Наследие Кагана

– Тогда пойдем, чем раньше выступим, тем дальше их отбросим…

Я кивнул и двинулся за воеводой. Конечно, он был довольно крупный мужчина, с широкими плечами, а одна моя худощавая рука была как половина его руки. Он выглядел бесстрашным, и широкий шрам на его щеке добавлял ему суровости.

Мы вышли с терема и зашагали к главной площади, она была через три терема и две избы от моего жилища.

Воины стояли в ряд, их белесые волосы были закрыты шлемом, с тонкой полосой на носу, тело было скрыто кольчугой, на руках блестели наручи, на ногах поножи, они держали в руках мечи и щиты. Странно, но увидев воинов, точнее их глаза полные уверенности мне стало спокойнее, я вдруг ощутил в себе гордость за наших ратников, в душе все взбушевалось, но не от страха, а от преданности своему народу. Я понял, что темсущи не смогут нас победить. Воевода кивнул мелкому слуге, и тот притянул за поводья к нам коня.

– Ваше высокородие, вам лучше сесть на коня, что бы вас было лучше видно.

Я без лишних слов оседлал коня и аккуратно выехал в самый центр.

– Приветствуем вас, ваше Высокородие! – Вскрикнули ратники одним громким и звонким гулом.

Я приветственно кивнул, подбирая в голове напутствующие слова.

– Вам выпала честь защитить наши земли от темсущи, темных детей подлого Бога, к моему глубокому разочарованию я не могу с вами разделить эту честь, так как я еще не вступил в свое наследие. Но я я вышел на центральную площадь, чтобы сказать вам, что я буду молить наших Богов послать вам силы убрать эту гнусь подальше от наших земель. Сегодня вы воюете не только от имени нашего народа, но и от имени наших Богов. Я не чувствую страха, лишь отраду, что нам не придется ступать на те земли, кое они осквернили своим присутствием и жертвами своим Богам, они сами как жертвенный скот идут к нам на убой. Сегодня никто из вас не умрет, ибо Боги этого не допустят.

Послышался гул согласных возгласов. Я почувствовал прилив сил, сейчас мне казалось, что я всемогущий, на волне этой эйфории мне даже хотелось присоединиться к ним.

– Темсущи думают, что мы – серебряные люди хрупкие, но на самом деле мы рождены Богиней луны и как говорят наши предки – мы лунные люди, а значит светлые и крепкие и только наша сила и наш свет изгонят эту тьму с наших земель… Вот вам мои напутствующие слова: Бей безжалостно эту мерзость, посягнувшую на нашу священную землю.

Ратники воодушевленно подняли свои мечи к небу, а я ощутил покой «никто сегодня не умрет» снова пронеслось у меня в голове, куча немытых дикарей не смогут справиться с моими прекрасно обученными и вооруженными воинами. Воевода выехал на коне и встал около меня, в отличие от меня и ратников на площади, его лицо не было воодушевленным, он скорее был угрюмым, задумчивым.

– Выступаем. – Крикнул он, и воины, опустив руки, выпрямились. К воеводе подъехали еще двое всадников и встали по бокам от него. Он же, нервно дернув поводья, двинулся вперед. Остальные последовали за ним, а я с чувством выполненного долга отправился в свой терем. По возвращению я приказал снести священный камень для обряда в главную палату, и сообщил, что обряд будет проведен по возвращению воеводы.

На следующее утро я проснулся в прекрасном настроении, я сердцем чувствовал, что сегодня будет особенный день. Я знал, что сегодня я наконец-то стану Каганом. Сразу приняв утренние процедуры, я отправился в главную палату, священный камень, окруженный свечами, стоял в центре палаты, на камне лежал венец Кагана. Венец – это особый головной убор, он символизирует власть среди моего народа. Венец Кагана это драгоценное головное украшение, круглое, выплавленное из серебра, а выглядит, словно тонкие ветви с шипами переплелись воедино, создавая гнездо, где красовался лунный камень с невероятными сияющими голубыми переливами. Венец как бы олицетворял, что шипы это люди, которые тянутся к своей покровительнице и создательнице Анул, которая была представлена очень редким камнем. Наши предки решили назвать его лунным, потому что считали, что этот камень образовался от лунного света.

Развалившись в кресле Кагана, я стал выжидать хороших новостей, сейчас мне кресло казалось более удобным, его ширь теперь казалась не сковывающим движения простором, хотя так же было слишком жесткое для меня. Ожидание мне нравилось, в голове я, представляя красивый бой, задумывался о том огоньке, который разожгли мои слова в их сердцах, и этот огонек сейчас толкает их на подвиги. И если вчера я чувствовал страх перед войском темсущи, сейчас я чувствовал разочарование, что я не отправился в этот бой, сейчас творится история, которая поселится к книге на полке в палате старейшин, книга которая скрежетом перьев будет переписываться много раз для того, чтобы люди могли прочесть эту историю собственными глазами. «Будет ли в этой книге говориться о моих словах? Считается ли это для простых людей помощью в бою?» эти вопросы не давали мне покоя, и я немного мучился в ожиданиях ответов на них. Я приказал все той же служанке, что вчера ворвалась и получила нагоняй от матушки сообщить мне, если будут новости с поля боя.

– Ваше высокородие! – Служанка склонила голову в почтении.

– Есть известия с поля боя? – В предвкушении спросил я.

– К сожалению, нет, – девушка неловко улыбнулась. – Но пришел ратник, который служит у защитных врат, он желает вам что-то сообщить.

– Та пусть сообщит. – Весело проговорил я, предвкушая, что он сообщит о возвращении наших воинов.

Служанка снова склонила голову и покинула палату, через мгновение появился ратник, что служил у ворот. Я его вспомнил, я часто его встречал, когда ездил погулять в степь, чтобы насладится отсутствием сковывающих стен.

– Что у тебя? – Несдержанно спросил я. Ратник склонил голову в почтении, сейчас мне не было дела до его почтения, лишь хотел услышать желаемое.

– Ваше высокородие, к вратам приближаются воины темсущи, когда я отбыл, чтобы вас предупредить они были уже достаточно близко, возможно сейчас мои соратники сдерживают их натиск на врата.

Эти новости скинули меня в бездну безумия и мрака. Сейчас мне казалось, что я падаю в темную беспросветную пропасть и самое страшное, что если я попробую ухватиться за стены этой самой бездны, то от скорости падения мои руки будут оторваны.

– Где воевода?

– Я не знаю, он не возвращался.

– Что же мне делать? – Спросил я растерянно у ратника, по его округлившимся глазам я понял, что удивил его своим вопросом.

– Я не знаю Ваше высокородие.

– А подкрепление из соседних поселений не прибыло?

Ратник растерянно пожал плечами, меня пробрала злость от бесполезности этого воина.

– Иди прочь! – Вскрикнул недовольно я. Ратник попятился, почтенно склонил голову и удалился.

Я вышел в коридор, там стояла все та же служанка.

– Пригласи сюда старейшин и мою матушку и Волхва, только очень быстро, чтобы я не ощутил надоедливого чувства ожидания.

Девушка кивнула и помчалась по коридору, я вернулся в палату. Я понял, что больше не могу ждать обряда, и я должен принять наследие прямо сейчас. И если мне суждено погибнуть, я погибну с достоинством, как истинный Каган. Первой явилась матушка.

– Что ты намереваешься делать?

– Принять наследие....

– Ты выжил из ума? Нам нужно покидать столицу и ждать когда к нам прибудет помощь со всех поселений и городов Альбиониума!

– Я не покину столицу пока не приму наследие, народ будет защищать меня более яростно, если будет во мне видеть истинного Кагана, а не простого наследника-мальчишку.

– А ты не так глуп, как мне казалось, видимо мое влияние пересилило твою дурную кровь.

Слова Севары как всегда больно ударили в мое уязвимое место, мне даже показалось, что «дурная кровь» она сказала с пренебрежением, и я задумался, а любит ли меня эта не родная мне по крови женщина? Судя по ее поступкам, она любит только власть, которая должна мне достаться.

– Ваше высокородие, вы приглашали нас? – Спросил спокойно Камран.

– Вы знаете, что темсущи прямо сейчас, скорее всего, сносят наши ворота?

– Да и мы как семьи старейший уже приказали вывозить наши ценности за приделы столицы. – Проговорил Саад.

– А как же люди? – Поинтересовался я.

– Люди позаботятся о себе сами, нам нужно позаботиться о записях, казне и продуктах и, конечно о вас, юный наследник.

– Почему вы начали все вывозить прежде, чем посоветоваться со мной! – Возмутился я.

– Потому что вы не Каган, а просто мальчишка… Не смышленый юнец, и семьи старейшин могут принимать решения без вашего одобрения. – Проговорил Ленар, а остальные в пол голоса согласились.

– Я принимаю наследие отца прямо сейчас! – Вскрикнул я – И вам придется со мной считаться!

– Вы выбрали не самое лучшее время, тем более нет представителя пятой старейшей семьи… – Все никак не унимался этот толстопузый пройдоха Ленар.

– Значит, будите смотреть за пятерых.

– Ваше высокородие, вы приглашали меня? – Волхв вошел в главную палату, и приблизился к священному камню.

– Обряд «голубого бурление» проведем прямо сейчас! – Приказным тоном сообщил я.

Волхв склонил почтенно голову.

– Как прикажите Ваше высокородие.

Обряд «голубого бурления» был не сложный Волхв молил Богов, а наследник должен был пролить капли своей крови в круг, что образовывал венец Кагана. Когда кровь вскипала и пенилась Волхв должен был поднять венец с камня, а наследник пасть на колени перед камнем, и со словами, которые знал только Волхв и проговаривал их шепотом, чтобы они слышны были только Богам одевал венец Кагана на голову наследника. В завершении обряда наследник должен сжать руку, где был порез и кровавыми пальцами сделать молитвенный знак «мысли и слова принадлежат Богам» и проговорить « мысли мои и слова отныне вершат судьбу моего народа, пусть они будут светлыми как Богиня Анул, но если мой народ познает горесть, пусть гнев мой, направленный на виновников, будет такой же обжигающий, как солнце, принадлежащее нашему Богу Целосу. Кровавые пальцы должны оставить след на лбу наследника, так же как и тыльная сторона ладони, это знак того, что слова свои он закрепляет кровью, и если клятва будет нарушена, Боги обескровят такого Кагана, и тело его будет гнить в земле.

Старейшины стали полукругом около камня, я достал клинок из своего сапога и подошел к камню, Волхв ждал, когда сможет начать обряд. Мать шагнула ко мне и крепко обняла меня за плечи, ее родной запах так любимый мне с детства ударил в нос, пряные нотки мяты в сочетании с нежным запахам жасмина. Так пахла моя мама, точнее женщина, которую я всегда считал матерью, этот запах позволил на долю секунды вернуться в мое теплое и такое беззаботное детство, полное выдуманных приключение и глупых мечтаний. После объятий она взяла меня за руки, и из ее ладони в мою проскользнул маленький нужный мне бутылек. Странно было то, что мать не желала отдавать мне кровь отца до самого обряда, и мне было дико интересно в чем же причина ее волнения? Возможно, она попросту мне не доверяла или же боялась, что с кровью в моих изредка неуклюжих руках может произойти не поправимое.

– Пора принять свое истинное наследие сын мой. – Проговорила Севара, улыбаясь, и мне казалось, только я из всех присутствующих заметил усмешку в ее словах.

Севара встала рядом со старейшинами, Волхв затянул молитву, а я сделал вид, что порезал руку. На самом деле же лишь пролил густую кровь своего отца на свою ладонь из пузырька Севары. Когда я закрыл подрагивающую ладонь с кровью, ко мне подошла Севара и взяла из моей руки клинок вместе с пузырьком, она отошла назад и встала позади меня.

– Да прольется кровь истинного Кагана, да убедит она нас голубым бурлением в истинности своей. – После этих слов Волхв слегка качнул головой, давая мне понять, что пора пролить кровь. Я поднес сжатую ладно с кровью и сильно ее сжав одна маленькая капля крови упала в центр, и маленькой дражайшей каплей застыла на камне. Среди старейшин послышались удивленные возгласы, Севару я не видел, но слышал за спиной ее напряженное подрагивающее от страха дыхание. Волхв оставался совершенно спокойным.

– Ваше высокородие видимо не достаточно крови, – Он шагну к Севаре и взял у нее клинок, – позвольте сделать надрез глубже, чтобы крови стало больше. – Проговорил Волхв и потянул свою руку к моей не порезанной на кровавой руке. Я растерялся, вдруг Боги дают мне понять, что их обмануть не возможно.

– Реж другую руку, – сдерживая дрожь в голосе, сказал я. Я знал, что бурление не произойдет из-за того, что я не послушал отца, правда сама открылась чужим глазам.

Он полоснул острым лезвием по моей раскрытой ладони, и сжав мою руку в кулак поднес ее к камню, кровь закапала на камень и когда все устремили свой взор на место, куда капала кровь, дверь в палату с грохотом отворилась и в помещение ввалилось около десятка ратников. Один из них был мне уже знакомым блюстителем порядка на вратах в столицу и зазвучал рассерженный голос.

– А меня как перворожденное дитя на обряд не пригласили.

Полные ужаса глаза я направил на дверной проем, где стояла моя сестра. Такая родная, но в тоже время такая чужая и незнакомая мне. Она величаво вошла в палату, ее доспехи, кончики волос и руки были запятнаны кровью, с ее меча капали маленькие алые капли, оставляя небольшие пятна на светлом каменном полу. Следом за ней вошел предатель Данис и незнакомый мне темсущи. Я впервые видел темсущи так близко, конечно в сестре была некая часть отталкивающая, точнее даже пугающая часть от темсущи, но все же это было не так приметно и не так ужасающе как чистый, не разбавленный серебряным человеком образ темсущи.

– Не бурлит? – Спросила она, привлекая внимание свидетелей к священному камню, она сделала пару уверенных шагов ко мне, на что ратники, ввалившиеся в палаты, встали коло меня, пряча меня за свои спины и перекрывая ей путь. Я смотрел в глаза сестры из-за плеча рядом стоящего рантика, глаза были окутаны поволокой безумия. Она казалась мне незнакомой, чужой и опасной. Когда ратник направил острие своего меча на Айдарию, темсущи дернулся вперед, но сестра его остановила. По его лицу было заметно, что он следит за каждым малейшим движением ратника и в случае угрозы для жизни Айдарии, он готов броситься на ее защиту.

Я не понимал, что с ней случилось, как она умудрилась из роли жертвы выбиться в роль предводителя темсущи. Возможно ответ на этот вопрос у нее в крови, видимо Каган определяется не только по «голубому бурлению», но и по тому, как к нему тянуться люди, как они видят в нем уверенного вождя. Айдария стала во главе пусть чужого, но все же народа, без всяких обрядов и священных камней. Мне стало дико стыдно за свое поведение, желание завладеть ее наследством затмило мой разум, а сейчас я потерял не только свою жизнь, но и близкого человека.

– Угрожаешь перворожденному ребенку Анвара? – После ее слов ратник не уверенно опустил меч и взглянул на меня, будто ожидая подтверждение ее словам.

– Как ты добралась сестра? – Спросил я у Айдарии, чтобы все поняли, что я признал в ней свою сестру. Севара, все еще стоящая за моей спиной, недовольно выдохнула.

– Хорошо, жаль, что без твоей помощи… – В ее уверенном и надменном голосе прозвучала доля обиды. – Ты не рад моему возвращению? Не желаешь обнять сестру…

Я шагнул к ней навстречу, преодолевая растерянного ратника, Севара бросилась ко мне и ухватив меня за край кафтана, вскрикнула:

– Не иди к ней, не иди… – Отчаянно запричитала она, – да и не брат он тебе, все это уже поняли. – Она опустила мой кафтан, и отшатнувшись упала, упершись руками в каменный пол, она тяжело задышала. А я остановился в не решительности, сердце ёкнуло от жалости к матери.

– Не смотря на то, что ты пожелала, чтобы меня убил Аяз, я не буду тебе мстить кровью своего брата.

Севара захохотала словно умалишенная.

– У тебя нет брата глупая забывчивая девчонка, твой брат умер… Это дитя вашей недалекой прислуги. – Звонкий смех Севары отдавался эхом в полупустой палате. – Поэтому и нет никакого голубого бурления… – Она подняла свой взор на меня. – Лучше бы ты умер вместо моего мальчика, вместе со своей Айдарией, которая никак не издохнет! – Тебе никогда не стать Каганом, порода не та, твой удел будет убирать за лошадями.

Я хотел крикнуть ей «замолчи» или же сказать, что она сошла с ума, но мне не хотелось продолжать жить в обмане, если даже Севаре спустя столько зим надоело все время лгать, и потому я виновато опусти перед Айдарией голову.

– Я сын служанки, Севара подменила меня на своего мертвого сына.

Мне уже было все равно, что решат старейшины делать со мной, слишком много боли переломило меня. Я был глуп, играя по правилам Севары, я был предателем и глупцом, жаждущим власти.

Глава19

Айдария

Ликует смерть, идет война

«За мир» здесь люди умирают,

А смерть идет, она вольна,

Да люди сами приглашают,

И Боги словно отвернулись,

И всюду только слезы, кровь

Руины прошлой мирной жизни,

И не вернуть покой нам вновь.

Мы плавно двигались по дороге, которая вела нас в неизбежность. На подступах к Альбиониуму наши лазутчики сообщили, что на нас выдвинулось войско. Настал час истины, время замерло и снег, паривший в воздухе, упал бесшумно на землю, оставляя нашему взору ясность. Бескрайние поля, укрытые белым, поблескивающим от тусклых солнечных лучей снегом. Войско Альбиониума словно размеренная речка стекалась у широкой полосы, что разделяло нас. Приблизившись к этому рубежу, они выжидающе замерли. Данис двинулся вперед и три всадника во главе войска выдвинулись к нему навстречу. Переглянувшись с Саяром, мы последовали за нашим шумным другом,

остановившись на расстоянии полета стрелы. Во главе войска был, как мы и полагали Орхан, отец нашего Даниса, окруженный двумя мне не знакомыми ратниками, он смотрел на нас с омерзением, словно мы были нечто противное и настолько не приятное, что его лицо не могло принять более или менее расслабленный вид. Для него мы были не люди, а паразитирующая субстанция, которую он желает стряхнуть со своей земли. Он смотрел на своего родного сына не как на предателя, или же оступившегося юнца, хотя Данис на склоне своих двадцати восьми зим перевалил рубеж юнца, он смотрел как на врага, который был настолько не приятен взору, что он еле сдерживался, чтобы не отвернуться. На нас же с Саяром он лишь изредка косился.

– Убирайтесь с нашей земли! – Злобно бросил воевода собственному сыну.

– Она не ваша! – Не громко возразила я. Взгляд старейшины медленно перешел на меня, вдумчивый и немного растерянный. – Земли принадлежат Богам! – Малость подразнивая, проговорила я.

– Мы пришли, чтобы заключить мир, война никому не нужна, довольно пустых и глупых смертей! – Заговорил Данис, перенимая внимание отца на себя. – Присоединяйтесь к нам!

– Не тебе мне указы раздавать, я всегда служил, и буду служить истинному Кагану и народу Альбиониума.

– Тогда склоните же колено перед перворожденной наследницей Кагана! – Вскрикнула требовательно я.

Воевода бросил на меня ошеломленный взгляд, потом он взглянул на своего сына.

– Я, как и полагается отец, служу истинному наследнику.

– Айдария!? Я сразу заметил сходство с наследницей в вашем голосе, но вы не можете быть ей. – На слова воеводы ратники его сопровождающие переглянулись, и один из них заговорил со мной.

– Ваше Высокородие, неужели это действительно вы!?

– Это действительно Айдария, дочь Анвара и потомок первого Кагана.

– Не может быть, – проговорил второй ратник и, приоткрыв удивленно рот, уставился на меня, я почувствовала не ловкость.

– Я может быть и предатель, но никак не лгун! – Возмущенно заверил Данис.

Воевода же, чувствуя что вскрывшаяся правда может внести небольшую смуту и привести к разложению дисциплины ратников.

– Мы даем вам время покинуть наши земли, – он сильно потянул за поводья, конь возбужденно забил копытами. – Если вы не используете свой шанс, то ваша кровь оросит наши земли.

Воевода двинулся назад к своему войску, ратники замялись в нерешительности.

– Фаик, уходим, – второй ратник развернул коня, чтобы покинуть нас, но первый как завороженный не отрывая взора, смотрел на меня. – Уходим ,– снова повторил второй. Но Фаик спрыгнул с коня и приклонил передо мной колено, и почтительно склонил голову. Среди моего народа было не принято приклонять колено на верность Кагану, это был маленький обряд ратников.

– Фаик, что ты творишь!? – Вскрикнул растерянный ратник.

Подняв голову, уставивши свой ясный восторженный взгляд Фаик, проговорил.

– Клянусь в верности истинному Кагану.

– Безумец! – Проговорил уезжающий ратник.

– Я Фаик, Ваше высокородие, и если вы позволите, я буду сражаться за вас.

– Мы тебе не доверяем, – проговорил не довольный Данис, но можешь остаться. – Он повернулся назад и махнул рукой, призывая наше войско приблизится к нам.

– Ваш брат не встал во главе своих ратников, а вы в первых рядах на коне, вы воистину настоящий Каган.

Я бросила на него свой недоверчивый взгляд, уж больно он был добродушен ко мне.

– Хватит бросать на ветер никому не нужные слова, если хочешь, оставайся… Но если ты захочешь навредить моему войску, я собственным мечом снесу твою дурную голову.

Воевода действительно дал нам несколько мгновений на раздумье. Когда наше не многочисленное войско преодолело разделяющее нас поприще, ратники, возглавляемые воеводой, рванули вперед, всадников у них осталось двое, воины темсущи тоже рванули вперед, лишь Вагия спрыгнув с коня, и слегка похлопывая по боку Або, вскрикнула

– Беги, давай прочь! – Ее медведь, агрессивно рыча, встал впереди нее, словно стараясь закрыть от всего этого ужаса.

Данис спрыгнув с коня широкими шагами приблизился к моей лошади и обхватив меня без спросу и предупреждения за талию спустил с коня. Быстрым движением он достал мой меч из ножен, что были прикреплены к седлу и вложил рукоять оружия в мою руку. Я была немного растерянна. Суета, которая словно огромная морская волна на нас надвигалась меня пугала и путала сознание, затормаживая мои действия. Саяр тоже в не понимании слез с коня и крикнул Данису

–Что ты творишь!?

– Буду защищать моего Кагана! – Крикнул ратник в ответ. – Айдария, – впервые назвал меня по имени Данис. – Слушай меня, я буду тебя охранять, будь всегда рядом со мной, будем прикрывать спину друг другу, мы напарники! Поняла? – Я вяло кивнула. – Ты мне доверяешь?

– Да!

– Тогда мы справимся.

Саяр сделал несколько шагов в нашу сторону, но когда расстояние сократилось до нескольких шагов, Фаик закричал.

– Осторожно стрелы.

Заряженные стрелы рванули на нас плотным неуправляемым потоком. Одна из ведуний была сбита тремя стрелами с коня. Прежде, чем я успела что-то понять, Данис навалился на меня и мы рухнули наземь, стрелы вонзились в землю по обе стороны от нас. Все было слишком быстро, я ощущала, что времени прошло немного, но события, происходящие на поле боя, с огромной силой разрастались. Поднявшись, Данис протянул мне руку. Я увидела именно то, чего так сильно боялась, чего я не хотела. Смерть с легкого касания своей невидимой костлявой руки забирала жизни. Разъяренные крики и полные боли стоны слились в один стихийный звук войны. Ведунья, что пала в руки смерти одна из первых лежала на земле, растоптанная конями, во время боя некоторые из ратников и темсущи то и дело оскверняли ее тело своими ногами, топчась по ней, словно она стала частью сырой земли. Вагия была в полном здравии, она была под защитой не только Бога, но и ее разоренного дикого зверя, хотя каждое ее движение и выражение лица выдавало беспокойство лишь за зверя, она так же неистово защищала и оберегала его.

Данис тянул меня вперед, и мы словно никем не замеченные, преодолевали расстояние между сражающихся не только с врагом, но и с собственной ненавистью людей. У войны есть лик, и к моему глубокому сожалению это не всегда страх или опасение за собственную жизнь, скорее лик ярости и всеобщей ненависти, разум людей полностью затуманен выдуманной им правдой, которую, по их мнению, они неукротимо защищают. А если эта самая правда на самом деле? Я думаю, что нет, нет этой истиной правды, которая открывшись, могла бы оправдать происходящее, правда понятие такое размытое и не уловимое, у каждого человека правда своя. Ратники Альбиониума защищают свои земли, и в этом они безусловно правы, их правда заключается в том, что к ним пришли враги и они встали на защиту своих земель. Темсущи же уставшие от страха и постоянных преследований и столкновений, которые приводят их народ к смерти, тоже отстаивают на этом поле боя право, право на собственную жизнь.

– Отец будет жаждать убить сначала меня, потом тебя… – Заговорил Данис абсолютно спокойно, словно вокруг ничего не происходило. – Возможно, сначала он захочет убить тебя, а потому уже меня… В общем то это не так важно, как то, что нам даже вдвоем будет сложно ему противостоять, и потому мы будем должны постоянно менять наше место положение, и при этом стараться помочь своим.

– Я поняла, мы будем от него бегать, пока ратники не закончатся?

– Нет, пока кто-нибудь из любителей тебя охранять не прибудет к нам для твоей защиты. – Он говорил горечью, скорее даже немного ревностно.

– На нас выскочило четыре обезумевших ратника, и из нас двоих их целью была я. Они рванули ко мне, мои инстинкты говорили, что я должна бежать и спасаться, а совесть твердила, что мы с Данисом напарники, и должны друг друга защищать. Я отступила и подняла для защиты меч, двое ратников замахнулись и их мечи направились на меня. Данис же бросился к другой жадной до моей крови паре. Двое против четырех ратников, шансы есть, если разделавшись со своими двумя, Данис примчится мне на помощь. Хотя и я посвящала много времени на тренировки и оттачивание мастерства боя, все же я оставалась неповоротливой и неуклюжей Айдарией. Желая увернуться от двух приближающихся к моему телу мечей, я неловко выкрутилась и упала на землю. Не знаю из-за удачи или же из-за того, что меня оберегал Темрес, лезвия меня не задели. Немного отползя от своих врагов, я поднялась на ноги.

– Данис… – Крикнула я, сражающемуся с двумя ратниками напарнику.

Мои нападавшие усмехнулись и снова стали наступать.

Я готовилась защищать и не знаю почему, я чувствовала, что у меня получится устоять на ногах и отбить наступление, но я сомневалась смогу ли я убить человека. Разрубать и колоть сделанных Данисом людей, из песка и мешка намного проще, чем воткнуть меч в живую плоть с трепещущимся внутри сердцем. Один из ратников бросился на меня первым, освободив свое сознание от тяжелых дум и мыслей я остановила его меч своим мечом, и надавивши своим весом на его меч, оттолкнула его от себя. Я ощутила внутри себя ликование, мне хотелось остановить весь этот бой и похвастаться Данису и Саяру, крикнуть что-то типа «смотрите я смогла, отразить удар». Данис уже справился с одним из его нападавших и наступал на второго, тот медленно отступал. Мои же нападавшие отступать по всему не планировали, и видимо они считали, что лишь вдвоем они способны меня победить, потому что их наступательная стратегия была синхронна. Отразив удар одного из них, краем глаза я увидела замах второго, и когда мне казалось, что моя судьба сейчас в руках Бога, его удар отразил меч. Я заметила, что у моих нападавших на лице появилась растерянность, их маленькая заминка позволила мне оттолкнуть от себя ратника и даже сделать выступ в его сторону, ратники малость попятились, а потом один из них спросил.

– Как ты можешь ее защищать!

Я обернулась с полной уверенностью, что они задают этот вопрос сыну воеводе, но к моему удивлению это был Фаик.

– Я служу своему Кагана, как служили мои предки до меня.

Ратники переглянулись.

– Она не настоящая наследница… Это темсущи!

– Это Айдария, дочь Анвара, я это точно знаю… Я узнал ее голос, и Данис сын воеводы, служит ей!

Ратники в сомнении посмотрели на меня, а потом на Фаика. Один из них с уверенность сказал.

– Она самозванка! – Его меч быстрым движением направился на меня, я не успела увернуться, и меч еле слышным звоном полоснул меня по кольчуге. Рану он мне не нанес, но я почувствовала резкую давящую боль. Фаик сделал резкий выпад и пронзил моего обидчика, прежде чем пасть, он приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но оттуда вытекла маленькая струя алой крови.

– Я убью любого, кто попробует навредить Кагану… Я знаю, что ты тоже против того, чтобы наследие обошло здорового перворожденного ребенка, так склони колено перед нашим истинным Каганом.

Ратник замялся, и через мгновение он приклонил колено.

– Но почему… – Вырвалось из моих уст.

– Многие больше не хотят войн и столкновений с темсущи, люди устали хоронить близких… Многие из простого народа против старейшин, так как видят, что основная власть у них… Они обворовывают нас, они пренебрегают нами… – Проговорил Фаик.

Приклонивший колено ратник, замертво пал на землю от рук своего же соратника, с хмельной усмешкой, он направился на меня. Я же преследуемая удачей двинулась в его сторону, я хотела отомстить за павшего воина, перешедшего на мою сторону. Ратник, нападающий на меня, был силен, я все время пятилась и защищаясь. Фаик прикрывал мою спину и защищал меня от других нападающих ратников, все вокруг было погружено в хаос. Освободившись от нападавших, Фаик снова меня спас, убив некогда своего собрата ратника. Все происходящее мне казалось сумасшествием, Данис без возможности отступить, сражался с собственным отцом, насколько страшный человеческий мир, если даже родной отец может пойти супротив сына ведомый чужими идеями.

– Прекратите! – Вскрикнула я, желая остановить безумие. Ловко проскальзывая среди сражающихся и трупов, я уворачивалась от столкновений и мчалась с желанием остановить бессмысленное кровопролитие. – Именем Кагана, приказываю остановить… Прекратите! – Снова и снова выкрикивала я.

Данис все больше пятился, и с каждым разом все сложнее ему удавалось защитить себя. Сжимая рукоять, я бросилась на помощь теряющему силы Данису, когда он повалился наземь, отец замахнулся над ним своим мечом, собрав все силы, я вонзила свой меч в спину Орхана, тот издал булькающий хрип, я потянула меч, и когда меч высвободился из его плоти я с силой ударила его по шее сбивая его голову с плеч. Кровь брызнула, окропляя мои доспехи, первый враг на поле боя пал от моей руки.

Смерть воеводы вызвало среди ратников мелкую растерянность. Я же, замечая потерянные взгляды ратников, решилась вновь с ними заговорить.

– Я Айдария, перворожденная дочь Анвара, приказываю вам ратники приклонить колена пред истинной наследницей. – До многих сражающихся мои крики не доходили, но малая часть ратников, что меня окружала, вдруг проявила заинтересованность моими словами. – Я иду не убивать своего брата, я иду ему помочь, уберечь его от принятия наследия, которое ему не принадлежит. Один из ратников опустил меч и сделал несколько не уверенных шагов ко мне. – Не гневайте Богов, служите перворожденному наследнику!