Утешение философией

Необычный труд, представляющий из себя краткое изложение основных мыслей стоицизма, а на последних страницах – обоснование необходимости добра и обсуждение основных теологических проблем – свободы воли и дозволения зла Богом (теодицеи). Необычен он именно тем, какими путями автор доказывает все эти постулаты, а так же тем, что после каждой главы идёт стих на обсуждаемую тему. К сожалению перевод стихов совершенно лишил их рифмы, но попадаются и неплохие.

В общем книга короткая и затраченного на неё времени точно стоит, если вас интересуют тема стоицизма, добра и Бога.

Нормально, когда философский трактат читает преподаватель, ему для работы нужно. Нор­мально, когда студент (скрипя зубами и скрепя сердце) — ему для учебы. Ненормально, когда я, на сорок девятом году жизни, никакого отношения к философии не имеющая и не само­го большого ума. Однако потребность читать работы философов время от времени настига­ет с неотвратимостью категорического императива, и, не умея противостоять, берусь за то, до чего удается дотянуться: от Платона до Кьеркегора. Наверно потому, что чтение фило­софии особым образом организует мышление, на некоторое время придает аморфному чет­кую структуру. Для интеллекта как профилактический визит к стоматологу для полости рта. Нет, не ужасное сравнение: «Из­вестно ли тебе, – говорит она, – что все сущее дотоле длится и существует, доколе оно едино, но гибнет и разрушается, как только перестает быть единым?» Необходимость содержать в порядке ум для меня залог единства. Есть ли для тебя что-нибудь драгоценнее тебя самого?

А началось с Боэция в 1996 году. Я тогда открыла для себя Андрея Лазарчука, читала подряд и в его «Транквилиуме» эпиграфы к частям романа взяты из «Утешения философией». Не знаю, способствовала ли любовь к автору более пристальному, чем обычно бывает, интересу к эпиграфам или слова Боэция так уж поразили, что совершенно увязла в обаянии писателя, но как-то получилось, что книга уже давно была прочитана и отложена (и перечитывалась после раза два), а те отрывки про «это самое место, которое ты называешь изгнанием», про «есть ли что на свете более ценное для тебя, чем ты сам», про « всякое различие разъединяет, а подобие стремится к подобию» - они впечатались в память, влились, как вода в сосуд, словно всегда там были. И случалось бессонными ночами, когда накатывал ужас перед жизнью (экзистенциальный?), повторять по кругу, как мантру. Убеждаясь, что утешение философией вещь действенная . По крайней мере, для меня.

Прочесть полностью не стремилась. Случая не выпадало и боялась, что непосредственный контакт убьет очарование первой любви. Пока не узнала о новом переводе Шмаракова. А к Роману Львовичу я с большой читательской любовью за «Овидия в изгнании» и «Каллиопу», и с куда меньшей за «Жнецов» и «Скворцов» (мои вкусы более тяготеют к мейнстриму, нежели к безупречным стилизациям). Однако написанное им умеет очищать ум от шелухи повседневности. Явился повод прочесть «Утешение философией». Дальше для себя, чтобы не потерять впечатления. Труд состоит из пяти книг, написан в форме платоновского диалога, наподобие «Государства», где роль Сократа отдана Философии, а с обязанностью Главкона задавать наводящие вопросы, горячо соглашаться и время от времени выражать осторожное недоверие, не без изящества справляется сам Бозций. Прозаические фрагменты перемежаются поэтическими вставками, долженствующими еще более укрепить читателя в добродетели, подытожить сказанное и наметить пути дальнейших рассуждений.

Первая книга знакомит читателя с рассказчиком и кратко обрисовывает беды-злосчастия, обрушившиеся на него по вине доноса недостойных противников. Стеная над злосчастной судьбой и не находя утешения, Боэций удостаивается визите прекрасной дамы. Не подумайте худого, это персонификация Философии (а последующий долгий диалог между ними дает положительный ответ на вечный вопрос «возможна ли между мужчиной и женщиной дружба без сексуального подтекста»). Итак, Философия является, дабы утешить адепта, объясняя ему, что главная причина сегодняшних его несчастий в том, что под градом обрушившихся неприятностей, он позволил себе забыть о том, что есть он сам. Возвращение в себя и к себе решено начать с гомеопатических средств, постепенно переходя к сильнейшим и увеличивая дозы, когда пораженный душевной хворью организм достаточно укрепится, чтобы воспринять лекарство..

Книга вторая посвящена рассуждениям о Фортуне, на переменчивость которой Боэций сетует. Как дважды два Философия доказывает ему, что сему обстоятельству следует радоваться, а не огорчаться, потому что: во-первых сам он, его жена, дети и тесть (тесть, о да!) живы, здравствуют и пребывают в приличных должностях (кроме жены). Во-вторых внутренняя сущность Фортуны такова, что она представляет собой колесо: за подъемом неизбежен спад, а за спадом последует новый подъем. В-третьих, если у тебя что-то отнялось, так оно, верно, не очень и нужно было, а если чем хорошим обладаешь, то заслуга в том не твоя, но эссенциальное достоинство предмета.

Книга третья знаменует переход от умягчающих припарок к более радикальным средствам. Поговорим о Благе, что оно есть и отчего все к нему стремятся. Поочередно выдвигая на передний план соблазны, к которым влекутся люди: власть, богатство, популярность, Философия опровергает абсолютную ценность, показывая червоточину в каждом из них, искаженных мирским восприятием. Но нельзя отрицать, что существует абсолютное благо и оно есть Бог и содержится в Боге. Все, что не Он — есть обман, ложные блага, которые принимаются за истинные, но ведут взыскующего к гибели. А подлинное благо в единстве, нарушив которое, человек погибает. - Ну а как же злонравные люди, - возражает Боэций, - живут ведь и в ус не дуют. - Они ошибаются, думая, что живут, на самом деле они мертвы. Кому как, а мне этот поворот разговора нравится и живо напомнил любимый кусочек из пелевинского «Затворника и Шестипалого»: - Все, что люди делают., они делают ради любви. - А как же многие живут без любви. - Они ошибаются, думая, что живут. Виктор Олегович, наверно, тоже утешался философией.

Книга четвертая переходит к тяжелым и темным материям внешнего выражения всегда торжествующей добродетели и всегда наказанного злонравия, и концепции, согласно которой человека злого необходимо жалеть, ибо сам он уже достаточной мерой наказан. Я перечитала трижды, но воспринять смогла лишь приняв априорность загробного воздаяния, метампсихоза или теории инкарнаций. В противном случае, если оперировать понятием «здесь и сейчас» - быть здоровым и богатым лучше, чем бедным и больным, вы, воля ваша, профессор, что-то нескладное придумали. Оно может и умно, но больно непонятно.

Книга пятая посвящена большей частью предвиденью и предопределенности и тут уж я заблудилась в сумрачном лесу. Никак не хватило моего малого разумения на постижение хитросплетенных аргументов. Спасла внутренняя непоколебимая убежденность в том, что мир устроен правильно и справедливо в глобальном смысле, как бы локальные его проявления ни убеждали наблюдателя в обратном. Полагаю, что главный посыл пятой книги в том и заключается.

Этот автор по значимости второй после Августина, который будет главным читаемым автором на протяжении многих столетий. Если говорить об Августине и Боэции, они определяют до середины 12 века главные ресурсы, литературные и философские для многих поколений интеллектуалов. От 5 века до середины 12 века их текста будут главными текстами на основании, которых будет развиваться теология, философия и система образований.

Жизнь Боэция трагически оборвалась. Его казнили. Если бы ему удалось осуществить его замысел и перевести все тексты (Аристотеля, ПЛатона), то Запад получил бы полного Платона и Аристотеля уже в начале 6 века. В трактате он пытался оплакивать свою судьбу, но он оплакивал как философ. Говорил, что нет правды на Земле, почему же так, если Бог правит миром, почему праведники страдают, и вот поэтому появилась философия в образе прекрасной дамы, предвосхищения многих средневековых сюжетов. И стала вести с ним диалог, и вот содержания этих диалогов составляет все 5 книг. ЭТо риторические приёмы. Персонификация каких-то важных идей она также античности свойственно. Помним, что и Сократ разговаривал с Законом в тюрьме.

Общий сюжет трактата таков: он находится в тюрьме, жалуется на судьбу, не понимает, как он такой хороший, добрый, благородный человек приговорен к смерти. Его утешают музы. Но вдруг в его темницу появляется прекрасная дама философии и говорит музам, что вместо того, чтобы успокаивать подопечного, вы ему только теребите раны, уходите отсюда. И она выступает не только в образе утешительницы, но она ещё выступает в образе терапевта. Она и лечит. Все эти аргументы она рассматривает, как лекарство души. Это старый образ Платоновской философии. Философия, как лекарство. Во многих диалогах Платона, Сократ говорит о фармацевтике его вопросов. О том, что он излечивает душу, успокаивает душу заговорами, философская речь для него – заговор, чтобы успокоить душу. И Философия она как покровительница всех философов, она выступает баронессой, королевой царства философии. Если представить себе королевство, где правит философия, то это прекрасная дама, правящая философами. Такая вот замена Девы Марии в философском мире. В этом государстве есть и негодяи, например стоики, как считает Боэций. Эпикурейцы и стоики это плохие для него граждане королевства. Ну это так… способ преподавания философии детишкам)))

Ещё в первой книге, когда он описывает Философию – заметен сюжет платоновских диалогов, платоновский философский эрос. Да и, в общем, Боэций находится под влиянием платоновской космологии. После этого идет, поскольку она терапевт, она должна поставить диагноз. А чтобы правильно поставить диагноз нужно исследовать. А поскольку это философия, то она исследует вопросами. Она спрашивает, верит ли он в то, что этим мирозданием управляет Бог, разумное существо, он говорит, что да, и потом она спрашивает, что такое человек. И он даёт ей ответ по Аристотелю, человек это разумное живое существо. После этого она задаёт 3-и вопрос, это, что всё? Да, это всё отвечает. И она говорит, тогда я начну тебя лечить, вначале я тебе дам более простые лекарства, риторические.

Философия и Боэций проходят шаг за шагом главные проблемы философии. Боэций не может понять, сочетать, что мир устроен благим Богом, и тем, что он страдает и хорошие люди страдают, он не может это принять. Для него как бы мир разваливается. Он не понимает почему в разумном порядке праведники страдают. И философия проводит его по всем путям терапии, чтобы показать ему, что это является главным смыслом мироздания. Именно потому что мир устроен справедливо, кажется, что праведники страдают. Но праведники всегда торжествуют, а злые всегда получают по заслугам. Чтобы это доказать ему, она опускается в достаточно сложные аргументы, она учит, что такое Бог, что такое человеческое счастье, что такое свобода и необходимость, что такое время и вечность, что такое судьба в провидении. И там мы видим скрытую полемику с Августином.

И книга за книгой становится всё более насыщенней. Ну как-то так вот, леньки продолжать

Чтение этой книги действительно было приятно проведённым временем. Автор сочетает и переплавляет психологию, философию и лирику в замечательное лекарство для души и разума. Вы видите и сочувствуете человеку, оказавшемуся перед сложным выбором, на одном из самых горьких перекрёстков его жизни; вы чувствуете его боль и вместе с ним бросаете судьбе горькие вопросы. И судьба вам отвечает. И вы понимаете, что на самом деле счастливы, и залог вашего счастья - в чистоте мысли, души и воли.

Всегда мучил вопрос, чем занимаются доктора теологических наук, особенно в РАН. А тут вон оно чего) Видно, что Боэций старался донести мысль,очень! Логические конструкции по поводу божественно прекрасны, увидеть логику в иррациональной вере - это твёрдая пятёрка!