Неудержимость V

“Да эээ… Когда? Я, вообще-то, работал… за барной стойкой… Мне некогда было играть.”, – я с подозрением посмотрел на неё, что-то с ней не то. В ответ на мой взгляд, она так же посмотрела на меня, но процедила: “То есть, пф… мы… не пили?..”.

“Пили… Но… А откуда у меня песок вообще?”, – я с удивлением осознал, что весь мой торс чешется, и расстегнул куртку, высыпав часть песка на ковер. “Ты сего творишь!.. Свинья!.. Что ли? А убирать…? Кто буде?”, – Изабелл недовольно заголосила, пригнувшись вперёд, но ткнулась лбом в ковер, но потом привстала на руках и начала стряхивать рукой песок с ковра в сторону. Но у того был длинный ворс и всё было тщетно, песок ушёл слишком глубоко. И Изабелл замерла, уставившись на свои голые руки, и задумчиво протянула: “А это… Пф… Где… мои пер… пер-чатки?”. Я, отряхнув всё от песка, достал бутылку виски: “Будешь?”. “Да уж, давай.”, – это она проговорила очень четко, а её глаза радостно блеснули, и я дал ей бутылку, достав себе вторую. Мы молча сделали по глотку, пошатываясь и смотря друг на друга, и я закурил. Но состояние отчетливости продлилось не долго, самогон варваров накрыл нас внезапно, сначала погрузив в полную тьму, а затем выкинул меня в центр сражения на поле битвы.

Всё было окрашено кровью в черно-красные тона. Сбоку пронеслась кавалерия, вокруг орали люди, что врезались в друг друга и рвали на части, смешиваясь телами. Но тут я увидел своего врага. Он стоял четко напротив меня. Мы начали скидывать ненужные доспехи и броню, она будет только мешать. Слабому железу нет места, когда дело доходит до реальной силы, что может измеряться только плотью. Именно поэтому братья и враги вокруг рвут друг друга на части руками. Я скинул куртку, враг же разделся только частично, оставшись в поддоспешнике и поножах. Он стал совершать чудаковатые движения, принявшись двигаться вокруг меня и нагибаться, что-то подбирая с травы вокруг нас. А порой и делал взмахи рукой в воздухе, словно что-то хватал из него. Но я дал ему время на его обряд или ритуал перед боем и, когда он совершил полный круг вокруг меня, он наконец посмотрел в мои глаза. Моя ярость не уступала его и мы повели зрительный бой. Никто не смог выйти из него победителем, поэтому мы одновременно бросились на друг друга. В нас осталось мало чего человеческого. Никаких техник или финтов, мы были ведомы лишь звериным инстинктам и вели себя так же, по-звериному. Только чистая мощь тел! Мы вцепились руками в друг друга, сначала норовя побороть противника. Затем пошёл обмен короткими ударами. Но мои были результативнее. От моих тычков слабое железо гнулось или разлеталось на части. Его же удары не приносили такого результата, а поняв это, он отскочил назад, став скидывать остатки брони с себя. Я распознал, что передо мной стоит воительница. Но это ничего не значило и не меняло. Сильный соперник – достойный враг! Я пригнулся, готовый в любой момент броситься на неё. Она же повторила моё движение. Мгновение и мы, словно дикие тигры, налетели друг на друга. В этот раз она была более юркой и техничной, начав постоянно перебрасывать меня через себя, совершая броски. Но я всякий раз быстро вскакивал, не давая ей добить себя, и снова бросался на неё.

В какой-то момент мы начали уже валяться на земле, пытаясь заломить или задушить один другого. Взаимно крутясь, перебираясь, выскальзывая и поочерёдно крепко зажимая друг друга, мы внезапно застыли в патовой ситуации. Она, прижав меня в сидячем положении спиной к камню и находясь сверху на мне, сильно сжала бедрами мой таз и, заломив мою левую руку под своим плечом и пропустив под ней свою, ладонью упиралась мне в грудь. Я же в свою очередь, свободной рукой, держал её вторую руку, зажав её кисть подмышкой и давя ладонью на локтевой сустав, тем самым выламывая его. Так мы и застыли, не давая друг другу и намёка на то, что кто-то из нас первым предоставит другому освобождение, чтобы расцепиться и разойтись для нового раунда. Сейчас шла борьба на выносливость и терпение боли. Наши силы не были равны, она намного превосходила меня и силой, и выносливостью. Да по всем параметрам. Лишь каким-то чудом, мой урон был таким же, что и у неё, а ловкостью я даже превосходил её. И сейчас, я побеждал именно за счёт терпения боли. В отличии от меня она вспотела так сильно, что все места соприкосновений наших тел заскользили, постоянно норовя сорвать статус-кво. Её горячий пот капал на меня, а её бедра заскользили, но она, быстро поелозив на мне, снова зажала меня тисками ног и, в целом, выбрав в этой ситуации более правильную позицию. Она съехала с моего таза чуть ниже, переместив бедра на мои штаны, что какое-то время не дадут ей скользить, но сама позиция так же отстранила её подальше от меня. Я даже оказался в более выигрышном положении, начав сильней довить на локоть. И всё бы ничего, но с неё продолжал капать пот, и я вдруг почувствовал не те ощущения, которые должен испытывать в пылу схватки. Я посмотрел на то место, где пробежала щекотка, и увидел, что у меня из порванных штанов торчит эрегированный член.

Адреналин и ярость привели моё тело в такое возбуждение, которое я ещё никогда не испытывал, и это было видно даже по члену, что вытянулся намного сильней, чем обычно. И вот очередная капля пота, попав на головку, щекоча, покатилась по ней. Я дернулся, но расслышал победный рык. Она снова зашевелила бедрами, подтягиваясь по моему телу наверх, и, оказавшись чуть выше торчащего члена, заскользила своим пахом по моему животу вниз. Вновь слегка поелозив бедрами и поводя тазом, она смогла немного погрузить член в себя, а затем стала медленно скользить телом вниз, всё глубже насаживаясь, но продолжая крепко обхватывать меня ногами и выламывать мою руку. Её расчёт был прост, довести меня до расслабленного состояния, что наступит после того, как я кончу, да и придушить. Её ноги слегка расцепились и пальцы ног, уперевшись под моими коленями, стали потихоньку стягивать мои штаны вниз, тем самым дальше освобождая мой член, что всё глубже входил в её горячее лоно. Оно так же сильно сжималось, как и её тиски ног вокруг меня, и постоянно сокращалась, то сдавливая, то отпуская мой член. Ей даже не надо было как-либо двигаться, достаточно было лишь напрягать и расслаблять свою дырочку, оставаясь всё время в одной позе.

Я снова попытался дернуться, но сделал это я зря. При попытки привстать, она мгновенно спустила с меня штаны вниз, я только лишь помог ей, а моя головка уперлась в горячий тупик, отчего она вскрикнула от боли. Но на лице её был хищный и радостный оскал, и она начала подпрыгивать на мне. Долго я ей так сидеть на себе не дал. Плюнув на её руку, отпустил её и схватил за упругую задницу, начав уже двигаться сам по более широкой амплитуде. А через время уже и она сама отпустила мою руку и наша борьба полностью перешла в другое направление, что длилось часами. Мы часто прерывались, утоляли жажду, неизвестно откуда берущимися бутылками с напитками, и снова, как дикие звери, бросались в исступлении друг на друга. Но затем уже перестали расцепляться, чтобы прерваться, а пили, утоляя адскую жажду, продолжая неистово трахаться. Постепенно красно-черный фон, которым я воспринимал мир, потухал, становясь всё чернее и чернее, пока полностью не стал таковым.

И вот я уже плавал в густой и беспросветной тьме, продолжая двигаться в порыве страсти и ярости. Тьма была словно пластилин, податливая и упругая. Она не обретала формы, но расплылась передо мной, словно одеяло, а я продолжал совокупляться с ней. Тьма обволокла мои части тела и мне было хорошо, так что я не стал сдерживаться. Тьма удовлетворила меня. А после я погрузился в дрему, плавая в ней. Она молчала и смиренно ждала моего пробуждения.

Проснулся я в своей постели, что была в номере трактира у Крота, и уставился в макушку белоснежных волос на моей груди. Впрочем в них же утопал и мой нос, вдыхая богатый белый цветочный аромат с нотами жасмина и розы, что имел пряный аккорд мяты. Её нежный запах заряжал энергией…

Я встряхнул головой. Дроу спала у меня под правым боком, расположившись под рукой и положив голову мне на грудь. Её гибкое тело было прохладным, отчего по моей коже забегали мурашки. Или всё же от соприкосновения её голого тела к моему? Я откинул с нас одеяло, посмотрев на её кулачок, что крепко обхватил моё основание члена. А она задрала лицо, сонно взглянув на меня ярко голубыми радужками полуприкрытых глаз. На её лице блуждала нежная улыбка и внезапно, о чудо, она нежно, но с хрипотцой, прошептала: “Доброе утро…”.

Такое поведение согнало с меня остатки сонливости и я прогудел: “Что? Почему я тут? И ты голая? Что… Что вчера было?”. Она не изменилась в поведении, а продолжила нежно и сладко говорить: “Ну… У нас всё было…”.

“В смысле было? О чём ты? Я вчера был в городе… Как я, вообще, тут оказался? И… В смысле было?!.. Вот не надо ляля! Я был вдрызг пьян, у меня бы ничего не получилось, так что хватит заливать!”, – я был в смятении, сбит с толку, впадал в досаду оттого, что её слова могли оказаться правдой, а в добавок я, и вовсе, ни черта не помнил. А она, хихикнув, сжала крепче пальчики, отчего я тут же попытался отдернуть её наглую руку, и проговорила: “Смотри, как я тебе нравлюсь… Ты уже опять готов…”.

“Хватит!”, – я начал злиться, наконец убрав её руку: “Это обычная утренняя реакция на пробуждение…”. Она, хихикнув, немного поёрзала, устраиваясь у меня под боком поудобней, и плотней прижалась своим гибким телом к моему, отчего я почувствовал целый ряд уколов на коже от её пирсинга на теле. А она, закинув мне ногу на живот и уже ей принявшись тереть мой причиндал, стала сонно пояснять: “Не знаю, что ты вчера делал, я вот тут весь вчерашний день изучала местную культуру. Ты заявился ночью в почти уничтоженной броне, разбудив почти полдеревни. Пел песни и плясал. Лишь Крот смог тебя немного успокоить и угомонить, заманив сюда бочкой пива. Но через время ты снова запел и я пришла, посмотреть, что с тобой опять не так. Ты голым сидел в бочке пива, что ещё была на половину заполнена, и пел, что тебе слишком тесно взаперти и ты мечтаешь, скорей свободу обрести… Очень красивая песня, я выучила её… Мне же ты заявил, что ты капитан звёздного корабля, только которые плавает под водой, и заставил залезть к себе. Петь ты перестал и даже был очень мил со мной… На сколько это может быть в практически бессознательном состоянии… В итоге, пока ты поспал немного в бочке, я нагрела воду в ванне. А после, немного придя в себя, ты смог помыться… Ну а дальше, когда ты узнал…”. На этой фразе она хитро замолчала и, зевнув, перекинула ногу мне через член, зажав его уже подколенной ямкой. Я же не выдержал паузы и жадно спросил: “Что? Что я узнал?”.

Она провела ноготками по моей груди вниз, где, слегка царапнув головку, принялась тереть её подушечками ладони, и, ехидно делая длинные паузы между словами, медленно проговорила: “Что… В пещерах… Дроу… Время… Течёт… В два… Раза…”. Она снова замолчала, прислушиваясь, как быстро стучит моё сердце, а я, снова не выдержав, чуть ли не выкрикнул: “Что в два раза?!”.

Она хихикнула, явно наслаждаясь моим отчаянием, но ответила: “Медленнее. В два раза Медленнее. А порой растяжение происходит и ещё сильней и сутки могут длиться 70 часов. И хоть время растянуто, но из-за особенностей темноты, пещер, подземной глубины, искажения пространства вокруг нас от… Пум! Хах-хах…”. Она поняла, что чуть не раскрыла мне некую тайну, и, прервавшись, укусила меня за сосок, а после продолжила с возбуждающей хрипотцой: “…Мы физически развиваемся медленней. Рост тела замедлен, а сознание проживает каждое мановение. Вот такой феномен.”.

“И что? Твоему же телу…”, – закипел я, но она тут же раздраженно перебила, сверкнув порозовевшими глазами: “Это не важно… Я намного старше. Вот и всё!”. “Да ты гонишь!”, – я отстранил её от себя, продолжая не верить ей, и встал. А она, усмирив в себе злость и лишь посмеиваясь надо мной, слизнула острым язычком со своей ладони оставшуюся на ней от меня маленькую каплю и томно выгнулась, поправив на себе трусики. А затем легла на другой бок, повернувшись ко мне спинкой и сонно проговорила: “Думай, как хочешь. Мне всё равно. Ночью ты был неистовым и не дал мне выспаться. Я очень… хочу спать. Но если желаешь, я могу тебе пососать. Ты, по-моему, всё ещё не удовлетворён.”.

Я ошарашенный, смотрел, как она, оглянувшись и смотря на меня хитрым взглядом, укутывается в одеяло и указательным пальчиком, сначала указав на мою утреннюю эрекцию со свисающей капелькой смазки, поманила к себе. Да твою ж! Я взглянул на выглядывающие из-под одеяла обнаженную спину и попку, еле прикрытую полоской голубых атласных трусиков. Её антрацитовый цвет кожи сильно контрастировал среди белых одеял и простыней, а ещё я смог рассмотреть отчетливый из-за бледно-розового цвета узор татуировки. Вдоль всего позвоночника, от самого копчика и до затылка, теряясь уже в волосах, а возможно, что рисунок был нанесён и на кожу головы до самой макушки, был изображён невероятный распускающийся цветок. Его стебель поднимался от поясницы вверх и уже от рёбер начинал распускаться бутон, расходясь рядами лепестков до самых краёв спины. Они, словно у орхидеи, окружали нечто, на подобии кристалла. Всё это имело какофонию из линий и узоров, месяцы лун, вытянутые ромбики, разлетающиеся брызги и кляксы крови. Но в перспективе всё это изображение напоминало крупный план женских ног, разведённых в стороны. А с внутренней стороны кисти, которой та поманила меня, я рассмотрел полосу витиеватых письмен. Это они шли по подушечкам пальцев, через ладонь и дальше по кистям. Она запрокинула другую руку в верх, чтобы поправить свои длинные волосы на подушке, и я увидел изображения множества подобных цветов, но поменьше, в её подмышках. Они вились от бицепса до передней зубчатой мышцы, не заходя на грудную.

Я потёр глаза, прогоняя все её соблазнительные образы, и всмотрелся в её профиль, где наконец увидел возраст, который до этого был скрыт от меня по причине того, что мне было неизвестно некое летоисчисление. Он появился, но точным он от этого не стал. Было сказано. Возраст: от 34 до 51 лет. Здорово. Я застыл, впав в ступор, и с пару минут в моей голове царила пустота. Легкий ветерок гнал перекати-поле от одной извилины к другой, пока я пытался осознать вероятность правдивости того, что она мне сказала на счёт ночи. Но в итоге, поняв, что я этого даже и знать не хочу, раздосадовано и шумно топая, отправился в ванну, где с ходу плюхнулся плашмя в бадью холодной воды. Полежав около минуты лицом вниз на поверхности воды, я выбрался и растёрся полотенцем, обнаружив, что моей любимой брони нет. Хрустнув шеей и сперва облегчившись, принялся осматривать комнату, но не обнаружил ни единой вещи, лишь одежда Вайсэ была раскидана везде. Я даже заглянул в бочку с пивом. Пива, кстати, оставалось немного. И оно жутко воняло. Почесав затылок, я выглянул за штору на балкон, где в мои глаза ударило яркое полуденное солнце. Горазд же я дрыхнуть. Это, примерно 11 часов уже, что ли? Что я, вообще, вчера делал? Ни черта не помню. Ну значит придётся одеваться в сэт лесника, хотя бы плащ Гравикобо весит на торшере при входе.

Спустившись на первый этаж таверны, встретил заржавшего Грода. Я не стал уточнять у него детали моего вчерашнего полоумия, а спросил, не видел ли он мою броню. На что он лишь сильней заржал, а отсмеявшись, рассказал, что, когда Сэти, которую привели ко мне перепуганные жители, отметила, что от моей брони не осталось и целого места, я разделся догола, оставшись лишь в плаще, и отправился к Тумбе. Разбудив того и упросив срочно её починить, даже выдал ему целое полотно уникальной кожи, я стал горланить песню, про Лесника, что дружит с волками. От чего Тумба, не только простил меня за столь ранний подъем и мой голый вид, но также и пообещал всё выполнить к утру. А ещё Грод был доволен новым поваром, что я вчера прислал ему, за что мне тут же засчитали выполнение квеста по поиску повара. И не сказать, чтобы я удивился. Я просто охренеть, как впал в ступор! А когда очнулся от него, заглянул на кухню, где увидел незнакомого мне мужчину с фингалами под обоими глазами. Тот, увидев моё заглядывающее лицо из щели приоткрытой двери, радостно улыбнулся, показав мне половину зубов. Он начал горячо мне приветствовать и сердечно благодарить за хорошее место работы, отчего я впал в ещё больший ступор. Кто это вообще? Так что пришлось в прострации махнуть бокал пива и отправиться к Томбе за одежкой. Приблизившись к хижине скорняка, я услышал, во-первых, недалёкий орочий смех, во-вторых, как Томба напевает: “Будь, как дома, путник…”. Постучав в дверь и войдя в помещение мастера по коже, Томба, словно счастливый пёс, заметался по мастерской, начав с ходу и без лишних вопросов выдавать мне частями комплект брони, которые он подхватывал то тут, то там.

Полный сэт “Скиталец (I) – модернизированный, категория Варанойдиа, Клеймо Хата’Каной”, качество уникальное, коэффициент брони каждой детали 6. Комплект состоит из штанов, высоких сапогов, кожаной куртки, треуголки, пояса и перчаток. Бонусы: + 660 к Силе и Выносливости, 20% поглощения дробящего урона, +35% к скорости передвижения, к тихому передвижению, к незаметности при нормальном движении, к скорости верховой езды, к меткости стрельбы, 60% защита от физического урона, 100% незаметность в тени, слияние с тенями, частичное рассеивание места, попадающее под тень. Полный резист к магии Воды. Бонус за полный комплект: “Хозяин дорог”, броня абсолютно не портиться от механических, физических и климатических воздействий. Невозможно повредить оружием ниже эпического уровня. “Деспот Варан’Дай”, все змееподобные относятся дружелюбно, при агрессивных действиях вызывает у змееподобных панический страх. Абсолютная бесшумность. Самовосстановление, кожа Гравикобо сама затягивается. Не намокает, не воспламеняется, нивелирует большую часть масел и ядов, впитывая их в себя (Возможна придача временных или постоянных дополнительных эффектов коже). Сэт можно модернизировать. Клеймо Хата’Каной является свидетельством того, что работа принадлежит экспертам-бронникам рода Каной из края Хатаяна, известными, как специалисты одеяний-трансформ. Данная экипировка имеет модификацию: полное растяжение (Экипировка полностью принимает любую форму носителя). Клеймо увеличивает базовые характеристики вещей на 10%. Мастер-эксперт Томба Каной.

Я взглянул на изменившуюся внешне броню, что стала схожа с Плащом Гравикобо, лишь кожа была немного толще. Да и в целом, у меня возникало ощущение, что Томба сделал мне совершенно другую броню, выкинув мою старую. Но нет. Формы вещей остались теми же, сохранив название Скитальца. Затем взглянул на паренька.

Томба Лыцый’Из Бразе, настоящее имя Томбар Кормокин-Каной, скорняк хутора Прильщиги, 47 лет, 779 уровень, раса Ликранис, крупный оборотень (тип Канойды), врождённый класс – Правитель (тип: Вожак, ранг: Одиночка), кросс-класс Зверь-Выжлец, мультиспециализация (Погонщик, ранг Доезжачий, Кожевник, ранг Мастер-эксперт, специалист трансформы, Командос), титулы: Альфа-самец, Лучший, Редкий Талант, Сын лесов Хатаяна, Изгнанник, Подведший Стаю. Отпрыск рода Каной, приемник Выжлятника Клана Кормокин, претендент на звание Вожака Клана Каной, за позор своего Клана изгнан из лесов Хатаяна.

Я стал переодеваться в неё, облачаясь в чешую колючей кустарниковой гадюки. Вот интересно, у сэта остался первый уровень, почему он не изменился? Спросив у скорняка, он ответил: “Замена основного материала не является усилением. Чтобы повысить класс брони, можно дополнить его другими частями экипировки или добавлять к самим вещам новые элементы. В твоём случае, возможно и то, и другое. Если хочешь, я могу сделать тебе разгрузки, ремни, сумки, ножны? Материал ещё остался. Но за это я уже возьму плату. А ещё, тебе самому надо будет попросить у кузница металлические предметы, чтобы я скрепил все детали. Давай, сниму мерки с тебя и оружия… А по улучшению уже существующей экипировки, ну тут можно опять заменить основной материал на более высокий. Но и этот шикарен. Так что, я бы посоветовал, лучше выбери для себя металл, подумай, какие именно места менее защищены для тебя, какие требуют подвижность. Определись с формой брони, кольчужная там, пластинчатая, чешуйчатая, или цельнолитая. Да обратись к кузнецу. Можешь ещё с эльфом поговорить, он может предложит, чего интересное. Они знатные работники с деревом.”.

Пока он ещё пояснял, я уже выложил весь свой арсенал, который я обычно использую. Пускай сделает всё, чтобы для каждой вещи было своё место. И уточнил у него одну загадочную тему: “А что насчет трансформации брони?”.

“В смысле? Я что, придал им свойство растяжения? Занятно… Это, наверное, из-за свойств самой кожи, ну ты понимаешь, у змеиной очень хорошая гибкость. Так, с тебя 10 золотых.”, – он не стал раскрывать передо мной свой секрет и даже ни каким-либо образом не выдал своего замешательства. Ну да ладно, надо будет проверить, сможет ли костюмчик выдержать моё перевоплощение в драконайта. А ещё надо попросить у гнома, чтобы он наделал мне деталек из того самого металла. Как только Томба закончил мерки и сказал, что я могу зайти за вещами через час, я сразу выдал ему всю сумму и отправился к Сэти. Но, вообще-то, когда я выдал скорняку монеты, я осознал, что из моих накоплений золотых пропало 10000 монет. Это, наверное, я давал кому-то вчера. Какому-то демону… Толи адской бабке… А главное, зачем? А ещё мне до сих пор было страшно заглянуть в логи, чтобы хоть как-то понять, что же я вчера натворил. Размышляя на тему вчерашнего дня, я на автопилоте дошёл до избы Сэти, открыл дверь, зашёл внутрь и сел на стул, продолжая думать. Опомнился я от щелчка пальцев перед глазами.

Сэтинэлия стояла передо мной и пыталась справиться с улыбкой, но ей никак не удавалось напустить на себя свой обычный серьёзный вид. И сдавшись, она захихикала, сказав мне: “Что ж ты так, бедолага, вчера дал лишку? Я ещё за всю свою жизнь никогда не видела подобного состояния…”.

Я посмотрел на неё исподлобья, а она принялась рассказывать про меня, при этом картинно взмахивая руками, словно, и вправду, деревенская баба: “Знаешь, каким ты был? Взгляд пустой, словно у зомби. Движения марионетки, порванные, хлёсткие. Что ты говорил, сначала было сложно понять, потом догадалась, что ты в замедленном состоянии растягиваешь слова. А через раз убыстряешься, что в секунду говоришь фразу целиком. В голове безумство, что порождалось одной лишь фразой тебе. Скажешь, что ты собака, и ты вставал на четвереньки и лаял. Твой разум порождал для тебя нереальный мир, что легко было продиктовать тебе. Если б тебе вчера сказали, пойти и перерезать весь город, то ты бы так и сделал… Что с тобой было-то?”.

Она села на корточки передо мной, положив локти мне на колени и заглянула в лицо, а я отвёл взгляд и буркнул: “Нихрена не помню. Всё началось, что мы пили Семирскую Наргу…”. “Мать моя Дисат! Ой! Тц…”, – она закрыла ладонью рот, посмотрев на меня округлившимися глазами, а затем продолжила: “И сколько ты выпил?”. Я пропустил её странную реакцию мимо и ответил: “Там была бочка. Ну… на 25 чашке я перестал считать. Затем…”. “Чтоо?!”, – она, перебив меня, воскликнула: “Да ты очумел! Пять доз Нарги уже считаются смертельными! Как ты выжил?! Аааа… Вот почему элексир имел часовой эффект… Тебе надо другую концентрацию… Хм…”.

Она задумалась над своими мыслями, а я продолжил: “Затем, по-моему… Я пил Харух…”. “Чтоо?!”, – она опять воскликнула: “Ты дебил? Или как? Да откуда ты, вообще, его достал? Это ж ритуальный напиток! Сколько глотков ты сделал?”. Она очень серьёзно смотрела на меня и я, поёжившись под её взглядом, пробурчал: “Ну… У меня была амфора…”. “Твооюю мать…”, – с ужасом протянул она и внезапно уткнулась мне лицом в пах, дико заржав.

“Эй! Ты чего?! Не говори мне только, что ты видела меня вчера голым!”, – я, встревожено, попытался отстранить её голову от себя, а она продолжала дико хохотать. Но всё же отстранилась и, загадочно блеснув на меня глазами, встала. Она хотела уже отойти от меня, но с неё вдруг слетело всё веселье и она, пригнувшись ко мне, резко схватила меня за подбородок, задрав к себе моё лицо. Принюхиваясь и пристально изучая моё лицо, она сурово отметила: “Ты опять что-то натворил… что-то плохое… Тц! Не так. Другая сущность. Тебе срочно надо усмирять её!”.

Она отпустила моё лицо, направившись к котелку, где принялась варить зелье, но продолжила говорить: “ Я думала о другой последовательности, но, видно, сегодня, пока ещё не поздно, придётся тебя столкнуть с ней. Она начала съедать тебя намного быстрее. Это будет не так просто. Ты не успел подготовиться ко встрече. Приготовься.”.

Её речь переросла в бурчание и, к чему готовиться, я так и не понял. Даже со своим превосходным слухом, я не мог разобрать её слов. Возможно, она перешла на другой диалект. И я принялся с интересом наблюдать за её суетой и пристально рассматривать её тело. Сегодня она была одета в бело-розовое платье в стиле пин-ап, на котором были изображены красочные красные бутоны. Особый вырез декольте лифа вырисовывал соблазнительную ложбинку между огромных грудей. А короткая длина её юбки всё время норовила приоткрыть чуть больше дозволенного, поэтому я почти не отводил взгляда с её шикарных ног. Бегала она по комнате босиком и, когда присаживалась или склонялась вперёд, я мог отлично лицезреть, как показывался её шикарный персик между ног. Порой она оглядывалась, ловя мой пристальный взгляд на своих ногах, и начинала для меня кокетливо вилять бедрами. Её заводной вид ввёл меня в очередной транс, поэтому я так и не осознал, когда успел выпить её зелье, которое она успела сварить и подать мне. Я просто в очередной раз провалился в темноту, в которой и очнулся.

Эта Тьма была не той, в которой я спал этой ночью, а тьма помещения, в котором нет света. Я будто стоял в большой комнате, чувствую пустое пространство вокруг себя, но также я почувствовал, что я здесь не один. В темноте скрывался кто-то ещё, происходило некое шевеление, которое можно было уловить по движению воздуха. Это что-то кружилось вокруг меня, порой сильно замедляясь, а порой начиная быстро проноситься по кругу, то отдаляясь, то приближаясь на столько близко, что я мог коснуться его рукой, если бы вытянул её. Скоро у этого загорелся золотой огонёк, что хаотично поднимался и опускался в воздухе, продолжая кружиться и метаться вокруг меня. С появлением рычащего звука, к первому огоньку прибавились ещё три. Четыре золотых зрачка, что вертелись в разные стороны, а тварь продолжала сумасбродно двигаться вокруг меня.

Наконец я смог различать её очертания. Или это она наконец сформировалась, обретя тело. Огромный ящероподобный динозавр, бегающий на четырёх мощных лапах с длинными когтями, весь покрытый иссиня-чёрными костяными пластинами, словно доспехами. Голову, словно короной, венчали четвёрка рогов, больше загибающихся к голове. Одна пара, оттопыриваясь, сразу уходила назад вдоль головы и концами закруглялась вверх. Вторая, наоборот, оттопыриваясь, приподнималась вперёд и вверх и на половине длины, загибалась назад, идя параллельно первой паре и, повторяя их, концами закруглялась вверх. Рога были массивными и приковывали к себе взгляд. Тварь периодически выбрасывала в мою сторону лапу, чуть ли не цепляя своими когтями моё лицо или тело, периодически и её длинный костяной хвост пролетал мимо меня. Делала она это в целях запугивания, чётко рассчитывая расстояния и длину так, чтобы её когти проходили точно в миллиметрах от меня. Рычание усиливалось, а к нему стали примешиваться и порыкивающие смешки. Тварюга резко встала передо мной, замерев на месте, и приподнялась на задних лапах. Её огромное тело, что было больше и выше меня раза в два, размерено ходило ходуном от глубоких вдохов и выдохов. И её по-прежнему сотрясали смешки, а также раскатистое фырканье.

“Тааакой мелкий… Гррр…”, – звук его оглушительного голоса разнёсся эхом: “Слабый. Никчёмный. Твоя плоть… Грхх… беззащитна… Я намного лучше! Лучше Я! Ярррр… теперрь буду снарружи!”. Его лапа медленно протянулась ко мне и схватила моё тело, с легкостью обхватив мне поясницу. Но не смогла оторвать меня с места. Он начал дергать меня в безуспешных попытках, сдвинуть хотя бы на миллиметр, но я был, словно монолитной скалой. И уже настал мой черёд глумливо засмеяться: “А ты туп…! А в добавок похотлив и ведом инстинктами, что легко приведут тебя в ловушку.”. Я смахнул его лапу с себя и он пригнулся, изготовившись для прыжка. Но пока медлил. Да и бесполезно это было. Здесь мы не сможем нанести никакого урона друг другу. Да и, в принципе, это не имеет смысла, так как мы тут в виде сущностей. В этом месте мы можем только разговаривать. Поединок, который между нами уже идёт, заключается в “убеждении” другого. Но он юн и глуп, что на руку мне. Чего там Сэти так сильно боялась? Но, по большому счёту, да, слишком часто я стал не помнить происходящего. А это значит, что кто-то брал надо мной контроль.

Он по-звериному прыгнул на меня, раскрыв огромную пасть с сотнями острейших клыков и метя ей мне в шею. Но я дал ему пощёчину, от которой он отлетел в сторону, а я остался стоять на месте. Видимо, тот, кто первый нападает, сразу теряет все силы или становится более уязвим. Но он, рассвирепев, снова бросился на меня и точно так же, как и в первый раз, отлетел в сторону от очередной пощечины. И я заговорил, стараясь надавить на него теми фактами, происхождение которых он просто не понимает, постарался запугать его: “И кто тут из нас никчёмный? Это ты слаб!”.

“Аррх! Нет!”, – он взбесился ещё пуще прежнего, став неистовей и ещё чаще нападать на меня, а я лишь звонко смеялся, указывая ему на его слабость: “Ты не достоин занять моё место. Ты даже на своём поле Силы проигрываешь мне. Ты слаб! И глуп!”.

“Нет! Я совершенней тебя! Я Мощь. Ррэарр! Я – это Сила!”, – он ревел и метался вокруг меня, не в силах хоть как-то навредить мне. Для меня же стоял сейчас лишь один вопрос: уговорить его или уничтожить. И пока я никак не мог принять решения, потому что, что так, что эдак, его сила в итоге всё равно будет моей. Подожди… Сила? Опять этот тест с Силой? Тест на падкость? На искушение? Даже само это место немного схоже с тем, где я встречал своё прошлое. Нет… Тест уже давно прошёл, сейчас же всё по-другому. Здесь и сейчас, либо я уничтожу его, либо он займёт моё место. Либо… мы можем слиться с ним в единую сущность… Хочу ли я обрести его повадки? Или он обретёт мои? Нет, это если я проиграю ему. Я расслышал, или это мне показалось, знакомый смех. Неотчётливо, где-то в далеке. Он был еле различим из-за рычания демона. Да нет, это было эхо от рева драконайта, что расходилось в пустоте вокруг нас. Что же. Выбор сделан. Я спокойно заговорил: “Ты слаб. Ты глуп. И лишь только я сам смогу выжить снаружи. Твои же замашки, только погубят тебя. Но я дам тебе шанс на существование…”. Чудовище, что словно побитый пёс, пригнув голову и с опаской поглядывая на меня, кружась вокруг и поскуливая, замотала головой, пытаясь вытряхнуть из неё мои слов. А я продолжал уже снисходительней: “Ты даже сможешь выходить наружу, но только тогда, когда я позволю тебе!”.