– Ах да, голубая кровь, надеюсь, что вашему народу будет этого достаточно. Но вот наш народ не разделяет ваши обряды и потому вам придется стать жертвой нашего Бога в безлунную ночь. – Он проговорил эти слова, повествующие о моей будущей гибели, так обыденно так пугающе просто. Для него моя жизнь, не имела никакой ценности.
Его весьма тихий и тонкий голос, словно обухом звучал в ушах.
– Это вам ваш Бог велел меня принести в жертву? – Вскрикнула я. Не в силах сдерживать большой поток, разрывающий меня на части эмоций.
– При общении с вами я все чаще допускаю мысль, что серебряные, простите, лунные люди подсунули нам самозванку. Вы абсолютно не подготовлены, чтобы возглавить свой народ. Истинный вождь никогда не должен показывать свои страхи и не поддаваться своим эмоциям. Вы не справляетесь ни с одной задачей. Я понимаю, вы молоды и желаете жить, – он сделал пару шагов вперед, – давайте пройдемся, – я последовала за ним.
– Мой Бог не дает мне прямые указания, но подталкивает к нужным решениям. Вы должны стать жертвой в безлунную ночь иной дороги у нашего Бога для вас нет. Но вы можете уповать на ваших богов и молить о спасении, – он усмехнулся, – но, насколько мне известно, ваши Боги вам не отвечают.
Я засмеялась, не понимая, что за чушь он сейчас мне поведал, абсурдность его слов громким криком звучала у меня в голове. Меня казалось либо он не в себе, либо я сошла с ума.
– Что вы такое говорите? Вы хотите убить единственного человека в Альбиониуме кто в состоянии прекратить войну.
– Вы должны пройти обряд жертвоприношения, я видел это, значит так оно и суждено. Возможно после вашего жертвоприношения мы все же свергнем вашего брата с места Кагана, возможно, мы с можем вас подменить серебряным человеком, рожденным от темсущи.
– Но, а как же…
– «Бурление голубой крови» можно обмануть, взяв у вас перед жертвоприношением немного крови для обряда. Удача на нашей стороне, так как вас никто не видел кроме мачехи и вашего брата, но они с легкостью могут пострадать при захвате власти. А ваш извозчик подтвердит, что угодно лишь бы остаться в живых…– Жрец говорил спокойным голосом, словно он не на смерть меня обрекает, а готовит к чему-то обыденному и простому.
Слезы покатились с моих щек, меня душила обида и боль того, что ожидания и надежды не оправдались. Судьба предопределена.
– Я… Я … – всхлипывая, я пыталась проговорить беглые и пустые мысли из моей головы.
– Вам нужно отдохнуть, скоро мы поедем к жертвенной скале, я советую вам смириться со своей судьбой.
– Смириться? – Небрежно выплюнула я. – Вы полный идиот, если считаете, что я как тупой жертвенный скот покорно пойду на убой. – Мои слова звучали обжигающе яростно, но слезы продолжали скатываться по щекам, от накатывающей на меня обиды я всхлипывала, и при всем своем желании выглядеть воинственно и хладнокровно, я выглядела жалко.
Жрец развел руками, будто призывая меня попробовать сбежать. Я без долгих раздумий бросилась наутек. Обежав мазанку, я бросилась к дорожке, ведущей к их молебному источнику, желая покинуть поселение и укрыться в лесу. Когда я подбегала к последнему, отделяющему меня жилищу от лесной тропинки, откуда не возьмись, возникли двое темсущи. Они были крупные, облачены в наряд, похожий на облачение Саяра, с мечами в ножнах. Я рванула вперед, не смотря на угрожающую мне преграду. Обежав одного темсущи я с толкнулась с другим, он грубо схватил меня, и перекрутив мне руку, прижал ее к спине. Я вскрикнула от боли и собственной неудачливости. Второй темсущи оправдательно что-то бурчал себе под нос, подойдя к нам, он взял меня под руку. Первый отпустил мою заломанную руку, и не успела я оправиться от боли, он снова схватил меня под руку. Я стала упираться и кричать.
– Пустите… Пустите… – От безвыходности я не нашла ничего лучше как закидывать их дурными пожеланиями и кликать на них гнев наших Богов. – Да накажет вас Анул холодными ночами, да выжжет Ценис ваши поселения дотла. Вы пожалеете, пожалеете, но будет поздно… Ваш Бог вас не защитит.
Не смотря на ярость моих слов, они по-настоящему ни на кого тревогу не наводили. Из-за моей неистовой борьбы, темсущи силой тащили меня, им постоянно приходилось меня приподнимать. Меня заволокли в мою мазанку, толкнули вперед и дверь захлопнулась. Я заплакала навзрыд, крича от боли и безысходности. Для себя я решила одно, что я в борьбе за собственную жизнь должна бежать, невзирая на последствия.
Глава 6
Безлунная ночь случается лишь один раз в год. Ночь, когда наши Боги покидают небеса, оставляя их в полной власти темного Бога. Темрес был рожден темной безлунной ночью под толщами воды, после он завладел частью небес и властвовал над грозами бурями и водной стихией. Эту единственную полностью подвластную ночь Темресу серебряные люди проводили в своих теремах и избах, запирая окна и двери еще до захода солнца.
Темсущи же безлунную ночь чествовали и восхваляли своего бога. Преподнося ему в дар человеческую жизнь. Что отличает человеческие жертвы темсущи от наших? Так это то, что они приносили в жертву и себе подобных, наши же жертвоприношения всегда были только отличных от нас людей – темсущи.
По дороге к жертвенной скале я ехала в своей же колымажке, только теперь в компании Юниса и Даниса. Меня привезли в другое поселение похожее на то, где я была раньше, с такими же округлыми мазанками и плетеными заборчиками. В центре поселения был костер выложенный камнями, это место было огорожено копьями, на конце которых виднелись черепа животных. Около мазанки, в кою меня поселили, росли кусты шалфея и запах заполнял все жилище. Внутри в жилища не было стола и кровати. Лишь корытце для омовения, могу заметить, что уходовых средств тоже не было, только засушенный шалфей. На полу лежали шкуры серебряных животных и маленькие подушечки из жесткой мешковой ткани, наполненные сушеным шалфеем. От этого запаха у меня заболела голова, мысли из-за боли не задерживались в голове, мне казалась, что темсущи решили удушить меня ароматом шалфея еще до начала жертвоприношения. Тошнота от приторного запаха застряла глубоко в горле и как я не старалась, не могла от нее избавиться. Сил на борьбу у меня не оставалось.
Своего преданного извозчика Аяза я не видела, и потому не знала о его судьбе.
Я лежала на шкуре на полу, пахучие подушечки я бросила под корытце, но избавиться от удушающего запаха это не помогло. Желудок выдавал рвотные позывы, хотя избавляться было не отчего, меня сегодня не кормили. За окном плавно рассеивались сумерки, медленно в свои силы вступал последний восход солнца в моей жизни.
Дверь с тихим скрипом отворилась, в полутьме я сумела разглядеть крупный силуэт с тяжелыми еле слышными шагами. Сердце на миг остановилось, а после с грохотом застучало и свались куда-то глубоко в пятки, не смотря на свое бессилие, я решила, что все равно из последних сил буду бороться. Теплая ладонь силуэта аккуратно взяла мою ладонь, я сжала свободную руку в кулак, выжидая, когда можно будет ударить и когда я уже готовилась наносить свой не сокрушительный, но болезненный удар, раздался голос, в котором я узнала Саяра.
– Айдария, нужно уходить!
– Что? – Из-за сухости вот такой короткий простой вопрос вырвался из меня болью, я почувствовала, как пересохшая гортань треснула, и внутри все разгорелось острой болью.
– Он имел в виду – сбежим отсюда обратно в Альбиониум, – раздался тихий голос Аяза около двери.
Глаза снова заслезились, но в этот раз не от причиненной боли, а от благодарности этим людям. Когда, как казалась, у меня не осталось ничего, даже собственной жизни, у меня появились преданные люди, желающие меня спасти.
– Я переживала за тебя Аяз. – Еле слышно выдавила я, в горле снова заиграла боль, а голос звучал немного охриплым. Сил подняться на ноги у меня не было, я была похожа на выброшенную на сушу морскую живность, раскачивалась и еле болталась на полу, но подняться я не могла. Саяр потянул меня наверх и через головную боль, общую слабость и невозможную тошноту я все же поднялась.
Голова пульсировала тяжелой давящей на уши болью. Я издала громкий, рвотный позыв и пошатнулась, Саяр помог мне удержаться и не свалиться.
– Нужно ее вывести, это действие шалфея, в больших количествах он ослабляет человека, причиняет ему болевые ощущения. – Проговорил Саяр, и я услышала шаги приближающего Аяза, он перебросил мою руку себе на плечи и, удерживая меня за талию, стал буквально тащить меня к двери.
– Я сам справлюсь, иди, проверь охрану. – Недовольно зашептал Аяз. Не смотря на слаженность их действий по спасению меня, напряженность между ними была весьма ощутима.
Свежий воздух ударил мне по голове вместе с болезненными ощущениями, давящая боль стала стихать, но пульсация все еще мучила меня изнутри.
– Вот ягод собрал для тебя, – извозчик поднес к моим губам свою ладонь. Я приоткрыла рот, чтобы спросить, что он собрал для меня, и ощутила у моих губ маленькие круглые ягодки. Когда моя не роскошная пища оказалась во рту, я ощутила горьковатый привкус рябины, не смотря на то, что мое лицо перекосило от горечи, тошнота стала отступать. Я протянула дрожащую руку к руке Аяза и почувствовала, как горсть наполняется такими горькими, но жизненно мне необходимыми ягодами. Я жадно съела полную горсть ягод, горечь разлилась внутри меня, меня перетряхнуло, горло защипало, но тошнота почти полностью прошла, на смену ей пришло дикое желание поесть. Головная боль стала спадать, тяжесть от ушей отлегла.
– Сейчас нужно двигаться очень быстро и тихо, сможешь? – Прошептал мне на ухо Аяз, обжигая меня жаром своего дыхания.
– Смогу, – прохрипела я.
Из-за дальней мазанки показалась голова Саяра, он качнул головой вверх и Аяз сразу же двинулся вперед, я последовала за ним. Маленькими перебежками мы бежали от мазанки к мазанке, прятались от тени и каждого шороха за плетеными заборами. Моя хворь отступала, теперь лишь желудок недовольно урчал от голода, скручиваясь в животе болью.
Минув последнюю мазанку, мы очень быстро побежали в лес, я бежала изо всех сил, теряя из виду своих соратников. Если же Аяз изредка останавливался, проверяя, бегу ли я следом, то Саяр бежал без оглядки, будто не меня уводил от смерти, а себя самого. У меня заколол бок , ноги от усталость заплелись и я рухнула на землю, маленькие сухие ветки и шишки впились жгучей болью, из уст непроизвольно вырвался крик усталости и отчаяния. Я понимала, что мое спасение в движении, чем дальше меня уносили ноги в лес, тем безопаснее становилось. Аяз, находившийся вдалеке, рванул в мою сторону, а я так и лежала не в силах подняться.
– Боги, что с тобой? – Раскрасневшийся, с трудом хватая воздух, проговорил Аяз.
– Я упала, – пробурчала я, и слезы хлынули по щекам. Я вдруг поняла, насколько жалко и убого я выгляжу в последнее время. Я неуклюже села и зарыдала.
– Я устала, моя жизнь стала такой не понятной и сложной, что иногда я думаю, пусть темсущи меня утопят… Так будет лучше в первую очередь для меня… Я стану свободной, и Боги приведут меня к отцу и матери…
Аяз тяжело выдохнул.
– Я знаю как тебе тяжело, но сейчас не время раскисать как закваска, – Аяз весело улыбнулся, – Я позабочусь о тебе.
Последние слова растрогали меня, я громко всхлипнула, стараясь захватить воздух.
– Вы с ума сошли. – Раздался тихий голос Саяра неподалеку. – За ней отправят все поселение, а ты позволил ей сидеть.
– Она упала, – раздраженно сказал Аяз, помогая мне подняться на ноги. – Твои люди морили ее голодом почти сутки, откуда у нее силы бежать как оголтелой?
Саяр виновато опустил глаза.
– Давайте пойдем медленно, нам нельзя стоять.
Я оперлась на Аяза, и мы зашагали вперед, со временем при медленной ходьбе мое дыхание восстановилось, но прилив сил я не ощутила, лишь голод все сильнее сдавливал внутри живота.
Мы долго шли, временами бежали, бледное солнце почти не попадало в лесистую местность через кроны деревьев, от чего прохлада приятно окутывала после бега, помогая мне охладиться.
– Может привал? – Прикрикнула я недовольной парочке, шагающей впереди меня.
– Можно было бы, – отозвался Саяр.
– Не думаю, что хорошая идея. – Возразил Аяз.
– Но мнение простого извозчика мы не учитываем, – дразня Аяза, проговорил Саяр. – Мы ушли довольно глубоко, даже если за нами следуют темсущи, мы даже с перерывом будем на несколько шагов впереди.
Мы приближались к небольшому пригорку наваленных сухих веток, и когда я уже хотела довольно плюхнуться на землю и полежать, я услышала еле уловимый треск. Сердце словно невольная птица затрепеталось внутри.
– Вы слышали, – тихо проговорила я но, к моему сожалению, Саяр и Аяз были очень увлечены прожигающими ненавистью переглядками и не лестными высказываниями.
Я приблизилась к ним вплотную, и внятно повторила.
– Я слышала, как треснула ветка.
Они перевели на меня удивленный взор. Саяр сразу же достал меч и огляделся.
– В какой примерно стороне? – Спросил темсущи.
– Я не знаю, он был достаточно тихий, может это зверек?
– Может и зверек, – проговорил темсущи.
А Аяз стал плавно обходить наше пристанище и внимательно изучать окружение.
– Думаю что это зверь! – Постановил извозчик.
Я испуганно приблизилась к Саяру, рядом с ним я почувствовала себя более защищено, на мое действие Аяз недовольно закатил глаза.
– На сколько мы далеко от песчаной пустоши? – спросил Аяз .
Песчаная пустошь среди нас и детей Темреса считалась неплодоносной землей, которая находилась где-то на границе земель темсущи. Но для серебряных людей эти земли были не изведаны из-за заслона из земли Ярчая и его жителей.
– В двух восходах ходьбы. – Проговорил Саяр, что-то обдумывая. – Нужно уходить, бросил напугано он, возвращаемся! – проговорил темсущи и, ухватив меня за руку, потащил меня в сторону, откуда мы пришли. Я выдернула руку.
– Я не пойду, с ума сошел! Меня там ждет бескрайнее и весьма глубокое море, с дном которого я не горю желанием знакомиться!
– Айдария мы обойдем, пройдем по другим тропинками, постараемся аккуратно выйти к вашим землям!
– Мы не будем рисковать, и возвращаться, – уверенно сказал Аяз. – Это глупо, если ты передумал, то уходи, мы разберемся и без тебя. Ты нас вывел из своего поселения и этого достаточно на этом наши пути расходятся.
Саяр сделал несколько шагов к Аязу.
– Ты даже не представляешь извозчик, как опасно здесь сейчас находиться, если я уйду – вы оба погибните.
– От лап не крупного зверька? – Насмешливо проговорил извозчик.
– Я боюсь, что это был не зверь, а лазутчик песчаной пустоши, и сейчас он яснооким сообщил, что мы тут.
– Ясно… – кому? – Тяжело от страха спросила я, я не понимала всего сказанного Саяром, но мне воистину стало не по себе. Он снова взял меня за руку и повел вперед, я без сопротивления последовала за ним.
Аяз без особого энтузиазма последовал за нами, мне казалось, что он не поверил в предупреждения Саяра, но все же решил не рисковать.
– Так кто такие – эти твои Ясноокие? – Снова поинтересовалась я.
– Племя, живущее в землях песчаной пустоши, мы не так давно открыли для себя их существование, но сразу же уяснили, что с ними лучше не встречаться.
– Там нет пищи, племя там выжить не сможет! – Буркнул извозчик, – если они там и живут, то чем они питаются, земля то не плодородная.
– Нами, – проговорил Саяр и у меня все внутри похолодело, я ускорила шаг. Если это странное племя, поедающее людей, и существовало, мне не хотелось бы с ними встречаться. Сбежать с жертвоприношения, чтобы быть съеденной, перспектива весьма удручающая.
Наш народ всегда считал, что земли песчаной пустоши пустуют из-за отсутствия там условий плодородия, но лично я не знала никого, кто бы там бывал и вернулся. Жители Альбиониума весьма любознательные, видимо природное любопытство и есть та часть, что нас объединяет с темсущи, и поэтому особо ярые служители знаний, желающие познать весь необъятный мир, создавали группы странников, которые изучали окружающий нас мир, искали пригодные для расширения наших земель места. Путем путешествий было выявлено о существовании поселения в горах, тогда из шести серебряных людей, составляющих группу, вернулись лишь двое. Рассказав нам о неких горцах, древнем народе, проживающем где-то далеко вдали на пригорках и самих горах. Акив один из путешествующих служителей знаний написал целые оды, посвященные этому народу. Он их описывал как «прекрасные добрые люди, очень волевые и свободолюбивые. Не смотря на то, что их лица суровые и внушают легкий страх и опасения на самом деле они очень добродушные и гостеприимные» Но мало кто поверил Акиву, ведь его представление о мире и людских созданиях в разрез шли с писаниями наших Богов. С начало его прозвали выдумщиком, а после решили призвать его к ответу пред богами за желание пошатнуть у их созданий веру в них. Акив под покровом ночи сбежал, и до сели я не задумывалась над правдивостью его слов.
Сейчас, после слов Саяра, я впервые допустила мысль, что мир не так пуст, как мне казалось и меня невообразимо пугало столкнутся с людьми, верующих в других не известных нам Богов.
Из-за невообразимого страха, мне показалось, что за деревом мелькнул силуэт. Я дернула Саяра и указала взглядом на дерево, он всматривался, а потом том тихо сказал.
– Уже поздно. – Он резко оттолкнул меня, я рухнула на землю, а из-за дерева выскочил человек и бросился на Саяра, сбивая меня с ног. Темсущи упал, тяжелый хрип вырвался из его уст, он тяжело вздыхал, меч из его рук выпал, видно было, что Саяр не просто растерян – он напуган.
Силуэт, что сбил Саяра с ног, был такой же яркий как темсущи, но волосы на его голове отсутствовали, глаза были на выкат яркие, без верхних век, снизу обрамленными мелкими ресничками. Он был не выше меня ростом, но довольно плотного телосложения, на нем были только штаны, а на шее были длинные плетеные из непонятной для меня кожи ремни, образующие некий закругленный щит, защищающий грудь. Он приподнимал Саяра за рубаху и бил его о землю, все сопротивления темсущи были напрасны.
Меня разрывали изнутри два чувства – убежать и помочь Саяру. Страх мной завладевал, я стала презирать себя за постоянно следующий за мной страх, за свою слабость. Дрожа от страха и все еще борясь с желанием бежать, я судорожно оглядела землю и схватила толстый сук, раздвоенный на конце и заостренный из-за надлома. Я огрела напавшего по спине. Сук толи от сухости, толи из-за крепкого телосложения нападавшего, переломился надвое. Это нечто, походившее на человека, кинулось на меня, но он не успел и приблизится ко мне, когда упавший меч Саяра смахнул голову с его плеч руками моего извозчика. Кровь брызнула, окропляя мой сарафан, оставляя на нем темные и неприятные по ощущениям и по запаху пятна. Теплота его крови касалась моего тела, чувство отвращения вскипало внутри меня. Саяр продолжал лежать, его дыхание было неуловимо, о том, что он все же дышит, говорила его еле приподнимающаяся грудь. Я сделала шаг к темсущи и почувствовала, как ноги непроизвольно коснулись головы ясноокого, та качнулась и немного перевалилась на бок, открывая все великолепие смерти в лице этого бедолаги. Глаза и впрямь были красивые, словно янтарь, но поверху было нагноение, его губы были в трещинках и вообще он выглядел теперь синеватым, рот был приоткрыт, показывая желтые с гнильцой зубы.
Меня затошнило, желудок от увиденного скрутило и он изъявил желание избавиться от несуществующей еды. Выдавив несколько рвотных позывов, я повернулась к Аязу, он стоял настороженно, на рубахе, словно разбросанные бусины, крупными и мелкими каплями заалела кровь. Он смотрел куда-то вдаль, словно не видя, но предчувствуя опасность. Раздался звонкий и не понятный крик схожий по звучанию с нашим «оуоуруоруоур». Замыкая нас в круг стали наступать ясноокие. Их было шесть, все как один были без волос и век, со странными плетеными ремнями-щитами на груди, среди этих коренастых и весьма жилистых яснооких я разглядела два женских силуэта. Хотя было сложно их различить все же женские силуэты выглядели немного изящнее, но не смотря на это их верх был так же защищен кожаными плетениями-щитами. Саяр стал приходить в себя и попытался приподняться, но как мне показалось, он весьма не ориентировался в пространстве. Я оглянулась на Аяза – расслабленный, сосредоточенный с еле заметной ухмылкой. Сейчас Аяз выглядел скорее как воин нежели, как трусливый извозчик. Я смотрела на него выжидающе, как вдруг он мне протянул меч Саяра. Сердце с болью дрогнуло, разгоняя страх по всему телу. Руки не успели охватить рукоять, как я была сбита с ног и одна из представительниц яснооких стала приподнимать меня и бить головой об землю, постукивающая боль распирала мою голову, а глаза теряли четкость границ этого мира, происходящее стало помаленьку расплываться. Пальцы пытались дотянуться до меча, но, к сожалению, мне не хватало немного длины рук. Я повернула голову на бок, Аяз словно крутясь в непонятном танце, сражался двумя длинными клинками с жителями песчаных земель. Он выглядел легким, и весьма поворотливым с легкостью обезвреживая вооруженных копьями противников. Его рубаха покрывалась все новыми кровавыми узорами.
Саяр, придя в себя, освободил меня из лап ясноокой, он скинул ее рядом со мной на землю и заколол, кровь, словно небрежно вышедшая река из берегов, стала покрывать землю. Земля медленно впитывала кровь. Саяр помог мне подняться. Когда я почувствовала, что твердо стою на ногах, танец Аяза, дарующий смерть нападавшим подошел к концу, тело последнего ясноокого почти беззвучно упало на мягкую землю.
Я заметила, что Саяр немного растерян, а Аяз же выглядел удовлетворенно, словно выпустил истинного себя на волю. Неожиданно для нас обоих Аяз резко преодолел расстояние с Саяром и подводя свою ногу под ноги темсущи с легкость сбил его с ног, не успел падающий опомниться, как был прижат извозчиком к земле, который тяжестью своего веса давил ногой на шею.
– На этом наши пути разойдутся темсущи, ты пойдешь к своим топить очередного несчастно, а мы с Айдарией пойдем, куда тебя не касается.
Саяр обеими руками пытался приподнять ногу, давившую на шею, но все тщетно. Ему было сложно дышать, и уж теми более говорить, потому он просто в знак принятия медленно моргнул.
– Если пойдешь за нами, я тебя убью! – Просто проговорил Аяз, но в голосе звучала угроза.
Саяр повторил свой обряд с морганием и Аяз стал медленно ослаблять нажим.
Аяз поднял меч и отбросил его к куче сложенных веток, потом махнул мне головой вперед, и я двинулась следом, оставляя Саяра, лежащего на земле, за спиной. Не прошли мы и пару шагов, как я услышала свирепый рык, уже знакомый мне медвежонок Або повалил Аяза наземь и грозно зарычал.
– Беги, – выдавил извозчик, и я рванула вперед, мысленно ругая себя за то, что бросила Аяза.
Я петляла, стараясь запутать следы, но в какую сторону бы я не бросалась бежать я все время слышала голоса темсущи. Я бегала, рисуя узоры на лесных землях с отсутствующими тропинками, пока от нехватки воздуха и сил не свалилась в беспамятстве.
По мере возвращения из бессознательного мира, я ощутила приторный запах шалфея.
– Вставай, – нежный и ласковый женский голос буквально пропел. Я недовольно закряхтела, подняться сил у меня не было.
– Ну, вставай же, – зазвучал все тот же голос, и я почувствовала, как слабая хватка пытается меня поднять. Опираясь на говорящую, я поднялась, веки лениво и с преодолимой тяжестью поползли в верх.
Передо мной сидела девушка с темными волосами и такими же темными глазами, не смотря на обилие свеч, они тускло освещали мазанку.
Она протянула мне кружку, я взяла ее в руки и залпом опустошила содержимое. Мне показалось, что это был отвар шалфея. Видимо они действительно решили меня отравить этим пахучим и забирающим мои силы растением.
В ушах зашумело и в глазах все поплыло, девушка повела меня к корытцу, я послушно зашагала за ней. Она помогла мне обнажиться и вскарабкаться в корытце, после стала меня поливать теплой водой. Не дав обтереться, она стала наряжать меня в длинное безразмерное платье.
За окном безлунная ночь уже полностью вступила в свои силы, но я не чувствовала страха смерти я чувствовала приближение освобождения, наконец-то мои мучения закончатся, ну и меня перестанет преследовать запах вездесущего шалфея, что не могло не радовать.
Мы направились к двери, около мазанки факелами была указанна дорога, за которой во тьме можно было увидеть наблюдающих темсущи. Девушка положила мне венок на голову, сил поднять руку и коснуться его у меня не было. Вообще все происходящее я воспринимала как виденье или реалистичный сон, ноги не слушались, в голове все было перемешено, еще присущая мне с утра борьба за жизнь и желание защититься бегством отсутствовала напрочь. Я шагала по освещенной дороге босыми ногами, но даже не ощущала холода земли. Может я уже мертва? Ноги заплелись в безразмерном платье, и я упала. Упершись руками, я поняла, что сил подняться у меня нет. Все плыло, и в какой-то момент я вовсе перестала разбирать образы. Крупный силуэт подошел ко мне и с легкостью приподнял меня на ноги, я неуклюже зашагала дальше. Дорога была раздвоена в конце, одна ветвь вела к выступу скалы, возвышающейся над морем, другая вела к берегу. Я зашагала к скале, там меня в нетерпении дожидался жрец, я узнала его по голосу, потому что его лицо выглядело, как размытое пятно.
– Наконец-то, – промолвил он и как обычно с безумством хихикнул. – Темрес, – взмолился жрец, – в безлунную ночь в день твоего сотворения мы в знак преданности и признания даруем тебе жизнь, забери ее и воспользуйся силой ее души.
Наши народы верили в существование душ, но серебряные люди считали душу прообразом человека, что после смерти душа отделяется и уходит на небеса в мир мертвых. Темсущи тоже считали, что душа переносит образ человека в мир мертвых, но так же они верили в силу этой души. У них считалось, что поглотив душу, можно стать могущественным и приблизится по силе к собственному богу. Потому они и приносили жертву своим Богам, чтобы его могущество укреплялось, а сила возрастала, чтобы ни одно существо не могло не одолеть его или даже приблизиться к нему по силе.
Талию мне обмотали веревкой, на конце которой был камень с изображением круга и молнии. Двое темсущи подвели меня к обрыву и повернули спиной к воде.
– Прими эту жертву Темрес, – воскликнул жрец, раскат грома зазвучал на небесах и я почувствовал сильный толчок в грудь, и полетела вниз, ударившись больно о воду, я почувствовала отрезвляющий холод воды, и страх ураганом вырвался и заполнил меня изнутри. Я задержала дыхание и стала махать руками и ногами стремясь выплыть. Но все было тщетно, камень все тащил меня вниз. Я больше не могла задерживать дыхание и глубоко вздохнула, вода проскользнула внутрь, все внутри меня отторгало воду, я чувствовала впредь незнакомые мне сокращения, я судорожно дергала веревку и барахтала ногами, но треклятый камень тащил меня все глубже, с каждым разом забирая у меня силы и часть жизни. Неожиданно когда я практически пала в бессознательный мир я почувствовала легкость и сильное раскачивание. Вода словно подталкивала меня, тащила или даже вытягивала меня, еще один мощный толчок и я почувствовал словно море меня выплюнуло, ударяя грудью об каменистый берег. Вода хлынула из моего рта, судорожно кашляя, я вдохнула первые капли свежего воздуха, а волны мягко били меня о ноги. Все еще обжигающе кашляя, я услышала громкий раскат грохота на небесах, молния разнеслась по небу, ярко освящая землю, и закапал дождь, туша освещающие факела. Частые удары молнии позволяли видеть все в досточно ярком свете. Темсущи стояли, словно боясь что-то сказать или даже пошевелиться. Жрец упал на колени и вскрикнул.
– Прости… Прости, – он выкрикивал это снова и снова – Прости… Прости.. Прости, – его охватило безумие и в очередной раз, когда молния освятила все вокруг он прыгнул в беспокойное море, принося себя в жертву. Я все еще сидела на береге на коленях и с каждым разом беспокойное море, все сильнее и сильнее окатывало меня ледяными волнами, но не забирало.
Вагия суетливо подбежала ко мне и накрыла меня плотным согревающим плащом. Несмотря на все случившееся, внутри меня разгорался огонь силы, выдержки и тяги к жизни. Я поднялась на ватные продрогшие до костей ноги, темсущи заботливо взяла меня под руку и повела прочь от моря. Мы шли по темной, изредка освящаемой ударами молнией, дороге. Дождь редкими, но довольно крупными каплями падал на мой уже влажный от тела плащ.