демоны заполнят землю, небеса!

Хэ Ли слушал его совестливо, сложив руки в замок на столе, и отвечал каждый раз одно и то же:

– Я не могу их бить, у меня рука не поднимается. На то же есть ты, начальник стражников. Ты и карай.

– Я караю уже тогда, когда зло свершилось, а твоя работа – предотвращать его от зарождения!

Однако сколько бы генерал ни отчитывал его, Хэ Ли не мог поднять руку на ученика. Что-то в нем протестовало каждый раз, когда он, рассерженный, заносил ладонь над наглецом, но всякий раз эта ладонь застывала в воздухе и в итоге опускалась.

Когда он рассказал об этом Юй-эр, она задумчиво предположила:

– Может, ты просто такой добрый, что не хочешь причинять никому боль? О… это так мило!

– Я не такой добросердечный, – хмурился Хэ Ли. – Если бы кто-то ударил меня, я бы сразу дал сдачи. Если бы кто-то ударил тебя, я бы взялся и за кинжал. Но эти дети же не били меня, зачем мне с ними драться? Это ведь так унизительно, когда тебя бьют ни за что.

Две тысячи лет прошли в Преисподней, и Хэ Ли наконец освободился от своего наказания. Тем временем в царстве людей прошло всего около восьми лет.

С трепетом сжимая в ладони Путь сердца, Хэ Ли вернулся во Дворец Правосудия, чтобы получить новый список душ и официально восстановиться в должности. Его сопровождал круглолицый работник канцелярии, который занимался учетом документов. Едва новый список душ оказался в руках Хэ Ли, он засветился мягким серебряным светом, свидетельствуя о новом заказе на сбор душ. Хэ Ли развернул его и обомлел, увидев один знакомый портрет молодого человека с горящими фениксовыми глазами и целую историю смертей:

«Ши Хао».

«Умер от удушья».

«Умер от голода».

«Сгорел заживо».

«Упал с высоты».

«Был съеден».

«Был отравлен».

«Был заколот мечом».

Список продолжался, и по мере того как Хэ Ли читал новые позиции, старые растворялись в недрах бумаги. Последняя позиция «Утонул», однако, не исчезла, словно еще не свершилась.

– Что не так с этим человеком?! – воскликнул Хэ Ли, рассердившись, словно над ним издеваются. – Это он нарочно пытался вызвать меня?

Работник канцелярии округлил глаза и пожал плечами, но не успел что-либо сказать – звонкие шаги раздались в коридоре, и из тени вынырнула высокая фигура генерала Чэна. Нахмурив брови, точно скрещенные мечи, генерал сказал строго:

– Владыка сыцзюнь требует твоего незамедлительного появления в его кабинете.

Генерал Чэн, как всегда, все преувеличивал. Ян-сыцзюнь никогда не требовал, он вежливо просил, хотя его просьбы никогда не подразумевали возможного отказа. Вечная строгость генерала ужасно напрягала Хэ Ли, поэтому он старался с ним не спорить, хотя, очевидно, считал его мнение неправильным. Он коротко кивнул и проследовал за звенящим серебряными доспехами генералом по коридору.

Кабинет Ян-сыцзюня располагался на вершине Башни Янтарной Зари, возвышающейся над Дворцом Правосудия. Хэ Ли и генерал поднялись по длинной винтовой лестнице из черного камня, извивающейся, точно тело взмывшего вверх дракона. На верхнем этаже огромная голова каменного дракона свисала с потолка, разинув клыкастую пасть, а ее глаза горели красным светом, неотрывно следя за всеми, кто входит и выходит.

Кабинет Ян-сыцзюня был ярко освещен свечами и обставлен скромно. Нежный аромат чая пропитал каждый его угол и каждую шелковую подушку на полу.

Первое, что увидел Хэ Ли, шагнув внутрь, были сверкающие зеленые глаза. Чжан Минлай сидел за низким столом из светлого дерева с кистью в руке. На его лице заиграла приветливая улыбка.

– С возвращением к должности, Хэ Ли, – сказал он хитро и, придерживая широкий рукав, стал что-то записывать на листе бумаги.

Ян-сыцзюнь все это время стоял за ним, отвернувшись к окну, в которое глядела огромная луна, печально известная супруга Владыки. Едва прозвучали слова его помощника, он элегантно обернулся, отчего его идеально приглаженные белые волосы качнулись, и запах чая стал еще более насыщенным. Хэ Ли отвесил поклон.

Владыка Преисподней сказал с добродушным смешком:

– В твоем списке душ творится какая-то неразбериха. Я думаю, ты уже собрался расследовать, что же с ним не так?

Хэ Ли ответил спокойно:

– Владыке не о чем тревожиться.

Чжан Минлай едва слышно усмехнулся, словно заставить сыцзюня встревожиться было невероятно трудно.

– Нравится моя безделушка? – спросил чиновник, поглядывая на обсидиановый жетон с зеленой кисточкой на поясе Хэ Ли.

– Ты должен быть осторожен с ней, – ровный голос Ян-сыцзюня вдруг похолодел, его глаза с теплым медовым оттенком стали похожи на застывшую смолу. – Она приведет тебя туда, где ты должен оказаться, но это может стоить тебе дорогого. Не будь безрассуден и контролируй свое сердце.

Хэ Ли снова поклонился.

– Благодарю за наставление, Владыка.

Когда Хэ Ли вновь встретился с ним взглядами, улыбка уже давно стерлась с его бледного лица.

– Странные вещи стали происходить в мире смертных, – сказал Ян-сыцзюнь тихо.

– Эти странные вещи называют себя Орденом Хаоса и вызывают много геморроя, – подхватил Чжан Минлай. Он взял что-то со стола и бросил это Хэ Ли. В его руках оказался жетон из странного синего нефрита, на его лицевой стороне были вырезаны символы: «Тысяча способов, сотня планов» ¹⁰.

– Что это? – произнес Хэ Ли, нахмурившись.

– Идем со мной, – сказал Ян-сыцзюнь после небольшой паузы. – Я покажу тебе кое-что.

В груди Хэ Ли зашевелилось волнение, словно его сейчас посвятят в великую тайну государства. Сыцзюнь провел его прочь из комнаты, обошел драконью голову полукругом и открыл дверь, нарисовав в воздухе заклятие.

Внутри комнаты стоял огромный шар, который крутился сам по себе и горел ярко-красным светом кровавого заката. Сыцзюнь прикоснулся к поверхности шара, и жуткий цвет сменился на темно-синий. Этот легендарный шар назывался Всевидящим Оком Бога Смерти, и до сей поры Хэ Ли видел его только на рисунках в древних свитках.

– Подойди, – сказал Ян-сыцзюнь мягко.

Хэ Ли приблизился и разглядел внутри шара картинку, которая ужаснула его.

Мужчина с бледным призрачным лицом, залитым кровью, стоял посреди кромешной тьмы, за которой не было видно ни пола, ни потолка, и из последних сил сжимал в руке демоническое копье. Мимо него вдруг пролетел заряженный сгусток синей энергии, который сбил его с ног, и мужчина рухнул на колени. Сгусток быстро вращался вокруг него, оставляя невидимые раны и высасывая энергию из тела, пока не оставил абсолютно беспомощным. Мужчина воткнул копье в землю и оперся на него, чтобы не распластаться на земле от бессилия.

Тьма за спиной мужчины вдруг рассеялась как дым, и такой же синий свет озарил пространство. За спиной мужчины появилась стройная фигура женщины, облаченной во все черное, вуаль закрывала ее лицо. Женщина не спеша подошла и, холодно и бездушно глядя на свою жертву, прислонила руку к его спине. Лицо мужчины исказилось жуткой агонией, и в руках женщины, затянутых в черные перчатки, оказалась сияющая багровым цветом демоническая сущность, вытянутая из тела мужчины. Лишившись этой внутренней энергии, мужчина упал замертво, а женщина в черном запечатала багровый сгусток в стеклянном сосуде.