Книга сложная, тяжелая, о страшных событиях....Но сколько в ней мудрой простоты и ясности!!! Сколько света в темноте!!!! Жив человек, пока горит такая лампада. Прекрасный язык. Все просто и мудро. Очень советую всем прочитать!
Maht 330 lehekülgi
1954 aasta
Неугасимая лампада
Raamatust
Книга «Неугасимая лампада», написанная замечательным русским писателем Борисом Ширяевым (1889–1959), рассказывает о жизни первых узников Соловецкой каторги, прибывших на остров в 1922 году. Трагическая документальность, проникновенность повествования о мужественном преодолении страданий тысяч русских людей принесли этой книге заслуженную любовь читателей.
Автор Борис Ширяев прошел трудную жизнь, так как многие годы пришлось провести в т.н. СЛОН, Соловецкий лагерь особого назначения. Было это в 20-х годах, размах репрессий еще не принял того масштаба, какого принесли 30-40 годы. Автор рассказывает о истории Соловков, о монахах, о первых узниках, о формировании лагерной системы, о тяжелой участи узников лагерей. Много историй из жизни известных и простых людей того времени, так или иначе оказавшихся в Соловецком лагере. Главный упор произведения - смысл жизни, сохранение человеческого достоинства, о душе, о Боге. Интересно, я увлеклась чтением, поняла, откуда вырос роман Прилепина "Обитель" , узнаваемые герои и обстоятельства.
Удивительно светлая книга. С какой широтой охвачена наша история. Если бы каждый из нас прикоснулся к этой книге, мы были бы другой страной. А так - больно осознавать, что этот урок истории большинство прослушало.
Такое ощущение, что то, о чем пишет Ширяев, я со всей полнотой прочувствовала 6 лет назад на Соловках, только на эмоциональном уровне. А при чтении Соловки оживали для меня до травинки. Строчки - как тропы по острову. И снова - комок в горле.
Совершенно неожиданный аспект жизни в лагере - в годы, когда страну накрыла повальная цензура, в лагерях ставились запрещенные пьесы и выпускался журнал. Еще бы - собрали на острове цвет интеллигенции.
Текст повествует об абсолютно противоположных в своей сути вещах и событиях, имевших место быть за стенами Соловецкого кремля. В одной главе автор описывает возникновение любительского театра, издательство журнала со стихами и тайное празднование Рождества в тесной келье с елкой и игрушками, в другой - немотивированные расстрелы, эпидемии сыпного тифа и выдергивание плоскогубцами золотых зубов из еще теплого рта убитого. При этом немаловажно, что Борис Николаевич не ставит своей целью запугать или шокировать читателя. Доброго и светлого в книге куда больше, нежели описаний лагерных ужасов, которые, безусловно, был,и которых хватило бы на многое множество увесистых томов. Но нет, сквозную мысль текста можно увидеть в посвящении, предваряющим первую главу:
"Посвящаю светлой памяти художника Михаила Васильевича Нестерова, сказавшего мне в день получения приговора: «Не бойтесь Соловков. Там Христос близко».
Мы читаем про живых людей, людей молодых и старых, людей чаще всего добрых и честных, верящих и надеющихся, людей не только сохраняющих свой человеческий облик в страшных нечеловеческих условиях, но и преображающих тех, кто волею судьбы оказался рядом с ними. Лично мне особенно интересным показалось повествование об одном из многочисленных крестьянских контрреволюционных, если так можно выразиться, бунтов, в ходе которого простой люд, не признав советской власти, избрал своего собственного царя. Записана "Летопись мужицкого царства" со слов непосредственного участника освещаемых событий замечательным слогом в виде сказания. В целом "Неугасимая лампада" Бориса Ширяева - повесть весьма и весьма интересная. Не могу сказать, что ничто в ней меня не смутило, - это было бы ложью, - но претензии мои касаются уже непосредственной позиции автора, и при всей неоднозначности прочитать книгу стоит определенно.
Jätke arvustus
- Какому чёрту тут радоваться в такой жизни!
...
- Вот и дурак. Высшие философские премудрости постиг, звёзды и светила небесные доставать умудрён, а такого простого дела, чтобы себе радость земную, можно сказать, обыкновенную добыть, - этого не умеешь! Как же не дурак?
И рушились стены тюрьмы, воздвигнутой обагренными кровью руками. Кровь, пролитая во имя Любви, дарует жизнь вечную и радостную. Пусть тело томится в плену – Дух свободен и вечен. Нет в мире силы, властной к угашению Его! Ничтожны и бессильны вы, держащие нас в оковах! Духа не закуете, и воскреснет он в вечной жизни Добра и Света!
Есть годы, скручивающие тугим, неразрывным узлом столкнувшиеся во времени века, сплетающие в причудливый до невероятия узор прошлое с будущим, уходящее с наступающим. В них то сходятся, то расходятся, обрываются и снова возникают нити человеческих жизней, развертывается ткань сомкнутых поколений, но, лишь отойдя на грань положенного срока, можно разобраться в загадочных извивах их узоров. Такими я вижу теперь Соловки первой половины двадцатых годов, последний монастырь – первый концлагерь, в котором прошлое еще не успело уйти и раствориться во времени, а предстоящее слепо, но упорно прощупывало, пробивало свой путь в жизнь, в бытие.
Отец Никодим читал Евангелие по-славянски. Методичный барон шепотом повторял его по-немецки, заглядывая в свой молитвенник. Со стороны стоявшего сзади всех шляхтича порой слышалась латынь... на лице атеиста Миши блуждала радостная детская улыбка.
- А у вас, у басурманов, разве ангелы есть? - с сомнением спросил Вася.
- Совсэм ишак ты! - возмутился турок. - Как может Аллах быть без ангел? Один Бог, один ангел всех! И фамилия та же самая: Габариил, Исмаил, Азараил... Совсем одинаково!..
Arvustused
8