Loe raamatut: «Священные игры»

К. Н. Кроуфорд

Font:

C. N. Crawford

Hallowed Games

* * *

Читателям,
жаждущим встречи с королем теней, который отражает их собственные темные стороны

Мне не нужно душу продавать; она уже моя.

Группа «STONE ROSES»

Глоссарий

АРХОНТ – единый бог, которому следует поклоняться; воплощение солнца

ЭБОРИЯ – полуавтономный город-государство на севере королевства, не полностью контролируемый Орденом

ЛИРИОН – остров к западу от королевства Мерфин

ЛУМИНАРИИ – религиозные воины, сродни Ордену рыцарей-тамплиеров

МАГИСТР СОЛАРИС – глава армии Ордена и всех Луминариев

МЕРФИН – королевство, занимающее большую часть острова

МИСТВУД-ШАЙР – приморское графство к югу от Пенора

ОРДЕН – монотеистическая религиозная секта, захватившая власть в Мерфине много столетий назад и теперь контролирующая все королевство

ПАТЕР – правитель и религиозный лидер Мерфина; глава Ордена. Захватил власть во время гражданской войны, получившей название «Горькая», когда казнил бывшего короля

ПЕНОР – столица Мерфина

ВОРОН – клирик Ордена, выслушивающий доносы

ПОВЕЛИТЕЛЬ ВОРОНОВ – глава охотников на ведьм

РУФИЛД – древний замок и бывший университет, ставший теперь местом судов над ведьмами

ШУМЕЙР – королевство к северу от Мерфина, окруженное стеной

ТИРЕНИАНСКАЯ ИМПЕРИЯ – империя, вторгшаяся в Мерфин много столетий назад, покорившая политеистические племена и принесшая единую религию

ТИЛВИТ – королевство к западу от Мерфина, также отгороженное от него стеной

ПОМЕЧЕННЫЙ ЗМЕЕМ – любой, кто владеет магией; колдун или ведьма

Часть I

Глава 1

В тот момент, когда жизнь готова была покинуть мое тело, выплеснувшись на пол маленькой полуразрушенной хижины, меня точно громом поразило осознание: я ведь совсем забыла, что все это временно – и солнечный свет, и запах травы, и прикосновение холодных капель дождя к коже. Через несколько секунд все это исчезнет навсегда.

Охотник на ведьм приставил кинжал к моему горлу, и я хотела закричать, что моя жизнь просто не может закончиться таким вот образом. Что меня ждет дома мальчик, и он будет ждать меня всегда, каждую ночь, пока не научится самостоятельно бриться. Поэтому мне просто необходимо было выбраться, потому что ничего еще не кончено.

Заскрежетав зубами, я вцепилась в запястье своего мучителя. У него было немало преимуществ: больший вес тела, оружие, позиция – он сидел на мне, прижав к полу. Я бы истекла кровью, медленно, но неизбежно, если бы не вернула себе контроль над ситуацией.

Кровь забрызгала черную тунику мужчины, и сейчас она блестела в свете пламени.

Лезвие его клинка коснулось моей кожи, и меня охватила паника. Его руки дрожали, будто он сам сейчас заставлял себя вонзить сталь еще глубже. Нет, он не был таким, как я. Смерть не текла по его венам словно кровь, а в глазах отражался ужас осознания того, что ему предстояло сделать. Трудно убить кого-то, если чувствуешь его теплое дыхание и видишь капельки пота на лице и шее, – слишком близко. Несмотря на то, что эти люди звались охотниками, они обычно заставляли кого-то другого делать грязную работу за них.

Пот катился по его виску, челюсть подрагивала. Лезвие кинжала лишь слегка оцарапало мою кожу. Кровь закипела.

Мысли метались в голове как бешеные из-за всего, что пошло не так этой ночью, из-за каждого неверного шага, приведшего в итоге… к этому. Когда барон отправлял меня на эту миссию, он сказал, что в хижине будет только один охотник. Сейчас же двое из тех, кто устроил засаду, лежали мертвыми на полу, я была вся в синяках, а на плече красовалась неглубокая рана.

Третий охотник сейчас пытался собраться с духом, чтобы покончить со мной раз и навсегда. Он колебался, и я могла воспользоваться этой слабостью.

Я уставилась в его зеленые глаза. Ему было примерно столько же лет, сколько и мне. В другом мире, где нет опасной магии вроде моей, мы, наверное, стали бы друзьями. Выпивали бы вместе в таверне и распевали лихие песни вместе с бардами.

Но не в этом мире.

Моя грудная клетка трещала под его весом. Я должна использовать магию. Проблема заключалась в том, что всякий раз, когда я вынуждена прибегнуть к магии, в моей душе точно дыра образовывалась, распространяя страшный голод. Магия была зависимостью, темной, опасной, грозившей разрушить мою жизнь, если я поддамся.

С другой стороны, я должна была вернуться домой. Маленький мальчик, за которым я присматривала, мог вдруг проснуться среди ночи и начать меня искать, чтобы пожаловаться, что ему снова снились кошмары. Мне нужно будет спеть ему колыбельную и убедить, что никаких монстров на самом деле не существует.

Он был нужен мне, чтобы не вспоминать, что одним из этих монстров была я сама.

Острая боль пронзила мою шею, когда давление кинжала стало сильнее. Выбора не оставалось. Судя по напряжению мышц охотника, он набирался смелости, готовясь перерезать мне горло. Прядь его волос коснулась моей щеки, когда он склонился надо мной. Учитывая, как расположены сейчас его руки… Все, что мне сейчас нужно, – это чуть-чуть приподнять голову…

Я много лет не прикасалась к другому человеку. А самое унизительное во всем этом: мне этого очень хотелось. Магия – зло, моя-то уж точно, но я жаждала этого, как страдающий от голода жаждет еды. И у меня просто не было другого выбора, ведь правда же?

Я подняла голову, чувствуя, как лезвие сильнее впивается в мою кожу. Но этого было достаточно. Я коснулась губами его руки.

Это был мимолетный поцелуй, нежное скольжение вдоль костяшек пальцев. Слабый привкус тепла, благодаря которому я на миг почувствовала, что не одна.

Поцелуй смерти.

Он вздрогнул и убрал лезвие прочь от моей шеи. Отшатнулся. Выронил кинжал. Там, куда я его поцеловала, образовывался фиолетовый синяк, а затем вены на его руке потемнели, точно краска проступила под кожей. Он забился в конвульсиях и сполз с меня. А я наблюдала, как тени распространяются по его телу. По-прежнему дрожа, он уставился в потолок, губы его начали синеть.

Я закрыла глаза, буквально заставляя себя отвести взгляд. Запретное наслаждение охватывало мое тело. Использовав магию раз, я всегда начинала желать большего. Вот и сейчас мне хотелось пробежаться по деревне, стучась во все двери, с нежностью касаться теплых милых лиц тех, кто мне откроет, проводить пальцами по их губам и видеть, как они испускают дух…

Я стиснула челюсти и снова открыла глаза.

На душе было грустно, и с тяжелым сердцем я двинулась к двери хижины. Плотнее закуталась в плащ, спасаясь от холода, и накинула на голову капюшон.

В хижине у очага по-прежнему отчаянно пытался вдохнуть охотник на ведьм. Но не имело никакого значения, была ли я в этот момент рядом с ним. Ибо каждый умирает в одиночестве.

Глава 2

Меня окружил хаос ночи. Нервы были на пределе. Я жаждала снова вкусить свою магию. Но мысли нужно было срочно упорядочить, избавиться от этого шума в голове. Прежде чем отправиться к барону, я должна полностью овладеть собой.

Я глубоко вдохнула, думая, как мы с Лео после полудня будем загорать у моря и бросать в воду камушки. Мои мышцы постепенно расслабились.

Я толкнула дверь и шагнула во внутренний дворик, под ногами хрустела заснеженная брусчатка. Плечо болело, но рана все же была несерьезной.

Еще раз глубоко вздохнув, я оглядела зимний сад и попыталась подавить последние крупицы своей магии. Сад белых цветов с шипами раскинулся под усыпанным звездами небом. Наша деревенька Брайервуд располагалась недалеко от моря, и всякий раз, когда я облизывала губы, я ощущала на них вкус соли.

Когда я была маленькой, мой отец выращивал грушевые деревья в этом самом саду, говоря, что они хорошо растут на прибрежном воздухе. Они до сих пор напоминали мне о нем, даже несмотря на то, что его уже давно не было на этом свете. Даже несмотря на то, что теперь тут был барон с его угрозами и дерьмовыми заявлениями.

Ранее этой ночью барон сказал мне, что в хижине будет всего один человек. Теперь, переступая порог его кабинета, я изо всех сил старалась не наорать на него за то, что он меня подставил. Но нравилось мне это или нет, у него были связи и влияние. Реальная сила.

Впереди возвышался особняк с каменными стенами, а его остроконечные башни придавали ему вид величественного старинного замка. Из окон с ромбовидными стеклами лился теплый свет, золотя головы горгулий.

У входа уже стоял ночной патрульный, и я изо всех сил гнала прочь мысль о том, как волнующе будет прикоснуться к его лицу. Я с улыбкой кивнула ему и толкнула тяжелую дверь.

В огромном каменном зале лишь с большим трудом можно было разглядеть гобелены. На многих из них плясали вокруг майских деревьев люди – жизнь до Горькой войны. Тогда еще можно было танцевать на глазах у всех и не бояться, что Орден обвинит тебя в связи со змеями и злой магией. Не в то я время родилась, потому что веселые деньки для Мерфина давно миновали. Сейчас даже изобразительное искусство было под запретом, так что барон очень рисковал, вешая на стены картины, тем более такие.

Я свернула на винтовую лестницу, когда по коридорам поползли тени. В лунном свете портреты на верхнем этаже казались призрачными.

Добравшись до украшенной резьбой двери кабинета барона, я чуть помедлила, чтобы успокоить дыхание. Затем дважды постучала.

– Да входи уже! – нетерпеливо рявкнул он изнутри.

Я протиснулась в его кабинет. На белых стенах и темных деревянных балках дрожали слабые отблески пламени камина. Барон сидел за своим письменным столом, обхватив руками свою коротко стриженную голову. Когда он поднял на меня пронзительные ярко-зеленые глаза, я почувствовала знакомое волнение.

– У нас проблема, – он откинулся на спинку стула и скрестил руки на животе.

– О, помимо троих воронов, которых я убила, милорд?

Воронами все называли охотников на ведьм, и неспроста. Жуткие предвестники смерти, хитрые, умные, скользящие среди теней. А лидер их, Повелитель воронов, убивал на месте всех, кого застал за использованием магии.

Барон вскинул брови.

– Как троих? – он потер подбородок. – Отправлялся только один.

– Один из этой троицы чуть не перерезал мне горло. Другой ударил меня кинжалом в плечо. Только с самым первым почти никаких проблем не возникло.

– Ну, ты вроде в порядке. А они… Они все мертвы, так?

– Все мертвы, милорд. – Конечно, барон не стал бы мне искренне сочувствовать. Я сжала кулак, буквально принуждая себя отбросить дикие фантазии, как я нежно поглаживаю его лоб, вкладывая в это касание свою смертельную магию.

– Хорошо. Я не ожидал, что сегодня заявится ворон. Если бы я знал, что он придет, я бы заранее снял гобелены. Но как только он увидел картины… знаешь что? Завтра же прямо с утра все уберу, – он выгнул бровь. – Нельзя же допускать подобных непристойностей, верно? Повелитель воронов сожжет на костре каждого, в чьей жизни слишком много красоты.

Он так и не сказал, что за новая проблема у нас вдруг нарисовалась, и в груди у меня все сжалось. Неужели кто-то узнал, что я – Помеченная Змеем? Ведьма, как подобных мне обычно называл простой народ?

– Элоуэн, – вздохнул он. – Иногда у меня такое впечатление, что тебе неловко рядом со мной, – он криво улыбнулся. – А уж мой отец точно бы привел тебя в ужас.

Возможно. Как-то раз я видела барона со спины, когда он купался в реке. Вся его спина сверху донизу была в жутких шрамах от ударов хлыстом.

– Ну да ладно, к делу, – золотая брошь барона ярко сверкнула в свете пламени. – Я знаю, ты беспокоишься о моей Лидии.

Я кивнула, хотя это уже не было правдой – больше нет. Но я всегда знала, какие подобрать слова, чтобы он остался доволен.

Он наморщил лоб.

– Тебе в любом случае не безразлично благополучие моей дочери, как и мне. Поэтому теперь ворон, который неизвестно что здесь вынюхивает, меня очень сильно тревожит.

Сожаление пронзило меня.

– О, я очень рада ее грядущей свадьбе, милорд, – он ведь ждал от меня именно такой реакции, так что я просто сыграла свою роль. В очередной раз.

Он вздохнул.

– Я, конечно, понимаю, момент несколько неловкий…

В общем-то, да. Я ведь собиралась замуж за нареченного жениха Лидии. Барон этого решения никогда не одобрял. Ансельм как-никак сын графа, а я простолюдинка, без гроша за душой.

Уголки его губ чуть дернулись.

– По-другому не могло быть, ты же понимаешь? У всех в Мерфине свое место. Твое – в казармах. А моей дочери суждено быть с Ансельмом.

Я постаралась придать своему лицу спокойное выражение. По словам барона, я и ведьмой десять лет назад стала, потому что связалась с человеком не своего класса. У меня на этот счет была другая теория.

– Она будет прекрасной невестой, ты согласна? – добавил он.

Я кивнула, не отвечая. Но я отлично понимала, что он имел в виду. Лидия была высокой, с золотыми волосами и бледной кожей, как и у Ансельма. Классическая мерфинская красавица.

– Даже если бы ты не была проклята, – продолжал он, – я думаю, вы были бы очень странной парой. Темные волосы, смуглая кожа и глаза цвета грязи. Полагаю, все крестьяне такие. Архонт сделал вас всех неприметными.

Довольно часто, прямо как сейчас, барон любил углубляться в игры разума, совершенно забывая делиться важной и полезной информацией. И, к сожалению, он знал, на какие рычаги давить, чтобы мое сердце болезненно забилось. Ему становилось тесно в грудной клетке, когда мой мучитель так вот меня испытывал.

Но в самом деле: что с того, что барон считал меня неприметной? Ансельму вот не казалось, что у меня скучное крестьянское лицо. Много лет назад мой милый говорил мне, что я самая красивая девушка из всех, кого он когда-либо видел.

Барон ждал, что я разозлюсь на это. Что по моему лицу скользнет тень грусти. Что я стану делать: огрызнусь в ответ на его заявление или, как обычно, скажу ему то, что он хочет слышать?

Я подняла руку в перчатке.

– Как Вы и говорили, милорд, Лидия и Ансельм идеальная пара. И если бы Архонт Всемогущий хотел, чтобы я вышла замуж, он бы не стал меня проклинать, – я прочистила горло, потому что технически Лидия была такой же ведьмой, как и я. – По крайней мере, не наделял бы меня смертоносной магией. Видно, мне суждено остаться старой девой. Такова воля Архонта.

Новый драматический вздох.

– Ты и так уже давно не молода.

Мне было всего лишь двадцать девять. Но в Мерфине заключать брак было принято уже в шестнадцать.

Барон внимательно разглядывал мое лицо, пытаясь найти малейшие признаки гнева.

Но я не выдала своих настоящих эмоций. В конце концов я училась у мастера обмана. У него.

– Конечно, милорд, – спокойно ответила я. – Знаете, мне было бы гораздо проще защищать Лидию, если бы я знала, в чем заключается угроза. А я полагаю, угроза есть, иначе бы вы не болтали так много посреди ночи.

Его челюсть напряглась. Моя прямота ему ой как не нравилась.

– Сегодня Лидия и Ансельм гуляли в лесу, – он изогнул одну бровь. – Ночью. В лесу. Архонт знает, что у них там на уме было. Конечно, за ними следует присматривать до свадьбы, но они так обожают друг друга… И кто я такой, чтобы становиться у них на пути? Должно быть, ты помнишь, каково это – быть влюбленной. Так трудно удержаться, чтобы не прикоснуться к любимому, – уголок его рта чуть дернулся. – Наверное, ты погубила себя много лет назад.

На сей раз меня бросило в жар, и я отчаянно надеялась, что щеки все-таки не покраснели. Десять лет назад мы с Ансельмом лежали в тени тиса, он покрывал нежными поцелуями мою шею и шептал, что наша любовь была предначертана звездами.

– Так в чем проблема? – спросила я, и напряженность в голосе явно выдавала мое раздражение.

Я постаралась дышать медленнее, вытесняя воспоминание об Ансельме из своих мыслей. Если барон узнает о моих настоящих чувствах, он непременно найдет способ использовать их против меня.

– На ту прогулку Лидия взяла с собой свою собаку, – он сузил глаза, пристально глядя на меня. – Ну, ты же знаешь, она везде таскает с собой эту шавку. И похоже, пока они не спеша прогуливались, Гектор убежал чуть вперед. В итоге его атаковал волк, вцепившись ему в шею.

Я затаила дыхание.

– Лидия исцелила собаку, милорд?

Барон кивнул.

– Разумеется. С псом всё в порядке. Но Лидия переживает, что кто-то мог видеть, как она использует свою магию. Когда она хлопотала над Гектором, мимо проходил Руфус Ренбрук. Знаешь его?

– Слышала, да.

– Если он продаст эту информацию Ордену, в темницу бросят не только Лидию. Скорее всего, за мной тоже придут. Орден давно мечтает прибрать к рукам это поместье и превратить его в очередной институт для своих охотников на ведьм, – он постучал пальцами по столешнице. – И конечно, если найдут Лидию, о твоей темной магии им тоже станет известно. А тот парнишка-сирота? Его ведь они тоже отметили, не так ли? Маленький подозреваемый.

Кровь в моих венах закипела. Вот он – самый мой худший кошмар.

Я присматривала за Лео с тех пор, как Орден сжег на костре его родителей, и теперь любила его как младшего брата. Тогда охотники на ведьм отметили его маленькой татуировкой на запястье. В семье ведьмы каждый попадал под подозрение – даже крохотный двухлетний малыш, который плакал навзрыд и всего лишь хотел вернуться к родителям. Ничего я не хотела так сильно, как спасти его от Ордена, и барон это знал.

Это было самое сильное оружие, которое он мог использовать против меня. Именно так он удерживал меня при себе, заставляя работать на него.

– Хочешь, чтобы я убила Руфуса, – я сжала кулак, хрустнув пальцами.

– Ты была и остаешься одним из моих самых доверенных солдат за последние девять лет. И твои силы невероятны – если ты, конечно, хочешь их использовать. Как говорится, что для одного – проклятье, другому – подарок.

Вообще-то, никто так не говорит. Лично я ни разу такого выражения не слышала.

Я коротко улыбнулась ему.

– Благодаря твоим тренировкам, барон, я способна убивать многими способами, не рискуя при этом отдать душу Змею.

– Прекрасно. Мне не так важно, как ты выполнишь это задание. Но это должна быть именно ты. В казармах ты единственная, кто знает о… ситуации с Лидией. Только вот… Я вовсе не хочу, чтобы ты убивала Руфуса. Он не так опасен. Настоящая опасность – это Орден. Все, что мне нужно, – это информация. Я хочу, чтобы ты проследила за Руфусом и подслушала все, что он говорит в Ордене. Выясни, что они планируют против меня.

Мое сердце пропустило удар.

– Хочешь, чтобы я проникла в сердце Ордена? В самом соборе Архонта?

Он кивнул.

– После сегодняшнего визита я уверен, что я – основная цель. По их приказу Луминарии приходят за бедняками, это верно, потому что бедняки – помеха. Но теперь они будут приходить и за богачами. Они хотят конфисковать всю нашу собственность. Орден богатеет за наш счет. Если они в скором времени придут за мной, я собираюсь сбежать морским путем в Аквитанию. Но мне понадобится своевременная отмашка. По этой причине ты и отправляешься в Орден, Элоуэн, мой самый преданный боец. Ты добудешь нужную мне информацию.

В животе все сжалось от мысли об этой миссии. Барон хотел, чтобы я, Помеченная Змеем, ведьма, пробралась в штаб воронов. Прямиком в армию Ордена.

Я глубоко вдохнула.

– А если Руфус сообщит одному из воронов Ордена, что мне делать? Обоих убить прямо там, в соборе Архонта? Если меня поймают, на меня обрушится гнев всей армии Луминариев. Сам Повелитель воронов явится по мою душу.

Он уставился на меня.

– Значит, приложи все усилия, чтобы тебя не поймали. Элоуэн, почему по-твоему я тренировал тебя последние девять лет? Почему держал тебя в тепле и сытости в моих казармах? Почему разрешил тебе оставить мальчика-сироту? Именно по той причине, что ты сейчас здесь. Ты убиваешь лучше, чем кто-либо, и я могу тебе доверять.

Под «доверием» он, конечно, подразумевал «контроль». Он контролировал меня.

– Я пойду в собор завтра, – другой возможности просто не было.

Барон нахмурился.

– Я уже поднял мост этой ночью. И патрули тоже усилю, – он снова забарабанил пальцами по столешнице. – Мы все очень рискуем, если вдруг слухи просочатся наружу, – он слабо улыбнулся мне. – Нам ведь совсем не надо, чтобы кого-то из нас сожгли на костре, правда? – его улыбка тут же погасла. – Меня, Лидию, тебя или Лео. Когда убивают ребенка, это ужасно. Впрочем, большая часть нашего мира не стала бы оплакивать маленького колдуна вроде него.

Моя кровь превратилась в лед.

– Я обо всем позабочусь, господин мой. Тайна Лидии будет сохранена, – хотя страх пробирал меня до костей, я все же овладела собой и говорила спокойным, бархатным голосом. – Ни к чему представлять худшее.

Он вскинул брови.

– Просто наблюдения. Просто факты, дорогая моя, – очередная задумчивая улыбка. – Я знаю, каково это – любить ребенка настолько сильно, что быть готовым пойти на все ради него, лишь бы он был в безопасности. Доброй ночи, Элоуэн.

– Доброй ночи, милорд, – пронзенная ужасом, я повернулась и, пошатываясь, вышла из его кабинета.

Я буквально чувствовала, как шрамы на руках под перчатками снова вспыхнули.

Надо было увезти отсюда Лео еще несколько лет назад – подальше от влияния барона. Но барон был мастером манипуляций, я – его марионеткой, а мои тайны – теми самыми ниточками, которые ко мне привязаны. Чуть-чуть потянет, и я буду плясать под его дудку. Когда он узнал о моей смертоносной силе, он приказал всем другим солдатам следующее: если однажды он будет найден мертвым, они должны будут лишить Лео жизни. Согласно завещанию барона, солдат, убивший Лео, получит пятьдесят золотых монет.

Именно так барон добился того, чтобы я защищала его жизнь ценой своей собственной.

Кроме Лео, у меня в Мерфине никого не было.

Я плотнее закуталась в плащ, шагая обратно к казармам, где Лео, должно быть, уже спал. В воздухе кружились снежинки, жаля мои щеки. В животе поселился страх. Смогу ли я вырезать людей в соборе Архонта и выбраться оттуда живой?

Я протиснулась в дверь казармы, на цыпочках прокралась мимо спящих солдат. Их храп эхом отражался от потолка.

Поднявшись к себе по ступенькам, я обнаружила Лео спящим поперек кровати, голова свисала с одной ее стороны, а ноги – с другой. В груди сразу стало тепло, и я вдруг осознала, что улыбаюсь, глядя на него. По крайней мере, здесь все было на своих местах – цветной коврик, который я подобрала, чтобы покрыть деревянные полы в комнате, лампа, отбрасывающая теплые отблески света на Лео, на полки с книгами с яркими изумрудными и голубыми корешками.

Не снимая с рук перчаток, я переложила его ровнее на кровати и приподняла одеяло. Он громко зевнул и потянулся.

– Элоуэн, какой твой любимый инструмент?

Его желание поболтать со мной всегда пробуждалось раньше, чем его тело. Чтобы удовлетворить его любопытство, мне приходилось постоянно придумывать «любимчика» в чем бы то ни было: цвет, дерево, пирожное, мифический монстр. Однажды он даже поинтересовался, как я хотела бы умереть. Этого мне, конечно, хотелось бы избежать еще некоторое время.

К сожалению, завтрашняя миссия не обещала счастливого исхода.

– Тише, милый. Спи дальше. Сейчас глубокая ночь.

Вскоре он затих и теперь тихонько похрапывал. Я смотрела на него. Он выглядел таким красивым, когда спал. Темные волосы торчали в разные стороны, лицо наполовину скрыто пухлой подушкой. Он был очень маленьким и хрупким для своих восьми лет. Тощий, даже костлявый, несмотря на все пирожные, которые он получал, работая на кухне. Мне нужно было увидеть, как он вырастет и станет достаточно сильным, чтобы дать отпор, если кто-то к нему пристанет.

Я тяжело сглотнула. Мне так хотелось иметь возможность поцеловать его в лоб, пока он спит, но этого никогда не случится. Никогда.

Я опустилась на колени у кровати, в темноте нащупывая бинты, которые там хранила.

Этой ночью я бы не заснула. Еще до рассвета я уже должна была затаиться у дома Руфуса, готовясь к очередному смертельно опасному заданию.

Но как бы сильно я ни ненавидела барона, он был прав. Шепоток в лишние уши может погубить нас всех.