Loe raamatut: «Товарищ Н Релокант»

Предисловие. Глава 1.

Как-то раз, в начале лета, мы с отцом и мамой приехали на набережную нашего города, тогда еще именовавшегося Куйбышев. На улице уже неделю стояла жара и на песке возле реки начали появляться первые загорающие. Люди лежали, читая книги, или стояли, замерев как статуи, лицом к солнцу.

Родители взяли недельный отпуск, и мы почти каждый день приезжали на пляж. Я только что окончил второй класс, без троек. Как говорила моя мама:

– Потому что собрался с мыслями и написал решающий диктант на четыре.

Пляж был еще не до конца оборудован. Что-то уже успели установить на свои места, но большинство еще нет. В стороне от входа, в ряд стояли приготовленные грибки, раздевалки, скамейки для отдыха, окрашенные сотней слоев краски, которая обычно отходила от их поверхности и осыпалась ближе к концу сезона.

Больше всего в ежегодной подготовке города к пляжному сезону мне нравились, горы песка. На берег их привозила и насыпала, как мне казалось тогда огромная баржа. Высокие песчаные горы, высотой с двухэтажный дом, тут же становились центром притяжения для всех детей на берегу. Песок в них был мягким, рыхлым и влажным. С этих гор можно было кататься колбаской, делать кувырки, или строить дороги для машинок, запуская их с самого верха. Игрушечные самосвалы, катящиеся в низ, стучали своими кузовами, обгоняя танки и другие маленькие машинки. В общем «это вам не песочница во дворе».

К сожалению, в это день песок еще не привезли. Спустившись по каменным ступенькам, отделявшим пляж от прогулочной зоны, мы направились левее вдоль берега. В будни людей было не много, поэтому можно было расстелить покрывало прямо у воды, где начинался мокрый песок. Возле воды, уже стояла одна из установленных скамеек, которая была совершенно свободна. Сложив на неё вещи, мама окутала меня покрывалом, и я сменил свои шорты на плавки. Также по очереди, переоделись и мои родители.

Расстелив покрывало рядом со скамьей, мне вручили сумку с моими инструментами в ней находилось: две пластиковые лопатки, ведерко и водяная мельница. Последняя была вещью абсолютно бесполезной. Обе лопатки же в этом году оказались крепче прошлогодней, которая сломалась на второй день использования. У неё тогда отломилась ручка, и все лето мне приходилось пользоваться ей как совком.

Мама, надев на меня панаму, легла на покрывало. Вытряхнув свои инструменты из сумки, я подошел к воде и дотронулся до нее ногой, чтобы проверить температуру. Вода была еще очень холодной, чтобы плавать, хотя в прошлый раз, я все-таки ненадолго в неё забежал и окунулся. Отец, сев на лавку положил рядом с собой газету, купленную по дороге в ларьке «Союз печать», и, откинувшись на спинку, направил свой взгляд на противоположный берег.

С горечью вздохнув из-за отсутствия песочных гор, я, взяв лопату, как циркулем очертил полукруг на мокром песке возле воды, и приступил к возведению замка. Это был, наверное, сто тысяч миллион сотый по счету замок, который был мной построен за все время.

Задачу я себе ставил такую: замок должен простоять до следующего моего приезда на пляж, поэтому он должен был быть максимально укреплен со стороны воды.

Проходящие мимо лодки и баржи, создавали большие волны, которые смывали все мои постройки. Они набрасывались на мои замки так, что за считанные часы от некоторых не оставалось и следа. Другие, которым удавалось простоять до моего ухода домой, исчезали уже к следующему моему приезду. В этот раз я решил, что начну строительство не с замка, как обычно, а со стены, за которой будет ров. Стену я задумал сделать из камней, размером хотя бы с кирпич. Тогда как я думал, она бы точно устояла и не размылась бы.

Камней в том месте, где мы остановились, было совсем мало, и их размер, меня совершенно не устраивал. Необходимые по размеру камни были разбросаны по краям пляжа, там, где песок заканчивался и начинался каменистый берег с зарослями из кустов карагача. Для того чтобы раздобыть их необходимо было пройтись шагов сто влево, до таблички «граница пляжа».

Ходить туда одному пришлось бы несколько раз, поэтому мне пришла идея попросить помощи у отца. Отложив лопатки, я подошел к папе, который пока я строил планы, уже развернул газету и перепрыгивал глазами по заголовкам с одной страницы на другую.

Рассмотрев газету, на главной странице я увидел фото красивой шхуны с мачтами. У нее на носу стояли моряки и махали фотографу руками. Ниже было еще одно фото с молодым мальчиком в форме.

Мне не хотелось отвлекать отца, хотя он редко отказывал мне в помощи, поэтому как говорится, со своей просьбой я решил зайти издалека. Выше фотографии шхуны крупными буквами был напечатан заголовок:

– Понедельник, пятое июня, одна тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, номер сто пятьдесят шесть, – прочитал я вслух и, как бы торжественно, добавил название газеты: Правда!

Уголки губ у отца приподнялись, что было хорошим знаком. Он, не шевеля головой, перевел взгляд на меня.

– Интересная газета? – задал я вопрос с явно поддельным интересом. – Про что там пишут? Про правду?

Отец сначала усмехнулся, глубоко вдохнул, потом сделал серьезное лицо и ответил:

– Да сын, про правду, – он кивком указал на страницу. – Вот здесь статья, послушай.

Меня это очень удивило, до этого момента папа никогда не читал мне взрослых газет.

– Происшествие! – начал он серьезно словно диктор программы «Время». – Ученик школы номер сто двадцать три, второго «Б» класса …

После этой фразы я замер, глаза мои стали круглыми, так как это была моя школа, и класс был мой.

Отец, бросил короткий взгляд на меня и продолжил:

– Играя в футбол во дворе, попал мячом, в ногу проходившей мимо соседке тёте Зои, которая несла бидон с молоком из магазина «Гастроном»! В результате этого тётя Зоя испытала испуг! Как она сама сказала нашему корреспонденту: «Хорошо, что молоко не разлилось».

Я сделал шаг вперед попытавшись заглянуть на страницу, посмотреть, где это написано, но отец свернул газету прямо перед моим носом и уже улыбаясь, положил ее на лавку.

«Меня предали» – проскочила мысль в моей голове. О том, что я попал в тетю Зою, знала только мама, которая обещала отцу ничего не говорить. Поджав губы, я посмотрел на неё как на предателя. Она лежала на животе, голова её была накрыта соломенной шляпкой. Плечи слегка подрагивали, видимо от смеха.

– Мама не мне ничего не говорила, – прочитал мою мысль отец. – Это сама пострадавшая меня возле подъезда встретила.

Он посмотрел на маму, потом на меня и, прищурив глаза, задумчиво спросил:

– А вы двое, получается в сговоре. Так?

Плечи мамы начали дергаться еще сильнее. Я, опустив голову, молчал, зная, что виноват, зная, что мне сто раз говорили играть в футбол в школьном саду. Там и площадка есть, и ворота настоящие. Да и в тетю Зою мяч попал, от моего косого удара, мимо ворот из пеньков, на которых стоял мой друг Слава. Так что и на него свалить было нечего, это же я промахнулся.

Отец встал, развел руки широко в стороны и потянулся так, что у него даже что-то хрустнуло.

– Извини пап, – пробормотал я себе под нос, рассматривая песок под ногами. – Я больше не буду во дворе играть.

– Ладно, верю, – ответил он, зевнув и проведя рукой мне по голове уже бодро спросил – Ну, что нужно?

Воодушевившись, я посмотрел на него и заискивающи попросил:

– Помоги, пожалуйста, камни притащить, вон оттуда, – указав рукой, в сторону границы пляжа.

– Много надо? – озадаченно спросил отец, оглядываясь по сторонам.

– Ну, штук шесть, но больших, или десять, – задумался я, пытаясь представить стену.

Не видя поблизости от нас требующихся мне камней, отец взял небольшой голыш из-под скамейки, положил его на газету, чтобы та не улетела, и мы отправились в путь.

По дороге я без остановки объяснял, какие именно нужны камни: не огромные, но и не маленькие, желательно найти настоящие кирпичи. Потому что по моим расчётам они точно простоят до следующего приезда на пляж.

Папа с серьезным видом слушал мои планы и на все мои предложения и ожидания отвечал: «Ага», «Угу» и «Скорее всего».

Каменистый берег не разочаровал. Набрав камней нужных размеров, даже больше чем требовалось, мы отправилась назад. Сложив руки лодочкой, я нес четыре булыжника, остальные идя за мной, нес отец.

– Смотри на ногу себе не урони, а то и так, вместо ворот по тете Зое лупишь, – подшучивал за спиной папа.

Но его шутка прошла мимо моих ушей. В этот момент моя концентрация была полностью направлена на камни, которые по мере приближения к лавочке становились все тяжелее и тяжелее. И получить таким по ноге было бы действительно больно. Дойдя за шаг до очерченной мной линии, я сбросил их на песок. Папа, положив свои камни рядом, окинул их взглядом:

– Хватит?

– Хватит! – довольно ответил я и представил, какая будет мощная стена.

Глава 2.

– Добрый день, – поздоровался отец в сторону лавки.

Обернувшись, я увидел на ней сидящего старика и удивился, как это я мог его не заметить до этого момента?

Видимо он подошел, пока мы ходили. На голове у него была белая кепи, почти такая же белая как короткие седые волосы у висков и на затылке. Он был очень загорелый, наверное, загорал тут еще с первого мая. На бронзовой от загара коже левой руки ниже локтя, была татуировка якоря, окутанного лентой с надписью. Знакомых букв в словах на ленте было всего три: две «Е» и «А». Остальные были мне не знакомы, так как написаны они были не русскими буквами. Но больше всего мое внимание привлекла правая нога, она заканчивалась там, где должна была бы начаться щиколотка. Её пластмассовое продолжение похожее на сапог, в виде пластикового протеза лежало на скамье рядом с палочкой для ходьбы.

«Старый пират» – подумал я, прямо как в мультике «Остров сокровищ», только не толстый и без попугая. На его левой ступне была еще одна татуировка – нарисованный поросёнок или свинья. Облокотившись на руку, он склонился над папиной газетой и внимательно рассматривал фото шхуны на главной странице. Услышав отца, он отвлекся от просмотра и выпрямился.

– Добрый день, – ответил он, широко улыбнувшись, и бросил взгляд на газету, – А я вот тут немного любопытствую. Это ваша?

Его лицо, немного морщинистое, с густыми бровями, показалось мне добрым. «Добрый пират» – мелькнула мысль в моей голове.

– Да, – ответил отец, подойдя к лавке, убрал голыш с газеты. – Вы если хотите, возьмите, там, сегодня ничего интересного.

– Спасибо, слишком мелко написано, я без очков только заголовки вижу, – пожаловался старик и, протянув руку отцу, представился, – Михаил Александрович.

Голос у него, как и у всех пожилых людей, был слегка скрипучим.

– Сергей – Кивнул папа.

Они пожали руки и отец сел на скамейку туда же, где сидел до этого. Я же, хоть и не красиво было разглядывать людей, смотрел то на его ногу, то на протез, то на татуировки и остановился только тогда, когда встретился со стариком глазами.

Поймав мой скачущий любопытствующий взгляд, он посмотрел себе на ногу, потом на меня, и словно отвечая на мой немой вопрос, пожав плечами, мол, сам не знаю, как так вышло, сказал:

– Акула откусила.

Глаза мои расширились от неожиданного ответа на мои мысли и разволновавшись я ляпнул не подумав.

– Скорее всего, белая, – утвердительно произнес я, словно поставив диагноз. – Белые акулы они самые большие и опасные.

Михаил Александрович, не ожидавший такого хода начавшейся беседы, на секунду замер, а затем рассмеялся. Отец тоже хмыкнул, сдерживая смех.

– Ты бы поздоровался для начала, юный натуралист, – воспитательным тоном сказал он.

– Добрый день, – поздоровался я.

– Ну, 3дравствуй. Здравствуй, друг прекрасный, – еще не отойдя от смеха, проскрипел старик и протянув мне руку еще раз представился, – Михаил Александрович.

– Николай, – ответил я, подойдя к нему.

Хватка, несмотря на возраст у него была крепкая, как у моего тренера по дзюдо. Михаил Александрович пожав мне руку, откинулся назад на спинку лавочки и о чем-то задумался.

Мама так и лежала не подвижно, будто заснула. Папа, достав из газеты средний лист, начал мастерить себе из него шапку. Сегодня его соломенную шляпу забыли дома, а на солнце оставаться без панамы было опасно. Я преступил к строительству грандиозной защитной стены.

Уже через пять минут камни были уложены полукругом. Песок из выкопанного рва, превратился в возвышение за ним, на котором и должен был появиться сам замок.

Сильных волн от проходящих кораблей пока не было, поэтому мне ничего не мешало. Набирая мокрый песок в кулак, я держал его над приготовленной горкой. Из кулака вытекала тонкая струйка мокрого песка, превращая его в красивую башенку. Сколько бы я их не строил, башни никогда не повторялись, может быть только по высоте, но вот форма и узоры всегда были разные.

Сегодня я построил только одну башню. Теперь оставалось только ждать проходящих мимо кораблей, чтобы посмотреть, как будет справляться каменная стена, присыпанная сверху песком.

Посмотрев вправо, моему взгляду предстала приближающаяся баржа, груженная трубами. Волны от барж всегда большие. «Вот и первая проверка!» – подумал я, садясь рядом с замком на песок.

– Это у тебя волнорез? – раздался голос Михаила Александровича из-за моей спины.

– Что? – переспросил я его и вопросительно посмотрел на отца, не понимая, о чем идет речь.

– Камни, которые ты выложил для защиты замка, от волн, – пояснил отец, и видя, что я не до конца понимаю, продолжил, – В морях, не далеко от берега, строят такие же стены для защиты от больших волн. Чтобы они не разрушали набережные или, еще что-нибудь.

– Еще их называют волноломами, но чаще волнорезами, – добавил старик.

– Интересно, а от цунами они тоже спасают? – посмотрел я через плечо на обоих.

Взгляд Михаила Александровича был прикован к моей постройке так, как будто он что-то вспоминал, смотря сквозь неё:

– От цунами? – усмехнувшись, переспросил старик, оторвав взгляд от стены, – Нет. От цунами, может спасти только чудо. Слышал, наверное, иногда говорят «чудом спасся»?

Я утвердительно качнул головой, и старик продолжил:

– Вот Коля, стихия она во сто крат, сильнее человека, да и всего что он создал. Как там, у Пушкина то: «Ветер, Ветер ты Могуч!..».

Строчку Александра Сергеевича старик произнес многозначительно, подняв указательный палец вверх. Посмотрев по направлению пальца, я ничего там не увидел, ветра сегодня не было, туч тоже.

– А вы видели Цунами? – спросил я его, обернувшись на громкий рев моторной лодки, проплывшей не далеко от берега.

– Цунами, слава богу, нет, – ответил старик. – Но, в море бывает много чего, что может навредить похлеще цунами. Хуже всего не подготовленные матросы, бывает таких дров наломают, что похлеще бури.

– Понятно, – протянул я.

Глава 3.

От бортов лодки отошло пять или шесть волн и угрожающи двинулись в направлении моего замка. Подойдя поближе, чтобы все рассмотреть и, если будет необходимо, быстро устранить разрушения, я в ожидании замер. Волны были не очень большие и стена справилась с ними просто отлично! Только песок смыло, оголив камни с внешней стороны и все. До рва вода даже не добралась.

– Ну что устоял твой маяк, – старик, посмотрел на мою башенку.

– Ага, – радостно ответил я и пояснил – Только это не маяк, а замок.

– Больше похоже на маяк, – не согласился старик. – Один, на холме, чтоб предупреждать идущие корабли, о приближение к берегу.

– А может и маяк, – согласился я. – Какая разница что это, главное, чтобы выстоял.

– Это да, но, там вон большие идут, – старик указал взглядом в сторону надвигающихся на нас волн, от уже прошедшей за это время баржи.

От нее на берег по водной глади начали ползти три или четыре бугорка. С берега они казались не большими, но я знал, что это только издалека.

– А Вы, в каких морях бывали? – сам не зная, зачем поинтересовался я.

– А ты, Николай, какие знаешь? – переспросил он меня с интересом.

Я начал перечислять:

– Черное море, на него мама хотела съездить в отпуск, но пока не получается. Потом Каспийское, про него мне бабушка рассказывала, она там с дедушкой какое-то время жила в городе Баку. И Средиземное море – его я помнил из передачи «Вокруг света».

– Молодец, – сказал старик. – Из тех что ты назвал, я был в Черном и Средиземном. А об Эгейском море слышал?

– Нет, – помотал я головой.

– На флоте служили, Михаил Александрович? – заинтересовался нашей беседой отец.

Старик повернулся к нему и усмехнулся:

– Да я и сам не знаю толком. Жизнь как-то так сложилась, вроде служил, а так подумать, как будто и нет. Но вот сегодня орден вручили. Уже лет так наверно пятьдесят прошло с тех времен. А тут представляете, в пятницу позвонили из дома Правительства.

Он обернулся, и показал пальцем на стоящее на горе красивое белое здание, расположенное на площади Славы.

– Говорят: «Приходите, Михаил Александрович, мы тут архивы разбирали, и вот, нашли пропажу». А я как раз сегодня сюда собирался, посмотреть лавки-то здесь поставили или нет, не люблю на тряпках загорать.

Повернувшись, Михаил Александрович вынул из-под штанины лежащих на лавочке брюк красную коробочку, раскрыл и показал отцу. Я тоже подошел поближе посмотреть и увидел в руках старика красную звезду. В центре у нее был серебряный незавершенный круг похожий на подкову, в котором стоял солдат с ружьем, а под кругом располагались серп и молот. На солнце ее рубиновые концы сияли самым красивым красным цветом на свете.

Все также усмехаясь Михаил Александрович продолжил:

– Я сначала подумал шутка, а потом думаю, кому шутить-то? Все шутники-то померли давно, – старик закрыл коробочку, ее магически манящий свет исчез, и он аккуратно убрал ее обратно.

Отец посмотрел на старика, поджав губы, и, когда они встретились взглядом, спросил:

– Сколько ж вам лет?

– О… – протянул старик задумчиво, посмотрел куда-то в даль и добавил, – Мне уж восемьдесят девять лет. Я родился ровно в одна тысяча девять сотом году, в январе. Я еще при царе жил, до революции.

– Ого! – удивился папа, – а вам столько и не дашь.

– С молодости засолился, – расплылся в улыбке старик.

– Это где это вы столько соли нашли?

Глава 4.

– Родился-то я в городе Ейске, на Азовском море. Дед мой туда перебрался еще в тысяча восемьсот коком-то году. Сам город и порт тогда только строить начинали, это мне отец рассказывал, царство ему небесное. Мы в поселке жили, в своем доме, прямо почти на косе, значит. Я, брат старший и мать, – старик повернулся к оцту, и положив руку на спинку лавки продолжил. – У отца две лодки были свои, они с дядькой Гришей и братом моим рыбу ловили, а я помогал. Потом эту рыбу амбарщикам местным на склады продавали или прасолам. Прасолы в основном к зиме ближе начинали ездить из Таганрога и Ростова.

– А кто это «прасолы»? – спросил я старика, услышав не знакомое интересное слово.

– Это, – старик задумался, почесав затылок, – это Коля, когда у тебя товара много и здесь он уже никому не нужен, а в другой город везти, нет на чём. Вот и сдаешь свой товар такому человеку только по дешевле, а он в другой город его везет и продает там подороже. Так и зарабатывает.

– Спекулянт что ли? – выдвинул я предположение, рассмешив одновременно отца, старика и маму, которая обернулась и легла на спину, накрыв шляпкой лицо.

– Получается так, – закончив смеяться, подтвердил старик.

Обернувшись к отцу, он продолжил:

– А рыбы там было действительно море. Кефаль, сельдь, осётры вот не поверите, тоннами ловили и продавали. Амбары зимой, те что городские, да краев забиты были. Помню дома, пока рыбу чистишь, мать икры наберет и на сковороду. О, это было лучше всех конфет, – старик даже причмокнул. – В общем, жили мы не плохо. В училище начальное я там ходил, да и все детство, можно сказать на море, да под парусами. Когда мне десять было, осенью, сестра родилась, Катей её назвали. Крикливая до ужаса, дома как хвост за мной ходила по всюду. Давай играть, давай играть, как заведенная твердила. Я ей всяких кукол постоянно мастерил, только бы отстала, хоть на минуту.

– Детство, оно всегда прекрасно, все интересно, все ново, воображение играет, – соглашаясь со стариком, сказал отец.

 Старик, выслушав эту мысль, повернулся и взял из-под одежды бутылку с водой, открыл её и отпил несколько глотков. К этому моменту волны от баржи подошли к берегу. Они были гораздо больше первых, но и в этот раз камни устояли. Вода, переливаясь через них, только лишь наполнила ров, ничего не повредив. Я радостно припрыгнул несколько раз, напевая под нос выдуманную мной победную мелодию.

Дальше я решил продолжить работу рядом со стеной. Выкопать большую яму, чтобы в нее залилась вода и получился бы не большой бассейн. Чтобы слышать продолжение рассказа Михаила Александровича копать решил возле лавки.