Loe raamatut: «Актеры»
День начался с неприятности. Квартирная хозяйка, грубая и толстая баба, в девять часов утра бесцеремонно забарабанила в дверь комнаты, где сладким утренним сном спали два великих артиста местной труппы: комик Зауральский и молодой любовник Клодевиль, по паспорту Синичкин.
Первым проснулся комик. Подняв голову, с выражением ужаса в глазах, он уставился на дверь и зловеще прошептал:
– Немцы. Ясно слышал бомбардировку двадцатидюймовых. Маркиз, вы слышали?
Но Маркиз промычал что-то нераздельное и повернулся на другой бок.
Услышав шорох, хозяйка забарабанила с удвоенной энергией.
– Вот послал Господь наказание! – завопил тонкий голос. – Честные люди давно на работе, а эти ахтерщики дрыхнут себе без стыда и совести.
– А-а, – промычал комик – Хозяйка дома сего. – И соскочив с кровати подошел к дверям.
– Что вам надо, донна Инезилья, в такой ранний час восхода солнца?
– Говорить надо, вот что! Открывайте.
– Не могу прекрасная. Я в костюме Айседоры Дункан и, щадя вашу невинность, не могу себе позволить такой безумный поступок.
– Не паясничайте. Знаю я вас. Опять в окно улизнете, а о деньгах ни слова. Шаромыжники!
Зауральский поморщился.
– Вы не выражайтесь, – басом пустил он. – Ваши деньги лежат крепче, чем в государственном банке, прекраснейшая.
– За два месяца не плочено! К приставу пойду, – завизжал за дверью озлобленный голос.
– Хоть к обер-генерал-полицеймейстеру! – раскатился громом Зауральский.
– Что ты меня пугаешь, неразумная дева, глупостями. Вечером тебе будут брошены твои презренные деньги, а сейчас убирайся к чёрту.
За дверями раздался шорох, зашлепали туфли и, что-то сердито ворча, удалилась тяжелая, грузная фигура.
Когда Зауральский повернулся, он увидел любовника уже сидящим на кровати.
