Loe raamatut: «Не требуя награды»

Борис Назаров, Владимир Назаров
Не требуя награды

© Назаров Б.А., наследники, текст, 2021

© Назаров В.Б., текст, 2021

© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2021

* * *

Предисловие

Борис Александрович Назаров (8 декабря 1921 года – 15 марта 1965 года) принадлежит к поколению, опаленному войной. Она до боли обожгла, но и закалила этих людей, воспитав в них мужество, целеустремленность и упорство, а главное – неистребимую жажду жизни. Такими они запомнились – молодыми победителями, спешившими все делать с полной отдачей.

Детство и юность прошли в Москве, у Покровских ворот. Родители Бориса Александр Федорович и Мария Викентьевна сочетались браком в 1920 году, вскоре после возвращения главы семьи из германского плена, где он провел без малого пять лет. Молодой семье выделили жилье в общей квартире. Трехэтажный особняк в Барашевском переулке, до революции принадлежавший церковному приюту, уютно пристроился в глубине маленького дворика между двумя старинными храмами – Введенским и Воскресенским. После рождения второго сына, Владимира, в 1923 году Назаровы там же получили еще одну небольшую комнату. Коммуналка жила дружно, соседи всегда готовы были присмотреть за ребятами, пока родители работали, – обычное по тем временам дело.

В расположенную неподалеку школу братья ходили по шумной и многолюдной Покровке (с 1940 по 1992 год улица Чернышевского). Это была Москва, одновременно патриархальная и новая, с извозчиками и трамваями, со множеством не закрытых пока церквей и то тут, то там проглядывающих следов старого, дореволюционного быта. И рядом – Дом пионеров, спортивные секции, кружки ДОСААФ. Таким полюбил Борис родной город и на всю жизнь сохранил ему верность.

Учился он хорошо, особенно увлекался историей и литературой. Книги брал в библиотеке, обменивался прочитанным со сверстниками, а что-то покупали родители, дарили друзья. В те небогатые годы книга действительно была лучшим подарком. Со временем сложилась своя прекрасно подобранная библиотека, которая и по сей день радует великолепными изданиями советских времен. Приключения, фантастика, Майн Рид, Дюма, Жюль Верн, Стивенсон и многие, многие другие властители мальчишеских мечтаний были читаны-перечитаны. Не оставалась без внимания и русская классика – от Пушкина до Максима Горького и даже Есенина, в то время полузапрещенного. Любовь к литературе предопределила выбор учебного заведения для продолжения образования.

В 1939 году Борис поступил в ИФЛИ¹, но проучился там всего несколько месяцев: зимой того же года его призвали в армию. В семейном архиве сохранилась фотография, сделанная в Петергофе 30 января 1940 года. На ней он запечатлен совсем юным, в гимнастерке без погон, с артиллерийскими петлицами и в остроконечном суконном шлеме со звездой. Красноармеец времен Зимней войны. В финскую он получил боевое крещение, а в 1941-м уже командовал орудийным расчетом в Ленинграде. В составе 522-го зенитно-артиллерийского полка он защищал осажденный город-герой каждый из 872 страшных блокадных дней. Лишения, артобстрелы, бомбардировки, атаки врагов – все довелось пережить молодому бойцу. В конце 1943 года пришла печальная весть о героической гибели воздушного стрелка 765-го штурмового авиационного полка 230-й штурмовой авиационной дивизии сержанта Владимира Александровича Назарова. Сам Борис не раз был на волосок от смерти, как и в тот день, когда вражеский снаряд разорвался рядом и его накрыло взрывной волной. Остался жив, но был контужен. После госпиталя вернулся в строй и продолжал выполнять воинский долг. За себя и за погибшего брата.

В армейской газете «Защита Родины» была напечатана его первая заметка «Как я организовал взаимозаменяемость в орудийном расчете». О чем писал двадцатилетний сержант, парторг дивизиона? Конечно, о том, что волновало, заботило больше всего на свете: как лучше бить врага, как быстрее прийти к победе.

Война закончилась, и после шестилетнего перерыва надо было продолжить образование. Института, в который поступил после школы, к тому времени уже не существовало. Перед страной стояла первоочередная задача: преодоление разрухи и подъем экономики, обеспечение людей качественными товарами. В ответ на вызов времени был выбран Институт народного хозяйства имени Г. В. Плеханова. Параллельно заочно проходил курс в Московском полиграфическом, постигая азы издательской работы. Сохранившаяся с детских лет любовь к книге вылилась позже в публикацию двух серьезных учебных пособий².

В новой жизни хотелось как можно скорее наверстать упущенное – в учебе, в работе, в творчестве. Едва получив диплом, уже готовил к печати первую книгу, работал над статьями, а свой внутренний мир раскрывал в стихах. Одни публиковались в журналах, другие ложились в стол. В силу жизненных перипетий не все рукописи сохранились, но то, что осталось, помогает понять, что волновало еще очень молодого, но много пережившего человека. Романтическая лирика, стихи, проникнутые любовью к родной природе и своему городу, и, конечно, строки, посвященные боевым друзьям. Он свято чтил память тех, кто не дожил до мирных дней, и никогда не забывал фронтовых товарищей, где бы они ни жили, куда бы ни забросила их судьба.

Несколько лет подряд Борис Александрович был главным редактором Госторгиздата, позже преобразованного в издательство «Экономика». Ответственная должность, руководство большим коллективом сотрудников не оставляли много времени для работы над собственными трудами, но он продолжал писать много и в разных жанрах. В пятидесятые – начале шестидесятых были изданы книги по товароведению и вопросам виноделия, пищевой промышленности, издательскому делу и книжной торговле, написанные самостоятельно и в соавторстве. Некоторые из них переиздавались и были переведены на другие языки. Впечатления от поездок по стране и зарубежных командировок принимали форму выступлений и публикаций в прессе, находили отражение в стихах. Так родились путевые заметки о Финляндии, Северной Африке. Появлялись в периодической печати и статьи по актуальным экономическим вопросам, рецензии на книги по специальности.

Сейчас, в 2021 году, от когда-то большого, известного на всю страну и за ее пределами авторитетного издательства осталась всего пара комнат в занимаемом им раньше здании. Штат сократился до нескольких сотрудников – энтузиастов своего дела. Нет ни многочисленных друзей, ни сослуживцев Бориса Назарова. Тем ценнее воспоминания Елизаветы Владимировны Полиевктовой. В 1963 году студенткой-вечерницей факультета журналистики МГУ она пришла в Госторгиздат на должность младшего редактора. По прошествии пятидесяти восьми лет она продолжает работать в издательстве «Экономика» редактором, но уже главным. Тогда, почти шестьдесят лет назад, ей не часто доводилось пересекаться с начальством, да и прошедшие годы что-то стерли из памяти, однако впечатление о человеке сохранилось. Борис Александрович запомнился ей как руководитель, вникавший во все детали, не пропускавший неточностей и недоработок. И он же во время нередких редакционных посиделок проявлял себя как человек, наделенный чувством юмора, большой эрудит, душа компании.

Борис Назаров рано ушел из жизни. Сердце остановилось неожиданно, в разгар рабочего дня, когда он ехал на деловую встречу. Ему не было и сорока четырех. Многое из задуманного осталось только в проектах, в черновых заготовках. Наброски очерков, статей, развернутый план очередной большой книги. И стихи, так и не родившиеся, а лишь пробивающиеся на свет в виде рифмованных строк, незавершенных строф. Так получилось, что последняя статья, опубликованная незадолго до смерти – в декабре 1964 года, называлась «Темы будущих книг»…

Даже то немногое, что удалось собрать и подготовить для публикации, правдиво рассказывает о человеке из поколения молодых победителей, созидателей и романтиков. Они вызвали к жизни оттепель, они были предвестниками великих перемен будущего. И Борис Александрович Назаров был одним из них.

Когда отца не стало, мне было всего десять лет. В этом возрасте мало интересуешься рабочими делами родителей, их творческими достижениями, планами. Запоминается совсем другое. Походы на каток в Лужники, долгие лыжные прогулки в подмосковном лесу, уроки плаванья на Черном море. Будучи человеком сильным и спортивным, отец учил меня всему, что хорошо знал, любил и умел делать. Велосипед, развивающие гимнастические упражнения, летний бадминтон на даче в Кратово – без всего этого трудно представить жизнь мальчишки, и всему этому я потом учил уже своих детей. Но, пожалуй, самое главное, что перешло ко мне от отца, – это любовь к чтению, уважение к книге. Благодаря ему я с семи лет начал осваивать «Библиотеку приключений», мысленно сражаясь на рыцарских турнирах, фехтуя на шпагах или путешествуя на воздушном шаре. Безграничный литературный мир открылся для меня очень рано и влечет к себе по сей день.

Еще запомнились встречи с друзьями, которые в то время проходили преимущественно в домашних условиях. У отца был широкий круг общения, состоявший из людей разного возраста, в большинстве своем интересных и ярких. Помню его близкого друга – замечательного фотографа, были среди друзей композиторы, художники, были журналисты, коллеги. Часто виделся он с фронтовыми товарищами, кто-то приезжал из Ленинграда, кто-то жил в Москве. Мы, дети, были заняты своими серьезными делами, но кое-что из мира взрослых удавалось увидеть и услышать. Читали стихи, пели песни, авторы которых часто тут же, в компании, и находились. Обсуждали новинки кино, причем не только отечественного, но и западного: в шестидесятых железный занавес чуть приоткрылся, кто-то уже побывал «за кордоном», а что-то показывали на закрытых просмотрах в Доме журналистов, Доме кино и прочих приютах творческой интеллигенции. Тогда-то я и услышал впервые имена Жана Маре, Габена, Бриджит Бардо, Шона Коннери и многих других кинозвезд. Азартно спорили о политике, в голос, не боясь посторонних ушей. Да и чем можно было напугать молодых мужчин, большинство из которых прошли через сражения самой страшной войны? Времена были интересные: хрущевская эпоха легкой оттепели постепенно переходила во времена брежневского, еще не очень явного застоя. Хорошо доставалось всем деятелям, анекдоты и частушки сыпались как из рога изобилия. Некоторые из них по сей день актуальны, хоть и сменились политические персонажи. А еще танцевали. Здесь уж подключались сыновья и дочери. Новомодные хали-гали и особенно твист никому не давали шанса усидеть на месте. От Тамары Миансаровой до Литла Ричарда и Чака Берри – все было на виниловых пластинках или в записи на первых катушечных магнитофонах. Тогда же я, кажется, впервые услышал о «Битлз». О них говорили как о суперпопулярном феномене западной музыкальной индустрии. Память прочно удерживает счастливые картинки прошлого, лица, слова людей близких, родных.

Так случилось, что разбирать отцовские бумаги я начал уже в зрелом возрасте, когда хорошо осознавал их важность для сохранения поколенческой памяти. Какие-то издания сохранились в семейном архиве и на книжных полках, другие пришлось разыскивать в Российской государственной библиотеке. Документы же и бумаги издательства «Экономика» исчезли, их следы не удалось отыскать ни в Центральном государственном архиве трудовых отношений Москвы, ни в самом помещении редакции, ни в других учреждениях. Со стихами, которые попали ко мне в напечатанном виде, никаких проблем не возникало, а вот с теми, что остались только в рукописном варианте, были некоторые сложности. Там, где слово было зачеркнуто, заменено другим, снова зачеркнуто или написано совсем неразборчиво, я позволил себе небольшую редакторскую правку, выбирая вариант, на мой взгляд наиболее удачный. К счастью, таких мест совсем немного. Помимо стихов в сборник вошли путевые заметки о поездке по Северной Африке весной 1963 года. Специальная литература вряд ли может представлять интерес для широкой читательской аудитории, поэтому материалы такого рода в книгу включены не были.