Глава 37.
– А ты точно уверен, что она это сделала?
– Да. Он бы не стал врать.
– Дима, ты не должен винить себя в том, что случилось. Ты сделал всё что мог…
– Да, я знаю.
Дима наконец повернулся, расцепил руки, словно решил впустить и меня в свою грусть. Я обняла его за талию, прильнула щекой к груди.
– Дима, я тебя очень сильно люблю, – прошептала я, страшась этих слов. Всё внутри сжалось, но я решила идти до конца. Теперь мы муж и жена и я имею право говорить своему мужу всё что хочу. – Знаешь, я больше всего боюсь, что ты до сих пор её любишь больше, чем меня.
Он крепко сжал мои плечи и прижался губами к макушке.
– Нет. Это не так. Тебя я люблю как жену, как женщину, которая носит моего ребенка, как страстную любовницу. Её…больше как сестру. Что-то родное, давно забытое. Как детство. Иногда вспоминаю его, всех ребят. Тогда казалось, что плохо живем, ничего нет, а хотелось так много, сейчас понимаю как было раньше здорово. Так же и с Юлей. Слишком был занят, хотел лучшей жизни, наверно был плохим партнером в отношениях. Мало давал С тобой я не повторю такой ошибки. Ты моя самая любимая девочка, даже не сомневайся в этом.
Его тихий голос впечатывал каждое слово в мою память, словно эти слова он приколачивал невидимым молотком к моим мыслям. Руки, которые обнимали с такой нежностью, подтверждали сказанное. Сейчас, именно в этот момент я поверила ему окончательно, что он любит меня. До этого я сомневалась в его чувствах. Даже когда он говорил клятву, мне казалось он произносил это лишь потому что надо было. Сейчас же слова шли от души, я это чувствовала.
– У тебя такое соблазнительное платье.
Я улыбнулась, конечно, как же без этого. Дима не мог быть постоянно серьезным.
– Всего десять пуговичек.
– Если ты хочешь сделать меня своей женой не только на бумаге, но и на деле, то открою тебе маленькую тайну – платье снимать не обязательно. Здесь есть огромный разрез.
Я не потрудилась выставить вперед ногу и распахнула подол.
– Ого, а я даже и не заметил. Моя жена бесстыдница.
– Это ты меня такой сделал. Еще месяц назад я бы сгорела от стыда и от подобных разговоров и от этого платья.
– А мне нравится какой ты стала. Чувствую себя ювелиром.
– Это почему же?
– Из алмаза ты превратилась в бриллиант.
Дима взял меня за руку и увлек за собой.
– Куда ты меня ведешь?
– В нашу комнату. Неужели ты хочешь чтобы нам кто-нибудь помешал?
Я молчу и улыбаюсь, предвкушая чувственное удовольствие. Одна только мысль о том, что сейчас будет заставляет мои колени мелко дрожать. Мы поднимаемся на второй этаж, заходим в комнату, которую нам предоставила свекровь. Дима защелкивает дверной замок, который он заблаговременно установил.
Я подхожу к нему и начинаю расстегивать ненавистные пуговки на рубашке.
– Ты хочешь меня раздеть? – Бровь изгибается, а я в ответ киваю с таинственным видом.
– Я думал мы по быстрому, – Дима улыбается и я понимаю, что это шутка. Его взгляд гипнотизирует, он тянется к застежке на платье, но я шлепаю его по руке и грожу пальце, как маленькому ребенку.
– Со мной надо быть очень аккуратным. Я же драгоценность. Смотри, но не трогай.
Моя рука ловко проскальзывает в карман его брюк за телефоном. Толкаю его на кровать, а сама делаю шаг назад. В окно светит полная луна, больше никакого освещения. Включаю нежную мелодию Пабло Мориго.Мы не стали включать свет. Я начинаю медленно двигаться, покачивая бедрами. Эту произвольную программу я специально заготовила как сюрприз на брачную ночь. По Диминому взгляду понимаю, что начало ему уже нравится. Руки медленно скользят по телу, под ладонями приятно проскальзывают бусины, которые украшают платье. Кончиками пальцев едва, прикасаясь к коже, пробегаюсь по шее, руки спускаются ниже. Постепенно я расстегиваю жемчужные пуговицы, которые скрепляют запах платья. Платье распахивается, оголяя белое кружевное белье. Я не смотрю на Диму, но чувствую на себе его взгляд, такой тяжелый и пристальный. Продолжая покачиваться в такт музыки делаю несколько шагов в сторону Димы, я хочу подразнить его, но мой нетерпеливый муж тут же хватает меня и с бешенной страстью обнимает и целует. Каждый раз когда я чувствую его силу и власть моё сердце замирает и начинает биться где-то в горле. Я уже не слышу музыку, всё моё внимание приковано к его губам, они сводят с ума, прикасаясь то нежно, то грубо, то кусая нижнюю губу, то проникая языком вглубь. В ушах шумит, мне кажется я сейчас задохнусь, но Дима словно читает мысли, перемещается на шею , исследуя каждый кусочек кожи. Нижнее бельё срывается одним движением. Дима же еще до сих пор стоит в одежде, я расстегиваю его кожаный ремень, освобождаю от тесных брюк, рубашка отправляется вслед за остальной одеждой.
Хоть мы и жили до свадьбы вместе, но сейчас всё по-другому, запредельное доверие и всепоглощающая страсть. Теперь я не просто позволяю ласкать себя, но и сама щедро одариваю Диму своей любовью, которая копилась во мне много лет. Мне нравится трогать его великолепное тело. Когда Дима начинает двигаться я уже не могу ни о чем думать. Все границы смазываются, остаются лишь чувства, дыхание, прикосновения, быстрые, короткие движения. Когда за окнами начинают пускать фейерверки в честь нашей свадьбы в моей голове тоже вспыхивают сотни красочных салютов.
– Я люблю тебя, – шепчет мне Дима хрипловатым голосом.
– И я тебя люблю, – вторю ему.
Эпилог.
Теплая майская ночь убаюкивала запахом сирени, которая росла под окнами. Тихое сопение двух моих любимых мужчин отдавалось трепетом и любовью в сердце. Я с обожанием смотрела на маленького сынишку так похожего на Диму. Хоть он и сказал тогда об уверенности на все сто процентов, что ребенок его, периодически на меня нападала паника – вдруг по закону подлости родится малыш похожий на Андрея. То что будет сын мы узнали с Димой в июле, на восемнадцатой неделе. Я видела как Дима волновался, он вместе со мной зашел в кабинет и смотрел на экран где билось маленькое сердечко нашего малыша. Но виду, конечно, не подал, что волнуется. А когда врач сказал, что это мальчик, он сделала вид, будто именно так и должно быть.
Я улыбнулась воспоминаниям и поправила черную прядь мужа. Он оказался замечательным отцом. Каждый раз, когда я видела своих мужчин вместе, я как бабушка готова была проронить слезу, стала слишком сентиментальной.
На роды Дима поехал со мной, хотя я его не просила и даже очень боялась, что после подобного зрелища он ко мне больше не притронется, но он пообещал смотреть только в глаза и держать за руку. Когда малыш появился и закричал, бледный папа с трудом удерживаясь чтобы не упасть в обморок, прижал маленький комочек завернутый в одеялко к груди. Таких восторженных глаз я никогда больше не видела.
– Волосики черные, – прошептал Дима и поцеловал меня. Значит всё-таки тоже переживал.
Малыш родился на крещение, чем вызвал у бабушки неподдельное благоговение и любовь с первого взгляда. Он действительно был большой как папа – четыре триста и ростом пятьдесят восемь сантиметров. Дима с гордостью рассказывал всем про своего богатыря. Но умалчивал, что из-за этого меня чуть не положили под нож. Хотя он продолжал шутить и поэтому поводу.
– Это врач специально сказал тебе про кесарево, чтобы ты сама родила. Видела бы ты своё лицо в тот момент.
Это сейчас он смеялся и шутил, но в тот момент он так же как и я был покрыт испариной. Роды были не самые легкие, но к счастью всё закончилось хорошо.
Я почувствовала легкий толчок и погладила аккуратный круглый живот.
Забеременеть вторым через год после рождения первого ребенка это довольно большой риск говорили врачи. Но Мама Надя, да и бабушка тоже в один голос уверяли, что будут помогать. Я больше боялась не этого, страх родов еще не успел забыться. А в остальном мне во всём помогал Дима, он вставал ночью к сынишке, а когда были колики носил его на руках, поглаживая спинку, чтобы у малыша отошли газы. Он без проблем мог поменять памперс и помыть сына. Когда я слышала как мамочки в поликлинике жаловались на своих мужчин, которые никак не помогают с малышом, я мысленно благодарила бога за своего мужа.
Выписали нас с сынишкой на четвертый день после родов, как и предсказала медсестра веселье на выписке зашкаливало. Весь медперсонал получил букеты цветов и подарки, машина украшенная шариками и надписью “еду за сыном”. Фотограф, родственники с подарками. Я смотрела на этот концерт, и улыбка растягивалась до ушей. Кто бы мог подумать, что такой брутальный, наглый красавчик окажется прекрасным и нежным папочкой. А когда он вручил мне свидетельство о рождении я чуть не расплакалась от того как он назвал сына. Мы с ним во время беременности договаривались, что назовем вместе и даже выбирали имя, но Дима сделал как всегда по своему. И оказалось, что в нашей маленькой семье стало два Александра один мама, а другой – сын.
– Ахмадов Александр Дмитриевич ,– мне кажется очень даже звучит, Дима произнес имя сына еще раз , будто пробовал его на вкус, и довольно улыбнулся.
– Почему ты решил его так назвать?
– Потому что только сильная женщина могла столько мучиться и рожать, другая бы попросила эпидуралку. Наш сын тоже будет сильным и стойким. Будет защитником.
– Ты даже про это знаешь? – удивилась я тогда.
– Конечно, знаю.
– Но дочь буду называть я.
– Да пожалуйста. Всё равно ты её Димой назвать не сможешь.
– Зато могу Деметрой назвать. Дима производное от этого имени.
– Нет, только не Деметрой.
– И кстати, значение у этого имени – плодородная.
– Серьёзно? Тогда тем более не надо.
Я встала с кровати и прошла на кухню за водой, невольно улыбаясь своим мыслям. Срок уже подходил, роды ставили на июль, а я так еще и не выбрала имя нашей дочери. Хотя один вариант вертелся на языке чаще, чем остальные, но я боялась, что Дима забракует и его. Он уже отверг Полину, Алису, Ульяну.
Почувствовала сильные горячие руки на талии, Дима прижал меня к себе.
– Ты чего не спишь? – сонно пробормотал мне в шею, обдавая горячим дыханием.
– НЕ спится. Вспоминала Как родился Саша.
– О, я каждый день об этом вспоминаю.
Его рука поднялась выше и обхватила грудь, теперь она уже не помещалась в его ладонь.
– А ты не знаешь случайно, что надо сделать чтобы грудь не уменьшилась после родов?
– Капусту наверно кушать.
Дима наклонился и поцеловал меня в шею.
– Моя сладкая девочка, – пробормотал он.
– Слушай, я тут думала насчет имени.
– И?
– Может София?
Дима замер на несколько секунд, словно обдумывал сказанное.
– София…
– С древнегреческого означает “мудрость”.
– Хм…
– Александр и София. Защитник и мудрость. Разве плохое сочетание?
– А в таком контексте я не думал. Мне нравится.
Ну вот, наконец-то, ему Из комнаты донесся возмущенный крик , мы с Димой бросились в комнату. Хоть у Саши есть своя комната и кроватка, он всё равно каждую ночь приходит к нам.
Увидев нас, он тут же успокоился и лёг на подушку. Я присела рядом, поглаживая спину маленького сынишки.
– Ты ложись, я сам с ним посижу.
– Хорошо.
Перед тем как закрыть глаза, я наблюдаю за мужем как он склонился над сыном. Он моя надежда и опора. Он моя любовь.