Там, где ты нужен

Глава пятая

Берк схватил меня за шлейку и нацелил в сторону гостиной. Мне казалось, я знал, что от меня требуется, и, когда он сказал «Помогай!», направился к дивану, полагая, что он хотел именно туда. Но он меня озадачил, развернув снова.

– Помогай!

Лестница? Я подтащил его к ней и остановился, сбитый с толку. Грант стоял наверху и ухмылялся. Берк положил руку на нижнюю ступеньку, а другой схватился за шлейку.

– Помогай!

Я нерешительно шагнул вперед. Берк оттолкнулся свободной рукой, пыхтя от усилия.

– Помогай! – приказал он, когда я остановился. Это было как-то неправильно – тело Берка тянуло меня назад. Грант мог бы спуститься и помочь нам.

– Давай же, Купер.

Я одолел одну ступеньку, потом другую. Мы вошли в ритм и начали двигаться более слаженно. Берк тяжело дышал.

– Да! – шептал он. – У нас получается, Купер!

Грант перестал ухмыляться и снова скрестил руки на груди.

Я почувствовал запах папы, но был сосредоточен на том, чтобы добраться до верха. Я не знал, что будет, когда мы туда доберемся, но надеялся на курочку.

– Что здесь происходит? – спросил позади нас папа.

Услышав голос отца, Берк и Грант замолчали и напряглись. Я не стал махать хвостом – пусть мальчики знают, что я отношусь к происходящему очень серьезно, хотя и не понимаю, что к чему.

– Скажешь ему, Грант? – весело спросил Берк.

Грант сглотнул.

– Я задал вопрос, – сказал папа Чейз. – Что вы двое тут делаете?

Берк с улыбкой смотрел на брата.

– Я показываю Гранту, как Купер помогает мне подниматься по лестнице.

Услышав свое имя, я решил, что теперь можно и помахать.

– Ох. – Папа Чейз потер лицо. – Ладно, а вниз он тебе поможет спуститься?

– Вероятно. Мы еще не пробовали, – ответил Берк.

– Если понадобится помощь, дай знать, – сказал папа Чейз. – Лиха беда начало. – Он направился на кухню.

Грант выдохнул.

Берк покачал головой.

– С дымящимся стволом в руках у тебя вряд ли был бы более виноватый вид. Как думаешь, папа рассердился бы, узнав, что ты издеваешься над братом?

– Издеваюсь, – усмехнулся Грант. – Любой может подняться ползком по лестнице на руках, а у тебя к тому же была собака.

– А ты попробуй.

– Думаешь, не смогу?

– Нет, – заявил Берк.

– Ладно. Гляди.

Грант сложил кресло, стащил его по лестнице, затем раскрыл и поставил внизу. Затем он встал на четвереньки. Я напрягся – ему требуется «Помогай»?

– Нет, на колени опираться нельзя, – возразил Берк.

– Я и не опираюсь.

– Волочи ноги.

– Сам знаю!

– Ага, всего один шаг, а ты уже пользуешься ногами.

– Глупости.

– Значит, признаешь, что не можешь это сделать.

– Знаешь что? – Грант встал, перепрыгнул через нижнюю ступеньку и с размаху пнул кресло. Оно с грохотом упало.

– Эй! – крикнул папа Чейз, стремительно появляясь из кухни. – Что, я вас спрашиваю, тут происходит?

Грант вперил взгляд в пол.

– Грант? Ты ничего не хочешь мне сказать?

– Ненавижу эту дурацкую инвалидную коляску! – крикнул он.

Папа уставился на него.

– Да ну? – спокойно осведомился сидящий рядом со мной Берк. – А мне она нравится.

– Мы здесь не портим вещи, Грант. Уяснил?

Грант потер глаза. Я почувствовал запах его соленых слез. Не говоря ни слова, он бросился к входной двери.

– Грант! – крикнул папа Чейз.

Берк кашлянул.

– Папа?

Папа Чейз сделал пару шагов вслед за Грантом, но затем остановился и взглянул на нас.

– Поможешь спуститься?

Папа Чейз посмотрел в ту сторону, куда убежал Грант.

– Ну его, папа, – тихо прошептал Берк.

Папа Чейз поднял Берка и посадил в кресло, хотя я был рядом и мог сделать «Помогай!».

Спустя несколько дней мы играли во дворе в «Возьми!». Берк разбросал несколько предметов – ботинок, мяч, палку и носок, – а затем сказал мне: «Возьми!» Я никогда не слышал этого слова прежде, и, хотя чувствовал, что это, наверное, имеет какое-то отношение к «тренировкам», в тот день мне не очень хотелось напрягаться. Поэтому я набросился на палку и дал ей хорошую трепку.

– Брось! – приказал Берк.

Я смотрел на него с недоверием. «Брось!» палку – это как?

– Брось! – повторил он.

Я уронил палку. Он указал на мяч.

– Возьми! – Я поднял палку. – Брось!

Я решил оросить цветок в надежде, что Берк сделает «Брось!» своей новой игре в «Возьми!».

– Возьми мяч! Возьми!

День был теплым, от травы исходили такие опьяняющие ароматы, что мне хотелось покататься на спинке, а после, пожалуй, вздремнуть, но Берк, по-видимому, не собирался расслабляться. Я подошел к нему и лизнул руку, давая понять, что по-прежнему люблю его, несмотря на все его сумасбродства.

К нам подошел папа Чейз.

– Как у вас дела?

От папы Чейза пахло грязью – он, судя по всему, знал, как надо развлекаться в такой денек!

Берк грустно вздохнул, и я подошел к нему и срочно выполнил «Сидеть!», чтобы его подбодрить.

– Не очень. Может быть, нужно сначала бросать предметы и указывать на них, чтобы он научился следовать за моим пальцем?

– Ни одно стоящее дело не получается сразу, Берк. У вас с этим животным все идет замечательно. У тебя талант. Но даже с талантом нужна практика.

– Как тебе с гитарой? – ловко поддел Берк.

Папа Чейз рассмеялся.

– Говорили, что у меня талант. Но спустя двадцать пять лет я играю лишь чуточку лучше, чем когда впервые взял в руки эту чертову бренчалку.

– Но ты никогда ею не занимаешься.

– Это неправда. Занимаюсь, когда вас с Грантом нет поблизости. Я ухожу в сарай, чтобы не резать слух бабушке.

– А почему ты никогда не играешь для нас, папа? И почему ты ни разу не взял нас на выступление вашей группы?

– В бар пускают только взрослых – тех, кому есть двадцать один год, сын.

Мы разом подняли глаза: по дороге катилась длинная колонна огромных сверкающих машин, двигавшихся вплотную друг к другу.

Я уже кое в чем разбирался. В автомобилях было больше сидячих мест для людей. В грузовиках сидячих мест было обычно меньше, зато в них помещалось много другого, например, растений, которые часто возил папа Чейз. В фургонах перевозили клетки и сильно пахло животными. Еще был тихоходный драндулет – шумный, дребезжащий, с одним сиденьем, торчащим высоко над колесами. Но сейчас эти штуковины на дороге были очень странные – огромные и почти бесшумные, следовавшие друг за другом единым, тесным строем.

Я залаял: пусть знают, что я за ними слежу – чем бы они там ни были – и что я собака.

– Правильно, Купер. – Папа Чейз нагнулся и потрепал меня по голове. – Это враги.

– Бабушка говорит, они – будущее, – возразил Берк.

– Ну-ну, – папа Чейз встал и хлопнул себя по штанам. – Надеюсь, не наше будущее. Беспилотные уборочные комбайны. Робофермеры. Раньше в такой денек на каждом спаржевом поле работало по двадцать-тридцать человек, а теперь нет ни души, только эти штуки. То же самое с картошкой и со всем прочим.

– Но у нас не так.

– Верно. У нас сейчас Грант собирает спаржу для фермерского рынка в субботу.

Берк погладил меня так, что я сразу понял: ему было грустно.

– Жаль, что я не могу помочь, папа.

– Когда-нибудь сможешь, Берк.

Машины курсировали мимо каждый день, когда мы с Берком отрабатывали во дворе «Возьми!». Я научился следовать за его указательным пальцем и выполнять «Возьми!» с перчаткой, мячиком и иногда, к своей радости, даже с палкой. Потом в ход пошли другие предметы – подушки, рубашка, упавшая вилка. «Возьми!» означало, что я должен был поднимать предметы и выполнять «Брось!» пока, наконец, не выбирал то, за что полагалась вкусняшка.

Эта игра мне не очень нравилась.

Насколько мне было известно, никто никогда не играл в «Возьми!» или во что-нибудь еще со старой козой Джуди. Ее все гладили, хотя она не была собакой и, наверное, даже не получала удовольствия от такого обращения, но только бабушка заходила в загон, сидела и говорила с Джуди. Джуди не махала хвостом и вообще, похоже, не реагировала, хотя к бабушке, правда, прижималась.

– О, Джуди, ты такая милая. Я помню, когда ты впервые пришла к нам малышкой, – говорила бабушка. – Мигелю не терпелось показать мне тебя. Он знал, что я буду тебя любить. Он был хорошим человеком, Джуди.

Я махал хвостом от такого проявления чувств, в которых сквозила печаль.

В отсутствие бабушки Джуди часто взбиралась на ее табуретку. Интересно, знает ли об этом бабушка, спрашивал себя я.

Берку нравилось проводить время за столом в своей комнате, молча скрепляя маленькие кусочки пластика и капая на них едкую жидкость. Штука была настолько вонючая, что я чихал.

– Над чем ты работаешь? – Мы с Берком подняли глаза. В дверях, опираясь о косяк, стоял Грант.

– Это солнечная электростанция. Я собираюсь использовать ее для питания всего города.

Грант отделился от двери.

– Ну-ка покажи.

Берк смерил брата взглядом.

– Ладно, – медленно согласился он. – Я построил вот эти дома. И отель, и ратушу…

– И чем же они питались все это время, пока не было электростанции?

– Это не история, Грант. Я строю город не в хронологическом порядке. Мне просто нравится делать макет, чтобы потом, когда закончу, все оказалось на своих местах.

– Если ты так хочешь, то конечно. Но, по-моему, интереснее сделать ферму, потом жилье для работников, а затем лавки на главной улице. С керосином, потом с углем, с лошадьми, а потом с машинами. Твой вариант скучен. А в моем, по крайней мере, было бы приключение, цель. Какой толк, если нет развития?

– Значит, если бы ты хотел пустить троллейбус, то начал бы с собрания в ратуше? Провел бы исследование воздействия на окружающую среду?

– Ты играешь в куклы. Это глупо, – усмехнулся Грант.

Когда Грант и Берк разговаривали, я нередко чувствовал, как в них обоих закипает раздражение. Я ощущал его и сейчас.

– Так тебе что-то нужно, Грант?

Грант вздохнул, внимательно посмотрел на брата, затем кивнул и заговорил:

– Хочу поиграть в баскетбол с ребятами в эти выходные, а папа, как всегда, говорит, что я должен работать. Поэтому я сказал, что помогу Миллардам собрать клубнику – сам знаешь, как наш папа любит помогать ближним, и все такое.

– А при чем тут я?

– Ну, просто когда папа вернется, скажи ему, что за мной пришел мистер Миллард. Тебе он поверит.

– Не понимаю, почему я должен это делать. Врать папе.

– Разве не я выполняю всю работу? У тебя есть хоть одна обязанность? Нет, ты просто сидишь тут и строишь свой дерьмовый городок для Барби.

– Думаешь, я не стал бы помогать папе, если бы мог? – Берк с яростью ударил кулаком по ручке кресла. Я вздрогнул, а затем обнюхал его руку.

– Ладно, просто… Извини. Я слегка перегнул, потому что я всего лишь хочу поиграть в баскетбол и знаю, что папа не разрешит. Могу я на тебя рассчитывать?

– Значит, папа спрашивает: «Куда ушел Грант?», а я говорю: «Ну уж точно не в баскетбол играть».

– В точку, Берк.

Позже, когда Грант вместе с папой складывали дрова во дворе, я помог Берку подняться по лестнице, а затем, когда он развернул меня в сторону комнаты, в которой спал Грант, выполнил «Помогай!». Мой мальчик смеялся, но в то же время был странно напряжен и, услышав, как бабушка открывает буфет, замер. Затем он направил меня к шкафу, достал оттуда ботинки и в каждый капнул вонючей жидкостью, от которой заслезились глаза. Что же он такое делал?

Глава шестая

Мы были внизу, когда бабушка вышла из кухни и сказала Берку:

– Я только что поставила в печь печенье.

При слове «печенье» я навострил уши.

С крыльца послышался топот.

– Я опаздываю! – врываясь, крикнул Грант.

Бабушка подняла руку.

– Сними грязные сапоги, пожалуйста.

– Извини, бабушка.

Грант сменил траекторию, сел и скинул сапоги. Я подошел, чтобы обнюхать их, и пришел в восторг от обилия запахов.

– Я только что поставила печенье. Куда ты так спешишь?

Опять это слово!

– Я сказал Миллардам, что днем помогу собрать клубнику, и мы договорились встретиться примерно через пять минут в конце дороги.

Грант промчался мимо меня и взбежал по лестнице.

Бабушка посмотрела ему вслед, а затем повернулась к Берку.

– У Миллардов есть дочь?

– Я не знаю. А что?

– Не припомню, чтобы Грант так волновался насчет сбора клубники.

– Берк! – Вопль Гранта, казалось, сотряс дом. – Что ты сделал с моими кроссовками? – Он с шумом протопал вниз по ступенькам. – В них как будто клей застыл!

Берк засмеялся.

– Берк, что ты натворил? – спросила бабушка.

Люди вечно так. Завели разговор про печенье, а теперь как будто совсем о нем забыли.

Грант подошел к Берку и потряс ботинком.

– Мне нужны кроссовки!

Я поднял голову, потому что услышал, что по дороге едет машина. Спустя мгновение Грант тоже ее услышал.

– Это они! Мне пора!

Бабушка покачала головой, но тоже улыбнулась.

– В любом случае тебе лучше надеть сапоги, Грант.

– Сапоги? – Он смотрел на нее с недоверием.

– Прошел дождь. На клубничном поле будет грязно.

– Очень грязно, – вмешался Берк. – Сапоги, безусловно, лучший выбор. Ты испачкаешь баскетбольные кроссовки, помогая Миллардам во имя любви к ближнему.

Грант взглянул на брата прищурившись. Когда раздался сигнал автомобиля, мы все посмотрели в окно. Он звучал с той стороны, где подъездная дорожка выходила на шоссе.

– Это они. – Грант кинул ботинки в Берка. – Исправляй! – прошипел он таким тоном, что бабушка вряд ли услышала. Он с трудом натянул сапоги, с громким топотом сбежал по пандусу и припустил вниз к шоссе.

– Поправимо ли то, что ты наделал? – спросила бабушка.

– Что ты имеешь в виду, бабуля? – с невинным видом осведомился Берк.

– Никакого печенья, пока не починишь обувь.

Берк засмеялся и заставил меня выполнить «Возьми!» с ботинками Гранта, хотя я предпочел бы выполнить «Возьми!» с печеньем, чьи сладкие запахи с каждым вдохом становились все мучительнее.

Позже Берк съел несколько печенек, крошки дал мне, после чего мы спустились по пандусу во двор. Он заставил меня выполнить немного «Тяни!» вниз по подъездной дорожке. На шоссе я увидел человека, стоящего на коленях возле грузовика. Берк тоже его увидел и приложил руки ко рту.

– Колесо спустилось, мистер Кеннер? – крикнул он.

Мужчина поднял голову и кивнул, вытирая рот рукавом. На шоссе лежали металлические инструменты. Один из них, который мужчина держал в руке, напоминал тонкий металлический стержень.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – крикнул Берк.

Мужчина пристально посмотрел на Берка, и я почувствовал, как мой мальчик напрягся, а его рука сжалась на моей спине. Потом человек покачал головой.

– Он думает, что от меня нет никакого толка, Купер, – пробормотал Берк. – Потому что я – калека.

Я залаял: гигантские машины опять двигались по шоссе в нашу сторону, и я был обязан привлечь внимание к этому факту. Я увидел, как человек с инструментами уперся руками в бока и сплюнул. Он пошел прямо навстречу машинам! Берк вдохнул, и я почувствовал, как напряглась его рука, когда он вцепился в мою шерсть.

Шеренга машин с грохотом остановилась. Одна из них издала громкий гудящий звук.

Человек с инструментами, казалось, был в бешенстве. Машины мигали огнями и издавали тот же звук. Мужчина сделал шаг вперед.

– Что, убьешь меня? – громко крикнул он. Я чувствовал его ярость.

– Что он делает? – выдохнул Берк.

Передняя машина слегка дернулась взад-вперед. Рассерженный человек поднял металлический стержень высоко над головой и взмахнул им. Хлопок был настолько звучный, что я подпрыгнул. Он снова ударил по передней машине, а потом еще раз, и по всей шеренге машин пробежала дрожь.

Внезапно машины сделали крутой разворот, сползли с шоссе на обочину, а затем двинулись вверх по нашей дорожке, прямо к тому месту, где были мы. Они ехали прямо на Берка! Я должен был защитить его. Я бросился вперед, оскалив зубы и громко лая.

– Купер! – заорал Берк.

Его крик достиг моих ушей, и я знал, что он хочет, чтобы я вернулся к нему, но цепочка машин все приближалась, и я решил, что не позволю им ему навредить. Когда они резко встали, я тоже остановился – шерсть у меня была дыбом, пасть оскалена, а рык звучал очень угрожающе.

– Купер! – снова заорал Берк.

Передняя машина дернулась в сторону – в ту, которая совпадала с «Тяни вправо!», пытаясь обойти меня сбоку. Я бросился в том же направлении, лязгая зубами в сторону колес и преграждая путь. Ты не причинишь вреда Берку! Передняя машина двинулась другим путем, а я выполнил «Тяни влево!» и снова сделал выпад. Машины были огромными, я их боялся, но страх только придавал мне решимости защитить моего мальчика. Они остановились, издавая зловещий гудящий звук. Передние колеса первой вращались в грязи – в одну сторону, потом в другую. Я атаковал, кусая твердую резину и рыча. Когда я отступил, передняя резко выполнила «Тяни вправо!» и, разбрызгивая грязь с колес, пронеслась мимо меня во двор. Другие машины не двигались, и я рявкнул на них, чтобы даже не думали рыпаться, а затем повернул голову на грохот. Передняя машина врезалась прямо в дровяник! Вся поленница повалилась, и дрова разлетелись во все стороны. И тут другие машины решили последовать за лидером, двинулись тесным строем на соединение с ним, но врезались друг в друга и заглохли. Передняя машина качалась взад-вперед, пикая громко и жалобно.

– Берк! Назад! – крикнул папа Чейз. Я оглянулся и увидел, как он выходит из дома с хмурым лицом, сжимая в руке длинную металлическую трубу в деревянном корпусе. На крыльце, прижимая руку ко рту, стояла бабушка.

Папа Чейз был в ярости – я чувствовал, как она в нем кипит, когда он прошел мимо Берка, не обращая на меня внимания. В его походке ощущалась злость. Я испугался и перестал лаять. Он подошел к машине, застрявшей в поленнице, прижал к плечу трубу и направил ее выше переднего колеса. Бах! Я вздрогнул, и воздух наполнился едкой вонью, перекрывшей все другие запахи. Бахнуло снова, потом еще раз, и теперь в воздухе запахло по-другому – жирным и густым дымом, повалившим из передней машины.

Все машины перестали шуметь. Берк взглянул на меня.

– Все в порядке, Купер. – Я пошел к нему и обнюхал его руку.

Папа Чейз не казался таким напряженным. Он положил металлическую трубу на землю и внимательно посмотрел на Берка.

– Ты в порядке?

– Ага. Не могу поверить, что ты стрелял в дрона, папа! Это было так круто.

– Ну, там видно будет, насколько это круто, – вздохнул папа Чейз.

– Купер защитил меня, папа. Он не давал им подойти ближе.

Папа Чейз опустился на колени и погладил меня по шее.

– Купер – хороший пес. – Я лизнул лицо папы Чейза.

К нам, качая головой, приближалась бабушка.

– А без этого было никак нельзя, Чейз?

– Ты видела, что происходит, – сказал в оправдание папа Чейз. – Машины рехнулись.

Я посмотрел в сторону шоссе. Человек, который бил машину, шел по дорожке к дому и широко улыбался. У него тоже была труба.

– Чейз!

– Привет, Эд.

Человек подошел к машинам и звучно ударил по одной, после чего повернулся к нам со злорадной усмешкой.

– Хороший урок ублюдкам! Давай дадим отпор прямо здесь!

– Ну, у меня не было намерения их проучить. Мой сын был в опасности, – мягко ответил папа Чейз.

– Возможно, в их навигационных системах произошел сбой, когда вы ударили монтировкой, мистер Кеннер, – заметил Берк.

Бабушка смотрела на мужчину во все глаза.

– Это так, Эд?

Он пожал плечами.

– Самую малость.

Папа Чейз и Берк рассмеялись, а я замахал хвостом.

– Вы, мужчины, ведете себя как дети, – пожурила она. – «Trident Mechanical Harvesting» – многонациональная корпорация. Если они решат взяться за нас, что мы будем делать?

Мужчина опустил голову.

– Я просто менял покрышку, – пробормотал он.

Папа Чейз снова засмеялся. Я сел и почесал за ухом. Резкий запах в основном рассеялся, но от трубы папы Чейза по-прежнему воняло.

Бабушка покачала головой.

– Не понимаю, почему ты считаешь это забавным. Посмотри, что случилось.

Руки бабушки немного пахли мясом. Я тщательно обнюхал их.

– Папа! – позвал Берк. – Гляди!

По дороге, поднимая облако пыли, мчалась машина.

– Вот и они пожаловали, – пробормотал мужчина. Он посмотрел на папу Чейза. – Хочешь я позвоню? Могу подогнать сюда пятерых парней прямо сейчас.

Папа Чейз нахмурился.

– Нет, думаю, это зашло достаточно далеко. Ты сменил покрышку?

– Ага.

– Ясно. Тогда уходи.

Мужчина пошел по дорожке. Я помахал хвостом, но он даже не взглянул в мою сторону. Папа Чейз наблюдал за приближающейся машиной, прикусив губу.

– Мам, может, тебе стоит зайти в дом?

Бабушка уперла в бока пахнущие мясом руки.

– Что у тебя на уме, Чейз?

Глава седьмая

Я почувствовал беспокойство папы Чейза и моего мальчика – он явно напрягся и сильнее сжал пальцами колеса кресла.

– Чейз? – сказала бабушка. – Я спросила, как ты намерен поступить с людьми в том автомобиле.

Папа Чейз прокашлялся.

– Возможно, мы ограничимся разговором, мама.

– Пожалуйста, не наделай глупостей. Это уже достаточно далеко зашло.

– Все обойдется. Но будет лучше, если вы с Берком уйдете в дом.

Бабушка нахмурилась.

– Что ж…

Берк энергично помотал головой.

– Нет! Я должен остаться с тобой, папа.

Я ощутил возникшее между ними напряжение. Я уже понял, что люди в основном общаются словами, но иногда они не разговаривают и предпочитают общаться телесно, как собаки.

– Хорошо, – наконец согласился папа Чейз. – Ты можешь остаться, Берк. Но мама…

– Даже не начинай. Если мой внук здесь, то и я тоже. Мы семья, и, кто бы там ни был в той машине, мы встретим их как семья.

Машина свернула на нашу дорожку. Когда она остановилась, из всех дверей вышли мужчины. Все они были в шляпах.

– Какого черта? – крикнул один из них. У него вокруг рта было немного волос. Мужчины шли в той же манере, что и машины: строем, друг за другом, направляясь к поленнице.

Я сидел, внимательно наблюдая за ними. От Волосатой Пасти исходила злоба – она была сильнее, чем обычно у папы Чейза, и мне это не нравилось. Я инстинктивно понимал, что эти люди – не друзья и что хвостом вилять не нужно, если только они вдруг не начнут бросать вкусняшки.

– Добрый день, – сухо поздоровался папа Чейз.

Мужчины принялись ковыряться в машине, застрявшей в поленнице. Волосатая Пасть повернулся к папе Чейзу.

– Вы в него стреляли?

– Я думал, он переедет моего сына и его собаку.

– Этот беспилотник стоит больше миллиона долларов, придурок!

Папа Чейз взмахнул трубой.

– Вы без приглашения вваливаетесь на чужую территорию, у хозяина которой есть заряженное ружье, вы оскорбляете его в лицо, и я же придурок?

Мужчины как по команде перестали разглядывать машину и уставились на металлическую трубу папы Чейза.

– Чейз, – слабым шепотом попросила бабушка.

Я чувствовал жар, исходящий от физиономии Волосатой Пасти. Он повернулся к стоящим позади мужчинам.

– Джейсон, отгони-ка ты их обратно.

Мужчина взобрался на одну из машин и начал тыкать в нее пальцем. При каждом тычке машина бибикала.

Папа Чейз покачал головой.

– Вы со своими роботами разрушаете весь здешний уклад жизни и даже об этом не догадываетесь. Мужчины и женщины, у которых была нормальная работа и собственные дома, теперь лишились всего.

Волосатая Пасть нахмурился.

– Зачем цепляться за прошлое? Времена меняются. Приспосабливайтесь.

– Приспосабливайтесь, – тихо повторил папа Чейз. Он отвернулся, горестно кривя губы.

Накренившись, машины подались назад, а затем развернулись, спустились к шоссе и удалились плотным строем. Осталась только одна – в поленнице.

– Я вызвал эвакуатор, – сказал один из мужчин Волосатой Пасти.

Тот тыкнул пальцем в папу Чейза.

– Имейте в виду, это еще не конец.

От него исходила такая ярость, что я поднял голову.

– Вы хотите что-то еще сказать? – Голос папы Чейза звучал тихо, но я чувствовал гнев в каждом его слове.

– Ваша земля лежит у нас на пути. А сейчас вы дали нам повод забрать ее у вас, – сказал Волосатая Пасть.

Послышался слабый щелкающий звук – папа Чейз теснее сжал свою трубу. Я начал задыхаться от беспокойства, совсем не понимая, что к чему.

– Лучше опусти дробовик, посмотрим, на что ты годишься, – насмешливо сказал Волосатая Пасть.

– Ладно. – Папа Чейз наклонился и положил трубу на траву.

Бабушка огорченно охнула, и тут уж я не смог сдержаться – я зарычал низко и утробно, готовый броситься на Волосатую Пасть и на всех его людей, которые сейчас стояли в оцепенении, вытаращив глаза.

Волосатая Пасть отступил, выставив вперед руки.

– Ты натравливаешь на меня собаку?

– Берк, – сказал папа Чейз.

Берк хлопнул по подлокотнику кресла.

– Купер! Сюда! – Я немедленно подошел к нему и сел, продолжая держать чужаков под прицелом.

– Мы здесь, чтобы вернуть свою собственность, а ты спускаешь на нас свою злую собаку, – сказал Волосатая Пасть.

– Я ничего такого не делал, – закипел папа Чейз.

– Как только мы уйдем, я позвоню в службу контроля за животными, – заявил Волосатая Пасть.

– Купер ничего не сделал, – крикнул Берк.

Мужчина засмеялся, но это был ужасный звук, и я не стал махать хвостом.

– А у меня другое мнение.

По шоссе двигался большой грузовик. Он медленно свернул на нашу дорожку. Папа Чейз вытер лицо рукавом.

– С меня хватит. Эти земли – моя собственность, и вам тут не рады. Забирайте свой треклятый комбайн и проваливайте.

Волосатая Пасть насмешливо фыркнул и пошел к своим приятелям.

Вдруг из-за деревьев выскочила собака и помчалась, виляя хвостом, вниз по склону холма в нашу сторону. От неожиданности я вздрогнул и, позабыв про людей, радостно рванул ей навстречу. Собака!

Когда я был достаточно близко, чтобы уловить ее запах, я понял, что это была не просто собака, а Лейси! Я остановился и от восторга оросил маленькое деревце.

Лейси врезалась в меня, и я завыл от счастья. Мы резвились, кувыркались и прыгали друг на друга.

Упиваясь восторгом, я едва расслышал зов Берка: «Купер!» Я повернулся и бросился назад к нему, Лейси помчалась тоже, прижимаясь к моему боку, точно выполняя на бегу команду «Рядом!».

Берк засмеялся, когда мы едва не врезались в его кресло.

– Ты кто? – Он протянул руку и схватил Лейси за ошейник. Она послушно села, и я воспользовался моментом, чтобы схватить ее за шею.

– Купер, лежать!

Я не понял, каким образом «Лежать!» применимо в этой ситуации.

– Это что за собака? – спросил папа Чейз.

Берк по-прежнему держал Лейси за ошейник.

– А ну, не мешайте! Я пытаюсь прочитать ее бирку. Так, Лейси. Лейси? Тебя так зовут? Хорошая собака, Лейси.

Берк отпустил ее ошейник, и Лейси плюхнулась на спинку, а я прыгнул сверху. Оставшиеся машины уезжали вниз по дорожке.

Папа Чейз хмыкнул.

– Похоже, шоу закончилось, Берк. Мне надо возвращаться к работе. Когда твой брат появится, отправь его ко мне в сад.

– Папа… что будет, если они позвонят в службу контроля насчет Купера?

Услышав свое имя, я поднял голову, и Лейси тоже замерла.

– Не знаю, сынок.

– У тебя будут проблемы из-за стрельбы в дрона? Они действительно могут отнять нашу землю?

– Что есть, то есть, Берк. Если они захотят устроить проблемы, они их устроят.

Папа Чейз поднял свою едкую трубу и побрел прочь. Берк горестно вздохнул, и я, хотя и покусывал Лейси, улучил момент, чтобы подойти к нему и напомнить, что его пес здесь.

Бабушка смотрела, как мы с Лейси играем.

– Лейси, – размышляла она. – Кому же она принадлежит?

– На бирке написано «Чжан», – ответил Берк. – Это же китайская семья?

Казалось, бабушка удивилась.

– Ну да. Интересно, что она здесь делает. Они ведь живут на другом конце долины. Пожалуй, я им позвоню, пускай приедут за ней.

Я с гордостью демонстрировал Лейси свои навыки «Тяни!», когда помогал Берку подниматься вверх по дорожке, но на нее, похоже, это не произвело впечатления. Зато ее впечатлили бабушкины руки, пахнущие мясом, которые она благодарно обнюхала. Вскоре мы скатились с крыльца и стали бороться в траве. Берк с улыбкой наблюдал за нами из кресла.

У начала подъездной дорожки остановилась машина, и из нее вышел Грант. Он растерянно оглядел упавшую поленницу, затем подошел к тому месту, где возились мы с Лейси. Я решил, что Лейси может быть собакой Гранта, а спать мы будем вместе на кровати Берка.

– Похоже, я пропустил что-то интересное, – заметил Грант. – Что произошло?

– Папа сказал, что ты должен идти в сад.

Грант нахмурился.

– Я что, не могу сначала перекусить?

– Я этого не говорил, Грант. Он просто попросил передать тебе его слова.

Грант выдохнул.

– Так что случилось?

– Дрон поехал по дорожке, и папа выстрелил в него из ружья.

– Что? – Грант открыл рот. – Кроме шуток?

– Я не вру. И они сказали, что пожалуются на Купера в контроль за животными, подадут на нас в суд и отберут нашу землю.

– Ясно. Это их собака? Робофермеров?

– Нет, это Лейси, она просто появилась в самый разгар событий. Ты слышал, что я сказал насчет Купера?

– Ага.

– А про ферму?

– Да. Поживем – увидим.

– Господи, ты такой же, как папа.

Берк немного помолчал, и я посмотрел на него, тем самым давая Лейси шанс наброситься на меня.

– Как баскетбол?

Грант фыркнул, уселся на стул и начал стаскивать сапоги. Лейси прервала игру, чтобы понюхать их, я последовал за ней, хотя уже обнюхивал их прежде.

– Пришлось одолжить чужие кроссовки, но они были слишком большие. Я в них был как клоун. Что ты сунул в мои кроссовки – битое стекло?

– Всего лишь капнул клеем для моделей. Я уже его отчистил.

– Когда я сказал, что мне нужны кроссовки, в машине стало тихо. Знаешь почему? Потому что они думают, что мы такие бедные, что не можем купить обувь.

– А мы и есть бедные.

– Черт, это было так унизительно. Меня тошнило от отвращения. Я ненавижу свою жизнь.

– Ты пойдешь помогать папе?

Грант долго смотрел на Берка. Мы с Лейси перестали играть, почуяв неладное.

– Нет, сначала я что-нибудь съем.

Берк остался на крыльце, пока мы с Лейси катались во дворе. Она стала тяжелее, но и я был больше и по-прежнему мог повалить ее на спинку. Она лежала, высунув язык и тяжело дыша, а я нежно прихватывал ее за шею и лапы. Любовь к ней переполняла меня, струилась изо рта, и челюсть у меня дрожала, когда я ее покусывал. Я был рад, что Лейси нашлась, потому что мы принадлежали друг другу в той же мере, в какой я принадлежал Берку.

В конце концов я лег, измученный, почти без сознания, привалившись к Лейси. Я так устал, что не заметил еще один автомобиль, подъехавший по нашей дорожке, но как только раздался звонкий крик «Лейси!», мы тотчас вскочили на ноги.

Из машины вышли девочка и мужчина – Лейси побежала прямо к ним и я тоже. Я видел эту девочку раньше: она казалась примерно одних лет с Берком, у нее были черные волосы и темные глаза.

– Лейси, как ты сюда попала? – пропела она высоким ласковым голосом.

Лейси подпрыгнула, стараясь лизнуть ее в лицо, поэтому я сунул голову под руку девочки, чтобы она меня погладила. За стеклянной дверью показалась бабушка. Мужчина что-то сказал девочке, она кивнула и подбежала к крыльцу. Берк развернулся в кресле, когда она проходила мимо.

– Спасибо, что позвонили нам и спасли Лейси, – сказала она бабушке, но смотрела на Берка, а он смотрел на нее. Бабушка открыла дверь и вышла.