Loe raamatut: «Отпусти меня, Удача!», lehekülg 10

Глава 14 – А жизнь продолжается

Йохан ушёл в себя, держа за руку Миру, смотря в пустоту, он казался призраком. Мирт повалился на землю и смотрел в небо, он был здесь, в отличие от Йохана, но пользы от него так же никакой не было. Оставалась одна лишь Триша, и пусть ей было больно, ведь умерла её подруга, и то что происходило с небом… Триша догадывалась, что Кайла больше нет. Но вместо того, чтобы волноваться и кричать, она сдерживала тревогу, откладывала её на более спокойное время. Девушка подошла к Мирту, растолкала его, заставила подняться, и как маленького ребёнка потащила парня к Йохану, держа за руку.

Она подняла и Йохана, но тот не реагировал, взгляд его оставался пустым. Триша зарядила ему пару звонких пощёчин и взгляд красавчика некроманта прояснился.

– Убирайтесь отсюда! – закричала Триша. – Если они разобрались с Кайлом, то придут сюда и за вами!

Йохан смотрел на губы Тришы, он точно слышал слова, которые стражница прокричала ему прямо в лицо, но молчал.

– Ээээй, ты слышишь меня вообще?!

Девушка трясла его за плечи, а он пытался собрать извилины вместе и понять, что делать дальше.

Спас положение Мирт. Он взял Йохана под плечо и повёл в сторону, а потом дальше по тракту.

Триша смотрела им в спины какое-то время, а затем подошла наконец к подруге, посидела возле неё, что-то тихо прошептала в пустоту. А затем, взяла Миру на руки и понесла в сторону башни. В этот день ей предстоит пережить ещё и похороны, а горевать сейчас не время, этим можно заняться и после.

***

Мирт вёл Йохана по тракту до ближайшего поворота, свернув в какой-то подлесок они спустились в овраг, дальше следуя по низине они шли молча до тех пор, пока на их пути не оказался широкий быстротекущий ручей.

Мирт предложил Йохану остановиться здесь. Некромант безвольно кивнул.

– Может ты… поднимешь из мёртвых какую-нибудь зверушку и отправишь проверить не следует ли кто за нами? – предложил Мирт.

На что Йохан глухо ответил:

– Уже… никого нет… они остались у тракта, осматривают трупы…

– Думаешь они пойдут за нами?

Йохан ничего на это не ответил. А Мирт не стал переспрашивать.

Некромант уселся на траву возле ручья и стал смотреть в пустоту. Мирт принялся собирать ветки для костра. Затем он нарвал с деревьев тонкие ветви с листьями и устроил небольшую кровать себе и Йохану. Спать им придётся вместе, ночи бывают очень холодные и нужно сохранять тепло.

Когда наступил вечер Мирт развёл маленький костёрчик. Он сидел рядом с ним и грел руки, подставляя их под тёплое жёлтое свечение огня. Йохан сидел рядом.

– Йохан, они так и не пошли за нами?

– Нет. Ушли следом за бароном.

– А ты… как ты за ними следишь вообще?

– Труп одного солдата. Мне не хватило сил для того, чтобы полноценно поднять его, но для слежки он гадится.

– Как это? Мертвец не может подняться, но… может крутить головой?

– Что-то вроде того.

В тот вечер они больше не сказали друг другу ни слова. Легли спать. А на утро Мирт проснулся от треска ветвей. Йохана рядом не было. Заспанный парень оглядывался вокруг, пытаясь понять откуда шёл звук. И он нашёл его источник. На дереве, чуть вдалеке, Йохан за шею повешенный висел. Некромант разорвал свою рубаху на одну длинную тряпку, обмотал один конец вокруг шеи, другой вокруг ветки и бросился вниз. Мирт застал тот момент, когда ветвь не выдержала веса некроманта и слегка треснула, однако не обломилась.

Некромант висел в воздухе, дёргался ногами и всем телом, а лицо его ужасно покраснело.

Мирт подбежал к дереву, подпрыгнул и ухватился за ноги некроманта. Рванул вниз со всей силы. Рывок не выдержала ни тряпка, ни ветка. Некромант вместе с Миртом повалились на землю, и сверху на них упала здоровенная дубина.

Спустя какое-то время они вновь сидели у ручья. Живот Мирта урчал от голода, но парень не обращал на него никакого внимания, он был занят одни лишь Йоханом, а вернее его нравоучением:

– Ты вообще о чём думал, когда решил покончить с собой?! Твой брат ради этого нас спасал?!! А, Мира? Она ради чего жизнью пожертвовала?! Чтобы ты потом посреди леса на ветке сдох?!!!

Некромант ничего не отвечал, сидел на земле, в землю смотрел и покрасневшую от удавки шею тёр.

Мирту надоело говорить одному, тем-более всё это явно было бес толку. Парень затушил костёр, напился студёной воды из ручья, и отправился дальше в путь, не оглядываясь, идёт ли за ним некромант, он просто шёл дальше, обиженный и злобный.

***

Неизвестно, что было в голове у Йохана, но на следующее утро, после очередной голодной и холодной ночёвки в диких местах, некромант ушёл от Мирта, следуя своему пути.

А Мирт, проснувшись рано по утру, и не найдя рядом Йохана, даже не удивился такому выбору товарища. Он лишь тяжко вздохнул, ему точно надоело, что таким образом он теряет друзей, просто засыпает рядом с ними, а на утро их уже нет. Так было с Биллом. Так получилось и с Йоханом.

Однако, Мирт, за последнее время, очерствел душой, и такие мелочи его перестали сильно волновать. Сейчас его заботил нарастающий голод в животе, и рано по утру он решил озаботиться именно этой проблемой, а не бесконечными грустными мыслями об ушедшем куда-то некроманте.

***

Когда Йохан очнулся, незнакомая девушка в рясе трогала его лоб. Она заметила, что его глаза открылись, быстро убрала свою руку от его лба, и чуть ли не отпрыгнула от него на пару шагов назад. Щёки её залил румянец. На голове девушки был странный белый чепец, одета она в серый сарафан… в рясу – вдруг понял Йохан. Эта девушка монахиня. Совсем юная. Рыжая. В веснушках. Она улыбнулась ему застенчиво, потихоньку краска стала спадать с её милого лица.

– М-меня зовут Камилла. Я монахиня при детском приюте… как вы себя чувствуете?

– Привет, Камилла. Меня зовут Йохан и я… – он прислушался к себе, пошевелил слегка руками и ногами, в теле ощущалась усталость, но в целом всё было в порядке, лишь голова неприятно гудела, – в целом всё хорошо, Камилла… только вот одно мне непонятно, как же я оказался в детском приюте?

– Ну, м… я нашла вас на лесной поляне, когда собирала травы необходимые для лечения ребят, дети, знаете ли, часто болеют… в общем, вы были без сознания, лежали головой вниз… мне показалось, что вам нужна помощь и я перенесла вас сюда, в детский приют при монастыре святой Агнес.

– Вот как, – Йохан ещё раз оглядел девушку, особое внимание уделяя её худым и нежным рукам, – должно быть вам не легко пришлось тащить меня, я всё-таки не из лёгких…

– Да ну бросьте! Вы совсем не кажетесь… тяжёлым… – щёки Камиллы вновь залил румянец. – К тому же, как говорят охотники: "живой вес тащить намного легче мёртвого"… ха-ха… не знаю почему, но кажется, что это действительно так.

– И всё же, спасибо за помощь, Камилла! Вам я обязан жизнью.

– Да ладно… хватит! – Камилла отвела от Йохана взгляд. Сердце девушки сильно колотилось, она впервые видела столь красивого парня, к тому же он и внутри был кажется добрым и вежливым. Камилла впервые в жизни пожалела, что стала монахиней и приняла обет безбрачия…

Йохан откинул одеяло и попробовал встать с кровати. Это у него получилось сразу, и почти без усилий, лишь голова отозвалась каким-то непонятным гулом. На этот раз сильнее, чем, когда он просто лежал, недвижимый.

– Простите меня, добрая Камилла, за волнение и усилия, я уйду отсюда тотчас же, лишь помогите мне найти свои вещи, и больше я вас не побеспокою.

– Но зачем же так?! Вы мне совсем ничего не должны и извиняться в вашей ситуации будет лишним! – Камилла вдруг стала абсолютно серьёзной. – В благодарность за спасение можете лишь, если располагают средства, внести подношение в храм святой Агнессы, мне же ничего от вас не нужно… напротив, я была бы не против, если бы вы остались у нас ещё на день, восстановили силы для продолжения своего путешествия, иначе какая же цена вашего спасения, если вы сейчас уйдёте и снова упадёте где-нибудь без сил?

– Вы кажется правы, но мне будет очень неудобно перед вами…

– Забудьте про стеснение! – девушка стала сама на себя не похожа, какая-то храбрость появилась в её душе, ей захотелось доказать что-то этому прекрасному парню. – Оставайтесь у нас до завтра! И более того, скоро будет вечерняя трапеза, а вам нужно восстановить силы. Так что оставайтесь, и кушайте вместе с нами. Вам всё ясно?!

– Д-да.. а вы очень бойкая девушка, Камилла. – Йохан улыбнулся, как мог более признательно. Он своей улыбкой совершенно не ведал, что творит. Камилла, увидев это прекрасное чудо, влюбилась в Йохана, отдав ему своё сердце, сама того ещё не понимая.

– Вот и хорошо, – прошептала Камилла едва слышно и выскользнула из комнаты так быстро-быстро, как только могла.

А Йохан улёгся обратно в свою кровать. И попытался расслабиться, чтобы гул в голове немного затих. Но он никак не затихал, напротив, словно становился сильнее, да и голод пробудился в его теле, когда он вдруг почувствовал аромат овсяной каши на молоке… но голод быстро перестал иметь значение, как и гул в голове, ведь Йохан вскоре снова вспомнил про брата…

***

На вечерней трапезе было много людей. На Йохана все пялились с интересом, дети таясь и отводя взгляд, а взрослые монахини смотрели прямо, смотрели нагло, и если честно, смотрели с упрёком и ненавистью.

– Эм… я что-то сделал не так? – спросил Йохан у сидящей рядом Камиллы, когда доел свою маленькую порцию каши.

– Нет, просто настоятельницы приюта давно очерствели в душе, давно забыта для них ласка и доброта, они не понимают и не хотят понимать, что я спасла тебе жизнь, а видят в тебе лишь мужлана, от которого необходимо избавиться.

– Тебе не попадёт из-за меня?

– Нет. Я выше их по духовному сану и всё что они могут, это накатать на меня кляузу в монастырь. И они это точно сделают, тогда меня отзовут в другое место, чему я буду только рада.

Они посидели какое-то время молча, смотря на забитых детей, что ели в несвойственной для них тишине, едва касаясь свои тарелок, и то и дело оглядываясь на стол настоятельниц.

– А ты не думала остаться? – вдруг спросил Йохан, продолжая разговор.

– Думала… – Камилла удивлённо посмотрела ему в глаза, – но почему ты спрашиваешь?

– Ты добрая и заботливая девушка, спасла меня, дала приют. Я почему-то уверен, что и с детьми ты обращаешься хорошо, в отличие от них… ты могла бы изменить здесь всё.

Камилла улыбнулась, совершенно грустной улыбкой.

– Я пыталась, Йохан, но мой сан не настолько высок, чтобы приказывать этим упрямым матронам, и я одна… и лишь моего желания мало, чтобы изменить существующий порядок вещей… к тому же, есть и другая грань вопроса.

– Какая? – удивительным образом эта беседа заинтересовала Йохана.

– Дети не всегда бывают хорошими. Многим из них пришлось не сладко в жизни, и они научились воровать, лгать, иногда даже убивать… некоторые бросили это занятие, когда оказались в стенах приюта, но… большинство увидело в этих ужасных вещах выгоду, и они не могут, да и не хотят меняться к лучшему. С такими детьми можно взаимодействовать лишь жёсткими приказами и силой… другой язык они не понимают.

– Жестоко…

– Но иначе никак. И пожилые матроны стали такими не из-за хорошей жизни. Через них прошли многие десятки детей, и многих они смогли перевоспитать.

– Значит ты решила не влезать туда, где существует жестокий, но действенный порядок. Боишься всё испортить.

– Точно. Я слишком мало варюсь в этом котле, так сказать, и если честно, то я больше не хочу в нём вариться, слишком это…

– Тяжело. Окружение давит. Я понимаю тебя. – сказано это было столь мрачным и тяжёлым тоном, что Камилла ни секунды не сомневаясь поняла, что он говорит чистую правду и у него есть веские причины так говорить. Однако спрашивать об этом она не стала, испугавшись влезть не в своё дело, она ограничилась одним лишь:

– Точно. Ты прав, Йохан.

Они молчали, растягивая невольно своё прощание. Им обоим была приятна компания друг друга и расставаться они не очень-то и хотели. Однако тишина уж слишком затянулась, и Йохан уже собирался попрощаться с Камиллой и уйти в свою комнату… когда в зал вошёл ОН.

Ещё совсем мальчишка. Лет около семи. Он шёл прямо, спина немного сгорблена, абсолютно тощее тело, совершенно угловатое и неказистое. Он прошёл по залу к одному из столов, где сидели дети, там как раз одно место пустовало, к одной единственной тарелке никто не притронулся, никто не стащил кусок чёрствого ржаного хлеба. Всё это дожидалось его. Но мальчик не притронулся к каше, лишь взял кусок хлеба и сразу, не мешкая, развернулся обратно и направился прочь из обеденной залы. Все дети провожали его взглядами и даже матроны не сводили с него своего железного взора.

Мальчик прошёл мимо стола, за которым сидел Йохан, и тот не поверил своим глазам.

У парня были красные, словно злобные, глаза, которыми он смотрел в пол и старался не оглядываться на окружающих. На голове у него были невероятно чёрные волосы. Слегка заросший, невероятно угрюмый, в этот миг он показался Йохану видением. И он не смог сдержаться и сам себе залепил пощёчину. Но видение никуда не делось. Прямо на его глазах мальчик приоткрыл тяжёлую дубовую дверь и выскользнул в коридор.

– А…а зачем ты себя ударил? – не смогла сдержать вопрос любопытная Камилла. – Удивился из-за цвета его глаз? Ну да, это большая редкость, но не настолько же чтобы…

– Нет. Вовсе нет. Я уже встречал людей с красными глазами. Дело вовсе не в них… просто он напомнил мне… одного человека. – Йохан едва смог проглотить ком в горле.

– Кто этот мальчик? – спросил он, немного придя в себя.

– А? Это Герел… удивительно, что он напомнил тебе кого-то… таких детей я вообще редко встречаю, он абсолютно нелюдим, злобен и почему-то когда смотришь ему в глаза становится невероятно жутко… и такое чувство словно гигантский паук ползёт по спине.

– Вот как…

Сердце Йохана билось всё быстрее. Какая-то странная надежда и боль терзали его невыносимо, и лишь одного он хотел сейчас:

– А где его можно найти? Где его комната? Я хочу с ним поговорить.

– Да?! – Камилла казалась невероятно удивлена. – Ты правда хочешь говорить с ним… ну ладно. У него нет комнаты, потому что другие дети боятся спать с ним рядом, да и были случаи… не важно. В общем теперь он спит в дровянике, подальше ото всех, и если хочешь, то можешь найти его там… это такое неказистое маленькое здание во дворе приюта, рядом с ним несколько поленниц стоит, поэтому не пропустишь… но если хочешь, то я могу и проводить.

Йохан мгновенно поднялся:

– Спасибо, но не надо.

И вышел быстро и стремительно в коридор монастыря, где перешёл чуть ли не на бег.

***

Йохан стоял у дровяника. Перед ним на пеньке сидел тот самый мальчишка, по имени Гербер. Он смотрел на Йохана своими красными злющими глазами. Йохан не знал, с чего стоит начать разговор, а слова в его голове разбегались, напрочь отказываясь обретать какой-либо смысл.

Тишина затягивалась. Мальчишке надоело ждать.

– Чё надо?

– Кайл, ты…

– Я Гербер, мужик.

– Да, точно… прости.

– Чё те надо от меня?

– Поговорить.

Мальчик ничего не ответил на это заявление, но стал более внимательно рассматривать Йохана, а тот в свою очередь ощутил покалывание в кончиках пальцев и такое гаденькое чувство, словно ему залезли в душу. Точно такое же, как если бы брат вслушивался в него…

– Ты хочешь позаботиться обо мне?! Чё за бред?!! – Герел вскочил с места и отбежал подальше от Йохана, но не убежал полностью, а остановился и обернулся посмотреть на него. Издалека он крикнул:

– Ты… моя родня?

Йохан не торопился с ответом. Он вдруг понял, что врать этому парню будет нехорошо, да и мальчишка это поймёт, однако, если сказать неправильно, то он убежит и откажется после с ним говорить… а значит нужно сказать:

– Я могу ей стать.

Гербер не подошёл к нему. Не кинулся в объятья. Но и не убежал прочь. Он остался стоять на месте.

– Ты дурак! – уверенно заявил он. – Просто дурак!

– Возможно. – Йохан улыбнулся ему, как мог добрее.

– Почему ты так относишься ко мне, незнакомый мужик?

– Потому что ты похож на моего брата… ты словно точная его копия, и ты тоже обладаешь магией страха.

– Нет… я… стыд.

КОНЕЦ.