Loe raamatut: «Не звони, не звони, колокол»

От автора

Судьба этой книги о тамхорскиу горцах из армянского села Чардахлы Азербайджанской ССР несколько необычна. Задумана она была лет двадцать назад старейшим бакинским журналистом, кандидатом исторических наук Айро Агаджановичем Саркисовым. Как-то, будучи в Чардахлах на праздновании Дня Победы, он услышал там фразу: «Такого села, как наше, не сыскать на всей планете!» Слова эти, сказанные полушутя полусерьезно, вызвали в нем, интерес.

Уже первые сведения, полученные в музее местной школы, укрепили в нем убеждение – это ведь замечательная книга о революционной и боевой славе горного села! Сотни его сынов отстаивали Советскую власть в жестоких классовых боях в гражданскую войну, 1200 сражались в Великую Отечественную и более 320 из них не вернулись домой. Как 'горные ручейки вливаются в бурную Куру, так и их подвиги стекались в широкое русло Великой Победы советского народа. Только за годы минувшей войны село дало стране двух генералов— дважды Героя Советского Союза И. X. Баграмяна и Героя Советского Союза А. X. Бабаджаняна, впоследствии получивших звание маршала, трех полковников; более 160 воинов других офицерских званий. Отсюда, с порогов их жилищ, затерявшихся на склонах Малого Кавказа, для каждого из них начиналась Родина-мать— необъятная, священная:

И мысль – поведать миру о ротных делах горцев, их непреоборимой верности идеям революции?– стала для журналиста-исследователя твердой, как гранит, головокружительной, как кручи Шамхорских гор, ясной, как голубое небо над Чардахлами.

Но этот замысел, впрочем, и много других, А. Саркисову не удалось воплотить в завершенную книгу – он ушел из жизни в семьдесят, в те годы, когда его страстно одолевал творческий запал. И хотя за плечами около пятидесяти лет журналистской деятельности, более десятка написанных книг, он был убежден, что настоящая работа только начинается. В счет не брались ни проделанное, ни коварная болезнь. Он ездит по стране, встречается со своими (будущими героями, их родственниками, работает в архивах, по-мальчишески -восторгаясь каждой находкой, и денно и нощно «собирает» их в книги. Сила внутреннего горения была тем целительным бальзамом, перед которым на неопределенное время отступала болезнь.

Будто кладоискатель, он с романтической страстью открывал чудесные залежи человеческих судеб, золотые россыпи которых щедро дарил людям. Свидетельство тому полки во всю-стену рабочего кабинета, заставленные десятками незавершенных трудов, папками с записями воспоминаний ветеранов революции и войны, вырезками из газет и журналов, письмами, копиями документов, картотекой и фотографиями. Свидетельство тому – и завершенная докторская диссертация, которую собирался защитить на склоне лет.

Потом, разбирая это богатое наследие, я не переставал восторгаться вечной молодостью, гигантской волей человека, прошедшего вместе с Родиной сложную и многогранную жизнь коммуниста, беззаветно преданного партии, отца, вызывавшего в детях гордость и восхищение… И вот тогда во мне пробудилось необратимое решение: его замыслы должны- воплотиться в реальные книги.

Одна из них – «Не звони, -не звони, колокол!». Перёд читателями пройдет галерея замечательных людей солдатов партии, революций, нашей героической армии. Мы проследим за ними в ходе борьбы рабочего класса и крестьянства за победу и упрочение Советской власти в сражениях против «коричневой чумы» в годы Великой Отечественной войны. Страницы книги также поведают о единстве фронта и тыла, армии и народа, о месте человека в исторических событиях, о его личной ответственности перед прошлым, настоящим, будущим.

Здесь использованы и воспоминания А. Саркисова, который неоднократно бывал в Чардахлах, прекрасно знал историю, быт и нравы горцев. В начале тридцатых годов – в период острой классовой борьбы в деревне – он организовал в Шамхоре районную газету на армянском языке «Нор кянк» («Новая жизнь») и был ее редактором.

В книге переплелись и составили единое целое несколько очерков и зарисовок. Все они овеяны идеями дружбы и братства, интернационализма, советского патриотизма. В то же время село Чардахлы, в отличие от многих сел Советского Союза, имеет свои специфические особенности. Поэтому, чтобы читателю легче было ориентироваться в сложившихся издавна сложных условиях жизни горцев, книга содержит краткую историю этого чудесного края нашей страны.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ПО ЗАВЕТАМ ПРЕДКОВ

История села Чардахлы немыслима без преданий и сказов, переживших века, без мудрости аксакалов, воплотивших в себе связь эпох, эстафету народной памяти.

Здесь и поныне с доброй улыбкой вспоминают своего земляка Вананца Вани. Это был мудрый старик, сильный. Единственный человек на селе, владевший русской грамотой. Научился он писать «и говорить на этом языке у солдат во время службы в русской, армии, а после демобилизации «почти всю оставшуюся жизнь работал писарем у волостного старшины. «Когда ему было под восемьдесят, созвал он к себе в дом односельчан и обратился к ним с такими словами:

– Люди, умираю я… На смертном ложе каюсь, что не подготовил себе замены – человека, знающего русский. Исправьте мою ошибку. Никогда не забывайте русских, помните – ваша свобода в их руках.

Беден был Вананц Вани, больше никакого завещания не мог он оставить людям. Но эти предсмертные слова, проникнутые безмерной любовью к родному народу-мученику, народу-изгнаннику, были пророческими…

Много веков душу небольшого армянского народа продолжали иссушать разорительные нашествия различных поработителей. Много веков, начиная от орд Тамерлана я кончая набегами турок и персов, его очаги превращались в груды пепла, его сыновья и дочери увозились в иные страны и обращались в иную веру. Много веков стоны и слезы матерей, оплакивавших судьбы своих детей, тонули в вечном безмолвии!..

И от всех этих бед их спасла Россия. «Да будет благословен тот час,– скажет великий армянский просветитель, страстный сторонник русско-армянской дружбы Хачатур Абовян,– когда русские благословенной своей стопой вступили

на армянскую светлую землю"*.

С почестями похоронили чардахлинцы Вананца Вани. Потом стали совет держать – кого взамен взять? Остановили выбор на русском парне. Правда, поначалу нелегко было – друг друга не понимали. Но потом все устроилось: новый писарь стал понимать по-армянски, сельчане – по-русски.

Завещание Вананца сотворило чудо – теперь сельчане, говоря по-армянски, непроизвольно перемешивают свою речь русскими словами.

Бережно, будто реликвию, передают чардахлинцы из уст и уста, из поколения в поколение историю своего села. Через века пронесли они интернациональную солидарность. Именно она стала тем бастионам, о стены которого разбивались чужеземные поработители. Среди неприступных гор, украшенных легендарными крепостями и башнями, многие годы бесстрашно разили врагов народные герои. Их подвиги и поныне живут в сердцах миллионов.

В составе русской армии сражались азербайджанские и армянские отряды, сформированные из жителей различных районов Закавказья. Создавались такие отряды и из жителей Чардахлы. В 1826 году, когда 10-тысячная армия персидского шаха Аббас-Мирзы продвигалась с берегов Аракса через Шушинскую крепость к Тифлису, отряд чардахлинской конницы пришел на помощь русским воинам и вместе с ними сражался с чужеземцами: сначала – у Акстафы, затем – у Шамхора.

Писатель Хаджи-Мурат Мугуев, описывая поход русских под командованием генерала Мадатова против персов, рассказывает: «Утром из армянского селения Чардахлы к Мадатову пришли старшина Лалаянц и начальник самообороны деревни Смбат Баграмян¹. Они были вооружены, держались свободно и непринужденно. Они сообщили, что невдалеке за Дигамом² находится отряд Аббас-Мирзы, царевича Мамеда.

– Наверное будет сражение. Вас, ага-генерал, немного, но одно только наше селение может выставить двести крепких бойцов, а ведь вокруг еще армянские

* * *

1 Хаджи-Мурат Мугуев. Буйный Терек. -М., Воениздат, 1959, С. 441.

села. Прикажите, и мы вместе с вами пойдем на кизил- башей!

– Спасибо, братья, вы нам будете очень нужны, но не в момент боя, а когда мы разобьем персов, вот тогда вы догоняйте кизилбашей и уничтожайте их.

Русский лагерь начал сниматься с места»¹.

Когда же армии генерала Мадатова наступала на персов, к ней присоединились не только боевые дружины из армянских сел, но и азербайджанцы, грузины…

Страдания и гнев народный несли с собой полчища иноземцев. Поражения их только ожесточали, и они, подобно раненому зверю, вновь и вновь совершали варварские налеты, огнем и мечом превращая в груды руин города и села, грабили, уничтожали культурные ценности, навязывали коренному населению свой язык, свои нравы, обычаи. Беда за бедой вихрем врывались в каждый дом, и взоры страдальцев вновь устремлялись на север – к России. Только с ней связывали они надежды, только от нее зависела их национальная независимость.

Борьбой за освобождение христианских народов провозгласила Россия войну с Турцией, начавшуюся в апреле 1877 года. Жители Закавказья воспрянули духом и вместе со своими освободителями -вступили в сражение с заклятым врагом. Создается 153-й Бакинский пехотный полк-одна из интернациональных частей Кавказского корпуса, олицетворявшая боевое содружество народов Закавказья.

В составе полка сражаются и чардахлинцы, в том числе военврач Иван Христофорович (Джаан Хачатурович) Маркаров – первый генерал из горного сёла. Это был, прежде всего, человек высочайшей культуры, убежденный гуманист, воплотивший в себе лучшие качества своих предков.

Крытая конная подвода с красным крестом, скрипя в ночи колесами, медленно тащилась вслед идущим воинам 21-й пехотной дивизии Кавказского корпуса. Не удалось им сразу, приступом овладеть Аланджинскими

высотами у реки Арпа-чай, и вот теперь по приказу своего командира, генерала И. Д. (Лазарева, они пятый день совершают окружной маневр. Надо обойти прочно засевшую на подступах к крепости Карс турецкую армию Мухтара-паши, чтоб выкурить ее с высот и погнать прочь.

Тусклый свет лампады падал на раненых, на дремавших рядом сестер милосердия, утомленных от столь длительного перехода. Облокотившись на ящики с медикаментами, в передке экипажа сидел военврач 153-го Бакинского пехотного полка Иван Маркаров. Трудные горные проселки, нескончаемые хлопоты по уходу за ранеными в условиях похода – все ото накладывало пе- чать усталости на пассажиров. Даже лошади еле-еле перебирали ногами, будто тоже хотели набраться сил в ночном пути.

Уйдя с головой в ворот шинели, Маркаров беседовал с комдивом И. Д. Лазаревым.

– Странный ты человек, Иван, – сказал Иван Давыдович, застав врача за лечением раненого турецкого аскера. Эти люди разорили наши очаги, вырезали целые селения. Только за одну ночь они сожгли прекрасный армянский город Ани. А ты, как заботливая наседка, пригреваешь их своей заботой.

Знал Маркаров, что под гнетом Турецкой империи стонут тысячи представителей славянских народов, значительная часть Армении, Грузии. И о том, что иноземцы с отчаянной злостью набрасываются на армян. Знал он и на всю жизнь усвоил и другое: по окончании курсов при имперской медико-хирургической Академии он давал Гиппократову клятву, присягал быть гуманным ко всем больным и раненым, к каким бы вероисповеданиям и классам они ни принадлежали.

Пробираясь лесом, он услышал тяжелый стон. Заглянул под кустарник – там раненый турецкий воин. При виде Маркарова тот стал цепляться за его ноги, моля о помощи. Вместе с медсестрой с большим трудом притащили раненого в походный лазарет…

Человек высокой нравственной культуры, Маркаров был любим и уважаем в дивизии. Даже враги, сталкиваясь с ним, удивлялись такой гуманности.

С отцовской любовью относился к своему земляку Иван Давыдович. Несмотря на большую разницу в годах (Лазарев был старше на 24 года), они почувствовали друг к другу огромную приязнь «во время первой встречи – в дни штурма Эрзерума. В минуты затишья между «боями вспоминали горы, близких, родных. Маркаров рассказывал о Чардахдах, его людях, Лазарев – о городе Шуша, где родился и вырос в кругу своих преданных друзей – армян и азербайджанцев.

– Наш противник,– говорил военврач Лазареву,– вовлеченный в эту «бойню, лишь ее жертва. И если он стонет от боли, истекает кровью, то ему надо помочь. Тогда уже он не будет держать камня за пазухой против своего спасителя.

– Хорошо ты говоришь, Иван,– похвалил Маркарова генерал.– «Мне по душе твоя -убежденность. Вот если. бы так рассуждали они… Я располагаю сведениями о том, что эти пришельцы варварски -относятся к нашему брату…

…Наконец сквозь дымку тумана показались мрачные очертания склонов вершин, которые предстояло взять. Позади – восемь километров тряской дороги.

Под напором русских войск Карс был взят в железные клещи. Штурм закончился блестящей победой русского оружия. Армия Мухтара-паши была разбита. Но этот бой принес и невосполнимые жертвы.

Это была одна из крупнейших операций русско-турецкой войны 1877—1878 годов, в которой ярко проявился полководческий талант прославленного военачальника русской армии И. Д. Лазарева. За разгром армии Мухтара-паши он был награжден орденом Георгия второй степени и назначен командиром 2-го Кавказского корпуса.

Но недолгой была жизнь генерала Лазарева. Спустя год, 13 августа 1879 года, он «скончался в возрасте 59 лет, «Для будущего историка нашего края,—писал Маркаров – жизнь И. Д. Лазарева представит богатый и разнообразный материал. Лазарев принадлежал к числу тех людей, которые называются «талантливыми самородками». Начав свою службу в рядах армии в звании нижнего чина, он дальнейшей своей блестящей карьерой обязан личному таланту».

Позади проклятые переходы по горным дорогам на скрипучей колымаге с красным крестам. Теперь Ивану. Христофоровичу чудилось, будто это был кошмарный сон. С болью и горечью напоминал он боевых друзей из, 153-го Бакинского пехотного полка, павших в сражениях за Ардаган, Карс, Баш-Кадыкляр… Перед глазами неотступно стоял мужественный образ генерала И. Д. Лазарева. Он потом часто будет рассказывать землякам- чардахлинцам о своем любимом командире, о беседах с ним, после которых получил целый фургон так необходимых в ту пору медикаментов, о том, как генерал Лазарев проявлял особую заботу об улучшении питания и медико-санитарного обслуживания солдат и офицеров.

Походная жизнь закончилась в Александрополе (ныне Ленинакан). Здесь «бакинцы», как называли всех воинов-однополчан, получили новую штаб-квартиру. Здесь же в истории полка появилась новая запись: «Желая увековечить память героев, павших на поле брани, и сохранить в потомстве воспоминания о славных подвигах полка в минувшую войну и в память штурма форта Азизиэ бакинцы воздвигли в городе Александрополе памятник… Памятник стал, таким образом, на вечные времена хранителем тех воспоминаний, с которыми для бакинцев связаны подвиги…»¹.

После войны И. Х. Маркаров продолжает служить в Кавказской армии. С 1882 года – военврач 1-й Кавказской кавалерийской дивизии с 1896—18-й пехотной дивизии, а спустя два года генерал-майор медицинской службы, врач армейского корпуса. Одновременно участвовал в деятельности различных медицинских комиссий при Варшавском военном округе. В 1909 году при исполнении служебных обязанностей получил ранение и вышел в отставку. За боевые заслуги награжден орденами св. Анны и св. Станислава второй и третьей степеней, св. Владимира четвертой -степени, медалями.

Куда бы ни забрасывала судьба Маркарова, он всегда мысленно возвращался в родной край гор, откуда черпал силы. |И по сей день, в Чардахлах его имя произносят с особым почтением.

* * *

Прогнали проклятых насильников. Но почему ни тени радости на ваших лицах, чардахлинцы? Вы так мечтали о мире! Вот и наступили эти дни. Теперь уже не разо-

1 Боевая деятельность в 1887—1878 гг. 153-по Бакинского пехотного полка. Тифлис, 1888, с. 113—114.

ряются ваши очаги от опустошительных набегов османцев, не полыхают пожарищами села. Чего же теперь «вам не достает?

Ах, вам не хватает земли? Голод по-прежнему мучает? Дети неграмотными растут? Но кто вам все это даст? Неужели беки и ханы, князья и цари? Они вовсе не хотят, чтобы вы ходили «учеными»: им бы ранцы на ваши спины повесить, винтовку бы в руки и – служи -верой и правдой царю-батюшке.

Помните, как незадолго до первой мировой войны пожаловал к вам в село русский князь Голицын? На ваши жалобы о бедственном положении он ответил: «Я подарю вам двадцать пять рублей. На эти деньги вы купите себе книг по религии». О земле даже не Заикнулся. Между тем безземельных крестьян в Елисавет- польской губернии, куда входил и Шамхорокий район, было 5 308 домов, или 25 000 душ, иначе говоря, обеспечение крестьян землей составляло до 0,6 десятины на душу¹.

А спустя год по настоянию того же царского сатрапа прибыло в Чардахлы более ста семей – переселенцы из различных губерний России. Земли они получили сполна, обзавелись хозяйством, а вы опять остались ни с чем. Вот оно, княжеское боготворительство!

И по-прежнему мать, провожая сына пасти чужие спада на чудесных альпийских лугах, печально смотрела ему вслед – босоногому, с нищенской котомкой на худых плечах. «И потом молилась: «Да ниспошли, всевышний, лучшую долю моей, семье!».

Из трех сел—Чардахлы, Джагир и Славянка—«добрый» князь создал новое Поселение для пришлых. Даже назвал его своим именем – ««Голицын» «ныне—село Мартуни). И в первую очередь построил здесь церковь, дабы держать местных крестьян в узде повиновения. Знал князь, что религия на Востоке способствует культурной отсталости людей, укрепляет их связь со всем патриархально-феодальным укладом жизни.

А в это время глубинный процесс пробуждения охватывал народы России. Дух борьбы за переустройство старого уклада проникал и в села Шамхора. Не сразу его жители смогли разобраться в сложной рево-

Ленин В. И. Соч., т. 18, с. 78—79.

люционной ситуации, но кое-кто стал находить ответ на вопрос: «Как быть!».

Один за другим чардахлмнцы включаются в борьбу. Мамиком Оганесян в составе интернационального отряда имени Ленина сражается с белополяками, а возвратившись в родное село, становится первым председателем Чардахлинского ревкома. Вступив в 1919 году в ряды ленинской партии, Аршак Мартиросов выполняет в Елисаветполе задания нелегальной партийной организации. Даже тюрьмы в Тифлисе и Кутаиси, куда он заключался как «опасный преступник», не смогли сломить воли коммуниста, преданного своим идеалам. В 1942 году за активное содействие тыловым госпиталям и ряд научных трудов А. М. Мартиросову присвоено звание заслуженного врача Азербайджанской ССР). Николай Тамразян служит старшим стрелком бронепоезда, посланного Серго Орджоникидзе на Северный Кавказ для борьбы с белогвардейцами. Отстаивают Советскую власть в рядах Красной Армии братья Александр, Сергей, Иван Киракосяны и другие их земляки.

В 1919 году в село все чаще наведываются земляки – рабочие с бакинских нефтяных промыслов. Они призывают к единению и братской . дружбе армян и азербайджанцев. А в сентябре того же года создают в Чардахлах подпольную организацию большевиков. В нее входят – Шаген Бабаджанян³, Лазарь Дабагян Абгар Баграмян⁴, Ашот Чилингарян, Авет Гаспарян, Мамикон Оганесян.

Свирепой злостью исходили враги новой жизни. Орудовавшие в Закавказье англо-американские интервенты подстрекали мусаватское и дашнакское правительство к уничтожению всех «инакомыслящих». Поддавшись этой авантюре, бекско-мусаватские отряды обрушились на армянские села, призвав на помощь турецкие военные подразделения. Трудно приходилось большевикам, загнанным в глубокое подполье: за ними охотились, их бесцеремонно убивали.

Казалось в одно мгновение небосвод заволокло мраком.

– Что будет! – восклицали снова чардахлинские матери, воздев руки к небу.

И забил тревожно старый колокол на Хачи-саре. Так он звонил всегда, когда злосчастное горе набрасывалось вихрем на село.

С детьми, узлами, чемоданами, лошадьми, навьюченными домашней утварью, покидали чардахлинцы родное село и плелись в другие края. Шли с тяжким грузом горя на душе…

ГЛАВА ВТОРАЯ

В ГОРАХ ШАМХОРА

Погода часто менялась: то проглядывало солнце, то поднимался ветер и вьюжил снежинки, то яркий сполох зарниц озарял горы. Но не лютующая природа удручала путников: вдоль дороги, пролегающей через верхние села, скрывались вооруженные бандиты. Глубокие узкие ущелья с крутыми, почти отвесными скло- нами буквально кишели ими. В любую минуту можно было получить пулю в спину.

Сперва думали отправиться из Елисаветполя в Тифлис железной дорогой, но выяснилось, что и -вдоль нее засели контрреволюционер мусаватисты, беки, ханы и прочая местная знать, со своей благонадежной прислугой. Степану Георгиевичу Шаумяну предлагали выждать неделю-другую, пока не затихнет мятеж, но ей был непреклонен. Дорог каждый час, от решения намеченных задач во многом зависит судьба революции во всем Закавказье.

На шестой день после Октябрьской революции Советская власть пришла в Баку. 4 ноября городской. Совет рабочих и солдатских депутатов, объявив себя сторонником революционного правительства в Петрограде, обратился к горожанам с воззванием отстаивать и укреплять завоеванную власть.

Ленин пристально следил за борьбой бакинских большевиков, имел тесную связь с их руководителем Шаумяном. 16 декабря, когда в Совете Народных Комиссаров обсуждался вопрос о положении на юге страны, единодушно было поддержано предложение о назначении члена ЦК РСДРП(б), председателя Бакинского Совета С. Г. Шаумяна временным Чрезвычайным комиссаром Кавказа; Это был акт полного доверия политике Степана Георгиевича в Закавказье. В его распоряжение было переведено 500 тысяч рублей. Мандат и деньги доставил из Петрограда в Тифлис – центр Кавказского краевого комитета РСДРП (б) – легендарный

1

Шаумян С. Г. Избранные произведения. Т. 2,М., 1958, с. 165.

2

Квартира А. А. Мравяна была нелегальным штабом елиса- ветлольских большевиков.

Камо (С. А. Тер-Петросян), преодолев огромные труд, ласти, проехав через территории, занятые белогвардейцами.

Вот почему Шаумян так спешил в Тифлис. Бакинские друзья по партии рекомендовали ему в попутчики молодого энергичного офицера русской армии Смбата Даниеляна. Биография Смбата была короткой. Родился в 1895 году в Чардахлы в крестьянской семье. В 1915 году призван в армию. Учился в школе прапорщиков, откуда в чине младшего офицера направлен в действующую армию.

6 января 1918 года Шаумян отправился из Баку в Тифлис. Однако поезд застрял на станции Елисаветполь – дальше дорога была закрыта. Стало известно, что на участке железной дороги между Елисаветполем и Шамхором разыгралась кровавая трагедия, вошедшая в историю как чудовищное злодеяние закавказских контрреволюционеров, стремившихся отторгнуть Закавказье от Советской России. Отряды мусаватистов при поддержке грузинских меньшевиков насильственно -разоружили эшелоны с солдатами русской армии, которые возвращались с Кавказского фронта в Россию, согласно перемирию, заключенному 5 (18) декабря между Советской Россией и странами австро-венгерского блока; Около десяти тысяч вооруженных мусаватистов, засевших в окопах по обе стороны железнодорожной линии, уже расстреливали солдат, сидевших в вагонах»¹. Линия Шамхор-Далляр была усеяна трупами. Вооруженные банды забрали с собой 15 тысяч винтовок и боеприпасы к ним, 70 пулеметов и свыше 20 пушек, чтобы потом все это направить против Советской власти. Движение по железной дороге было парализовано.

Шаумян был потрясен шамхорскими событиями. Вместе с Смбатом Даниеляном и другими коммунистами он добрался от железнодорожной станции до армянской части Елисаветполя и остановился в доме по улице Дондуковской (ныне—улица Шаумяна)—в квартире своего друга, члена Кавказского крайкома партии Асканаза Мравяна². Здесь, после разъяснения местным большевикам задач текущего момента, вновь возник

вопрос: как лучше и надежнее организовать переход в Тифлис? Тем более, что мусаватские офицеры, узнав а нахождении Шаумяна в городе, бросились на его поиски. Срочно был составлен план маршрута – он пролегал через населенные пункты Елисаветпольского и Казахского уездов, расположенные в гарных и предгорных районах.

…Стояла мглистая морозная январская ночь. Тяжелые хлопья снега не спеша устилали землю. На юго-западной окраине Чардахлы, у подножья Хачи-сара маячили силуэты двух людей. (В тревожные дни местные жители всегда выставляли на подступах к селу охрану). Люди остановились у груды остроконечных валунов, настороженно всматриваясь в темень. Один из них, топча ногами снег, стряхнул с овечьей шубы мокрые

хлопья, снял с плеча винтовку, прислушался.

– Что там? – спросил второй.

– Тс-с!.. Слышишь цоканье подков? Движутся сюда неизвестные, кажется, к нам поворачивают.

Порыв ветра донес конское ржанье, потом стало ти- хо-тихо – все шумы растворились в снежном безмолвии.

– Может быть, сбегать в Чардахлы за подмогой?– взволнованно опросил второй.

– Не волнуйся, позиция наша надежная,– ответил первый. Затем он кивнул на дорогу, ведущую из Голицына.– Снова показались, едут прямо на нас.

Оба умолкли и спрятались за груды камней. Почти рядом раздалось конское фырканье, взоры различили в снежной ночи четырех всадников.

– Стой! Кто идет! – крикнул первый.

– Свои! – отозвался один из всадников. Он подтянул поводья и остановил лошадь.– Это я. Петрос, Бабаджанян Петрос!

– Дядя Петрос! – обрадовался первый. Он вышел из засады и направился к всадникам.– Ну и страха нагнали. А мы тут решили, что едут недобрые люди. Сами знаете – кругам разные банды шныряют… А кто с вами?

– Со мной почетный гость,– кивнул он в сторону одного из всадников и пояснил тому:—Эти ребята наши, сельские. Каждую ночь выходят в дозор.

– Очень похвально! – отозвался голос.– Время требует держать ухо востро.

Всадники спустились по шоссе. Заметили в сельской канцелярии свет, в окнах и заглянули туда.

– Принимай гостей, Захар! – с порога сказал Петрос.– Посмотри, кого привел?

– Вай! – схватился за голову Захар.– Это ведь Степан Георгиевич! Какими судьбами, товарищ Шаумян? – И, пожимая гостю руку, отрекомендовался:– Манасян Захар Авакимович, бывший мастеровой Закавказской железной дороги в Тифлисе.

После общего знакомства все вместе направились в дом деда Погоса. На лай собаки -вышел младший брат Петроса – Арсен. Он проводил приезжих в горницу.

Атмосфера дружбы и доверия радовала Шаумяна. Большое впечатление на него произвел дед Погос. Старый горец был кадет в мешковатый тулуп. На черном фоне широкого воротника резко выделялась его длинная седая борода. Увидев сына с гостями, он хмуро улыбнулся:

– Храни вас бог, дети мои. В такую позднюю ночь разве можно рисковать? Это, Петрос, гости из Гянджи?

– Вот познакомься с Шаумяном. Он едет в Тифлис по важному делу. А это,– Петрос кивнул в сторону молодого человека в офицерской форме,– Смбат Даниелян, наш, сельский. Узнаешь? _г

– Как не узнать. Вылитый отец,– простодушно ответил дед Погос.

Домочадцы были разбужены и тут же приступили к приготовлению ужина. Пока женщины стряпали на кухне, Шаумян и дед Погос, строившись у печки, беседовали.

– Ваш -сын Петрос в дороге мне кое-что рассказал,– сказал Степан Георгиевич.– Говорил, что у вас боль- шая семья. Это ведь огромное, счастье.

–Да, сын мой, семья у меня большая. Но нынче время особенно ужасное. Раньше бы видел мою семью— сорок душ было. А теперь что? Все разбрелись. Петрос в Елисаветполе, остальные четверо сыновей тоже не в моем доме живут… Много делов натворила война, а тут еще бандиты по округе рыскают. Стреляют, убивают, грабят. Мне скоро сто лет стукнет, но не помню на своем веку, чтобы железная дорога закрывалась, чтобы столько крови проливалось, как у Шамхора. Мой внук Шаген попал в эту бойню… Слава богу – остался в живых.

сил Шаумян.– Я бы очень хотел повидать вашего внука. Он помог бы уточнить некоторые подробности событий, которые имели место у станции Шамхор.

Послали за внуком. Спустя полчаса Шаген сидел напротив Степана Георгиевича. Он был несколько смущен, так как наслышался немало о Шаумяне, о его тесных связях с Лениным.

Утром следующего дня в квартире сына столетнего Погоса Бабаджаняна – большевика Арсена состоялось закрытое партийное собрание. На нем присутствовали Захар Манасян, Ашот Чилингарян, Ашот Бабаджанян и другие местные коммунисты. Шаумян пояснил им, как надо действовать в этот необычайно сложный период.

В тот же день Степан Георгиевич выступил с докладом о текущем моменте⁵.

– Вы правильно поступили, что в Чардахлах создали ревком и на подступах к селу держите охрану,– говорил Шаумян.– Но одного не учли. Здесь, среди вас, есть солдаты, вернувшиеся с фронта. Почему отстранили их от комитета? Нужно исправить эту ошибку. Пополняйте ревком активными товарищами-солдатами. Они практически помогут в работе, в частности, в решении военных вопросов.

Потом Степан Георгиевич беседовал с чардахлинскими большевиками. Главное содержание встречи сводилось к одному – создать интернациональный боевой отряд и готовиться к решающей схватке с контрреволюцией.

– Для этого у вас есть все условия: есть офицеры и солдаты, есть оружие, а главное— есть страстное желание победить наших общих врагов. Организуйте отряд красных партизан, к ним присоединятся русские из соседнего села Славянка, азербайджанские рабочие с ке- дабекских рудников. Если найдете необходимым, то вашего земляка Омбата Даниеляна оставим здесь. Он хороший знаток военного дела, может стать командиром интернационального отряда. Когда Красная гвардия Баку начнет наступление по направлению на Елисаветполь против мусаватистов, ваш боевой отряд может нанести им чувствительный удар с тыла.

Для чардахлинцев пребывание в селе комиссара держалось в тайне. Его как Шаумяна знал узкий крут людей, в том числе местный коммунист Шаген Бабаджанян – один из активных участников революционного движения в Азербайджане.

– Степана Георгиевича впервые видел в 1917 году,– вспоминал Ш. X. Бабаджанян.– Видел его в Зубалоеском театре, где он выступал на первом Кавказском армейском съезде. Это была колоритная, незаурядная личность, от которой веяло страстной убежденностью. Железная логика, которой он следовал, была неоспоримой. И когда Степана Георгиевича увидел в Чардахлах, то сразу вспомнил его – такой же веселый, с остроконечной, коротко остриженной бородкой…

Двадцатикилометровый переход из Чардахлы до следующего населенного пункта – Бадакенда был опасен. Дорога вилась меж мрачных скал, отшлифованных дождями и ветрами. На пути лежали азербайджанские села Шиш-Тапе и Ирмашлы. Там засели мусаватисты.