Tsitaadid raamatust «Я понял жизни цель (сборник)»
Они не то чтобы возвращались домой, но возвращались в дом.
Суровый комплект «Севера» кренил этажерку и внизу тускло золотился полный Карамзин.
Я не пишу своей биографии. Я к ней обращаюсь, когда того требует чужая.
Это испытано каждым. Всем нам являлась традиция, всем обещала лицо, всем, по-разному, свое обещанье сдержала. Все мы стали людьми лишь в той мере, в какой людей любили и имели случай любить. Никогда, прикрывшись кличкой среды, не довольствовалась она сочиненным с ней сводным образом, но всегда отряжала к нам какое-нибудь из решительнейших своих исключений. Отчего же большинство ушло в облике сносной и только терпимой общности? Оно лицу предпочло безличье, испугавшись жертв, которых традиция требует от детства. Любить самоотверженно и беззаветно, с силой, равной квадрату дистанции, – дело наших сердец, пока мы дети.
Если доверить дереву заботу о его собственном росте, дерево все сплошь пойдет порослью или расточится на один лист, потому что оно забудет о вселенной, с которой надо брать пример, и, произведя что-нибудь одно из тысячи, станет в тысячах производить одно и то же.
