Loe raamatut: «Странные дела в отеле «Зимний дом»»

Font:

Ben Guterson

THE SECRETS OF WINTERHOUSE

Печатается с разрешения издательства Henry Holt and Company

и литературного агентства Nova Littera SIA.

Henry Holt® is a registered trademark of Macmillan Publishing Group, LLC.

Серия «Лучшее фэнтези для детей»

Копирование, тиражирование и распространение материалов, содержащихся в книге, допускается только с письменного разрешения правообладателей.

* * *

Розалинде, Джейкобу, Оливии и Натали

УИЛФРЕД КВОРЛЕС: «Ходят слухи, что где-то есть таинственный туннель, ведущий в сердце храма. Вероятно, именно о нём написано в книге, автором которой принято считать Густава Пласидеса».
ГЕНЕРАЛ ТРЕЙЛ: «Когда я узнал, что это правда, то очень удивился. Хотя я удивился бы ещё больше, если бы узнал, что это неправда. Неправдоподобность существования такого лабиринта сделала его для меня ещё более реальным».
Из «Лабиринта отражений»
Герберта Куэйна

Часть первая
Вернуться на север – вновь на поиски
Верно

Глава первая
Происшествие в автобусе
Вести

Элизабет Летин выпрыгнула из автобуса и провалилась по щиколотку в снег. Она резко остановилась, почувствовав, что на неё кто-то смотрит.

– Элизабет Летин? – в холодном утреннем воздухе незнакомый голос произнёс её имя. – Есть среди вас Элизабет Летин?

Она оглянулась. Это случалось регулярно – возникало сперва предчувствие, потом ощущение, потом уверенность, что вот сейчас что-то должно случиться, – после чего её уже ничто не удивляло. Молодой человек в синем форменном комбинезоне, таком же, как у водителя автобуса, стоял возле двери и смотрел, как пассажиры выходят размять ноги. В руке он держал конверт.

– Здесь есть кто-нибудь по имени Элизабет Летин? – спросил он, озираясь.

Элизабет подняла руку:

– Это я.

– Ага, – молодой человек подошёл к ней. – Тогда это вам.

Он вручил ей маленький конверт – обычно в такие конверты вкладывают благодарственное письмо бабушке за подарок – и сказал:

– Это ждало вас на станции.

Элизабет застыла, недоумевая, кто бы мог оставить для неё письмо на пути следования в отель «Зимний дом», да ещё так, чтобы она точно получила его во время десятиминутной остановки автобуса. Потом она поняла, что забыла поблагодарить передавшего письмо. Но человек уже ушёл.

«Странно это», – подумала девочка. О поездке знали её тетя Пурди и дядя Бурлап, с которыми она прожила восемь жалких лет в унылом городке под названием Дрир. Она была несказанно рада убраться оттуда на Рождество – как и год назад, когда впервые оказалась в «Зимнем доме». Теперь девочка заволновалась, не окажется ли в письме указания вернуться в тот никчёмный домик.

Помимо тёти, дяди и её друга Фредди Нока, о поездке было известно лишь Норбриджу Фоллсу. Норбридж был владельцем «Зимнего дома» и, как выяснилось 353 дня назад (Элизабет очень строго фиксировала подобные вещи), он оказался её родным дедушкой. Она не сомневалась, что больше никто не мог знать, что она окажется в это конкретное время в этом конкретном автобусе.

Элизабет распечатала конверт и достала записку следующего содержания:

Дорогая Элизабет! Мы в «Зимнем доме» с нетерпением ждём твоего приезда! Будь любезна, выйди на одну остановку раньше, в Хевенворте. Я буду ждать тебя в кафе «Серебряная Пихта». Ты приедешь как раз к обеду, так что мы там и подкрепимся! Жду тебя, и т. д. и т. п.
Твой дед Норбридж.

Элизабет поправила очки, посмотрела на пассажиров, слонявшихся возле автобуса, и постаралась подавить разочарование. С одной стороны, она рада была побыстрее увидеть Норбриджа, и ей было бы интересно посмотреть на Хевенворт – но почему они не могут встретиться в «Зимнем доме», по которому она так соскучилась? Зачем откладывать этот момент? Они могли бы пообедать в самом отеле!

Она ещё раз перечитала записку, убрала её в конверт и, решив обдумать всё в автобусе, продолжила движение к домику автостанции, где хотела купить чашку горячего шоколада и пакетик печенья. Дядя с тётей (которые лично отвезли Элизабет до станции в Дрире, вместо того чтобы вынуждать её топать туда пешком) выдали ей на дорогу на поезде и автобусе целых десять долларов. Их щедрость (а Элизабет никогда не получала от них такой большой суммы!) удивила её, как и печаль на лицах, которая не ускользнула от проницательного взгляда девочки. Это было так на них непохоже, что Элизабет не знала, что и думать. У неё оставалось 7 долларов 36 центов. И она почувствовала, что проголодалась.

Пять минут спустя, пробираясь к своему месту в автобусе, Элизабет обнаружила, что место занято мальчиком примерно её возраста. Книга, которую она читала – «Тайна поместья Нортхевен» Дэмиена Кроули – и которую оставила на сиденье, чтобы показать, что оно занято, куда-то исчезла. Элизабет встала в проходе и ждала, когда мальчик обратит на неё внимание. Его чёрные волосы загораживали лицо, одет он был в чёрное шерстяное пальто. Мальчик был так увлечён игрой в телефоне, что не замечал ничего вокруг.

Дизельный двигатель издал громкий звук. Разогреваясь, автобус вздрогнул.

– Пожалуйста, займите свои места! – пригласил водитель.

– Мне кажется, вы сидите на моём месте, – сказала Элизабет таким вежливым тоном, каким только могла. Мальчик даже не шевельнулся.

Элизабет сделала вторую попытку:

– Извините. Это моё место. Вы его заняли.

Мальчик поднял голову. Он смотрел вызывающе и бессмысленно, словно Элизабет только что совершила что-то нелепое, и он намерен её игнорировать.

– Чего? – спросил он безучастно.

– Моё место, – повторила Элизабет и показала на свой рюкзак на багажной полке, – я здесь сидела.

– Оно что, подписано? – прозвучал голос сзади. Элизабет обернулась. На неё смотрела полная женщина в белой шубе. Рядом с ней хмурился лысый мужчина с тонкими усиками.

– В автобусе места не пронумерованы, – заявил мужчина. Он кивнул соседке, и та просияла гордой улыбкой.

Элизабет взглянула на сидящих через проход, уверенная, что кто-нибудь её поддержит: правда же, мальчик занял её место! Однако никто не поднял головы.

Элизабет вздохнула.

– Да, вы правы, места не подписаны, но сверху лежит мой рюкзак, и я сидела здесь всю дорогу. И даже книгу свою тут оставила.

– Родни, – заявила женщина в белой шубе, – сиди, где сидишь.

Она фальшиво улыбнулась Элизабет:

– Кто успел, тот и съел. В автобусе много свободных мест.

Её сосед ещё больше нахмурился. Мальчик вновь склонился к телефону.

– Конечно, мам, – зевнул он.

Элизабет посмотрела в конец автобуса.

– Да, там много свободных мест, – сказала она. – И, возможно, люди более любезны. Пожалуйста, отдайте мою книгу, и я буду счастлива вас покинуть.

Родни поднял глаза и лениво покачал головой.

– Не видел я тут никакой книги, – сказал он. Затем подвинулся и вытащил что-то из-под подлокотника. – Если только вот это…

Книгу он держал так, словно это была вонючая тряпка из сточной канавы.

Элизабет схватила книгу и быстро осмотрела её на предмет повреждений. Она почувствовала, что краснеет, и внутри всё сжимается.

– Спасибо, – резко выдохнула девочка, схватила рюкзак за лямку и потянула вниз. – В любом случае, я не желаю сидеть рядом с вами!

– Какая горластая девочка! – сказала женщина в белой шубе.

– Все должны сесть на свои места! – повторил водитель. – Мы отправляемся.

Элизабет накинула рюкзак на плечо. Она вся дрожала от гнева.

– Надеюсь, вы остались довольны собой, – сказала она, потому что больше ничего не пришло ей в голову. Устроившись в заднем ряду, она изо всех сил сдерживалась, чтобы не произнести все проклятия и ругательные слова, которые кипели в ней, поднимаясь всё выше и выше.

Тут она услышала голос мужчины с усиками:

– Это у неё книга Дэмиена Кроули?

Его замечание было настолько неожиданным, а Элизабет была так сильно поглощена попытками успокоиться, что почти позабыла про письмо Норбриджа.

Двадцать минут спустя Элизабет возобновила чтение «Тайны поместья Нортхевен», лишь изредка возвращаясь мыслями к обиде, нанесённой этим грубым семейством.

Вот если бы она сказала так: «Неважно, подписаны места или нет, потому что, судя по вам, вы не умеете читать», – Элизабет продолжала прокручивать в голове варианты, пытаясь таким образом выбросить из головы всю историю. Она подумывала достать заветный блокнот и начать новый список, озаглавив его как-то вроде «Что Можно Ответить Людям, Которые Разговаривают С Тобой Грубо», но не стала этого делать.

За эти годы она достигла определённого совершенства в составлении списков, исписав три с половиной блокнота перечнями, озаглавленными: «Зарубежные Города, В Которых Я Планирую Когда-Нибудь Прожить Не Меньше Года», «Самые Вкусные Печенья, Которые Я Ела», «Бессмысленные Правила, Которые Вводит Тётя Пурди, А Потом Забывает О Них», «Учителя Из Моей Школы, Которые Действительно Не Любят Детей» и «Дома В Дрире, Которые Требуют Ремонта и/или Покраски и/или Полного Сноса» (первым пунктом в этом списке значилось «Дом, в Котором Живу Я»).

Но за последний год тематика начала меняться. Если раньше она могла бесконечно восхищаться «Любимыми Сладостями» или «Самыми Красивыми Куклами», то теперь поняла, что теряет к ним интерес. Она начала составлять списки под заглавием «Самые Неполезные Продукты, Которые Едят На Обед» или «Утверждения, Которые Я Считала Классными и Которые На Самом Деле Не Были Классными». Несколько месяцев назад, в первые дни шестого учебного года, девочка начала список, который озаглавила так: «Мальчики Из Моей Школы, С Которыми Можно Было Бы Подружиться». Раньше ей бы и в голову не пришло вести такой список.

Элизабет вздохнула, ещё раз посмотрела в сторону Родни и его семейства и вернулась к заветной книге. Это был подарок, полученный ею год назад от Норбриджа. Один раз она уже прочитала эту книгу. Так же, как и в прошлый приезд в «Зимний дом», Элизабет привезла с собой несколько книг, три из которых были взяты в школьной библиотеке. Она любила читать и обожала книги. И одной из причин, по которой девочка так рвалась в «Зимний дом», была огромная библиотека, принадлежащая отелю. Элизабет никогда не видела такой большой библиотеки. Она успела подружиться с библиотекарем – приятной женщиной по имени Леона Спринджер, ровесницей Норбриджа. Ещё она очень хотела снова увидеть Фредди, которого родители отправляли в отель одного. В этом году он тоже должен был приехать.

Фредди был самым умным мальчиком из всех, кого она знала! Он был единственным мальчиком, которого она могла считать другом. Весь год они не реже двух-трёх раз в месяц обменивались электронными письмами.

– Сколько нам ещё ехать до этого «Зимнего дома»? – прозвучал громкий голос.

Это Родни, тот самый мальчик, что занял её место, высунулся в проход и обращался к родителям, сидящим за ним.

– Ещё пара остановок, – ответила ему мама. – Играй дальше и дай нам с папой посидеть спокойно.

Родни скосил глаза на Элизабет.

– Три недели в «Зимнем доме». И никаких лузе-ров вокруг!

– Да, Родни, – прозвучал голос его отца. – А теперь займись игрой и помолчи.

«Ну, класс, – подумала Элизабет, – этот мальчишка и его родители едут в «Зимний дом»!

Она выпрямила спину, положила книгу на сиденье рядом и через свитер нащупала кулон. Это была единственная вещь, которая осталась у неё от матери. Кружок из мрамора цвета индиго, в серебряной оправе, с выгравированной надписью «Вера».

«Пусть у меня будут ещё одни классные каникулы в «Зимнем доме»!», – подумала девочка.

Год назад Элизабет выяснила, что её мама была единственной дочерью Норбриджа. Во время салюта 4 июля¹ с её родителями произошёл несчастный случай. Так Элизабет оказалась одним из последних отпрысков семейства Фоллс, и Норбридж обещал найти возможность навсегда забрать её в «Зимний дом».

Вернувшись в Дрир одиннадцать месяцев назад, девочка думала, что пробудет там лишь несколько недель. Однако её ожидания не оправдались. Зима закончилась, пришла весна и за ней лето. Она жила с тяжёлым ощущением, что что-то пошло не так. Несмотря на все её попытки что-то выяснить, ситуация не менялась. А дядя и тётя вели себя так, будто вообще не понимали, о чём речь. Мысль о том, что ей придётся остаться в Дрире, была для Элизабет источником глубокого разочарования. Ей стало чуть легче, когда она наконец получила письмо от Норбриджа. Оно пришло в самый длинный день года и сообщало, что «непредвиденные обстоятельства юридического характера» мешают ему немедленно забрать её в «Зимний дом».

«В любом случае, – писал Норбридж, – я продолжаю трудиться над решением этой проблемы, и можешь не сомневаться, что ты приедешь к нам на рождественские каникулы».

Что ж, по крайней мере, относительно каникул Норбридж данное слово сдержал – удручённая всем прочим до глубины души, девочка не могла этого отрицать. Неизвестно, как ему удалось убедить тётю Пурди и дядю Бурлапа разрешить ей туда поехать снова. Но что есть, то есть – девочка возвращалась в то самое место, где год назад ей удалось раскрыть тайну магической книги, спрятанной в библиотеке отеля.

Эту книгу – или, как называли её все поколения семьи Фоллсов, Ту Самую Книгу – долгие годы разыскивала Грацелла – сестра-близнец Норбриджа. Элизабет смогла одержать над ней победу благодаря мужеству и отваге, а ещё благодаря магической силе, которой, как выяснилось, обладала девочка.

– Через пятнадцать минут прибываем в Хевенворт! – объявил водитель, прервав ход мыслей Элизабет.

Она посмотрела на багажную полку, которая располагалась по периметру автобуса. На ней виднелась надпись, предписывающая БАГАЖ СТАВИТЬ РОВНО. Элизабет мысленно переставила буквы в этих словах, получив СНА ВОТ ОБГОРАЖИВАТЬ. Анаграммы приводили её в восторг, и её мозг временами составлял их автоматически. Из своего имени она тоже составляла анаграммы: ЭЛЗА ЛИБЕТЕНИТ, БА! ИЗЛЕТ ЭТИЛЕН, ЭТИ БЕНТЛИ (в) ЗАЛЕ (предлог «в» был лишним, но никуда не денешься), и самая любимая – ЭЛИ БЕЗ АНТИТЕЛ.

Багаж Родни – потрёпанная камуфляжная спортивная сумка – стоял на полке точно у него над головой. Элизабет заметила, что от тряски и из-за того, что Родни неаккуратно закинул сумку на полку, та начала тихонько сползать.

Одна из первых таинственных способностей, которой овладела Элизабет, состояла в том, что ей удавалось совершенно очистить разум от посторонних мыслей и сосредоточить внимание на предмете, в результате чего – к её величайшему удивлению – она могла заставить этот предмет двигаться. Стоило девочке напрячься изо всех сил – и она могла сделать так, чтобы стаканы на столе звенели, ботинки под столом – подпрыгивали, а книга – падала с полки.

Эта способность спасла Элизабет и весь «Зимний дом» от ярости злобной Грацеллы, потому что именно таким образом девочка сумела в решающий момент выхватить из её рук Ту Самую Книгу.

Позже Норбридж сказал Элизабет, что все члены семьи Фоллс обладают какой-то удивительной силой, и убедил её не пользоваться этой силой в корыстных целях или с дурными намерениями. Но сейчас, направляясь в «Зимний дом», Элизабет подумала, что маленькая месть по отношению к Родни не принесёт никому большого вреда, а она сможет проверить, получится ли чуточку подвинуть спортивную сумку – так, чтобы она свалилась парню на голову.

Элизабет посмотрела на сумку, освобождая мозг и позволяя сознанию уплыть, сфокусировав глаза на предмете. В животе начался характерный лёгкий тремор. Сумка над головой Родни чуть заметно качнулась. Элизабет смотрела на багаж, который ещё немного свесился с полки. И полетел вниз…

Глава вторая
Подслушанный разговор
Разный

– Берегись! – воскликнула мама Родни, когда сумка начала падать сыну на голову.

Но было слишком поздно. Громкий шлепок и хруст слились с воплем Родни. Вся его семья заметалась и подняла ужасный крик, в их голосах звучали злоба и растерянность, словно они только что грохнулись в плавательный бассейн.

– Пожалуйста, оставайтесь на своих местах! – закричал водитель, игнорируя гневные восклицания родителей Родни по поводу возмутительного несчастного случая, который произошёл с их сыном. Вскоре они успокоились и затихли. Элизабет открыла книгу и, чтобы скрыть смех, притворилась, будто увлечённо читает. Папа Родни периодически озирался, словно опасаясь, что с крыши автобуса на него упадёт булыжник. Сам Родни украдкой поглядывал наверх, пытаясь понять, что за шутку с ним только что сыграли. Спустя минуту-другую он медленно повернулся к Элизабет, и его глаза-бусинки выразили абсолютную уверенность, что именно она является причиной происшествия. Элизабет на пару дюймов подняла книгу, чтобы он не видел её глаз, но смог разглядеть её довольную улыбку.

Десять минут спустя Элизабет (поздравляя себя с тем, что ей удалось ничего не сказать Родни и его родителям и даже не посмотреть на них) стояла на остановке в Хевенворте – небольшом городке в нескольких милях от «Зимнего дома». Автобус высадил её на краю огромной площади, где в центре была сооружена эстрада и маленький оркестр играл вальс. Люди, собравшиеся у сцены, около ста человек, слушали музыку, разговаривали и смеялись. Эстрада была украшена сверкающими гирляндами, по обеим сторонам красовались огромные пушистые пихты, на которых мерцало ещё больше разноцветных огней. Судя по всему, эстрада была полностью готова для празднования Рождества. Ещё на площади была устроена горка, и дети весело катались с неё на санках и картонках. Улица, уходящая от площади, подмигивала сверкающими витринами магазинчиков, так изящно украшенных к празднику. Расписные ставни, чарующие названия: «Дом Деда Мороза», «Альпенхаус» и всё в таком духе… Не сделав и пяти шагов от остановки, Элизабет отметила, что необходимо включить Хевенворт в список «Мои Любимые Города».

Она подняла голову. С неба прямо ей в лицо летел снег, подсвеченный огнями гирлянд. Таинственные снежные горы смотрели из темноты – казалось, они находятся очень близко, за крайними домами. Повторяя их контуры, огромные сугробы возвышались со всех сторон. Трещал мороз. Девочка почувствовала, что на улице холоднее, чем она ожидала, и глубже закуталась в пальто.

Музыка смолкла, толпа зааплодировала, и люди начали расходиться. Элизабет подошла к женщине с маленькой дочкой и спросила, где находится кафе «Серебряная Пихта».

– Второй поворот, – показала ей женщина, – ты сразу его увидишь.

В тех двух кварталах, через которые ей нужно было пройти, кипела жизнь. Элизабет обнаружила, что городок Хевенворт намного больше, чем она предположила сначала. Девочка прошла две кондитерские, магазин игрушек и маленькую мастерскую под названием «Всемирно Известное Шляпное Ателье». Ещё она заметила книжный магазин «Харли Димлоу и Сыновья, Книготорговцы». Ей ужасно захотелось заглянуть туда, но она планировала прийти вовремя и надеялась, что ей удастся уговорить Норбриджа зайти туда после обеда. Наконец она дошла до кафе «Серебряная Пихта», отряхнула снег с волос и вошла. Кафе оказалось большим и светлым. Высокие стены до самого потолка были разрисованы птицами. Многочисленные сойки, дятлы, совы, воробьи и краснохвостые ястребы делали помещение похожим на птичий рынок или на весёлый разноцветный лес.

– Желаете присесть, мисс?

Элизабет, разглядывавшая рисунки, перевела взгляд и увидела темноволосого мужчину в кухонном переднике.

– На самом деле, я встречаюсь здесь с дедушкой. Думаю, он уже пришёл.

Мужчина поклонился и медленно махнул рукой куда-то себе за спину, приглашая Элизабет пройти.

– Пожалуйста, посмотрите. Меня ещё ни разу не обвиняли в том, что я пытался удержать юную леди вдали от её дедушки.

Элизабет засмеялась и прошла дальше. Завернув за угол, чтобы пройти в уютное помещение, отделённое от общего зала, она услышала голос Норбриджа.

– Ничего определённого не произошло, – говорил он, – но я намерен проявлять бдительность. Ты просто ничего не знаешь об этих вещах. Ты думаешь, что знаешь, но вдруг выясняется, что всё, что ты знаешь, это то, что ты не знаешь вообще ничего.

Элизабет замерла. Её дедушка с кем-то разговаривал. С одной стороны, Элизабет понимала, что ей надо войти в комнату и поздороваться. С другой стороны, её охватило сильнейшее желание узнать, о чём идёт речь. Норбридж был самым надёжным человеком, которого она знала. Но что-то в этой короткой, случайно подслушанной фразе очень её беспокоило. Девочка стояла и слушала.

– Бдительность необходима, – прозвучал другой (тоже мужской) голос. – Хотя, если ничего не случилось, может быть, ты слишком осторожен?

– Не знаю, существует ли в данном случае такое понятие, как излишняя осторожность, – сказал Норбридж. – Если сохраняется даже призрачная возможность, что она ещё что-нибудь предпримет.

– Да, но всё, что у нас есть, – это твоё смутное ощущение. Я вовсе не умаляю силу твоей интуиции, мой друг…

– Это абсолютно то же самое, что я чувствовал в прошлом году в это же время, а мы все знаем, что потом произошло.

Элизабет поправила рюкзак и, теперь уже сожалея, что даже несколько секунд подслушивала чужой разговор, вошла.

Прямо перед ней за столом сидел черноволосый мужчина в круглых очках и плотном коричневом костюме. Он посмотрел на Элизабет с удивлением. В это время Норбридж обернулся. Когда его добрые глаза увидели девочку, он встал и распахнул объятия.

– Моя дорогая, моя дорогая, – повторял Норбридж, в то время как она, сбросив рюкзак, крепко обнимала его в ответ. – Ты вернулась!

– Норбридж! – воскликнула Элизабет. – Я так рада тебя видеть!

Она стояла, крепко прижавшись к дедушке, и чувствовала, как вся её неуверенность уходит. Запах дыма от его пальто и сила его крепких рук сделали её ещё счастливее, чем она могла ожидать.

Норбридж разжал объятья, выпустив внучку. Затем отступил на шаг, как делают те, кто рассматривает картину.

– Только погляди! Нет, ты не можешь поглядеть на себя, но я имел в виду, что я смотрю на тебя, и ты выглядишь фантастически – так же, как в прошлом году, но в тебе появилось ещё больше удивительной Э-ли-за-бет-нос-ти. Это потрясающе! Как у тебя дела?

Элизабет не могла сдержать смех. Норбридж – белая борода, румяные щёки, тёплое пальто и высокие ботинки на шнуровке – он тоже смеялся.

– Ну, ты тоже выглядишь прекрасно, – сказала Элизабет, представив себе, как он совершает утреннюю прогулку или час-другой колет дрова. – С большим количеством Нор-бридж-ноc-ти.

Норбридж согнул руку и продемонстрировал заметный даже под толстым слоем шерстяной ткани бицепс:

– Я над этим работаю!

Опустив руку, он обернулся.

– Но какой же я невежливый! Элизабет! Познакомься с профессором Эгилем П. Фаулзом, одним из самых известных – нет, позволь мне исправиться – самым известным знатоком Египетских иероглифов северного региона и директором нашей местной школы. И, несмотря на это, лишь несколько раз победившим меня в наших шахматных баталиях.

Мужчина в круглых очках иронично улыбнулся и кивнул.

– Ваш дедушка – настоящий джентльмен, – отметил профессор Фаулз, – хотя он не сказал, что наш счёт в настоящее время составляет 617 моих и 409 его побед. Я лишь скромный любитель в восхитительной области иероглифики, но я виновен по всем пунктам, если говорить о службе в нашей прекрасной школе здесь, в Хевенворте.

Он встал и протянул Элизабет руку.

– И я очень рад познакомиться с прекрасной и единственной Элизабет Летин. Редко с уст вашего дедушки срывалась хотя бы пара предложений без того, чтобы он не произнёс несколько хвалебных слов в вашу честь. Знаю, как он рад – как все мы рады – снова приветствовать вас в «Зимнем доме»!

Элизабет не знала, плакать ей или смеяться, настолько растрогал её и этот приём, и возможность наконец-то увидеть дедушку. Она положила левую руку на ямочку под шеей, где прятался заветный кулон, а правой пожала руку профессору Фаулзу.

– Рада познакомиться, сэр. Целый год я только и делала, что мечтала, как вернусь в «Зимний дом».

Норбридж повернулся к соседнему столику, выдвинул из-под него стул и готов был подтянуть его к себе.

– Тогда садись, пожалуйста, и давай поговорим.

Эгиль П. Фаулз замахал руками, словно разгоняя туман.

– Пожалуйста, садитесь на моё место. Мне действительно уже надо идти. Жена выгонит меня из дома, если я не приду через… – он посмотрел на часы, – …семь минут.

Норбридж взглянул на своего друга, и на мгновение показалось, что он обдумывает, что сказать. Мужчины смотрели друг на друга, и Элизабет почувствовала между ними какую-то настороженность. Взгляд говорил: «Пожалуйста, сохрани в тайне то, что мы только что обсуждали».

– Я не хотела прерывать вас, – сказала Элизабет.

Норбридж отмахнулся.

– О, мы ни о чём важном не разговаривали, – легко бросил он. – Одна и та же тема уже сорок лет.

– Так, так, так! – быстро объявил профессор Фаулз и нервно засмеялся. – Просто два старых чудака перетирают старые истории былых времён. О, славные были деньки, да, Норбридж? Какие хорошие были дни!

Он покачал головой и вздохнул, а потом опять протянул руку Элизабет.

– Ладно, надеюсь вскоре увидеть вас в «Зимнем доме». Как я рад познакомиться! Но мне надо идти.

Профессор кивнул Норбриджу и вышел.

– Старый друг, – сказал Норбридж, глядя на стул, на котором недавно сидел Эгиль П. Фаулз. – Старый, добрый друг. Который не хочет признавать, как часто я ставил ему шах и мат.

Он посмотрел на Элизабет и указал на пустой стул. – А теперь ты здесь.

– Я действительно надеюсь, что не помешала вам.

Норбридж покачал головой. Затем провёл пальцем за ухом и, выставив сжатую ладонь вперёд, раскрыл её. Перед лицом Элизабет появилась крохотная роза. Норбридж торжественно преподнёс её внучке.

– Твоя магия не ослабела! – воскликнула Элизабет и приняла розу.

– Как прошла поездка? – спросил Норбридж, но, не дав ей времени ответить, объявил:

– Давай поедим!

1.4 июля – государственный праздник в США – День независимости. Праздничный салют вечером 4 июля считается одним из самых ярких фейерверков в мире (здесь и далее – прим. ред.).