Loe raamatut: «Великий казахский роман»

Великий казахский роман

Великий казахский роман (ВКР, Great Qazaq Novel) – концептуальное понятие в литературе Казахстана, описывающее феномен развития национальной литературы первой половины 21 века и характеризующееся значительными произведениями. Определение дано критиком Ерланом Нугмановым в 2020 году по аналогии с более известным «великим американским романом».

Книги, относимые к ВКР, написаны в тот период, казахскими авторами, преимущественно на русском языке. Предполагается, что ВКР может быть написан казахским автором и несёт в себе определенный контекст – описание определенной исторической эпохи казахского народа, его язык и уникальный национальный опыт, а также то, каким образом этот опыт воспринимается современностью в описываемое время.

Исторический контекст

В казахской литературе до начала 21 века не принято выделять выдающиеся произведения крупной прозы, претендующих на высокую национальную аутентичность и сильные характерные черты, которых не было бы в произведениях авторов других стран. Исторически литература Казахстана, казахская литература испытывала на себе значительное влияние зарубежных авторов, у которых учились и книги которых читали и переводили самые значимые казахские литераторы, начиная с Абая Кунанбаева, Шакарима Кудайбердиева, Ыбырая Алтынсарина и далее, к казахским советским писателям, а затем и писателям независимого Казахстана. Русская и немецкая классическая литературы и её авторы – Гёте, Шиллер, Лермонтов, Пушкин, Крылов, Толстой, Салтыков-Щедрин – оказали первичное влияние на формирование казахской литературы.

Ранние казахские романы «Бақытсыз Жамал» Мыржақыпа Дулатова (1910), «Қалын мал» Спандияра Кубеева (1913) и «Қамар сулу» Султанмахмута Торайгырова (1914) поднимают вопросы защиты женщин в патриархальном казахском социуме, трагичность их положения, а также бесправное положение и угнетение аульной бедноты в принципе. Данные произведения безусловно вдохновлены русской классической литературой, в которой в середине-конце 19 века поднимались аналогичные вопросы экономической и социальной несправедливости наиболее уязвимых слоев населения города и деревни до и после отмены крепостного права. Примечательно, что все три романа в разных источниках называются «первым казахским романом», а также то, что существуют исследования, указывающие, что в свою очередь эти романы повлияли на развитие туркменской драмы в начале 20 века¹. Таким образом, распространение остросоциальной литературной мысли началось в тюркской литературе ещё до революции 1917 года.

В период советской власти следует выделить следующих писателей и их наиболее значимые произведения крупной формы:

– Мухтар Ауэзов и роман-тетралогия «Путь Абая» (1942-1956);

– Абдижамил Нурпеисов и роман-трилогия «Кровь и пот» (1961-1970);

– Сабит Муканов и роман-двухтомник «Промелькнувший метеор» (1972).

Данные писатели отмечены советскими государственными наградами и оказали значительное влияние на развитие казахской литературы в советский период.

Самым значительным после «Пути Абая» романом казахской литературы принято считать трилогию «Кочевники» (1969-1974) Ильяса Есенберлина. Также в ряду эпической исторической прозы выделяется его трилогия «Золотая орда» (1979-1983) наряду с дилогией «Саки» Булата Джандарбекова.

После обретения независимости Республики Казахстан и до примерно 2020-х годов ни одного значимого казахского романа написано не было.

Характерные особенности

ВКР, появившийся как явление в двадцатых годах 21 века, является литературной концепцией, неким нестрогим, постоянно расширяющимся списком книг казахской художественной литературы (fiction) с общими чертами. Основные критерии, по которым книги причисляют к ВКР, помимо национальной принадлежности, включают:

– Книга должна быть романом, то есть произведением достаточно большого объема, более длинная чем рассказ или повесть (не менее 80 страниц текста в формате Microsoft Word, шрифт Times New Roman №12, одинарный межстрочный интервал). С последними в казахской литературе традиционно были проблемы: исторически в казахской литературе не так много книг большого объема (свыше 300 страниц);

– Книга должна охватывать казахскую нацию во всей её полноте, а не слишком увлекаться отдельными регионами, историческими эпохами, сферами общественной жизни;

– Книга должна представлять некие национальные идеи казахов после обретения независимости страной в 1991 году;

– Мемуары не являются ВКР.

Стилистически ВКР характерно разнообразие форм: от энциклопедического, псевдодокументального языка («Хунгират») до традиционных повествовательных форм («Перед рассветом»). Жанрово такие книги, например, упомянутого Б. Нуржана (в соавторстве с М. Булат), сочетают в себе некоторые черты, зачастую пародийно, таких жанров как фэнтези («Тенгрианец») или роуд-муви («Путешествие на запад») с тюркским либо центральноазиатским колоритом, перекликающимся, например, со знаковым романом того времени «Сауенджусан» Р. Кашгари.

В целом, ВКР характерны черты модернистских и постмодернистских романов, развитие направления которых в Казахстане фактически не существовало в 20 веке ввиду практически полного отсутствия собственной национальной литературы и тотального влияния литературы советского соцреализма. Постмодернистские намёки преимущественно на культурно-бытовое развитие казахского народа, зачастую замаскированные под средневековые декорации (например, т.н. «уйгурская почта» – аналог технологии блокчейн или процесса финансового сеттльмента) или казахских медийных личностей [утверждение требует проверки], отражают взгляды авторов на их современность через романтическую призму либо, наоборот, пародируют взгляды их современников на национальную идею (национализм, пантюркизм, тенгрианство, исламская духовность и т.д.). Часто используемый стиль нон-фикшн, мокьюментари или вербатим, нарочито серьёзный, как бы обыгрывает «историчность» нарратива, полностью выдуманные или передразнивающие современность, усложняет восприятие и выглядит как плохо проработанная, набитая субъективными выводами статья Википедии [утверждение требует проверки].

Общей чертой ВКР является русский язык, на котором они все написаны. В ряде случаев использование казахских, а также т.н. шалаказахских, латинизированных шалаказахских, южно-шалаказахских, жана-казахских слов и выражений также является характерной особенностью текстов ВКР. Однако в целом, использование русского языка для создания исторической казахской литературы в 21 веке – признак дефицита казахоязычной литературы и угроза исчезновению казахского литературного языка, за что ВКР нещадно критиковались современниками [утверждение требует проверки].

Критика

ВКР как правило принимались неоднозначно. Высказывавшиеся авторами идеи и суждения в принципе достаточно спорны. В частности, неоднозначное, постоянно насмешливое отношение к уйгурам и пренебрежительно-отрицательное – к китайцам, а в некоторых случаях – к русским.

Более того, авторы ВКР достаточно вольно трактуют казахскую историю и в достаточно неуважительных формах её искажают. Казахи в их произведениях обладают всеми известными недостатками нации, настолько искаженно уродливыми, что вызывают отторжение. Примеры:

– Казахи считают себя избранный нацией, совершенно не проявляя для этого никаких признаков ("Тенгрианец", "Хунгират"), либо считают себя выше других наций ("Путешествие на запад", "Сауенджусан" – в отношении китайцев);

– Казахи племени конырат ленивы, плохо образованны, склонны к коррупции, кумовству, хитры ("Хунгират");

– Западные казахи – сибариты, живущие только за счёт нефти и не способные без доходов от полезных ископаемых ни на какое культурное развитие ("Перед рассветом");

– Казахи Старшего жуза разобщены, обидчивы, трусливы ("Сауенджусан").

Основные авторы и произведения

– Бекарыс Нуржан, Муслим Булат «Тенгрианец» (2018), «Путешествие на запад» (2019);

– Алихан Бокехан, Ахмет Байтурсун «Перед рассветом» (2018);

– Расул М. Кашгари «Сауенджусан» («Степные свиньи», 2021);

– Александр Осипов «Тотур» (неоконч., 2021-2022);

– «Хунгират» (автор неизвестен, 2021-2022)

– Чингиз Тибэй «Арман, или Что если» (неоконч., 2019-…);

– Габит Бекахметов «Барсакельмес» (2021).

Одним из толчков к развитию ВКР послужила литературная премия Maecenas, появившаяся в Казахстане в 20-е годы 21 века, жесткие правила отбора которой («самый тщательный литературный профессионализм в композиции, стилистике, проработке и достоверности художественных деталей») вкупе с весьма ценной наградой (пожизненная рента) стимулировали и вдохновляли молодых казахских авторов к развитию творческих успехов в жанре крупной прозы (наивно, но это работало). Появление Maecenas, целью которой и было выявление по настоящему ценной современной казахской литературы, впрочем, воспринималось некоторыми из авторов как повод для меметического, гипертекстового передразнивания её сути, формы и некоторой излишней серьёзности в освещении премии, впрочем, достаточно безобидного.

До настоящего времени полностью не сохранился ни один текст ни одного из произведений, причисляемых к ВКР.

Сауенджусан

Статный, сильный бек Аламан, подпоясавшись, вышел из юрты с набором бритвенных принадлежностей. Электробритва, вынутая из блестящей кожи несессера, тысячекратно более ярко сияла на солнце никелированными гладью и сеточкою. Бритва эта – гордость Аламана, древний и нетленный продукт доассимиляционной эпохи, made in Germany, Braun, с миниатюрным чёрным матовым штепселем.

Штепсель этот, плоский треугольник-тумар с двумя контактными ножками, абсолютно параллельно расположенными, – предмет из Аламанова детства, когда всё ещё было другим, изящным, разнообразным и… некитайским. Китайцы, эти угнетатели его народа, после Первой войны², провернули свой хитрый трюк: в стране, где на двадцать четыре миллиона жителей (без учёта военных потерь) было к тому времени уже около ста восьмидесяти миллионов бытовых электрических приборов с алиэкспресс и с коэффициентом примерно 1,15-1,2 – переходников с китайской розетки на европейскую, эти вот самые переходники в один день по команде через алиэкспресс вдруг все как один перестали работать. И тогда все смартфоны (16,5 млн), компьютеры (2,5 млн), фены, стайлеры и электроутюжки (8,2 млн суммарно), интернет-роутеры (1,5 млн – все в стране, несмотря на заявления соответствующего министерства о локальном производстве роутеров) с вайфаем и другие приборы остались без источника питания. Решить проблему никто не мог: страна, находившаяся в состоянии незавершенного дипломатически и юридически военного конфликта, естественно, была под эмбарго у Китая, и никаких новых штепселей или работающих переходников получить не могла ни при каких условиях. Экономика и быт целого поколения начали приходить в упадок, европейские и американские институты гуманитарной помощи ушли из страны вслед за европейскими и американскими институтами финансирования (банки развития, инвестфонды и т.д.), страна начала невероятно и неожиданно быстро скатываться в средневековье.

И тогда китайцы вернулись. Нет, – сказали они, – включить обратно переходники они не могут, зато могут БЕСПЛАТНО заменить всю электропроводку в каждой семье, где есть хотя бы один уже не работающий переходник питания, на китайскую. А также предоставить каждой казахской семье ПЯТИДЕСЯТИПРОЦЕНТНУЮ скидку на любые товары алиэкспресс.

Казахское общество разделилось: часть племён приняло китайскую систему электроснабжения и согласилось на модернизацию их домовой схемы электрораспределения, часть – и семья Аламана была в их числе – предпочла отказаться от всего китайского, откочевать от городов и остаться независимой. Всё старое европейского стандарта имущество быстро перераспредилось между этими сторонами в пользу последних (в обратную сторону последовали все китайские электроприборы). Последний работающий западный институт – Фонд зелёной экономики – как нельзя кстати начинавший в стране программу льготного финансирования и поставок автономных источников энергии – бытовых солнечных батарей, электрогенераторов на биотопливе, а также электромобилей американского и немецкого производства со встроенными европейского формата розетками, получил заказов на суммарно примерно 40 млн устройств европейской схемы питания, – и общество разделилось окончательно.

Семья бека Аламана, возглавлявшая аул, состоявший в основном из выходцев из Бостандыкского района города Алматы, кочевала теперь в долине Иле недалеко от Капчагая на жайлау³. Бек Аламан, возглавлявший теперь семью, сидел и, обозревая с вершины холма, который возвышался над раскинувшимся внизу вдоль речки аулом, брился.

В сущности, бритьё не было ритуалом обязательным для главы клана. Наоборот, возвращение к неким национальным истокам, проповедовавшееся в эти времена, предполагало наличие у такого влиятельного мужчины такого возраста – полноценного карасакала – бороды как символа истинно мужского достоинства. Но у Аламана, бека илейских казахов, борода как таковая не только не была чёрной, но скорее рыжевато-шатенистой, так ещё и росла неравномерно и крайне не густо. Отчего бек предпочитал взращиванию и уходу за последней не столь благородное, но вполне адекватное, а главное аккуратное бритьё, орудием которого, за неимением, опять же, более традиционного, служил образец европейского инженерного искусства – стальная четырёхглавая бритва, всяко лучше любых китайских изобретений, столь неугодных истинно казахским богу и народу.

Мысль бека, подогретая приятным механическим однообразием круговых движений бритвы по выпуклым щекам, витала одухотворенной валькирией над необъятной, мерцающей всеми оттенками изумрудного, долиной, простиравшейся внизу, то поднимаясь вверх, в синеющее небо, то пересекая горизонт и устремляясь, словно на охоту, в складки живописных холмов. И вдруг споткнулась, зацепившись за тёмное облачко где-то далеко впереди, и почти одновременно споткнулась и бритва об особо непослушный жёсткий сгусток волос на подбородке. Бек Аламан поморщился от боли, потёр подбородок и взглянул снова туда, где темнело то, что сбило его, остановило его непрерывный обряд. Пришлось сначала напрячь взгляд, а затем и вовсе встать, достать из походной сумки бинокль и устремиться вместе с этим биноклем всем телом в даль. Там, на краю видимости, при мощном оптическом приближении матово-черного, увесистого Carl Zeiss (ещё один продукт непревзойдённых в производстве вечного немецких мастеров!) клубилась пыль и двигалось нечто. Нечто узкое, серое, стекавшее вдоль холмов, двигавшееся навстречу к беку. Аламан, быстро уставший от напряжения век, оторвался на миг от бинокля, после чего собрал всё усилие снова и вновь посмотрел в него. Фигуры, серые длинные фигуры, каплеобразные, с узким верхом и широким низом, медленно и грозно покорили расстояние. Люди? – подумал Аламан? Нет, не похоже. Лошади? Всадники? – да, возможно. Но какие-то странные, стало быть, лошади. Узкие, высокие люди на низких, приземистых лошадях без ног. Лошади с большими широкими крупами и изящные, высокие люди. Словно кентавры: дородные тёмные туловища и узкие бюсты сверху. Где головы этих лошадей, их будто вовсе нет. Или это не лошади, а… яки? Погонщики яков? Здесь?

Ближе, – сказал мысленно бек Аламан биноклю. Да, похоже на яков. Вон, кажется, белеют рога. Ближе. Хотя… это не рога. Это… клыки. Это – не яки, это – кабаны? Свиньи? Люди на гигантских черных свиньях? Ближе, Carl, ближе!

***

Считается, что бек Аламан был первым из так называемых семиреченских вольных казахов, кто видел СС-3. СС-3, или Степные свиньи-3, или сауенджусаны (кит. 草原猪三) – выведенная китайскими учёными-генетиками (и генетическими редакторами⁴) Хэ Дзякуем и Тэ Кхайем порода боевых свиней, основное применение которой – ведение полевых военных действий в условиях голодной степи. Впервые были применены во Внутренней Монголии во время операции «красные сыновья», впоследствии использовались в Средней Азии в составе ННОАК⁵. Это третья (и первая удачная) попытка культивировать приспособленных к суровому степному климату боевых вьючных животных, основного инструмента китайской экспансии на запад.

Основные характеристики С.с.:

– Короткие ноги и низкий центр тяжести;

– Укрепленные копыта;

– Узкий круп и приспособленность перевозить 1-2 ездоков с седлом либо артиллерийскую единицу малого размера;

– Густая, длинная шерсть по всему телу для защиты от термических перегрузок;

– Два ряда укрупненных передних зубов, крестообразные клыки, приспособленность к поеданию степной травы, колючек и другого растительного корма в условиях скудного фуража.

C.с. описываются рядом авторов как жестокие, но умные животные, созданные для войны и уничтожения. Выносливые для длинных переходов и с выдающимися способностями для перевозки грузов и наездников. Элитные сауенджусанские отряды создавались китайским правительством в западных регионах страны из солдат и офицеров, уже знакомых с кавалерийской подготовкой, зачастую из представителей покоренных народов, исторически умеющих держаться в седле (уйгуры, монголы, тибетцы).

Вооружение С.с. варьировалось в зависимости от целей использования и включало в себя как стрелковое оружие всадников, так и гранаты ближнего боя, а также холодное оружие для кавалерийских атак. Броня непосредственно С.с. не только защищала круп, голову и ноги животных, но также при непосредственном контакте была призвана наносить дополнительный урон противнику, так же, как и острые крестообразные клыки.

Высокий интеллект С.с., а также строгая дисциплина наездников наряду с традиционными преимуществами кавалерии, работающей в тяжелых природных условиях (пустыни, степи, засушливые и горные районы), такие как манёвренность при относительно высокой скорости, способствовали широкому применению в Восточном Туркестане, Внутренней и Внешней Монголии, а также в степях Казахстана, Памире и Тибете (в ограниченных масштабах).

***

Клыки! То были не рога, но клыки. Гигантские, как у мамонта или носорога, и шерсть, длинная, бурая. Первобытный страх поразил бека, заставил свернуться его сердце в комок, и, отпустив, толкнул его вниз по склону холма. Аламан побежал, забыв впопыхах на вершине холма и свою любимую бритву, и походную сумку, и бинокль. Торопясь и скользя по зеленой траве, он спустился к подножью холма и побежал к юртам, выкрикивая на ходу одно-единственное слово: «Свиньи!»

К обеду десять электробайков-эндуро разъехалось в разные стороны от аула Аламана. Это были гонцы, которых бек Аламан лично направил с вестью к другим вольным казахам Семи рек. Каждый из гонцов нёс лично (какая-либо другая связь после отключения глобальных спутников над территорией Семиречья была невозможна) послание в ставку назначенного ему рода. У каждого на устах было имя – бека того рода, к которому он ехал:

– Райымбек!

– Иманбек!

– Кемелбек!

– Абдырбек!

– Абылбек!

– Рыскулбек!

– Габитбек!

– Сапарбек!

– Келдибек!

– Сайрамбай!⁶

А послание было следующим: "Братья вольные казахи! На нас в скором времени будет совершено нападение неприятеля. Его отряды уже в степи. Мы должны собраться и дать отпор. Призываю всех в условленное место. Аламан!”

В течение трёх дней в условленном месте в долине к западу от Города собралось десять беков, включая Аламана. Райымбек прибыл первым. Это был статный муж, настоящий батыр, храбрец. Он поставил свою белоснежную юрту-трансформер у глади озера, и люди любовались и юртой, и её хозяином. Щит Райымбека, круглый и большой, сиял на солнце, и его замечали издали.

Вторым приехал Абылбек. Его юрта встала рядом с юртой Райымбека. Эту юрту, также белого цвета, венчала большая белая солнечная панель, установленная на жесткой металлической крыше, и юрту Абылбека узнавали по этой панели.

Третьим с Каратау⁷ приехал Рыскулбек. У него был блестящий шлем, украшенный пером фазана, птицы-символа его родных гор. Он поставил свою юрту напротив юрт Райымбека и Абылбека.

Кемелбек приехал четвертым и поставил свою юрту рядом с юртой Рыскулбека. Кемелбек носил на щите символ скорпиона.

Келдибек приехал пятым. Это был старец с большим кривым посохом.

Шестым был Абдырбек. Это был маленький мужчина с добрым лицом и густыми, будто бы улыбающимися бровями. Его юрта имела форму пирамиды.

Седьмым – Габитбек. Его мобиль-трансформер с большой буквой «Т» на солнечном парусе занял место слева от юрты Абылбека.

Восьмым примчался Сапарбек на стремительном, как стрела, ховербайке.

Девятым – Сайрамбай.

Деcять юрт, включая серебристую юрту Аламана, называемую за свою необычную форму Ай (Луна), встали кругом на берегу озера. Одно место пустовало: Иманбек не приехал и не прислал никакого ответа.