Сон Брахмы

Глава 12

Признаться, следовать совету Славы, то есть рассматривать себя точкой восприятия в мире биологических роботов, было очень трудно и, одновременно, вдохновляюще. Вдохновляюще, потому что, и в самом деле, помогало переоценивать привычные шаблоны поведения, и самое главное, – заметно десакрализировали мое представление о человеке вообще и о себе в частности. Привычное представление о человеке, как высшем существе, стало сменяться представлением о сложноорганизованном живом объекте, отличном от животных только способностью к абстракции. Два вида покровов создают предпосылки для иллюзии наличия чего-то священного в человеке: кожа и одежда. Кожа скрывает конструкцию биоробота, а одежда – уродства толстого или старого тела. Если мне удавалось видеть себя и окружающих со стороны, я невольно становился маленьким, как советовал мне Слава. Полной картины зрелища человеческого тела, подобной той, которую я видел во время памятного путешествия по временной волне, – я не испытывал, но воспоминания о подробностях того путешествия с лихвой хватало для полноты картины. Иногда я становился очень большим и смотрел на окружающую меня действительность с многометровой высоты, как бы с балкона многоэтажного дома. Однако это был совсем другая перспектива. Я не видел себя среди этих маленьких существ, не жил их жизнью и почти не сочувствовал им.

– Ты слишком увлекся этой перцептивной игрой, – как-то сказал мне Слава, появляясь в поле моего зрения, в то время как я разглядывал с балкона тротуар и примыкающий к моему дому сквер. Крошечные фигурки людей тащили покупки из близлежащего гастронома, прогуливались с собаками, о чем-то беседовали, собравшись группами на скамейках. Я разглядывал эту мирную сцену с тягостным чувством обреченности, связанной с принадлежностью к этому муравейнику.

– Ощущаешь себя Гулливером?

– Гулливером? – удивился я. – С чего ты взял? Уж кем-кем, великаном я себя не чувствую.

– А Гулливер и не был великаном. Он был человеком нормального роста. Просто автор поместил его в страну лилипутов, а затем в страну великанов. Собственно, он просто описал свой опыт с галлюциногенными грибами, которые часто высвобождают точку восприятия из коры. Песчинка на дороге может стать каменным валуном или, напротив, каменная скала – песчинкой.

– Как, и Свифт употреблял галлюциногены?

– Конечно, а откуда, ты думаешь, взялась сцена из второй части книги Лемюэля Гулливера, «сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей»? – притворно-сочувственным голосом Слава процитировал: «Деревья казались ему мелким кустарником, дома и башни – карточными домиками, а люди – лилипутами. Он боялся раздавить прохожих и громко кричал им, чтобы они посторонились. На это ему отвечали бранью и насмешками. А какой-то сердитый фермер чуть не поколотил его палкой».

– Совсем как Алиса в стане чудес, а где он брал грибы? – спросил я, игнорируя намеки Славы на родство этой цитаты и моего настроения.

– Там же, где и Пелевин или автор книжки про Алису – в северных лесах. Кстати Льюис написал об этом совершенно откровенно: Алиса откусывает с одной стороны гриба и превращается в карлика, затем откусывает с другой стороны и превращается в великаншу. Атлантические циклоны несут много влаги и поэтому в английских лесах было полно этих грибов. В Англии даже существовала специальная игра, которая маскировала сбор этих грибов. Игра эта называлась «go look for» – «пойди поищи» или сокращенно – гольф.

– Действительно, то-то игроки в гольф, играют на границе леса и поляны. Отличный повод в поисках мяча рыскать по кустам. А что, Свифт входит в мой каррас? – неожиданно вырвалось у меня.

– Нет, Джонатан Свифт принадлежал пастору, который ненавидел и брезговал всем, что связано с двойниками, даже их энергию считал нечистой, и хотя вынужден был их использовать, но делал это очень неохотно и часто надолго оставлял их без присмотра. Его можно было б назвать вегетарианцем среди пасторов, – Слава усмехнулся. – Его двойники имели относительную свободу и многие из них стали известными писателями – Лев Толстой, Чехов, Кафка, например.

– А что общего у этих писателей и почему так много знаменитостей у пастора, который их ненавидел?

– Именно потому, что ненавидел, а общее состоит в том, что все они были мизантропами, включая пастора, который ненавидел и презирал не только двойников, но и других пасторов. Свифт и не скрывал этого. Его мизантропия была тотальной: «Я испытываю непреодолимое отвращение к солдатам, англичанам, шотландцам, французам и прочим. Но прежде всего я ненавижу и презираю животное, именуемое человеком». Собственно, образ отвратительного еху – это самопародия. Ведь еху произошли от пары англичан, которые высадились на острове благородных Гуингмов после кораблекрушения. Свифт – это мудрец Васиштха западной цивилизации. Конечно, он не восклицал подобно Будде: «Какой смех? Какая радость, когда весь мир горит?» – иначе он спустился бы на уровень проповедника, а проповедник в современной ему Британии мог быть только протестантом. Поэтому Свифт избрал эзоповский язык. Этим приемом он добился многого. Взятка, которую получал этот пастырь от Свифта, имела тонкий мизантропический привкус – как раз в его духе.

– Ну пусть, Свифт был мизантропом. Одни еху чего стоят, но Чехов! Допустим, он был пессимистом, но мизантропом… Или это просто маска?

– Ну да, – Слава никогда не лез в карман за цитатой: «Если бы я застрелился, то доставил бы этим большое удовольствие девяти десятым своих друзей и почитателей… Не люди, а какая-то плесень», – это из письма Чехова сестре. Ну ладно, вернемся к тебе, – игра, которую ты ведешь с точкой восприятия, полезна только для снятия очарования миром и его ловушками. Буддисты называли эти ловушки яккхинями. Самая коварная и опасная из них – яккхини вкуса.

– Это какая – яккхини? Которая соблазняет путника и после совокупления пожирает его?

– Конечно, совокупление это – аллегория питания. Пища пожирает тебя после того, как ты с ней совокупляешься в процессе еды.

– Слава, ну где ты такие тошнотворные метафоры находишь?

– Да, они тошнотворные, – то есть взывающие рвоту, а рвота – это рефлекторный акт очищения. Так что мои метафоры более чем уместны: они должны вызвать и вызовут у тебя реакции очищения. На этом этапе очищения обращай внимание на яккхини вкуса и запаха – они всегда действуют вместе. Запах пищи и вкус пищи совокупляют тело с пищей, так же как запах течки самки вызывает совокупление самца с ней. Когда ты осознаешь это, яккхини начнут терять свое могущество, поскольку их сила построена на обмане, и, по сути, иллюзорна. Скажи своим органам чувств подобно Бодисаттве: «Я иду в Таккасилу, чтобы стать там царём, вы же оставайтесь тут».

– Я бы это им не только сказал, а еще и ручкой помахал бы на прощание, – заметил я. – Корень проблемы состоит в том, что непонятно, кто кому должен это сказать. Я много раз пытался выяснить у тебя, что такое «Я», но так ничего и не понял. Это выше моего понимания. Может быть это оттого, что сейчас Ночь Брахмы, как ты говоришь?

– Во время Дня Брахмы ситуация, совершенно такая же. «Я» не может понять, что такое «Я», потому что психика функционирует, как иерархическая система распознавания. Она просто распознает вопрос о сущности «Я», но не может это сделать, так как распознать, сущность процесса распознавания система не может.

– Ты хочешь сказать, что никакого «Я» не существует, а существует только вопрос о том, что такое «Я»?

– Конечно, – ответил Слава. – Причем, это касается животных, двойников, пастырей и тех, кто над ними.

– Для пастырей психика двойника видна как растущий из основания черепа гриб с шестью плоскими полупрозрачными шляпками, пронизанными одной ножкой. Довольно забавная картина.

При этих словах, я вдруг вспомнил, что видел нечто подобное на голове своего приятеля Андрея, который отвез меня домой после опыта с ЛСД.

– Да, та шапка, которую ты видел и есть этот гриб сознания, только ты его увидел в очень искаженном виде. Многоярусная крыша фанзы – это шляпки гриба, а стены фанзы – это личная история. Обычно ножки гриба совсем не видно за этими стенами. Только у новорожденных можно видеть эту ножку, да и то не полностью. – Слава сочувственно посмотрел на меня и продолжил, – тебе, наверно, хочется узнать, а кто живет в этой фанзе?

– Гомункул, наверно, – ответил я просто для того, чтобы участвовать в беседе.

– Гомункул! – рассмеялся Слава. – Представь себе, поначалу своей пастырской жизни, мне часто казалось, что в этой фанзе-грибе и в самом деле живет какой-то гомункул. На самом деле, конечно, никакого гомункула нет, и жить ему негде, потому что то, что представляется как основание гриба или стенами фанзы, – это просто стопка копий самой нижней шляпки гриба сознания. Она напоминает собой стопку блинов, насаженных на некую центральную ось.

– А что это за отвратительные нашлепки на фанзе, которые я видел на голове Андрея?

– Каждая шляпка – это нейронная сеть, которая распознает образы соответствующего сенсориума. Верхняя шляпка – это сеть распознавания вкуса. Соответственно, ее нашлепка, как ты выразился, – пустой внутри мешочек эпителия языка. Следующая за ней – шляпка сети обоняния со свисающими с нее лоскутами обонятельного эпителия полостей носа. Далее идет шляпка сети слуха, на которой закреплены органы слуха, а также органы речи – мышцы, горла, язычка, неба, голосовых связок и т. д. Следующая, четвертая сверху – шляпка зрения с закрепленными на ней глазами. Это те нашлепки на шляпке, которые, как тебе показалось, приглядывались к тебе во время визита твоего приятеля, – усмехнулся Слава. – На пятой сверху шляпке расположена самая большая из перечисленных сетей – сеть осязания и нашлепки на ней – это крошечные ручки, ножки, мышцы губ, языка, лоскуток кожи, улитка внутреннего уха и кости скелета. Соответственно, эта сеть распознает касания кожи, боль, поступающую от разных участков кожи, эпителия и внутренних органов, их температуру и взаимное расположение частей тела в пространстве, а также ориентацию всего тела в поле тяготения.

– Странно, я думал, что самой большой будет сеть обработки зрительной информации. Ведь через глаза мы получаем около 70 процентов информации.

– Это верно по отношению к осознаваемому потоку, – возразил Слава. – Пятая сеть распознает, кроме тактильной, весь поток информации от проприорецепторов, а это неописуемый, хотя и почти полностью неосознаваемый поток. Кроме того, пятая сеть организует всю согласованную механическую деятельность скелетных мышц – от ходьбы до тончайшей координации мышц кистей рук, а также деятельность органов речи. Это вторая по важности сеть гриба сознания. Первая, по важности и размерам сеть, расположена на самой нижней шляпке. В отличие от пяти предыдущих шляпок, она имеет неровную поверхность и множество углублений. Эти неровности образуют индивидуальный, для каждого двойника, рельеф и полностью определяют его характер. Периодически, копия текущего состояния шестой сети копируется и сползает по ножке гриба вниз. В течении жизни изготавливаются бесчисленное множество таких копий, которые образуют сплошную стопку, как бы подпирающую снизу крышу из шляпок – или фанзу, как тебе показалось под действием ЛСД. Есть два основных режима работы шестой сети: она распознает текущий совокупный образ, состоящий из образов, приходящих с пяти вышестоящих слоев или распознает смешанный совокупный образ, состоящий частично из образов вышележащих слоев или образов-копий, расположенных ниже. В первом случае сеть полностью здесь и сейчас, во втором – частично здесь, частично в прошлом. Между слоями образы перемещаются по ножке гриба. Их можно видеть, как желтоватые вихри, которые снуют по ножке. Когда двойник засыпает, то движение вихрей между шестым и пятым слоем, а также слоями, расположенными выше, блокируется. При этом движение вихрей в шестом слое тоже затихает. Периодически в этом слое бывают вспышки активности, вызванные перемещением вихрей из стопки копий, которые расположены ниже шестой сети, из стопки копий, составляющих основание фанзы. В этом случае двойник видит сон. Таких вспышек бывает несколько десятков за ночь. Собственно, у взрослых двойников этих вихрей не видно за стенами фанзы, но они несомненно существуют, поскольку между сном и бодрствованием нет принципиальной разницы, а значит механизм системы распознавания должен быть идентичен. Просто в состоянии бодрствования система распознавания распознает образы внешней и внутренней среды двойника, а во сне – образы-копии предыдущих состояний шестой сети. Вероятнее всего, то, какая или какие именно из копий распознаются во сне, зависит от каких-то случайных причин. Чаще всего шестая сеть распознает одновременно несколько копий, относящихся к разным этапам жизни. Поэтому сны бывают такими запутанными и фантастическими. Когда двойник просыпается или засыпает, его шестая сеть распознает поочередно копии прошлых состояний и текущее состояние пяти сенсорных сетей. Это просоночное состояние, в котором двойник часто не может понять – где он находится. Вот так, в целом, выглядит психика двойника с позиции пастора. Теперь твой вопрос? – Слава вопросительно посмотрел на меня.

Я напряженно следил за объяснениями Славы, надеясь открыть, наконец, дверь понимания к сути самосознания, но ничего, кроме усталости, не почувствовал.

– Не могу поверить, что эта конструкция, что-то объясняет. Это просто какая-то визуально-метафорическая версия обмена данными между сенсорными, моторными и ассоциативными областями коры.

– А я думал, что ты спросишь – как часто образуются копии, которые образуют основание, видимое как стены фанзы.

– Этот вопрос волновал бы меня, если бы я переварил все остальное. Если бы я, наконец, понял, что во мне осознает себя, – уныло ответил я.

– Ты наверно, надеялся, что я скажу тебе, что на крыше фанзы живет домовой, который и есть этот самое «Я» двойника, – улыбнулся Слава. – Я тебе уже говорил, что сам надеялся увидеть гомункулуса в этом грибе сознания. Теперь я знаю, что двойник – просто биоробот. Я сотни раз входил в тело двойника и жил его жизнью – строил планы, добивался их исполнения, мечтал о будущем и погружался в прошлое, наслаждался счастливым моментом и переживал страдание. Затем я оставлял его и наблюдал за ним со стороны – это очень странно: он продолжал жить и мыслить, как ни в чем не бывало. Много раз я делал опыт: находясь в теле двойника, участвовал в разговоре с другим двойником, затем возвращался в тело пастора и наблюдал за тем, что беседа не только не прерывалась, но даже не меняла темы. Конечно, влиять на поведение двойника можно. Для этого нужно вносить дезорганизацию в его привычную деятельность, но это не так просто. Когда пастырь входит в тело двойника, он начинает растворяться в нем. Единственный способ получения такого опыта – частичное слияние с двойником. При этом пастырь все время должен сохранять осознание пастыря, чтобы вернуться в свой мир. Есть что-то нерушимое в согласованной активности гриба психики двойника.

– Ну как же так? Просто распознавание образов и все? А кто оценивает результаты этого распознавания? Кто порождает целеполагание и его преемственность?

– Давай посмотрим, на каком этапе возникает субъект. Допустим, двойник слепоглухонемой. Есть ли у него «Я»? Несомненно. Как работает механизм его «Я»? Пятая нейронная сеть непрерывно распознает образ его тела: ориентацию в пространстве (стоит, сидит, лежит и т. д.) и ориентацию отдельных частей тела относительно других. Тактильные рецепторы приносят информацию о взаимодействии с другими предметами (стулом, полом, кроватью и т. д.). В процессе индивидуального развития пятая сеть запоминает типичные комбинации сигналов от проприорецепторов и распознает эти образы. Шестая сеть получает этот образ и, так как он единственный в данный момент, то этот образ и будет выражением «Я» двойника в данный момент. Такое статическое состояние не может продолжаться долго, потому что двойник – мотивированное существо и находится под постоянным давлением потребностей.

– Потребности? У нейронной сети? Это как понимать?

– Закрой глаза, заткни уши, расслабься и просто прислушайся к ощущениям. Постарайся найти момент включения механизма формирующего «Я», – посоветовал Слава.

Я выполнил совет Славы и растянулся на диване. Затыкать уши я не стал, так как в комнате было довольно тихо, за исключением голосов диалога из телевизора, которые были постоянным фоном и на которые я давно не обращал никакого внимания. Я прислушался к внутренним ощущениям. Кроме небольшого звона в ушах, ощущений давления на кожу со сторон дивана, а также общего представления о положении рук, ног и головы относительно туловища – я ничего не заметил.

– Где твое «Я» сейчас? – спросил Слава.

– Сейчас в голове, а было в руках. В том, на чем концентрировалось внимание.

– Давай еще раз. Скажешь, когда «Я» перестанет фокусироваться только на частях тела.

Я возобновил самонаблюдение. Последовательность событий была примерно следующей: а) ощущение положения рук, ног и головы относительно туловища; б) перебор ощущений в кистях рук, ног, лица и снова оценка общего положения тела и т. д. Прошло некоторое время. Первое, отличное от предыдущих, состояние сознания состояло в том, что я, пожалуй, захотел немного переменить положение одной из ног.

– Нога затекла, – сообщил я.

– Хорошо, наблюдай дальше. Потом обсудим.

Дальнейшее наблюдение свелось к констатации того, что желание двинуть ногой вытеснило все остальные ощущения. Потом, к нему неожиданно примешалось беспокойство о том, обесточил ли я контору перед уходом и о том, что скажут сотрудники об этом.

– Достаточно, – прервал опыт Слава, после того как я поведал ему свои наблюдения, – итак, ты заметил, что статическая оценка состояния образа тела сменилась новой модальностью – желанием. Как это в сети могло появиться желание?

– Вот именно – как?

– Я уже говорил тебе, что на этих чердаках ничего кроме распознавания не происходит. Вот и здесь: пятая сеть распознала различие между нормой формулы тела и текущей формулой тела, как значимое, а значит, активировала распознавание образа мышечной реакции для устранения дискомфорта, о чем и информировала шестую сеть через ножку гриба крошечным вихрем, который был ясно виден, на фоне торможения, вызванного условиями эксперимента. В ответ, шестая сеть должна была послать подтверждение согласия на это движение. Внешне это выглядит как возвратное движение вихря через ножку. Если шестая сеть не пускает вихрь обратно, то через некоторое время пятая сеть посылает новый вихрь – запрос и т. д. Так как эксперимент самонаблюдения предусматривал спокойствие и отсутствие движений, то готовая, но заторможенная шестой сетью, программа мышечной реакции движения ногой пыталась прорваться к моторному аппарату тела, вызывая возмущение в той части пятой сети, которая организует нормальное прохождение моторных реакций. Это возмущение в пятой сети и есть желание. Желаний бесчисленное множество. Вообще, человеку очень трудно сдерживать мышечную активность, которая возникает в результате торможения шестой сети. Вот смотри, – Слава показал рукой на телеэкран, – сейчас ведущий спросит у гостя студии о том, как он оценивает роль некого политика в ходе текущей предвыборной кампании.

Действительно ведущий задал этот вопрос. Гость студии, которого я видел уже несколько раз в различных ток-шоу и знал его, как рассудительного и уравновешенного политолога, вдруг резко поменял позу: сжал и разжал кисти рук, привстал со стула, сдвинул его и наконец, подавив волнение, уселся в прежнее положение и стал отвечать на вопрос.

– Как ты думаешь, почему он не стал отвечать сразу и что значит этот каскад движений?

– Я думаю, что он чем-то взволнован или, может быть, у него затекли ноги от продолжительной беседы в неизменной позе, – неуверенно ответил я.

– А почему он до этого вопроса сидел совершенно спокойно? – спросил Слава и продолжил, – На самом деле, последовательность событий была следующей: ведущий назвал имя политика, который является главным препятствием гостя студии к максимальному развертыванию его образа доминирования. Конечно, существуют еще сотни других образов внешнего мира, которые заблокируют его личный образ доминирования в будущем, но он их еще не видит. На данный момент, его шестая сеть распознает причину несоответствия его реального состояния и состояния абсолютного доминирования в ограничениях, которые причинно связаны с образом упомянутого политика. Естественно, на пятой сети уже готов комплекс мышечных реакций для ликвидации этого препятствия. – Слава с иронией посмотрел на меня.

– Ты хочешь сказать, что он хотел задушить его?

– Ну да, это самый быстрый способ устранить конкурента. Конечно, шестая сеть, не может позволить реализацию такого простого способа действий. Причины тут две: во-первых, обьект агрессии в данный момент недосягаем физически, а во-вторых такие вещи принято делать скрытно и чужими руками, а не в телестудии, – Слава усмехнулся. – Гость студии, вернее, его шестая сеть, справилась с атакой пятой сети, а саморазоблачающую мышечную реакцию рук скрыла за переменой положения тела. Ну, это пустяки, некоторые моторные реакции настолько социально значимы, что вызывают целую бурю реакций торможения в шестой сети. Причем в отличие от того, что мы только что видели, вся эта буря и невзгода может длиться годами. Чуть ли не вся мировая художественная литература посвящена описанию нюансов этой лирической бури, а между тем, суть этой бури и сопровождающих ее ритуалов, всего-навсего, – остановить реализацию этой простой механической последовательности возвратно-поступательных движений, эпицентр которых находится в нижней части живота. Ты, наверно, уже догадался, о чем я? – Слава подмигнул и откровенно расхохотался.

– Не стану с тобой спорить, относительно устройства психики. Тебе виднее, если ты видишь то, что не вижу я, но эти комментарии относительно сути лирики просто отвратительны, – раздраженно сказал я.

– Ну, старик… – протянул Слава, – даже не знаю, что сказать. Ладно, я думаю, ты сам понимаешь, что твоя реакция – просто попытка отстоять свою репутацию культурного человека, которая дает тебе определенное положение в обществе двойников. Согласись, что это смешно, особенно в нашей беседе. Ну же, перестань уподобляться той киношной знаменитости, которой достаточно знать два оборота речи «это восхитительно» и «это отвратительно», чтобы прослыть умнейшей и чувствительнейшей женщиной своего времени.

Желание кажется современному двойнику одним из самых загадочных атрибутов «Я». Но в древности, оно было гораздо ближе к настоящему положению дел. Например, латиняне считали его просто одним из пяти чувств, которые кодировали пентаграммой на концах лучей, которой стояло слово SALUS – здоровье, состоящее из литер означающих начальные звуки латинских слов: sensus – «вкус», auditus – «слух», libinis – «желание», visus – «зрение», spiritus – «благоухание». Пятая сеть соответствует libinis, потому, что объединяет контакт – рецепторы и проприорецепторы с одной стороны и побудители движений мышцы с другой стороны. Программа любого, даже очень сложного, движения, завершающего желание, очень схематичная и построена на распознавании различия между текущей формулой тела и требуемой. Поэтому сеть рецепторов и сеть, управляющая мышцами, – это по сути и есть сеть желаний.

– А как же быть с желанием похвалы или желанием любить и быть любимым? Ведь это не всегда связано с рецепторами или мышечной активностью?

– Это не совсем желания. Это результат распознавания различия в реальной и врожденной картине мира и попытки их совместить. Нет ничего безнадежнее, чем эти попытки и, тем не менее, миллиарды двойников сотни тысяч лет только этим и занимаются, снабжая пасторов пищей. Кстати, суть поведения пасторов та же.

– А что это за врожденная картина мира?

– Это картина абсолютного и тотального доминирования. С этой готовой картинкой двойник рождается и до самой смерти старается воплотить ее в жизнь. Идеология тотального доминирования коренится в том, что любой двойник считает себя центром Вселенной. Помнишь песенку «Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас…»? Это гимн двойника. Правда, автор для камуфляжа употребил местоимение «нас», но это сути не меняет. Каждый из «нас» прогибает его под себя и это главная жизненная задача любого живого существа вообще и двойника, в частности.

– Ты что это, серьезно? – смущенно спросил я, понимая, что все эти абстрактные рассуждения напрямую относятся и ко мне.

– Конечно, серьезно, тем более, что сознание пасторов устроено точно так же. Все мы стараемся стать центром Вселенной, и если это не удается, то центром небольшого коллектива или даже группы из двух человек. Смешная картина получается, когда два человека, друзья или супруги, например, стоят напротив друг друга и «прогибают изменчивый мир», то есть своего визави, под себя. В конце, концов, двойник осознает, что он не станет королем иудейским или папой римским и постепенно снижает планку своих претензий. Он может вообще отказаться от каких-либо притязаний, но это не значит, что это решение далось ему легко.

– Не могу с тобой согласиться, возьми, например, поклонников талантливых людей, артистов, спортсменов – ведь они искренне заявляют превосходство своих кумиров над собой. Как такие люди вмещаются в твою схему?

– Двойник никогда не заявляет и не делает ничего, что бы не было направлено на его возвеличивание, – безапелляционно произнес Слава. – Разумеется, реальное возвеличивание происходит чрезвычайно редко, практически никогда. Однако именно эта цель является постоянной доминантой поведения двойника. А что касается фанатов, так это результат отчаяния от провала попыток найти собственных фанатов. Любые движения фанатов питаются искусственным подчеркиванием уникальности принадлежности к этой группе. Сама группа становится сублимацией индивидуальных Эго. Становясь частью такой группы, двойник обретает среду, в которой возможен быстрый подъем по доступному ему аналогу социальной лестницы. Главное – это забраться на вершину или приблизиться к ней, пусть даже это будет не гора, а просто кучка мусора. Вспомни диалог из Дон-Кихота: «Синьор! – объявил Санчо. – Я нахожу, что повелевать всегда приятно, хотя бы даже стадом баранов. – У нас с тобой, Санчо, вкусы сходятся, – заметил герцог».

– «Возвеличивало!» – мое внимание мгновенно притянулось к этому слову, как булавка к магниту. Этот эффект, конечно же, определялся парадоксальностью высказывания о том, что двойник никогда не заявляет и не делает ничего, что бы не имело цели его возвеличивания. С первого взгляда кажется, что, ну о каком возвеличивании может идти речь, для обычного вменяемого человека? Однако что-то внутри меня охотно согласилось с тем, что уравновешенность и скромность является просто маской, которую человек носит из-за боязни потерять то немногое, что он достиг в острой конкурентной борьбе прошлых лет. Да, каждый из нас притаился в какой-то нише огромной конкурентной горы социума. Относительная высота ниши является одновременно результатом предыдущей борьбы с нижестоящими конкурентами и силой сопротивления вышестоящих. Что же делать в такой ситуации?

– Выход в возвеличивании себя путем демонстрации скромности, как далеко не всем доступной добродетели, – засмеялся Слава в ответ на мои молчаливые рассуждения. – Есть еще одна уловка – возвеличивание в форме жалобы. Жалобы на несправедливость

– Все равно, мне кажется, ты преувеличиваешь, заметил я, – но почему мы вообще это обсуждаем? Разве это имеет принципиальное значение для понимания сущности феномена «Я»?