Потерянное сердце

© Борис Губерман, 2020

ISBN 978-5-4498-8114-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эпиграмма

 
Глупец,
Нашедший место в жизни,
Уже не тот глупец,
Всего лишь разновидность
 

8.01.1966

Начинается день

 
Начинается день утром.
Ровно в семь все на местах.
Каждый занят своим делом
С инструментами в руках.
Ритм и слаженность в работе,
И десятки рук снуют…
 
 
Там, где есть цена секунде,
Знают, что такое труд.
 

Февраль 1966

«Я за войну…»

 
Я за войну
За шашечной доскою,
За доброту,
Которая как крепость,
Стоит наперекор любому злу,
За сказки,
Пробуждающие эхо,
И за глоток росы.
 

25.03.1966

Хоккей

 
Здесь-там,
Там-здесь
Мелькают каски,
Лица в масках.
Клюшки по льду снуют, как мышата,
Чьё-то тело к борту прижато.
Свисток.
Шайба в центре.
Опять все сначала
И снова ребята несутся в атаку.
Штурмуют ворота противника смело:
Ворота съезжают с обычного места.
А там потасовки одна за другой
И клюшкой удар нанесен болевой.
Трезвонит,
Звучит истошный свисток,
Судья удалил нарушителя с поля,
А покалеченный на ноги встал,
Потряс головой
И опять заиграл.
Минуты прошли.
Зазвучала сирена.
Закончен хоккей
И все по домам…
 
 
Но все же надолго останутся страсти
Болельщиков ярых
Влюбленных в хоккей.
 

Март 1966

«Жизнь – это трудная штука…»

Надиру Джалилову

 
Жизнь – это трудная штука,
Надо уметь дорожить
Временем, мыслями, делом:
Не растерять, а сложить.
 
 
Многое надо успеть бы:
Меньше поспать,
Больше быть
В знаниях,
Больше в учебе,
Больше познать для других.
 
 
Думать поменьше бы надо
Лишь о себе об одном,
Чувствовать: нужен ты людям
Сердцем, душой и умом.
 
 
Думать побольше о людях,
Ночи порой не жалеть,
Только не словом,
А делом,
Чтоб претворить и зажечь.
 

9.04.1966

Порыв

 
Резко вздыбились небеса,
Раскачались деревья и в стоны,
Взбунтовалась волна морская,
Разбежалась и понесла.
 
 
Море, море! О сколько песен,
Сколько солнца в твоих глубинах,
Сколько музыки в ветре сильном:
Невозможно все сразу осмыслить.
 
 
И по белым клавишам-волнам
Ритмы с разною силой звучанья
Разыгрались аккордом страстным —
На лице по удару от капель.
 
 
И бессильный пред этой стихией
Я в себе обретаю силу.
 

8.05.1966

«Быть сердцу милой…»

 
Быть сердцу милой
Или сердцу милым —
Заветная мечта,
Заветное стремленье…
 
 
Но сможет пара любящих сердец
Единое создать,
Как вечное желанье?
 

Июнь 1966

«Простор души нам тайну раскрывает…»

 
Простор души нам тайну раскрывает,
И те свершения,
Что видим наяву,
Мы открываем книгами и жизнью,
Как лестницу,
Стоящей на пути.
 

1966

«Назло всем недругам…»

 
Назло всем недругам
Врагом я им не буду,
Назло злобливым
Добрым буду я,
Меня не радуют
Измены, подлость, сплетни,
Поскольку я их выше и сильней.
 
 
Порой меня бросает
В край из края,
Порой знобит
От сущей болтовни,
И так порой заводит
Сердце, мысли,
Что просто так от сути не уйти.
 
 
И если только миг
Мной руководит слабость,
А вместо нужных слов
Лишь оголило нерв,
Я смело положусь
На совесть, правду, честность,
А там как сложится.
 

1966

Авторитетное

 
Получаешь письмо от друга —
В нем об авторитетных людях.
 
 
Читаешь интересную книгу,
Герои отрицания —
Авторитетные люди.
 
 
Пара в любви объясняется в парке,
Слышишь суждение авторитетного парня…
 
 
И ни-ку-да.
 

1966

Колыбельная

 
Спи, малыш,
Закройка глазки,
Спать давно пора…
Пусть тебе приснится сказка
Про богатыря.
Ты себя во сне увидишь
Сказочным,
Большим,
Одолеешь все невзгоды,
Что к тебе придут.
Солнце наше утащили
Злые колдуны,
Ты в сражении жестоком
Солнце нам верни.
Колдуны – они большие,
Страшные они…
Что дрожишь?
Закройка глазки,
Ты спокойно спи.
Я с тобою рядом буду,
Ни за что не дам
Колдунам тебя обидеть.
Спи.
Закрой глаза.
 

Сентябрь 1966

Ахсуинский перевал

 
Ярусные горы над тобой,
Ввысь ведет дорога винтовая
И течет, течет совсем густая
Синева с налетом облаков.
 
 
Бархатным ковром стекает вниз
Изумрудных склонов крутизна,
Будоража все воображенье
Желтеньким цветком,
Взметнувшим ввысь.
 
 
И щебечут птицы в вышине,
В солнечных лучах купая перья,
Возрождая сердцу вдохновенье,
Мыслям ясность,
Чувствам чистоту.
 

«Снова хочется опять тебя увидеть…»

 
Снова хочется опять тебя увидеть,
Просто хочется с тобою говорить,
Хочется, чтоб ты мне чаще снилась,
Приходила просто так в мечты.
 
 
Просто, если вижу, – я в сторонке,
Хочется делиться – я молчу,
Хочется… Мне многое охота,
Но боюсь я тень твоей руки.
 

Февраль 1967

«Мне сердца для тебя не жаль…»

 
Мне сердца для тебя не жаль,
Не жаль красивейших стихов,
Полотен красоты не жаль,
Чего тебе не жаль, скажи?
 
 
Дарю тебе свои слова,
Мечты свои,
Свои дела,
Мой мир добра дарю тебе,
Его ты примешь для себя?
 
 
Тебе отдам я веры страсть,
Отдам тебе я боязнь глаз,
Отдам тебе все, чем дышу,
А что взамен отдашь мне ты?
 

Февраль 1967

«Слушай!..»

 
Слушай!
Не спи!
Нельзя
Сну предаваться днем,
Ветру глаза подставлять
Вымытые дождем,
Ты покорить сумей,
А не играй на слух,
Крепче роднись душой
С тем,
Что в руках твоих.
 

Февраль 1967

Прощальная

Талалаевой Любе

 
Затихла жизнь в глазах —
Им не встречать рассветы,
Затихла жизнь в устах —
Не петь им больше песен,
Ты отдала себя
В забвенье тихой Леты,
Лишь скорбь и седина
Остались как наследье.
 
 
Не будешь песен петь,
Смеяться нежным смехом,
Сомненья принимать
И отвечать рассветам.
Прощай навеки, друг,
Подруга страшной смерти,
Прощай с неверьем в жизнь,
В тебе которой нет уж.
 
 
О, кто бы мог понять,
Как страшен лик Пандоры —
Эллады дар нагой —
Нет красоты у смерти.
Ушла навеки ты,
Оставив память сердцу,
Лишь скорбь да седина
Остались как наследье.
 

3.06.1967

Бог обиды

 
Я – Бог обиды.
Сердце бьется под латами кованными.
Предо мной в преклоненье становятся,
Ставят свечи в светильники пыльные,
О недугах своих говорят.
Божий храм полон чаду от свеч.
Давит тяжестью.
Нечем дышать:
Копоть прямо на плечи садится
И на сердце черным-черно
От заботы людей страждущих.
 
 
Я могуч,
Терпелив до края,
Я – святой для всех душ обойденных…
Разговоры сплетаю в сети,
Крашу их в настоящий цвет
И терплю до терпения адского
Без движений,
С притупленным взором.
Я – скульптура,
Покрытая латами,
Жду чьего-то живого участия
Или просто людского смирения
Для себя.
 
 
Есть иные начала и жизнь,
Есть иные стремленья и цели,
Только Богу обиды в почтенье
Отдаются на боль и на стыд
В ожидании чуда.
 

20.06.1967

Горизонт

 
Горизонт,
Здравствуй!
Видишь руки наши,
Протяни свою
Для рукопожатий,
Что ж ты отступаешь,
Так спешишь пугливо,
Мы ж к тебе на лодках
За тобой приплыли,
За секретом солнца,
Что с тебя восходит,
Ждем твои ответы
В наших горизонтах,
Ждем Луну и звезды,
Свет миров далеких,
Освети наш разум
Новою заботой.
 
 
Но в ответ лишь эхо
Что-то прокричало,
Горизонт остался
Линией бескрайней:
Чуть коснулся моря,
Чуть коснулся неба,
Замер как отшельник
В тишине далекой.
 
 
Линия прямая,
Что прямей всех линий,
Нет в тебе пороков,
Нет в тебе извилин,
Нет в тебе той силы,
Чтоб сердца зажгла,
Вечность за туманы
Спряталась уныло.
 
 
А по осциллографу,
А по осциллографу
Ломанные носятся
Под углом серьезным,
Или извивается
На змею похожая
Линия синусоидальная
По расчетам новым.
 
 
Мы за жизнь неровную,
Негоризонтальную,
Подавай нам разные
Зигзагообразные,
Чтобы в гору,
С горочки,
По холмам,
По кочкам,
Чтоб не без движения
На прямых да ровных.
 
 
Линия прямая,
Что прямей всех линий,
Нет в тебе пороков,
Нет в тебе извилин,
Нет в тебе той злобы,
Что сердца зажгла,
Вечность сквозь прорехи
Смотрится угрюмо.
 

1.10.1967

«Вся земля…»

 
Вся земля,
Вся планета похожа на грани:
Город —
на серых плечах
бурка черного дыма;
Поле —
ветра гребень запутался
в волосах золотистых девчушки бегущей,
Это ярость растущей пшеницы
Всем стремленьем,
существом растущих колосьев
ощутить высоту;
Лес —
старик многоголосый
в зеленых кронах
или в рыжих беретиках осенью
И лужайка —
как коврик у хижины Вакха,
на который когда-то вино пролилось,
Вся искрится от солнечных пятен….
 
 
По дороге идут мальчик и девочка.
Они держаться за руки
И поют городские песни.
Шаловливый ветерок услышав их голоса,
Подлетел к ним сзади,
Подхватил мелодию детской песенки
И горстью бросил ее
в дремавшую у дороги березовую рощицу.
Она тотчас очнулась от своих затейливых снов
И приветливо закивала своими кронами,
Точно добрая хозяюшка,
Которая вышла на крыльцо встречать
дорогих гостей.
Дети свернули с дороги и пошли прямо к рощице
И можно было еще долго наблюдать,
Как мелькают меж стволов их русые головки,
И им было так хорошо
Вместе.
 

Январь 1968

Маме

 
Помню ты мне пела
Колыбельную нежную песню,
Помню, как от врага спасала
Ядовито-желтого пса,
Ты не думала,
Кому больше из нас досталось,
А потом плакала,
Мои промывая ранки…
 
 
Сколько сердца в тебе,
Даже в капле твоей слезы,
Если где-то ручей зазвенел,
Слышу отзвуки в нем твои
И листва о тебе говорит
Поседевших деревьев —
У тебя ведь волосы
Почти тоже белые.
Пусть веснушки твои на лице
Вперемежку с морщинами,
Но оно мне всегда кажется
Молодым, светлым, женственным.
В глубине больничной палаты
Я свой стон услышал усталый.
Ночь.
Только ты не спала,
На стуле до утра высиживая
У моей больничной кровати.
Врачей приговор недобрый
По нотам до гаммы рассчитанный
Ты с недоверием слушала…
Я выжил,
Поверив целебному слову,
Что будто немного болен.
 
 
Но где-же твое здоровье?
Сколько раз заставал тебя плачущей
На первый взгляд из-за ничего.
Даже машине счетной
Или известному математику
Не высчитать слез тобой пролитых,
Но я насчитал целые моря слез.
Сколько?
Даже мне их не счесть-не высчитать.
 
 
А теперь ты ужасно ревнива.
К подругам моим недоверчива.
Понимаешь,
Что скоро и мне жениться.
А мечтами ты уже в бабушках,
Нянчишься со своими внуками…
Если с девушкой говорю,
Слышу взгляд молчаливый, придирчивый:
– Не эта ли станет его суженой?
Или думаешь: «Куда ему совсем еще мальчику?»
 
 
И все-таки ты трусиха:
Дрожишь над моими словами,
Сестре не даешь ответить,
Пусть даже не прав я трижды.
Боишься за тень руки,
Звонящую в дверь поздно,
И я на себе ощущаю
Не ругань – удары сердца.
 
 
Нет дороже улыбки твоей ничего,
Все богатства ужасно жалки,
Мне в дороге нужнее не хлеб да вода,
А твоя материнская ласка.
 

27.02.1968

Просьба

 
Сердце у тебя совсем красивое:
Как лицо,
Как руки,
Как глаза,
 
 
Говори, пожалуйста, с сердцем.
 

«Кто ты?..»

 
Кто ты?
Мои товарищи твердят:
Ты – любовь…
А я молчу.
Только кончиками пальцев своих
Трогаю твои волосы,
Слушаю шорохи тишины
И,
Глядя на тебя маленькую,
Беззащитную,
А я думаю:
Как сильна ты.
И ты
И небо совсем многозвездные,
Что оно и ты – сестры,
И в его раскрытых глазах
Я ищу твои звезды дрожащие.
 
 
Ты – как щемящая сила стиха,
Как новое слово красивейшее,
Ты – небо,
Усыпанное звездами,
Ты – это ты.
 

3.06.1968

Продавец воздуха

Жанне Майновой

 

 
Я – продавец воздуха.
Продаю всем плачущим:
Им не хватает воздуха,
Когда они плачут,
А слезы,
Пролитые по поводу утраты,
Так не дают надышаться.
 
 
Воздуха!
Кому воздуха-а-а?!
 
 
Масса глаз людских
Смотрит в одну лишь сторону,
Но никто не взглянет,
Никому не нужна
Помощь продавца воздуха.
 

8.06.1968

Али-Байрамлы

Ты зимняя сказка моя

 
Сочиняется сказка белая
Про кусочек большой зимы…
– Где же ты,
Очень добрая фея,
Белая,
белая,
белая…
 
 
Ты – добрая,
Совсем волшебная,
Ты – маленькая белошея,
А в глазах блестят бриллианты неба
ночного.
 
 
Белая, белая, белая…
История,
Каких тысячи…
 

30.08.1968

Морское

 
Опять пробилась синева,
Как сгусток крови
В цвете моря,
Молчит тоскливо тишина,
А марш волны волной проходит.
Молчит тоска,
Молчит как боль,
Минута тягостней обиды
И жжет,
Как та шальная моль
На шерсти.
Без ожиданий нет надежд,
Без ласки нет в тоске кручины,
Кусающая в глаз да бровь —
Хоть плачь.
Из повседневья мчит волна,
Она тебя готова свергнуть
Девятым валом вдоль души
И с ног.
Но пробежал по взгляду моря
Хороший ветер – жесткий ветер,
Который вдаль тебя уносит —
 
 
Не устоять.
 
 
Мечта.
Нахлестывает сладость.
Качается волна-сознанье
И можно жадно задышать
От крепкой качки урагана.
 

30.08.1968

«Туман и зеленые листья…»

Атланты держат небо

На каменных плечах.

Александр Городницкий

 
Туман и зеленые листья,
И я посреди дороги
Стою,
Упираясь в небо,
Не видно ни зги вокруг.
 
 
Итак дожидаюсь, пока
Попутный подует ветер,
И даже присесть не могу
На самом краю планеты.
 
 
А время почти стоит,
Оно почему-то медлит,
А сердце стучать спешит,
Торопит, торопит, торопит.
 
 
Торопит раньше других
Увидеть светлеющим небо,
Оно неустанно зовет
В дорогу, в дорогу, в дорогу.
Я солнце увидеть хочу,
Пожалуй, одним из первых,
Руками потрогать зарю,
Услышать рассветное эхо.
 
 
В глаза пусть ударит рассвет
В размах восходящего солнца,
Распишется, как сонет
В раскрытых весенних листьях.
 
 
И пусть одиноко журчит,
Как гимн восходящему дню
На легких аккордах утра,
Ручей на лесной поляне.
 
 
Туман и зеленые листья,
И я посреди дороги…
А сердце стучать спешит,
Торопит, торопит, торопит.
 

8.04.1968

Али-Байрамлы

«Отыскать бы на ощупь такие слова…»

 
Отыскать бы на ощупь такие слова,
Чтобы можно было говорить
с наступающим утром,
Сделать сердце источником слов,
Еще лучших,
Ведь не станешь поэтом,
Не став монолитностью
слов,
мыслей,
жизни.
 

8.09.1968

«Скука гнетет – руки не подать…»

 
Скука гнетет – руки не подать:
Рука не чета скуке.
Завернуться б мечты разноцветных снов,
Где только медовые слухи,
Да от самих себя не бегут…
Не спится.
Скука.
Совсем одинокие руки.
 

8.09.1968

Потерянное сердце

 
Это страшно:
Руками схватить молнию
И смотреть на обугленные пальцы.
Мне страшно:
Испепеленное сердце источает холод.
Доброе,
горячее,
ласковое солнце,
Ты светишь,
А мне беспросветно,
Мне беспросветно под твоими лучами.
Где же ты,
Восходящее?
Где же?..
Хотя бы было бы больно,
Но больно.
Даже руки отказываются во мне
понимать человека,
Даже сердце во мне непонятно болит.
Я стоскуюсь в жалкий комочек
В беспросветности,
Черной точкой в пространстве.
Неужели я тоже ничтожество,
Если думается, ох, как ничтожно.
Только вчера я купался
в щедрости красок сильного человеческого моря,
Еще вчера я касался цветов,
Таких, как ты,
Растворялся в твоих фантастических
звездах глаз,
Потому что глаза твои были бездонны.
А сегодня желчь.
А сегодня нет сердца.
Лучше бы мне ослепнуть от легковерия
сказанных слов,
Лучше бы…
А зубы стучат как расшалившиеся мальчики.
Я тону.
Я хочу тонуть.
Нет,
Не надо соломинки:
Она тоже может помочь мне выплыть.
Я хочу,
Чтобы мне было больно,
Как вчера хорошо.
А ладонь сохранила каплю твоей слезы.
 
 
Пожалей,
Пожалей меня
О, жалкая наивность веры.
 
 
Штопайте, штопайте воздух
Нитями губ
Сокровенное таинство,
Но не вслух,
Глазами молча обмолвитесь,
Чтобы просто понять…
……………………………………………….
……………………………………………….
……………………………………………….
– Товарищ человек, Вы уронили свое сердце…
– Товарищ милиционер, он уронил свое сердце…
– Товарищ милиционер, он что-то бормочет.
Может вызовем «скорую» в помощь ему?..
– Спасибо!..
Верните, пожалуйста, мое потерянное сердце.
 

6—9.09.1968

У моря

 
– 1 —
Берег моря.
Скалы смотрят каменными девушками.
Под босыми ногами,
Обжигая пятки,
Песок зыбкий.
Бегом пробиваюсь сквозь солнечную пелену зноя.
Море растворяет меня в море.
Всплески рук превращаю в брызги,
Рассеивая их в междурядья волн радужьями.
 
 
– 2 —
Тот же берег.
Бутафория природы в мрачных тучах.
Скалы оскалились в небо зубами.
Срывая одежду,
Вкруг тела
Обвилися руки ветра.
Серый песок в дюнах
По-собачьи взъерошился пылью.
В пляске святого Витта
Кружат морские принцессы
В белых коронах —
Вприсядку о скалы.
 
 
Моему ли росту быть сильнее стихии?!
 

5.10.1968

«Милая…»

 
Милая,
Самая милая,
Как восходящее солнце,
И немного улыбчивая
На моём горизонте.
 

12.10.1968

Хмельная жизнь

 
Разогнать базальтовую скуку:
Сон в руку…
 
 
Руки бодрого мальчика.
Бутылка прозрачной жидкости.
Сон до утра.
Март… Август… Декабрь.
 
 
Руки вспучились жилами.
Из бутылки источает запах сивушный.
Голова,
Покоящаяся на тени,
Дразнится высунутым языком.
Ватный год.
Базальтовая скука.
Воробьишками в глазах рябит.
Взвизг мистический:
Как будто лупят чёрта,
Спьяну в глазах рябит.
Белая горячка.
Больничная койка.
Совсем не спится.
До одури голова.
Март… Август… Декабрь.
Руки в такте дрожи.
Старость.
 

17.12.1968

Али-Байрамлы

Мотивы осеннего леса

 
Наряжается лес с иголочки,
Осень трепетно красит лист,
Вдоль тропинки стыдливые елочки
Молчаливо нам смотрят вслед.
 
 
Сосны.
Шишки пустые валяются.
Дятел будит поникший лес.
Речка,
Спрятавшись под откосом,
Мелодично звенит в окрест.
 
 
В вышине журавлиный клин.
Он с тоскою курлычет прощанье.
Сквозь осеннюю круговерть
Ощущается засыпание.
 

19.12.1968

«Дамы…»

 
Дамы,
Где ваши собачки?
Мопсики?..
Прочие твари?..
Мужчины?
 

19.12.1968

«Пел гобой забытые романсы…»

 
Пел гобой забытые романсы,
Осень золотилась на листе,
Грелась под останками печали
Речка,
Протекающая в сентябре.
Плыл оркестр в нежные лазури,
Жалась жалость к каждому плечу,
Забираясь под вакантные свирели,
И старалась их перекричать.
И старалась выглядеть уставшей
Среди звуков вечной суеты…
Под седою кроной
Где-то между сплетен
Умными казались спящие носы.
И прошли в знаменьях именами
Демоны, закутавшись в плащи,
По тропинкам на забытые причалы,
Гению пришедшие в стихи.
Пел гобой
И улегались страсти,
Осень золотилась в желтизне,
Грелась под останками печали
Речка,
Протекающая в сентябре.
 

21.12.1968

Настроение

 
Просто захотелось взять руками
Эхо теплое концертного органа,
Солнца лучик,
Голубое небо просто так слегка рукой погладить,
Захотелось стать таким, как море:
Безгранично понимать и верит…
 
 
Звуки скрипки впились прямо в нервы…
 

21.12.1968

Рассвет

 
Как будто кто-то встал у пульта,
Взмахнул уверенной рукой…
 
 
И вновь по партитуре неба
Играет солнечный рассвет,
Горящий всполох проникает
Туда,
Где тень лежала точно снег,
Вершины гор под спудом века
Горят околышками дня…
 
 
Так просыпается с рассветом
В интимном трепете земля.
 

8.01.1969

«Золотые закаты отчаянно вспыхнули…»

 
Золотые закаты отчаянно вспыхнули
И сквозь нежные мысли
Набежала и шепчет о чем-то заветном
Голубая волна – голубая мечта.
 

6.02.1969

Солнечное стихотворение

 
Пленка солнечного вскрика,
Искрами пылая рыже,
Бьет в глаза горящим ритмом.
Струйками вода стекает,
Будто не вода —
Металл,
Раскаленный в летних бликах,
Он в глазах огнем играет,
Принимая солнца дар, —
Это в брызгах на ресницах
Странник сказку нам поведал,
По стекающим оттенкам
В радуге гусляр сыграл.
 

8.02.1969

«– I …»

Друг, я болен тоской журавлиной.

 

Спелица

И, улыбаясь, две слезинки

Скатились с облачной щеки.

Спелица

Виктор Яковченко

 
– I —
Подарите мне облако
с налетом зеленой грусти
И рыжий мячик
в сочетании с желтым,
Чтобы можно было сыграть с кем-то в завтра.
Рыжее, рыжее зло,
подпрыгивая,
будет дразниться
рыжей головкой невинного мальчика,
А желтое,
как перезрелое добро
дынной кожурой будет в глаза пыльная пялиться:
– Я – добрая…
Прыг-прыг
прыгает мячик,
А ты следишь за тем,
как он долетает
до самого тридесятого завтра
И обратно в сегодня падает,
вращаясь рыже-желтым.
Добро и зло.
Сегодня и завтра,
после игры в мечту,
усталым заворачивать этот мячик
в облако с налетом зеленой грусти
И думать,
что все хорошо да гладко,
И верить,
что завтра будет в солнце.
А если завтра дождь?
НЕ ВЕРЮ!
Иначе солнце – это мумия света,
забавляющее нас лучезрелищем,
И тогда небосвод —
тоже нечто лишнее?!
НЕ ВЕРЮ!!!
Я видел слепого,
Который, как зрячий, шел без палки, —
пусть спотыкаясь.
КАК ЖЕ ПОРОЙ ХОЧЕТСЯ ЗАВИДОВАТЬ
САМОМУ СЕБЕ ЖЕ!!!
 
 
– II —
А еще подарите мне радугу,
Настоящую,
В струнах спектра.
Я сочиню для вас музыку неба
к партитуре для звездных мерцаний.
ВЫ СЛЫШАЛИ МУЗЫКУ НЕБА?
Звуки окустились,
переплетаясь в лианы.
Осторожно разводя их руками,
Пробиваешься навстречу к песне…
И так каждый раз:
Вначале по партитуре молчания,
Потом вдруг в нервы впиваются иглы:
Звуки озмеились и жалят —
Это звучит кантата небесного цвета!
Слушайте, как грохочут тучи
в споре с ветром,
Идет какофония грозы
С переблеском молний
И звёзды в прорехах туч
Исполняют танец мерцаний.
Что может быть добрее мелодий,
Растаявших в утре?
Что может быть сильнее музыки,
Падающей с вызвоном капели дождя?
Шипучее шума вспененной волны?
ЗВУЧИТ КАНТАТА ОЗВУЧЕННЫХ СОСЕН!
В мысли,
Окрашенные цветомузыкой,
Извивающиеся полутонами дня,
Приходит что-то очень доброе-доброе.
Спрятать бы эту необъятную доброту неба
Далеко-далеко в сердце,
Чтоб там пелось,
Я ТОГДА НАУЧУ ПЕТЬ СКАЛЫ
МОЛЧАЛИВЫМ НАПЕВАМ КАМНЯ…
 
 
Моя просьба —
Моя непосильная ноша.
Извините,
Вечно мне что-то хочется.
 

4.02.– 8.02.1969

«Час затишья приближает нас к туманам…»

 
Час затишья приближает нас к туманам,
За горами бродит беспокойным веком
И приходит, как багровью пишет,
Зарево прощального заката.
 
 
Где же ты расчесываешь косы,
Тишина?
Та, что нам всего милей
В гуле собственных шаганий
Вдоль картин от луж после дождя.
 
 
Тишина всего лишь наважденье
Спящего желанного покоя…
Сон проходит с наступающим рассветом…
Ты догнать попробуй тишину.
 

Февраль 1969

Солнечное

 
Почему к тебе ластится море
И, прильнувшись к твоим ногам,
Заворожено прошуршало
И как будто приказа ждет?
Слышно ветер тебе напевает
Свою томную песню ветра
И нашептывает про любовь.
Я ревную.
Я ревную и к ветру и к морю,
К небу, городу, к соловьям,
Я ревную к лужице тени,
Покорившую моря гладь.
 
 
Почему к тебе ластится море?
Почему ты в объятиях солнца
Мне дороже,
Чем все другое?!!
 

5.03.1969

«Ты положи гитару на колени…»

 
Ты положи гитару на колени
И в переборе звуков сохрани
Хрустальный блеск прощающихся взглядов,
Напевы ветра,
Первый день любви…
 
 
Ты положи гитару на колени
И помолчи…
 

6.03.1969

Расставание

 
Остепени мольбу, остепени,
Вымаливающую собственное зренье
Не видеть,
Не запоминать черт,
Ни столь привычные движенья.
Но почему забыть без сожаленья
Дыхания касающихся пальцев,
Что прожигали страстью беспощадной
Прозренье?..
 
 
И ночь,
Проникшую за кромку властных губ,
И не забытую,
Которой так был люб.
 

7.03.1969