Loe raamatut: «Президент планеты»

Font:

* * *

Столица. Сумасшедший собеседник

Самый богатый в мире человек ехал по африканской дороге на бронированном лимузине. Спереди и сзади его сопровождали два внедорожника с охраной. Он был не просто богат, он был богаче всех богачей.

К ста четырём годам Эдуард Келвин купил половину мира, его капитал превышал состояние второго по обеспеченности человека более чем в пятьдесят раз. Ему принадлежала вся транспортная система на планете, а также строительные и добывающие компании. Он имел неограниченное влияние на экономическую и политическую сферы любой страны, за что и получил прозвище Президент планеты.

И он был стар. Его портретом можно было пугать детей: седые, почти прозрачные волосы, кожа землистого оттенка, худое, безжизненное лицо. Когда он закрывал глаза, то становился неотличим от мумии. Только спина, всегда прямая, сохраняла вековую несгибаемость. У него был рак половины органов, но Эдуард продолжал жить благодаря миллиардам наноботов, плавающих в его крови и уничтожающих любую заразу.

Эдуард приехал в Абуджу, столицу Нигерии, четыре дня назад. На улицах ночного города было шумно – мужчины и женщины, старики и дети, собаки, пешеходные дроны, автоматические уборщики. На тротуарах было не протолкнуться, и люди выходили на проезжую часть. Практически у всех в руках были биты, молотки, камни или куски железной трубы. Стоило проехать машине премиум-класса, на неё со всех сторон сыпались удары. Здесь, как и во всём мире, ненавидели богачей. Каждый третий потерял работу после величайшего всемирного кризиса в две тысячи восемьдесят девятом году, что повлекло за собой ненависть низшего класса к высшему. К две тысячи девяносто шестому кризис не только не закончился – он набирал обороты, и с каждым годом положение простых людей становилось всё хуже.

Преступность достигла небывалых высот. Чтобы не умереть от голода, людям приходилось грабить и убивать. Никто больше не был в безопасности в таком мире.

На каждом углу стояли продавцы синтетических наркотиков: натуральные были слишком дороги. У каждой стены – проститутки. У каждого перехода – попрошайка. И на фоне всей городской разрухи двигались многочисленные рекламные голограммы, призывающие купить экзоскелет для инвалидов или шампунь от перхоти с генно-модифицированными полезными микроорганизмами.

Эдуард видел всё это из окна и чувствовал лишь глубокую печаль: он помнил те времена, когда люди на улицах спешили на работу, а не были вынуждены зарабатывать прямо на ней.

– Михал, какая у тебя самая большая мечта? – спросил Эдуард у помощника, сидящего напротив.

Тот некоторое время молчал, будто раздумывал, как ответить на такой личный вопрос. Старик никогда не интересовался его жизнью, не спрашивал про семью или здоровье. Его не интересовало ничего, кроме работы. Надо было умереть, чтобы он спросил о чём-нибудь личном. И это всё равно было бы что-то колкое, наподобие: «Ты что, умер? Если ты умер, ты не сможешь работать в моей компании». Потому что старик мог увольнять работников легче, чем сбивал снег с ботинок.

– Никогда не думал об этом, – ответил Михал и понадеялся, что это последний подобный вопрос. Ничего хорошего такие разговоры не предвещали. – Наверное, это слишком необычно, но я с самого детства мечтаю уметь путешествовать во времени. Знаете, как в комиксах. Это единственное, что я не могу купить: всякие яхты и самолеты мне уже не интересны.

– Опять эти комиксы, – проворчал Эдуард. – Куда ни глянь, комиксы. Я спрашивал о нормальной, человеческой мечте. Есть ли такая вещь, которую ты хотел сделать всю жизнь? Хотел бы пожить год в Тибете? Слетать на Марс? Погрузиться на глубину в подводной лодке? Уехать с бродячим цирком?

– Нет, это точно нет. Сто процентов. Будь я настолько романтичен, сейчас курил бы травку и пел песни под гитару с немытыми сопляками из трущоб.

– Значит, твоя мечта – стать очень богатым? Богаче меня?

В ответ Михал лишь пожал плечами. Да, он действительно хотел стать самым богатым человеком в мире, но у него бы это не получилось. В корпорации «Транстек», которой владел Эдуард, был целый отдел, который давил конкурентов. Демпинговал цены, выкупал поставки, разорял всех, кто захотел влезть в уже занятую сферу. В этом отделе люди, как пауки, сидели перед мониторами и наблюдали, не шелохнётся ли где-нибудь нить. Им было видно всё: кто взял, что взял, куда везёт, почём купил. Если происходил оптовый заказ, неважно где, значит, мелкая компания нащупала выгодную жилу. Отдел бросался на неё и делал так, что компания уходила туда, откуда появилась. В каждой крупной компании теперь был отдел конкуренции.

– Я хочу сделать что-то важное, – произнёс Эдуард.

– В каком смысле? – спросил Михал.

– Всю жизнь я копил деньги, дрался за каждый цент, состояние было моей целью, и я продолжаю зарабатывать. Когда я уйду из этого мира, окажется, что всё моё состояние, мой песчаный замок, который я возводил всю жизнь, мгновенно снесёт приливом.

– Вы, наверное, шутите, – усмехнулся Михал и затем добавил, уже серьёзно: – Шутите, верно?

Михал был молод – ему едва перевалило за сорок, и не хватало минимум пятидесяти лет для того, чтобы понять проблемы старика. Всё, о чём он думал, – это деньги и власть, прямо как Эдуард в молодости. Михал был родом из маленького российского городка Лингуин на границе с Китаем, вырос в бедности, и это оставило на нём свой отпечаток. Теперь его мучало патологическое накопительство. Он был жаден и пытался дотянуться до всего, что оказывалось в его поле зрения. Даже воровал ручки из приёмных различных компаний. Он одевался так, словно все вещи перешли к нему по наследству, ел самую простую пищу, а в свободное время ездил на «Фольксвагене Дейл» две тысячи семьдесят четвёртого года, древней развалюхе, купленной с рук. Из электроники в его автомобиле был лишь транзистор на последнем издыхании, управляющий сигнализацией. А включался он скруткой проводов.

Однажды Эдуард оказался в имении Михала в Германии. Такого бардака он не видел даже на свалке. Михал нёс в дом абсолютно всё, что могло пригодиться и не могло никак. Выглядело это невероятно дико: дом, стоимостью в миллионы долларов, элитный район, дорогая охрана, а внутри целый склад барахла, который не взяли бы и бездомные. Эдуард заставил Михала купить для работы дорогой костюм, чтобы выглядеть представительно, – тот два дня ходил с кислым лицом. Но он был хитёр, этого не отнять, про таких говорили «без мыла влезет».

– Вы самый известный человек в мире, вы достигли вообще всего что можно, – сказал Михал. – Чего вам ещё желать?

– Знаешь, для чего обычные люди копят деньги? – спросил Эдуард, обращаясь будто в пустоту.

– Разумеется, знаю. Мой отец пытался купить дом, но всё проигрывал в карты.

– Они копят, чтобы их потратить, – вот в чём наше отличие. Я же зарабатывал их, чтобы они были.

– Быть самым богатым человеком – здорово, разве нет?

– Было, – ответил Эдуард. – Больше нет. Уже лет двадцать деньги не приносят мне никакого удовлетворения, поэтому я решил их потратить.

– В каком смысле? – Лицо Михала вытянулось. – На что?

– Посмотри в окно. Что ты видишь?

– Бродяг, наркоманов, воров.

– Ты видишь безработных, – поправил Эдуард. – Несколько лет назад мы сделали их такими. Экономика лопнула, и это повлекло за собой смуту. Никто не знает, сколько продлится этот кризис. Я намерен это исправить.

– Скажите, что вы шутите, пожалуйста. Вы ведь не собираетесь покупать еду этим голодранцам?

– Конечно, нет, – ответил Эдуард. – Я не куплю то, что можно проесть или износить, этим пусть занимаются производители кроссовок. Я дам всем работу, построю тысячи заводов по всему миру и создам новую банковскую сеть. Но это ещё не всё: я волью огромные деньги в освоение новых планет. Хочу, чтобы люди жили не только на Луне и Марсе, и тогда меня запомнят не просто как самого богатого человека.

– Вы сегодня ели? – спросил Михал. – У вас нездоровый вид.

– Мне сто четыре! И я ещё никогда не был в столь здравом уме.

Много лет назад Эдуард принимал участие в финансировании строительства колонии на Марсе, а также в создании жилых и рабочих пространств на Луне. Это не принесло ему финансовых успехов, но он всё равно был доволен проделанной работой. На Марсе сейчас живёт больше пятнадцати тысяч человек, а Луна и вовсе изменила вид – сейчас, если посмотреть на небо, можно увидеть белый диск, крест-накрест пересечённый чёрными линиями человеческих построек.

Больше часа они ехали молча. Радио не играло, а телохранитель Хи на переднем сиденье, отделённый от них перегородкой, вообще никогда не разговаривал. Изредка в борт прилетал камень, брошенный из толпы, или были слышны ругательства в их адрес. Транспортом управлял автопилот, он мягко вёз их в центр города, где за бетонным забором находился район элитных особняков.

Эдуарда не покидало чувство тревоги, но не из-за разгневанной толпы на улице, а по другой причине. Он всегда прислушивался к своей интуиции, и если другие люди видели в ней что-то сверхъестественное, то он объяснял её гораздо проще: глаза заметили то, что сознание видеть не хочет.

Некоторое время он ёрзал на месте, пытался понять, откуда исходят тревожащие мысли. Наконец он нашёл то, что так его насторожило.

– Почему горит эта лампочка? – спросил он сухим, как у вороны, голосом.

– Какая? – спросил Михал.

– Вот эта.

Эдуард указал на красную точку в углу монитора, встроенного в водительское сиденье. Он знал, что она обозначает, но хотел убедиться в этом.

– Включённый микрофон, очевидно. Сейчас все микрофоны имеют индикатор, чтобы знать, когда можно говорить, а когда нет, чтобы не попасть в неловкую ситуацию.

– Так почему эта лампочка горит?

– Думаете, нас прослушивают? – спросил Михал. – Это маловероятно: чтобы взломать шифрование, уйдут десятки лет.

– Но она всё-таки горит, – заметил Эдуард. – Значит, микрофон включён, и где-то какое-то ухо внимает нашим словам.

– Не думайте об этом, скорее всего, это ошибка. Нас не могут подслушать.

– Ты шутишь? Звони диспетчеру и узнавай, почему горит эта лампочка. И если нас прослушивают, выясни, кто это сделал.

Иногда неглупые люди проявляли немыслимую глупость. Эдуард не считал себя современным человеком. Он всегда с подозрением относился к новым технологиям, тогда как остальные доверяли им свои жизни. Когда в машины поголовно ставили автопилоты, Эдуард сопротивлялся сколько мог. Он предпочитал человека за рулём, а не компьютер. Когда с заводов увольняли людей, заменяя их роботизированными руками, он мог лишь грустить. А когда армия США решила обзавестись военными роботами, он восстал. Сказал, что профинансирует все остальные армии мира, если Штаты закупят роботов. Безопасность людей должна находиться в их руках, а не умной техники. Казалось, он единственный, кто это понимал.

Из нагрудного кармана Михал достал новенький корпоративный смартфон – «Сони Стар четыре» – и позвонил в местную службу проката, являющуюся дочерней компанией их корпорации «Транстек». Эдуард тем временем обратился к голосовому ассистенту автомобиля:

– Зена, ответь на вопрос.

– Слушаю вас, Эдуард, – ответил мелодичный женский голос с нотками жизнерадостности. Следом раздался сигнал, означающий, что помощник слушает команду: «Дилинь».

– Почему горит красная лампочка в углу экрана?

– Горит индикатор работающего микрофона, он означает, что в данный момент одно из установленных приложений записывает звук с целью получения голосовых команд.

«Дилинь».

– Индикатор горел минуту назад, когда мы с тобой ещё не разговаривали. Отследи, кто его использовал.

На экране появилась круговая стрелка загрузки, и через минуту Зена ответила, как всегда, оптимистично:

– Ни одно приложение не использовало микрофон минуту назад.

«Дилинь».

– Тогда кто его использовал?

На этот раз стрелка загрузки на экране провисела чуть дольше. Михал всё ещё говорил по телефону с администратором, пытаясь убедить того разбудить команду разработчиков программного обеспечения.

– Микрофоном воспользовалась программа «Плуто», источник неизвестен, – ответила Зена, и Эдуарду показалось, что из её голоса пропала жизнерадостность.

«Дилинь».

«Плуто?!» – удивился Эдуард. Этот компьютерный вирус создала хакерская группировка, и, по слухам, он мог взломать защиту любого компьютера. Для Эдуарда это всегда звучало как шутка, ведь название вируса совпадало с именем мультяшной собаки.

– Что это за программа? – спросил он. – Как она смогла обойти шифрование?

Вопрос остался без ответа, лишь бесконечная загрузка напоминала о присутствии голосового помощника.

– Всё верно, нас прослушивают, а это, как вы понимаете, совершенно неприемлемо в машине премиум-класса, – говорил в телефон Михал, поправляя съехавший набок галстук. В машине стало жарко.

– Смени код шифрования, – приказал Эдуард.

– «Плуто» – это мой хозяин, – ответила Зена, проигнорировав последнее предложение.

«Дилинь».

– Что значит «твой хозяин»? Это я твой хозяин. Я взял машину в аренду, значит, ты должна слушать меня.

Кондиционеры всё больше раскаляли воздух. Михал, поглощённый телефонным разговором, автоматически снял пиджак и положил на сиденье рядом с собой. Эдуард попытался открыть окно, но кнопка стеклоподъёмника не сработала.

– Хи, выключи кондиционер и открой окна, – сказал Эдуард в перегородку, ведущую к водительскому сиденью.

– Не получается, – после паузы ответил телохранитель. – Окнами управляет борткомпьютер.

– Вы мой клиент, – ответила Зена. – А «Плуто» – мой хозяин. Только он может приказывать мне.

«Дилинь».

– Разорви все соединения и смени код шифрования, – приказал Эдуард, не ожидая реакции, но она ответила:

– Слушаюсь. Код шифрования успешно изменён.

«Дилинь».

Значок работающего микрофона погас лишь на секунду, а затем загорелся вновь. Автомобиль начал разгоняться, на переднем сиденье послышалось шуршание – Хи пытался отобрать руль у автопилота.

– Индикатор ещё горит, – заметил Эдуард. – Почему?

– Потому что ваш компьютер взломан, – ответил мужской голос.

От удивления и Михал, и Эдуард дёрнулись в стороны. Они не ожидали услышать рядом с собой кого-то постороннего. На экране водительского сиденья появился взлохмаченный человек, будто несколько месяцев не прикасавшийся к расчёске. Его длинные светлые волосы свисали до самых плеч, а неухоженная борода спуталась. Под бледно-голубыми глазами виднелись синяки от бессонных ночей. Парню перед ними было около тридцати, но выглядел он намного старше Эдуарда.

– Знаете, кто я? – спросила голова.

Все знали этого человека – самого известного в мире киберпреступника. Он возглавлял хакерскую группировку «Гелеарте», и каждую неделю его небритое лицо появлялось в выпусках новостей в связи со взломом очередной базы данных. На его совести было множество человеческих жизней: хакер пускал сверхскоростные поезда под откос, сбивал электронику самолётов, перехватывал управление автомобилей и отключал холодильники, где хранятся дорогие медицинские препараты. Судя по всему, он поставил себе цель уничтожить как можно больше людей. Не существовало в мире более ненавистного террориста. Его желали поймать спецслужбы каждой страны, за информацию о нём предлагались огромные деньги, но тем не менее найти его не удавалось. Он был одним из немногих людей, которым был запрещён въезд на Марс. В колонию на соседней планете принимали всех, кто желал участвовать в освоении новых территорий. Любой преступник мог попросить убежища, и ему предоставили бы бесплатный билет на межпланетный перелёт в обмен на пожизненную работу в марсианской корпорации: строительство домов, прокладка дорог и обслуживание многочисленных приборов.

Но не Клаусу Беккеру – этого человека ненавидели все.

– Клаус Беккер, – ответил Михал. В его голосе появились панические нотки. Связь с этим человеком не могла означать ничего хорошего.

– Никогда не любил это имя, – ответил человек в мониторе. – Но вы правы, это я. Знаете, почему я здесь?

– Избавь нас от своего присутствия, – ответил Эдуард. Он был слишком стар, чтобы бояться пусть и самого опасного преступника. – У нас есть дела поважнее, чем разговаривать с такими, как ты.

– Я здесь для того, чтобы ускорить человеческий прогресс.

– Михал, отключи его, – приказал Эдуард. – Не хочу слушать очередной пропагандистский бред всяких фанатиков.

Повинуясь команде, Михал отключил экран, но тот загорелся вновь. Машина тем временем неслась на огромной скорости. Эдуард никогда не пристёгивался, когда ездил в машине: автопилоты никогда не попадали в аварии. Однако в этот раз он всё же пристегнул пятиточечный ремень.

Словно в ответ на это, машина ударилась в ограждение и чудом не улетела в кювет, что было бы гарантированной смертью для всех трёх пассажиров: по ту сторону ограждения находился обрыв высотой в сорок пять метров. От удара Михал залетал по салону, как пластиковый мячик в игровом автомате.

Обе машины сопровождения остались далеко позади. Эдуард видел, как те резко затормозили.

– Хи, что там происходит? – закричал Михал, упираясь руками в потолок, а ногами в пол.

– Машина хочет нас убить, – послышался приглушённый из-за перегородки ответ. Хи на водительском сиденье давил на тормоз и крутил руль, сражаясь со взбесившимся автопилотом.

– Чего тебе надо? – спросил Эдуард, когда они выехали на ровную дорогу. – Исчезни!

Движение стало плавным: машина больше не пыталась перевернуться. Она приближалась к блокпосту, отделяющему город Абуджа от района элитных особняков. Такие территории, обнесённые забором, есть в каждом городе. Их построили после голодных бунтов, когда богатых людей вытаскивали из домов, номеров отелей, избивали и привязывали голыми к фонарным столбам.

Периметр охраняли дроны-разведчики и автоматические турели. Любой, кто пожелал бы перелезть через забор, оказался бы на той стороне с полными карманами свинца, а микроволновые пушки могли превратить любого в запечённую котлету. Раньше территорию охраняли живые люди с шокерами, но вскоре их заменили, когда в нескольких городах стражи открыли ворота бунтующим, поддавшись психологическому давлению толпы.

Бронированный лимузин остановился перед стальными вратами с надписью «Въезд только по пропускам». Эдуард посмотрел на роботов-стражей с пулемётами в руках, их было трое: два стояли у дороги, третий на вышке. По обыкновению, один из них уже должен был подойти для визуальной идентификации: убедиться, что машину не угнали те, кому въезд запрещён. Однако сейчас оба стояли по стойке смирно, повернув головы в их сторону.

Внешность для роботов выбрали устрашающую. Любой негодяй при взгляде на такого решит красть и убивать где-нибудь в другом месте. Белый корпус можно было заметить издали даже ночью, широкие плечи и оружие весом в пятьдесят килограммов отпугивали даже самых отчаянных грабителей. Голова, выполненная в стиле скалящейся волчьей морды, даже появилась на обложке журнала Tech, чем вызвала у многих читателей обоснованную тревогу.

Эдуард смотрел на такого робота и не понимал, почему тот не двигается. Страж лишь стоял у дороги и глядел на машину издали, словно ожидая чьего-то приказа. Небольшой индикатор на груди горел циановым – обновление, в него что-то загружали.

– Мне это не нравится, – подал голос Михал и дёрнул ручку открытия двери. – Мы заперты.

– Хи, сдай назад, – приказал Эдуард.

– Не могу, автопилот не отдаёт управление.

– Эдуард Келвин, – заговорил Клаус, когда понял, что с ним не собираются вести диалог. – Вы использовали своё влияние, чтобы затормозить переход всей транспортной и строительной сферы на автоматическое управление. Вы хотели, чтобы каждым устройством управлял человек. Даже автопилот из-за вашего вмешательства в эту машину поставили на пять лет позже запланированного. Вы говорили, что не хотели, чтобы люди теряли работу из-за автоматизации, но на самом деле вы боялись потерять контроль. Боялись, что однажды человек станет не нужен и роботы смогут обходиться без него. Но прогресс не остановить. Дабы ускорить переход всех устройств в мире на самоуправление, мы приняли решение отстранить вас от участия в дальнейшем развитии техники.

Стальной охранник с волчьей мордой двинулся в их сторону. Каждый шаг его трёхсоткилограммового тела отдавался скребущим по асфальту звуком. Хотя внешне он походил на человека: имел две руки, две ноги, голову, – его походка совершенно отличалась от человеческой, и это вселяло противоестественный страх. Он двигался слишком плавно, не раскачиваясь в стороны и совершенно не шевеля руками для противовеса – человек бы даже с пулемётом шагал более грациозно.

– Пошёл на хер! – ответил Эдуард. – Будешь рассказывать всю эту херню на встрече анонимных психопатов. А я поеду домой. Не желаю тебя больше слушать ни секунды.

– Погодите! – вставил Михал. – Мистер Беккер, давайте договоримся.

– Никаких переговоров не будет, – сказал Клаус грустным голосом. – Мы с ребятами приняли окончательное решение. Оно не подлежит обсуждению. Корпорация «Транстек» должна сменить своего хозяина.

– Никто с тобой договариваться и не собирался, – ответил Эдуард с презрением. – Слишком много в тебе самомнения для такого ничтожества.

Страж остановился у окна лимузина и наклонился, чтобы заглянуть внутрь, стекло опустилось вниз само по себе, и в салон ворвались звуки улицы: далёкая сигнализация, шоссе, музыка из ближайшего магазина. Металлическая голова повернулась в сторону старика, и некоторое время они смотрели друг на друга.

– Эдуард, бегите! – закричал Хи, запертый на переднем сиденье. Он пытался выбить окно перегородки или распороть обшивку сиденья и выползти назад, но это занимало слишком много времени.

Михал настолько испугался, что замер с телефоном в руке, притворяясь статуей.

– Пропусти нас, – приказал Эдуард волчьей морде. Он никогда не дружил с умной техникой и не понимал, что сейчас «Плуто» повелевает телом дрона.

– Эдуард Келвин, – произнёс страж безжизненным металлическим голосом, доносящимся не изо рта, а словно отовсюду. – Вам отказано в существовании.

После этих слов страж поднял пулемёт и направил ствол в окно. От звука выстрелов Михал моментально оглох. Он кричал, но не слышал собственного голоса. Пороховая вонь заполнила его лёгкие, он кашлял, но не обращал на это внимания. Какая-то жидкость брызгала на него. Ему хотелось обрести способность проходить сквозь стены, чтобы упасть сквозь днище машины на асфальт и укатиться прочь.

В полной беспомощности Хи видел в зеркало заднего вида, как страж, созданный для охраны таких людей, как Эдуард, расстреливает его клиента. Хи переполняли гнев и обида. Вряд ли в мире найдётся телохранитель, который потерял подопечного более глупым образом.

Через двадцать секунд, когда от Эдуарда ничего не осталось, страж снова наклонился к окну и произнёс, словно ничего не произошло:

– Всё в порядке. Можете проезжать.

Окно заднего пассажирского сиденья закрылось, и машина поехала дальше, в сторону арендованного особняка, в котором жил Эдуард во время визитов в Нигерию. Их встретили испуганные люди, даже обслуга ближайших домов вышла на улицу посмотреть, что произошло. Михал по-прежнему сжимал в руке телефон, всё его тело покрывала кровь. Он ещё не думал о том, как будет звонить жене Эдуарда. Хи плакал: он успел полюбить старика за шесть лет работы.

Автомобиль остановился у дальнего коттеджа и заглушил двигатель. Дверь сама по себе открылась, и дворецкий, вышедший встретить Эдуарда, увидел лишь Михала, сверкающего безумными глазами. Увидел, во что превратился салон лимузина.

Из динамиков раздался вежливый мужской голос:

– Мы рады, что вы обратились к службе такси «Мех’Аанд». Пожалуйста, оцените качество предоставленной услуги.

На экране в переднем сиденье, где недавно находилась голова известного киберпреступника, появилась строка из десяти звезд, где пользователю предлагали поставить оценку от одного до десяти. Михал вытер лицо платком, ткнул пальцем в первую звезду и в появившемся меню выбрал графу «Неприемлемый сервис».

Скоро ему придётся позвонить детям Эдуарда и сообщить, что теперь они самые богатые люди на планете.