– Меня нашла Сенвара, она хотела, чтобы я защитил ее детей. Знаешь, мне казалось, что она готова на все ради не родной дочери, но то письмо показало мне иную правду.
– Зачем пона прислала яд, если ты и без него можешь с легкостью убить Айдарию…
– Склянка не для того чтобы травить, она как символ смерти. Знаешь, говорят что наши предки прежде чем убить пшодкладывали предполагаемой жертве склянку, как символ того что их ждет смерть… Сейчас так не делают, мы предпочитаем быть не замеченными…
– Я думала, что ты просто ратник, которого приставили охранять наследницу…
– Странно, что Саяр не разболтал обо мне правду…
– Ты путаешь его с Юнисом, тот расскажет, даже то чего не было – Вагия засмеялась, а я с грустью улыбнулся. – Пойдем танцевать.
Вагия протянула мне свою руку, а я взглянул на толпившихся темсущи у главного костра, они собирались в хоровод.
– Пошли, – сказал я и взял Вагию за руку.
Теплые ладошки девушки покрыли мое тело морозящими, будто обжигающими мурашками. Внутри все перевернулось, и кажется, взяв ее за руку, я оставил весь мир с моими горестями и печалями позади. Мы вышли к костру и встали в хоровод, который должен был кружить вокруг молодых, но они как маленькие и не послушные дети все время разбегались и обнимались с близкими. Это наглядный пример того, что истинное счастье не удержать глубоко в себе, им хочется поделиться.
Хоровод пристал мне как яркое, даже огненное движение темсущи, и чувствуя себя его частью, крупицей которая помогает ему двигаться я ощущал радость, глубину чувств этого народа, ощущал их сплоченность, единство, этот не замысловатый танец действительно на несколько не долгих, но таких важных для меня мгновений помог забыться.
Нестерпимый душевный порыв открыл во мне желание танцевать, невзирая на все тяжелые думы, жажду я утолял пьянящим напитком и продолжал танцевать, не умело и неуклюже, повторяя движения за темсущи. Вагия над моими танцами хохотала, а иногда и парадировала мою неуклюжесть. Как я уже говорил время скоротечно, особенно в минуты счастья и хмельного возбуждения. Солнце, поднимающееся на небесах, прервало мой порочный круг веселых танцев и горячительных напитков. Я вскинул голову к небу, чтобы разглядеть, как оно будет окрашиваться, принося нам новый день, мне на лицо упала маленькая, но довольно холодная снежинка. Снег стал медленно, маленькими хлопьями кружить в воздухе и незаметно падать на подмерзшую землю. Зима вступала в свои права, она готовилась украшать землю белым, хрустящим под ногами снегом, а мы готовились осквернить чистоту снега кровью и смертями.
Глава 16
Айдария
Можно ли подготовиться к смерти? К сожалению, у меня нет ответа на этот вопрос, но именно «подготовка к смерти» мелькает у меня в мыслях, когда я вижу суету подготовки похода на Альбиониум. Родные обнимают воинов крепче обычного. Кто-то плачет, а кто-то смеется, скрывая истинное чувство страха за близкого за пеленой надежды на лучшее. Близкие воинов стараются подарить им самые приятные эмоции, а себе создать воспоминания, воспоминая веселого беззаботного воина, собирающего в поход во имя мира, воина который возможно не вернется, но близкие будут его помнить по его уверенному образу, точным движениям, заточки меча, по теплой улыбке на прощание.
Снег плотно укрывал землю, а мы готовились выступать на рассвете, я чувствовала страх, но не з себя, а за тех, кого может у меня отнять эта война. Я сидела в ночном полумраке отступающей ночи, просто спокойно смотря на догорающую свечу, без мыслей, но с ворохом бушующих во мне чувств. Тихое потрескивание свечного огонька успокаивало, а в самом пламени я желала узнать исход сражения. «Голова свободная от мыслей вот что нужно перед значимым боем» так говорил Данис, и, наверное, впервые за долгое время я грешила, что он в чем-то бывает прав.
– Айдария, – зазвучал тихий голос Зифы, словно она боялась мне помешать.
Я медленно перевела взгляд с огонька на нее.
Она стояла в дверях, в руках у нее были доспехи.
– Решила мне помочь собраться на бой? – Поинтересовалась я, прекрасно зная ответ. Зифа в своем наглом стихе уверенно зашагала к моей кровати и бросила приготовленный наряд на кровать.
– Желающих тебя нарядить в поход было много, но я так рассудила… Некогда именно я тебя встретила, значит и провожать тебя должна я… Тем более в не зависимости от исхода сражения ты сюда больше не вернешься.
Я печально прошлась взглядом по спрятанной тенями мазанке, странно я так привязалась к этому странному для меня жилищу.
– Ты права, думаю, никто лучше тебя бы не справился с ролью помощницы…
Зифа села рядом со мной за стол и посмотрела на мою успокаивающую свечу. Глаза ее были припухшие и красные. От ее вида мне стало тоскливо, и я предпочла вернуть своему взору огонек.
– Почему ты плакала? – Спросила я, прекрасно понимая. что все слезы темсущи сейчас связанны с предстоящей войной.
– Больно отпускать близких, обидно, что за наши жизни и жизни наших детей мы должны заплатить такую высокую цену.
– Я боюсь, но вот что странно, я боюсь не своей смерти, боюсь за жизнь людей, особенно тех к кому я так сильно привязалась. – Сказала обреченно я.
– Ты хоть поспала? – Спросила бесстрастным голосом Зифа, кажется, маленькое пламя моей свечи зачаровала и ее.
– Немного, а ты:
– Я не спала, да и наверное не усну, пока брат и муж не придут с войны. – Зифа, замолчала, словно о чем-то задумалась. – А тебе не снился какой-нибудь знак?
– Вроде знака молнии и круга?
Темсущи усмехнулась.
– Нет, я имею в виду, предзнаменование, или может Темрес послал тебе некое видение, что все будет так как нужно тебе?
Я оторвала взгляд от пламени и удивленно уставилась на нее.
– Я же не жрец, что он мог мне послать кроме удачи?
– Я надеялась, как избранной, пошлет знак....
– Ничего не посылал, – разочарованно проговорила я. Сейчас мне тоже хотелось некого чуда, высшего Благословения или хотя бы знака. Я поднялась на ноги и взволнованно заговорила – Так мы будем собираться в военный поход или как?
– Будем… Вагия еще хотела зайти к тебе перед обрядом с другими ведающими военное искусство. – Пробурчала Зифа, не отрывая взгляда от догорающей свечи.
Я подошла к кровати и стала аккуратно раскладывать доспехи. Зифа зажгла еще несколько свечей для лучшего освящения и стала меня наряжать.
Плотная льняная рубаха, кольчуга, которая не приятной тяжестью легла на мои плечи, наручи, которые от тяжести кольчуги я не ощутила вовсе, и пояс, который добавлял тяжести и мне казалось, что я не смогу даже свободно шагать, не то что ловко двигаться и убивать врагов.
– Она с места хоть двинется? – Появилась весела на наше удивление Вагия, или же я выглядела настолько нелепо, что в такой час вызывала у нее улыбку.
– Самые легкие, Саяр лично для нее просил сделать коваля. – Защебетала Зифа.
– А ты что молчишь? – Сурово проговорила Вагия, – или от легкости доспехов дыхание сперло, – весело добавила ведунья.
– А ты что такая веселая? Чай не по грибы собираемся, а на войну. – Сказала я. Смею признаться, довольство Вагии меня немного раздражало. Ведь я чувствовала страх, неизбежность, разочарование и предчувствие чего–то страшного, а она чувствовала радость.
– Для ведуний война на самом деле праздник, они могут доказать свою преданность Темресу или же отправится к нему… – И уже шепотом Зифа добавила, – странные любительницы смерти, потому никто и тридцати зим не пережил еще.
От этих слов мне стало не по себе.
– Да, и нас Темрес сделал странными, но не глухими, я стою достаточно близко, чтобы слышать твой шепот. – Она приблизилась к нам, потрепав меня за волосы, добавила. – Заплетем две косы как символ твоей двойственности? – Вопросительно уставилась Вагия на меня.
– Я, пожалуй, пойду к мужу… – Неуверенно проговорила Зифа
– Иди!
– Тебя никто не держит! – Грозно проговорила Вагия, – болтаешь хуже Юниса. – Добавила она, видимо еще обижаясь за тридцать зим.
– Я болтаю хотя бы настоящую правду, а не выдуманную. – Бросила недовольно Зифа – Увидимся Айдария. – добавила она и поспешила покинуть наше уютное общество.
Вагия кивнула на стул и направилась к корытцу, где рядом с уходовыми средствами лежал гребень.
– Про тридцать зим она не со зла, – попыталась оправдать я Зифу.
– Да знаю, истину сказала… На все воля Темреса.
Когда я села на стул, гребень заскользил по моим волосам, сейчас тяжесть доспехов казалась мне не такой уж увесистой и не удобной. Когда Вагия закончила плести косы, она достала из-за пояса своего сарафана маленький блестящий предмет.
– Я знаю, что у тебя есть свои Боги, но Темрес спас тебя от жертвоприношения, а это значит, что он тебя оберегает, он избрал тебя, понимаешь? – Вагия говорила серьезно, стараясь голосом добавить своим словам весомости.
Я утвердительно кивнула, а Вагия продолжила.
– Вот этот знак… Знак нашего Бога я принесла для тебя… – Она протянула мне небольшой серебряный круг, поверх котор6ого была изображена молния, когда я рассмотрела его, Вагия протянула ладонь, и я вернула ей знак Темреса. – Я хочу, чтобы ты его надела, для защиты.
Для меня было не много странно идти на войну, чтобы встать во главе своего народа под знаком чуждого для лунных людей Бога, но по Вагии было видно, как для нее важно, чтобы я согласилась. И я согласилась, не ради Бога или других темсущи, которых я поведу в бой, я согласилась ради нее.
– Я надену его, – коротко сказала я.
Вагия весело захихикала и прицепила мне его надо лбом, на мои туго заплетенные волосы.
– Спасибо. – Сказала я, и поднявшись на ноги, обняла. Вагия немного растерялась от такого душевного порыва, но через мгновение тоже крепко меня обняла.
– Носи во славу нашего Бога. – Вагия неловко высвободилась из моих объятий.
– У нас есть история, среди Ведающих… Давно одна из нас, будучи уже плачущей ведуньей, полюбила врага, она влюбилась в Кагана… Твоего предка, и знаешь что странно… То, что он полюбил ее в ответ… Они тайком встречались, говорят даже, что она родила вашему Кагану дитя… Но настали суровые времена и из-за постоянных столкновений изнова развязалась война между нашими народами. Ведунья, конечно же, встала на сторону своего народа, а ее возлюбленный, как и полагается, встал во главе своего народа… Они встретились на поле боя… Он не смог убить ведунью, настолько крепко она засела в его сердце, но она смогла… Она пронзила его в сердце своим клинком… Она выбрала свой народ, не смотря на любовь… Когда бездыханное тело Кагана упало на землю, она заплакала, слезы ее обратились в кровь, в знак ее раненного сердца.
– Необычная история… Я не слышала, чтобы кто-то из моих предков любил ведунью.
– Она была не просто ведунья, она была единственной из сестер, кто стоял во главе народа… Наш народ помнит ее и чтит за ту цену, что она заплатила для продолжения жизни на наших землях… – На миг она замолчала, – я принесла краску, ты не обязана, но я хотела бы, чтобы ты пошла с краской на лице, напоминающей моему народу о ее жертве.
– Я не имею никакого отношения к этой ведуньи, разве я могу раскраситься под нее и с невозмутимым лицом повести народ? Я буду чувствовать себя самозванкой. – Я задумалась и нерешительно добавила. – Думаю, не стоит.
Вагия разочарованно выдохнула.
– Ты права ты не имеешь к ней никакого отношения, но ту цену, которую ты заплатишь, чтобы остановить кровопролитие темсущи, будет столь же высока.
– Плату за мое наследие, – парировала я.
– И наше освобождение… Ты заплатишь цену даже намного выше ведь ты идешь против своего кровного брата.
Слова Вагии не могли не ранить меня, конечно, я не ожидаю от брата, что увидев меня в сопровождении армии темсущи он скажет, что ошибался и уступит мне место около священного камня, да еще и подержит за руку, когда будут мне пускать кровь для «голубого бурления». Но я не думала о том, что возможно мне придется его убить, я даже возможное сражение с ним лично не допускала в свои мысли.
– Я нанесу краску, но не в память о вашем вожде – ведунье, краска на моем лице будет означать кровь жертв, которые падут в борьбе за лучший мир.
Вагия протянула мне небольшое блюдце, оно было такое же, как на свадебном обряде Зифы. Собрав краску двумя пальцами, я подошла к зеркалу и от нижней меж реснички провела две весьма не ровные полосы, со вторым глазом проделав то же самое, обернулась к ведуньи.
Вагия выглядела слегка не довольной, конечно она хотела, чтобы я нарисовала на глазах красный раскрас ведуньи, но я хотела что-то добавить от себя, не хотела быть полностью похожа на воительницу темсущи, все же я будущий Каган.
Вагия отправилась на обряд, а я, накинув белую меховую накидку с теплым и уютным капюшоном, вышла следом за ней. Казалось, снег не переставал идти не на мгновенье, словно он куда-то торопился, лишая нас драгоценного времени. Поселение было переполненное, многие из темсущи были уже за его приделами. Человеческие звуки, ржание лошадей и бледные лучи возвышающего солнца сливались в одну тусклую и утомительную атмосферу сборов в дорогу. В воздухе витало прощание. Я пробиралась меж людей в поисках знакомых лиц, темсущи бросали на меня с вои почтенный и иногда неприязненные взгляды, перешептываясь, что я либо спасение либо погибель темсущи. Довольно неприятно быть свидетелем обсуждения самой себя. Мне казалось, что я кожей ощущаю косы взгляды, а до ушей то и дело доносились осуждающие обрывки фраз «она же еще совсем дитя» «за ней ступает смерть» «ее Темрес убережет, а вам нужно наедятся только на собственный меч». Людям сложно угодить, они все желают мира, но не желают, чтобы их кровь проливалась на подступах к созданию этого самого мира. И, к моему сожалению, осуждающие взгляды и перешептывание намертво врезались в мою память, затмевая добрые взгляды и пожелания. Человек так устроен, плохого может быть намного меньше хорошего, но зато плохое запоминается намного ярче.
Я пробралась к самим истокам человеческой реки, там меня уже ожидала моя хорошо знакомая лошадь Луна, которую заботливо запрягал Аяз.
– Она сбросила меня на тренировке.
Аяз растерянно обернулся, казалось, я вырвала из его собственного мира мыслей.
– Данис настоял, ты же знаешь его сложно переспорить… Сказал ты уже научена с нее падать.
– Неугомонный шельмец. – Недовольно выкрикнула я. Аяз усмехнулся.
– Да, я ловкий, хитрый и еще заботливый.
– Мне кажется последнее не про тебя, – весело я вступила в спор. Аяз закатил недовольно глаза и, потрепав слегка лошадь за гриву, отошел от нас, бросив напоследок.
– Луна готова. – Слова тремса остались не замеченные.
– Про меня, просто ты отрицаешь это из вредности… Был бы не заботливый, то твоей лошадью был бы Уголек… Я слышал, он кусается и потому мы с Аязом приберегли его для Саяра, а это в какой-то мере тоже забота.
– У тебя извращенное понимание о заботе.
Данис, подойдя ближе, поправил мне край моей накидки.
– Я приготовил для тебя меч, – он быстрым движением руки достал меч из ножен, только сейчас я заметила, что под его серой меховой накидкой к поясу было двое ножен. Меч с приятной тяжестью оказался у меня в руке.
– Легче, чем на тренировке.
– Да, я попросил, чтоб тебе сделали облегченный, чтобы не перевесил тебя… – Данис усмехнулся собственной шутке.
– Спасибо Данис, я это ценю… – Я неуклюже шагнула к нему на встречу и обняла его широкие и, как мне казалось, не объятые плечи.
Он растерянно похлопал меня по спине.
– Я ценю все твои… курочкины нежности… Но я уверен, что ты их проявила, потому что не знаешь, что я напросился в твои сопровождающие.
Я нервно засмеялась.
– У кого ты мог напроситься, если я уже решила, что сопровождать меня будет Аяз и Саяр. Мест больше нет....
– Не волнуйся, мне Аяз уступил свое…
– Что? Почему? Он же даже не сказ… – Мне не хватало воздуха от возмущения, слова в голове путались и никак не укладывались в нужное предложение. Данис же, не желая давать мне времени для составления своего возмущения в слова, перебил мои звуковые порывы.
– Ну, я знал, что ты обрадуешься. – Он слегка придвинулся и уже шепотом продолжил – Мне кажется, что наш дурно обученный извозчик влюбился во владелицу настоящего медведя…
Не ожидая от самой себя, но я тоже слегка наклонилась к нему и тоже шепотом проговорила;
– Откуда ты это знаешь?
– Юнис рассказал, а он уж за всеми следит…
– Слушай еще этого болтуна! – Недовольно вскрикнула я и отодвинулась от Даниса.
Он равнодушно пожал плечами.
– Болтун был весьма убедителен.
Мы как обиженные дети стали в пол оборота друг от друга, лишь изредка бросая друг на друга недовольные взгляды. Снег наконец-то перестал кружить, открывая взор на заснеженный лес, казалось что с завершением снегопада и стихли голоса.
– Пора выдвигаться. – Вскрикнул Саяр и направился к нам, обойдя рядом стоящего Даниса, он приблизился ко мне вплотную, взяв аккуратно мою ладь в свои холодные руки, он так просто, но в то же время нежно, спросил.
– Как ты?
– Волнуюсь, боюсь....
– У меня бы хоть кто-нибудь поинтересовался! – Возмущенно бросил Данис.
– Я же сказал, что пора выдвигаться, вот и иди занимай свое место среди войска.
– Хм, – показывая свое недовольство, вскрикнул Данис. – Я вообще-то с вами еду…
Саяр удивленно уставился на меня, а потом снова обратил свой взор к Данису.
– Раз так, тогда иди готовься, избавь нас от своего общества хотя бы сейчас.
Данис, переминаясь с ноги на ноги, стал оглядываться по сторонам, и приметил ничего не подозревающего Аяза.
– Аяз, как раз ты мне и нужен! – Крикнул он и направился к своей новой жертве в лице моего бывшего извозчика.
– Он невыносим! – В один голос и одинаково возмущенно проговорили мы, и так же одновременно усмехнулись.
Моя рука все еще покоилась в руке Саяра, второй ладонью которой он накрывал мою руку, он коснулся моей щеки. Его глаза такие зеленные и яркие, словно весна смотрели в мои и я вдруг осознала на сколько я к нему привязана, на сколько человек, который должен был стать моим врагом мне дорог. Казалась, нет ничего кроме его обволакивающего и согревающего взгляда.
– Хочется многое тебе сказать… – Начала я, желая сказать, что может и не испытываю к нему любовь, но в моем сердце живет влюбленность.
– Не нужно… – оборвал Саяр. – Не хочу, чтобы сейчас все выглядело как прощание. Знаешь, я всегда говорил не нужно прощаться перед боем, иначе смерть заберет тебя.
– Смерть может забрать и без прощаний, с отцом я не успела попрощаться, думая, что он еще поправится.
– Конечно, может, но с прощанием приходит отчаянье, а оно притягивает смерть, сейчас в моем сердце отчаянья нет, есть только приятный трепет влюбленности и глубокой симпатии.
– В моем сердце умещается и влюбленность и отчаянье, и даже страх…
Он убрал свою ладонь от моей щеки и указательным пальцем коснулся знака Темреса.
– Тебя будет оберегать Бог, я… да и каждый темсущи в этом немногочисленном войске. Бояться можно, только не показывай свой страх шагающим за тобой.
– Я постараюсь. – Я обернулась назад, смотря на тех людей, коих поведу за собой.
–Я вернулся, – проговорил приближающийся к нам Данис. – Пора выдвигаться.
Саяр кивнул, и бросив на меня ободряющий взгляд, направился к своему коню.
Вставив свой меч в ножны, что были прикреплены к седлу я взобралась на свою лошадь, И, потянув за поводья, двинулась вперед.
Меня окутывал холод, несмотря на теплую накидку все же меня пробивал озноб, и мне казалось, что я замерзаю не только от холода, но и от страха. Я Саяр и Данис были первой едущей тройкой, следом за нами шагал Або, а за ним верхом на конях ехали ведуньи. Верхняя часть волос была заплетена в косы, нижняя часть была распущенна, у всех на лице красовался узор черных слез, а нижняя часть лица была прикрыта челюстью животного.
– Это медвежья пасть? – Поинтересовалась я у рядом ехавшего Саяра.
– Пасть жертвенного животного, а точнее волчья…
– Зачем они их одели? Выглядит очень жутко....
– Это их обряд… Ведуньи перед важным сражением собираются вместе и приносят жертвы в кругу сестер, они забирают жизнь у хищного животного, этот обряд помогает им в сражении, они чтят Темреса и в знак этого получают инстинкты животного. Есть поверье, что именно в пасти заключается основной инстинкт убивать. Одев его на лицо, они получают его силу и ловкость.
– Инстинкт убийцы, – проговорила я. – Они получаю инстинкт от пасти?
Саяр лишь пожал плечами. Сколько всего интересного таят обычаи и традиции темсущи. И я вдруг осознала, что мы никогда не хотели их узнать, или же обсудить некое нейтральное сосуществование, нас словно все сталкивали лбами друг с другом, и мне кажется, что это делали отнюдь не Боги, а сами люди.
Позади ведуний одиноко ехал Аяз, он отделял первопроходцев от остального войска.
С каждым поскрипывающим из-за снега шагом лошади, я все больше чувствовала прилив сил и уверенности в правильности своего выбора, мне казалась, что сейчас все Боги смотрят на меня, а Темрес оберегает. Я творю историю, точнее посягаю на ее изменение. Мы выехали на уже знакомую мне дорогу, где закончился мой путь в терем предков, но открылся абсолютно другой более живой путь изменения, образования мира. Навстречу нам выехали двое серебряных всадников, я немного неуклюже достала меч из ножен.
– Спокойно воительница! – Проговорил Данис, – это люди темсущи.
– Хотелось бы тебе верить, но вдруг это место на тебя так влияет, что тебе, оказавшись здесь, хочется сразу же придавать. – На мое весьма уместное замечание Саяр усмехнулся, а Данис обиженно вскинул голову.
– Было то один раз! – Пробурчал он.
– Это правда наши люди. – Подтвердил Саяр, – но направление твоих мыслей мне нравится. – Проговорил он и обернулся назад словно кого-то высматривая.
– Один из всадников подъехал к нам поближе и, склонив почтительно пред мной голову, заговорил.
– На местах возможных дозорных никого не оказалось, другие наши лазутчики тоже вернулись ни с чем, возможно Альбиониум, что-то подозревает и их дозорные переброшены в другое место… Мы кружили по окрестностям, но ни с кем так и не столкнулись.
– Я написала в письме брату, что Данис предатель. – Сказала я, чувствуя свою вину, теперь неожиданно подойти к вратам Альбиониума было почти не возможно.
– Ну, спасибо! – Вскрикнул Данис. – Юнис случайно не твой отвергнутый брат!
Для всех темсущи Юнис был что-то вроде олицетворения слухов и сплетен, было интересно услышать, что Данис настолько проникся темсущи, что теперь как и они болтунов ассоциирует с Юнисом.
– Это плохо, – проговорил Саяр, – но выбора у нас нет, поэтому увеличим скорость передвижения.
– Многие идут пешком, им сложно будет поторопиться. – Возмутилась я.
– Значит пробегутся… Ни что так не укрепляет здоровье, как бег в тяжелых доспехах и с мечом. – Вмешался Данис.
– Мы можем вернуться на позиции, что занимали серебряные люди, и наблюдать. Если войска выдвинуться к вам навстречу, я вам сообщу.
– Как? – Спросила я.
– Прискочу, – ответил лазутчик. – С той позиции все видно и преимущество раньше оказаться у вас на пути.
– Так и поступим. – Сказал Саяр и бросил на нас вопросительный взгляд, он искал нашего согласия. Я кивнула.
– Я не против. – Проговорил Данис. – Но впредь советую вам пегая курочка ничего не сообщать своему брату.
Я нервно закатила глаза. А Саяр бросил не понимающий взгляд.
– Может она прячет под накидкой голубя и тут же отправит его брату, чтобы что-нибудь еще ему сообщить.
Возмущения Даниса были мне понятны, отчасти я с ним согласна, что не стоило мне писать о его предательстве, но в тот момент я была напугана и желала выжить. Несмотря на небольшие трудности, мы продолжили путь к вратам Альбиониума.