– Она не попала в полицию лишь потому, что излечивалась от травм.– Подключается Морган. – Дальнейшая диагностика показала ее нестабильность. Она не сможет вернуться к обычной жизни и это неоспоримый факт. Я не возьмусь выписывать пациента, который уже однажды кинулся с ножом в порыве ревности на другого человека. Вдруг она снова захочет это сделать? Ты возьмешь за это ответственность?
– А может, стоит спросить у самой Кристины? – спокойно выдерживает его выпад Джон.
– Простите, коллега, но пациент может сказать, что угодно, – Ферст задумчиво водит ручкой по бумаге, – лишь бы обрести свободу. Это как спросить у ребенка ел ли он шоколад, видя шоколадные разводы на его руках и подбородке. То есть бессмысленно.
На мгновение все затихают, переводя дух после спора. И я только сейчас осознала то, что все это время сидела, крепко вцепившись в подлокотники и сейчас, мои ладони затекли от напряжения.
– Послушайте, – Бэрри откидывается на спинку своего стула, – даже, если случится чудо и Кристина сейчас заговорит и расскажет правду, ее это не спасет. У нас уговор с полицией, не так ли? Как только мисс Берроу поправляется и предоставляет свои мотивы, ее тут же отправляют отбывать наказание в другое место. Если нет и она продолжает гнуть свою линию, где она является жертвой, то именно мы имеем право распоряжаться ее дальнейшим лечением. Насколько я понимаю, у нас второй вариант. Отчего же вы, Хоуп, противитесь? У вас какие-то личные мотивы?
– Что вы, отнюдь. Я просто люблю справедливость. – Отвечает Джон и раскладывает какие-то бумаги перед ними. – Все верно, у нас есть договоренность с полицией. И там действительно указано, что после показаний мисс Берроу, в которых она признается в совершении нападения, ее должны передать в участок. Но мистер Бэкк отозвал свой иск против нее.
– Что?! – восклицает Уоррен и даже подрывается с места. – С какой стати?
– Он не обязан передо мной отчитываться. – Пожимает плечами Хоуп. – Перед вами официально заверенные документы, где Кайл Бэкк официально снимает с мисс Берроу все обвинения и тем самым, он закрывает дело.
– Этого просто не может быть. – Морган бегло пролистывает бумаги. – Кристина до сих пор упорно отрицает то, что спрыгнула сама и то, что ранила Кайла. На лицо явное психическое расстройство.
– Разве? – Джон переводит взгляд на меня и наклоняет голову вбок.
Я немного растеряна всем происходящим, но реагирую на его намек. Медленно и не веря самой себе, выталкиваю слова из глотки, которые могли стать моим спасением:
– Я лгала вам. Все это время лгала и скрывала правду. Кайл ничего мне делал, я действительно приревновала его и мой разум затмился.
– Чушь! – Вскрикивает женщина.
– Я очнулась первой после падения с лестницы, – озвучиваю те слова, которые засели в моей голове с последней встречи с Хоупом, – увидела кровь на руках и поняла, что меня посадят. Поэтому решилась на прыжок, надеясь, что в больнице меня не достанут. Я знаю, в этой клинике такое возможно. Слышала, что можно переждать бурю.
– Она снова лжет! – Гремит голос Моргана. – Наша клиника никогда таким не занималась! Она все выдумала!
– Почему? Сравните показания Бэкка и вы увидите, что их слова идентичны. – Джон скрещивает руки на груди. – К тому же, это запротоколировано на последнем сеансе, который я проводил с мисс Берроу. Она во всем созналась и я передал ее показания в надлежащую инстанцию, а оттуда все пошло к мистеру Бэкку. А уж он дальше решал давать делу ход или нет. Как видите, все благополучно разрешилось для обеих сторон. И у вас больше нет никаких оснований удерживать Кристину в этой больнице.
– Не тебе это решать, – цедит Морган сквозь зубы. – Я не закрывал ее диагноз.
– Коллега, я бы посоветовал вам не превышать полномочия, – Хоуп спокойно взглянул на оппонента. – Все итоги тестов указывают на ее полное психологическое здоровье. Если и были какие-то нарушения, то и они устранены. Кристине назначена дополнительная поверка на вменяемость под присмотром высшей инстанции и если она пройдет ее, а она пройдет, то ее выпустят отсюда.
– Это нереально, – Ферст недоуменно пересматривается с другими врачами.– Разве она не понесет никакого наказания?
– Отчего же? Насколько я наслышан, после полного подтверждения ее психического здоровья и выписки, суд обязал выплатить мисс Берроу крупную сумму, которая покроет моральный ущерб, нанесенный мистеру Бэкку. – Хоуп подходит ко мне и жестом просит подняться. – И там очень много нулей. Настолько, что придется попрощаться с частью отцовской компании.
И это звучит, как послание от Кайла. Прикусываю губу, чтобы не расплакаться, когда киваю, соглашаюсь с озвученной платой за свободу. Лишь напоследок перед выходом, оборачиваюсь и смотрю на Моргана. Судя по его злостной и красной роже, он так просто не сдастся. А ведь ему есть, что терять и он это прекрасно осознает. У меня же нет никаких слов. Только список испортивших мне жизнь людей мысленно пополняется еще на одно имя.
Глава
23 «
После
»
Глава написана под трек «Man In The Mirror» (Epic Trailer Version)
Как многое мы не ценим, пока с нами не случается беда. Теперь даже каждый глоток воздуха чувствовался иначе. Потому что он был свободный и оттого ты не мог им надышаться. Каждый шаг, сделанный самостоятельно, казался чудом.
Первую неделю я почти не смыкала глаз. Боялась, что открою их и все окажется сном. И снова больничные стены или того хуже, стены дома Кайла окружат меня своим холодом. Но нет, подрываясь на постели, я видела перед собой… свободу. Пусть пока не полную, пусть меня еще ожидали проверки, но она уже не была миражом. Она приобретала все более реальные очертания.
… – Мисс Берроу, вы осознаете, что будете находиться под тщательным наблюдением еще год? Ежемесячно проходя тесты и отмечаясь у приставленного к вам врача?
– Да.
– Любое даже самое небольшое подозрение вашего куратора будет рассмотрено на комиссии.
– Я согласна с этим.
– Даже не смотря на то, что заявитель полностью снял с вас все обвинения, вы все равно остаетесь на особом учете до особых распоряжений. А они могут продлиться не один год, это понятно?
– Более чем.
– Все ваши передвижения первое время будут согласовываться с комиссией, все ваши дела, которые вы решите начать так же подлежат нашей оценке. В ваших же интересах вести привычную для вас жизнь, исключая: вечеринки, скандалы и любые пересечения с заявителем. Любое нарушение в вашем поведении может быть расценен, как откат и тогда мы в праве вновь отправить вас на принудительную реабилитацию.
– Поверьте, я больше не появлюсь в клинике.
– Мисс Берроу, поверьте и вы, мы очень часто слышали эту фразу. Настолько же часто случались рецидивы, после которых пациенты вновь оказывались в стенах больницы…
Я не препиралась с ними, понимая, что это бесполезно. И что именно от этих трех человек зависит, насколько поводок на моем ошейнике станет длиннее.
Первый месяц прошел как в тумане. Я почти безвылазно проводила на улице, словно изголодавшийся зверь по свободе. Встречала и провожала рассветы и закаты, очень много гуляла и почти ни о чем не думала. Не хотелось. Но при этом много говорила. Тоже неохотно, но другого выхода не было. Единственным моим собеседником на тот момент был Хоуп, но и то, тоже по долгу службы. Так как именно он и был назначен моим куратором. Наши сеансы были чем-то похожи на те, что он вел в больнице. Разговоры были дружелюбные, спокойные, словно мы действительно старые знакомые. И велись они теперь всегда на свежем воздухе, пусть даже и по-прежнему записываясь на диктофон. Иногда мы просто молчали на протяжении всех тех двух часов, которые отводились на обязательный разговор. Иногда…
– Джон, зачем он это сделал? – однажды спросила я, пиная камень носком своих ботинок, но, не поднимая при этом глаз.
– Трудно сказать, – как-то пространственно отвечает он мне.
– Но ты же встречался с ним лично?
– Да.
– Ты говорил, что увидев его вживую, сможешь составить его психологический портрет. Не вышло?
– Отчего же, кое-какие наброски у меня есть.
– Получается, что ты просто не хочешь мне отвечать на этот вопрос.– Вздыхаю.
– Кристина, – Хоуп осторожно касается моей руки, привлекая внимание, – считай, что наказание подошло к концу и живи дальше.
– Это он так сказал?
– Живи дальше. – С нажимом повторяет врач и продолжает идти вперед.
Ну, я и жила… вроде бы как, если это можно так назвать.
Оказалось, что любимая поговорка отца о том, что ломать – не строить очень подходит под мое нынешнее состояние. А ведь действительно, подавленная психика иногда давала сбой. Бывало, что я просыпалась в холодном поту посреди ночи, чувствуя руки на своем теле. А потом сидела на полу кухни с чашкой горячего молока, как в детстве, успокаивая себя и убеждая, что все в прошлом. Бывало, что не хватало сил подняться с постели и мир снова погружался во тьму. Приходилось сжимать зубы и через боль восстанавливать себя. Отстраивать по кирпичику, учиться жить, не оглядываясь назад. Но самое печальное было в том, что я не видела ни конца, ни края, за которым меня ждало бы облегчение.
…– Может быть, мое место там? Может быть, я уже не нужна этому миру? – провожаю взглядом белоснежное облако на небе. И мне до ужаса хочется стать чем-то похожим.
– Кристина, – Хоуп делает глоток горячего какао и ставит стаканчик на потрепанный деревянный столик, которыми усеяна почти вся парковая зона.– Апатия после продолжительного и тем более принудительного лечения является нормой. Людям нужно время, чтобы восстановить все свои социальные навыки. И ты – не исключение. Просто… не торопись.
– Ну да, какая ведь разница? Два года, три, пять…уже ведь неважно, сколько времени я еще потрачу на все это. Вся жизнь и так коту под хвост, можно и не торопиться. – Горько вздыхаю и царапаю ногтем облупившуюся краску.
– Ничего не потеряно. – Мужчина задумчиво крутит бумажный стаканчик по своей оси. – Поверь мне, как врачу, я вижу в тебе потенциал и ты не потеряна для этого мира. Иначе бы я не брался за твое дело.
– Да? А я думала, что тебя подкупили высоким гонораром. Вероятно, Кайл не поскупился, раз ты до сих пор со мной.
– Мистер Бэкк тут вовсе не причем. – Отвечает Хоуп. – Не он меня нанял.
– А кто? – подозрительно всматриваюсь в его лицо. – Явно не моя мать и уж тем более не друзья. Первой это невыгодно, вторые даже и не в курсе того, что я отлеживалась в этой больничке. Кто же это был, Хоуп?
Он задумывается на некоторое время. А я только и могу, что сидеть и гипнотизировать его взглядом. Мысленно умоляя дать ответ. И он отвечает, в очередной раз, разрывая мои хлипкие предположения в клочья:
– Меня нанял твой отец, Кристи.
– Этого… этого просто не может быть, – машу головой в стороны, – это нереально. Никто, даже я сама не знала, чем все может закончиться. А уж папа тем более…
– Твой отец был очень грамотным человеком. – Останавливает меня Хоуп. – И он очень беспокоился о тебе. Трэвис не желал тебе такой судьбы, но постарался предвидеть все ситуации. Именно для этого я и был нанят.
-Специалист, который должен был оценивать мое состояние на подписании документов, – сглатываю,– ты?
– Да. – Подтверждает он. – Но позже, когда твоему отцу стало хуже и когда начали всплывать кое-какие неприятные моменты, он расширил мои полномочия.
– Какие… какие еще моменты?
– Те, о которых ты узнаешь только после снятия всех ограничений. Иначе никак.
– Почему?!
– Потому что я должен быть уверен в том, что ты не натворишь бед.– Хоуп откашливается и вновь нажимает на клавишу диктофона.– Так как ты себя чувствуешь Кристина? Есть какие-либо изменения?
– Да, – без раздумий отвечаю ему, – я проснулась сегодня и поняла, что судьба подкинула мне стимул для дальнейшей реабилитации. С этого дня я хочу вернуть свою жизнь себе. Это ведь возможно, Джон?
– Все в твоих руках, Кристина.
Глава 24 «После»
Глава написана под трек «Monsters»
Кайл
– Пошел вон, – цежу сквозь зубы и прикрываю глаза.
– Но, сэр… – мямлит помощник, – она обрывает все наши телефоны с самого утра.
– Так пошли ее на х*р, Генри. Напомнить тебе как это делается? – раздражаюсь еще больше.
– Мистер Бэкк, вы же знаете, что это не поможет и она придет к вам под кабинет.
Отпускаю пару отборных ругательств и все же встаю из-за стола. Пару размашистых шагов и вот, я стою почти нос к носу с моим некогда верным помощником, а сейчас куском говна. Он моментально весь съеживается под моим пристальным взглядом и кажется еще никчемнее, чем был несколько минут назад.
– У тебя есть еще какие-нибудь новости, – спрашиваю с расстановкой, – которые бы меня не так огорчили, как звонки Лили Берроу от которых ты не в состоянии отбиться?
Сначала он бледнеет, потом начинает дергать узел галстука, а затем и блеять:
– Н..н.нет… простите.
– Скажи Генри, разве это так трудно не упускать из вида одного человека?
– Сэр…
– Пошел вон отсюда, – грубо отталкиваю его, да так, что он чуть не летит спиной на паркет, но вовремя успевает удержаться на ногах. – И без вестей о Кристине не смей показываться мне на глаза!
– А…
– С ее матерью я разберусь лично, раз уж ты не в состоянии! – Рявкаю в его сторону, чем заставляю Генри в считанные секунды вылететь из моего кабинета.
Но не успеваю выдохнуть, как экран телефона беззвучно зажигается и я вижу это треклятое имя на нем. Что ж, видит всевышний, я старался…
– Кайл, ну что там? Она нашлась? Я здесь места себе не нахожу! – Театрально всхлипывает мать Кристины, но выходит это крайне паршиво и неестественно. Так плачут молодые вдовы по отошедшим девяностолетним мужьям в мир иной. Громко, с надрывом и чуть ли не бросаясь на свежевырытую могилу. Хотя… Лили проделала такой же номер на похоронах Трэвиса, так что здесь не сравнение, здесь полное попадание в яблочко. Правда от этого ничуть не легче, даже наоборот, начинает конкретно тошнить.
Да, мы с ней в одной лодке. Да, мы оба – черти во плоти. Но у меня остались хоть какие-то принципы, а Лили Берроу их попросту игнорирует. За столь непродолжительное сотрудничество с этим человеком я понял, что она не имеет ничего святого. Даже слезливая история о несчастной жизни и потерю сына, которая должна по идее смыть с нее все прегрешения, никогда не отмоет ее имя в моих глазах. Потому что сотворить такие вещи может лишь тот человек, который плевать хотел на все человеческое. Хотя… наверно, я ведь тоже ничем не лучше нее. О, да, я даже хуже. Я тот, чьи руки не боятся быть запятнанными даже кровью. Не говоря уже об обычной грязи, которую обходят все законопослушные жители нашей страны.
– Лили, если я не ошибаюсь, у нас больше нет ничего общего. – Выдерживаю паузу. – Так какого хрена ты обрываешь мне телефоны?
– Как это нет? – возмущенно пыхтит она в ответ. – Как это нет?!
– Я выполнил все условия нашей сделки и ничего тебе больше не должен.
– Послушай меня, мальчик, – едко шипит женщина на том конце провода, – ты даже не представляешь, с кем ты связался. Я найду способы, чтобы…
– Чтобы что? – Обрываю ее фразу, а сам фокусирую взгляд на черно-белой фотографии на столе. На ней Кристина, выходящая из клиники. Короткая стрижка, заостренные из-за худобы черты лица. И этот взгляд… в котором я сгорал. Черт его знает, зачем я поставил ее сюда. Видимо, внутренний садомазохист в какой-то момент возглавил парад жести в моей голове и я не смог ему отказать в такой маленькой мелочи.
– Ты меня вообще слушаешь?!! – завопила Лили и тем самым отвлекла меня от всех мыслей.
– Нет, а должен? – перевожу взгляд на часы. – Кстати, ты не могла бы говорить по делу? У меня очень мало времени и много дел, которые нужно успеть переделать до начала банкета.
– Между прочим, я записываю этот разговор, – выкидывает Лили свой основной козырь, чем вообще меня не удивляет.
– Ну конечно, это ведь единственное, что могло прийти тебе в голову, – усмехаюсь, – именно поэтому ты так отчаянно пытаешься вывести меня на разговор. Но я ведь не дурак, Лили. И с твоей стороны это досадное упущение, если ты надеялась повесить на меня все свои грешки. Это ведь не мое имя на документах, по которым твою дочь упекли в психушку. И не моя подпись на чеках, которыми ты расплачивалась с тем продажным докторишкой. Постой, а что ты скажешь на то, что у меня есть доказательства твоей виновности в смерти мужа? Мы же оба знаем, что ты давала Трэвису не те лекарства, которые поддерживали бы его борьбу с болезнью. Наоборот, ты ослабляла организм, отравляя его совершенно другими таблетками.
– Ты не посмеешь….
– О, еще как посмею. – Понижаю голос. – Ты, видимо, не совсем поняла, с кем связывалась, да? Так вот, послушай меня, дорогая Лили Берроу… если ты еще хоть раз пикнешь в мою сторону или мне просто покажется, что ты проявляешь какую-то нездоровую активность…окажешься либо за решеткой, либо рядом с мужем. Выбирать тебе, это понятно?
На том конце молчание, которое прерывается глухими всхлипами. И теперь я чувствую, что эмоции неподдельные. Как бы она не старалась, ее страх стал осязаем.
– Можешь не удалять эту запись, я разрешаю, – медленно добиваю свою «напарницу», – прослушивай ее каждый раз, когда в твоей тупой голове возникнет мысль что-либо сотворить. И, Лили, прошу тебя, не забывай, что я могу с легкостью превратить твою жизнь в ад. Всего. Одним. Звонком.
Позволяю себе еще секунду насладиться ее мычанием, где из-за истерики едва слышны проклятия, а затем нажимаю отбой и падаю в мягкое кресло. Внезапное и такое редкое чувство усталости сначала маячит на периферии сознания, а потом накатывает все сильнее и сильней. Да, чертям вроде меня не чуждо это ощущение. Но хуже было то, что следом всегда приходила апатия вперемешку со злостью. Эта подруга со мной с того момента, когда я собственными руками вытолкнул Кристину с балкона. Чего я добивался??? Ах,да… половина меня молила о том, чтобы она не выжила и тем самым прекратила свои и мои мучения. А вторая половина была готова защитить ее, ринуться и распластаться вместо нее там, внизу, лишь бы она жила. Угораздило же меня так оступиться… дать слабину…
И, как на зло, взгляд тут же останавливается на проклятом фото. С которого на меня, точнее прямо мне в душу смотрят глаза Кристины. И сейчас они будто вновь смеялись с меня и с того, что я постепенно теряю контроль. Без раздумий хватаю металлическую рамку и швыряю ее в противоположную стену. Да, Кристи, ты лишила меня спокойствия в тот момент, когда нырнула в мои объятия в твоем же доме. По капле выпивала его из меня в каждую нашу стычку, заставляя при этом нарушать меня мои же правила и принципы.
Мы, как разные полюсы одного магнита то отталкивались, то притягивали друг друга вновь. Кристина в сотый раз сметала все мои барьеры прочь и сеяла смятение. Я даже и не понял, когда желание мести отошло на второй план и заменилось жаждой обладать той, чей отец растоптал мою семью в пыль. Вот только при этом она запросила слишком большую цену… Будь я самим дьяволом, я бы не принял собственную душу. Зачем же она тебе понадобилась, девочка?
Глава 25 «После»
Глава написана под трек «Прости, моя любовь»
EMIN feat. Максим Фадеев
Кайл
Зачем же она тебе понадобилась, девочка?
Я с этой мыслью просыпаюсь и живу последний год.
Где ты, Кристина?
Дополняет ее другая, когда я открываю глаза с первыми солнечными лучами. Жить в неведении мне не нравилось ровно так же как и быть слабым. И ведь правду говорят, что любимая женщина для мужчины, как для Ахиллеса его пята. Слабое и очень ранимое место. А наличие таких мест у себя я не допускал даже в самых страшных кошмарах. И оттого, существование Кристины под боком стало для меня из разряда « и хочется, и колется». Хотелось, потому что безумно влекло к этой девчонке. Кололось, потому что я не совсем понимал, как мы будем вместе в условиях той нездоровой ситуации, которая создалась вокруг.
– Мистер Бэкк, машина подана, – голос помощника как-то не совсем вовремя врезается в калейдоскоп воспоминаний.
– Свободен, – резко бросаю в его сторону и, он сразу же спешит ретироваться из кабинета.
Я до сих пор слишком зол на этого идиота и если бы не покорность вместе с умением держать язык за зубами, то давно бы избавился от него. Но еще больше я был зол на Кристи за то, что посмела исчезнуть, захватив с собой при этом и весь мой покой. Как оказалось, моей хваленой выдержки хватало лишь на поддержание моего образа. Все остальное сыпалось, словно карточный домик от дуновения ветра. Как?! Как скажите мне, пожалуйста, я мог потерять контроль над всем этим? Да еще и из-за кого? Из-за какой-то девчонки?!
Свихнулся ты, парень…
Возможно.
Твоя же слабость вышла тебе боком…
И я ненавидел себя за это. Отпустить бы все к чертям, да не смог. Каждый день без информации казался мне пыткой. А ведь как хорошо было, когда она находилась под наблюдением. И когда за весьма умеренную плату у меня каждое утро были свежие сведенья о ее состоянии. Я знал, что она ест, что пьет, чем дышит и что рассказывает. Черт возьми, да я чувствовал что-то похожее на беспокойство, когда ей было плохо! Единственное, что оставалось секретом для меня, так это сеансы с тем врачом. Как его там? Хоуп, кажется? Почему я тогда не среагировал на его появление в больнице? Ах, да, я почем-то посчитал, что это очередной докторишка, который в жизни ей не поверит. А если и возникнут какие-то вопросы, то все всегда можно исправить чеком с круглой суммой в качестве благодарности за понимание. Для меня это было лишь вопросом времени, когда мне озвучат цену. Но чего я уж точно не ожидал, так это появление хваленого врача на пороге своего кабинета.
– Добрый день, – протягиваю ему ладонь для рукопожатия и жестом указываю на кресло, – чем обязан?
– Мистер Бэкк, рад знакомству, – мужик крепко сжимает мою руку в ответ и не сводит своих глаз.
Стоит упомянуть то, что я чертовски ненавижу психиатров. Еще с тех пор, как меня отправляли на обязательные сеансы после смерти родителей. На весьма бестолковые сеансы, когда тебе лезут в душу. При этом, не облегчая твои страдания, а наоборот, заставляя переживать и пересказывать свои страхи заново. Внутри будто что-то щелкнуло при виде этого врача. Что-то, что сигнализировало мне огромными алыми буквами:
ОН ДРУГОЙ! ОН, МАТЬ ТВОЮ, ДРУГОЙ!
И да, я узнаю этот взгляд напротив из тысячи остальных. Он уже изучает меня, сканирует и раскладывает на частицы. Так умеют только профессионалы.
– Я не заказывал приватный сеанс, доктор Хоуп. – Расстегиваю пуговицу на пиджаке и вальяжно опускаюсь в свое кресло напротив. – Что же вас сюда привело?
– Думаю, вы и сами знаете. Я ведь не первый, кто просит вашей аудиенции и при этом указывает место своей работы.
– Ах, вы об этом, – переплетаю пальцы на руках, – что ж, соглашусь, не первый. Честно говоря, я уже даже порядком устал от вечной вереницы врачей, которые не в состоянии разобраться со своей пациенткой. Такое ощущение, что они малообразованны и не научены чтению. Вся информация находится в общедоступном для вас месте, доктор. Могу повторить, если это потребуется. Но вы ведь не за этим сюда приехали, ведь так?
– У меня есть для вас новости, – спокойно реагирует мой собеседник.
– Надеюсь, они хорошие?
– Все будет зависеть от вас, мистер Бэкк. – Прищуривается Хоуп. – Я стану последним врачом, который вас побеспокоит по этому делу.
– Замечательно, – на моих губах легкая улыбка, а внутри все похолодело. – Что послужило этому? Мои мольбы? Или требование моего адвоката?
– Ничего из вышеперечисленного. У мисс Берроу намечается комиссия, где ее проверят на вменяемость.
– Кто ее инициировал?
– Я.– С этими словами, он открывает свой портфель и достает какие-то документы. – И в связи с этим, вам стоит ознакомиться вот с этим.
– Что это?
– Бумаги, где вы снимаете с Кристины все обвинения. А за это, она обязуется выплатить вам компенсацию за моральный ущерб.
– Вы в своем уме?
– Странный вопрос, который когда-либо мне задавали, как психиатру. – Смеется этот мудак, но его глаза остаются серьезными. – Но если быть честными, то это весьма щедрое предложение. Кристина передаст вам значительную долю акций своей компании. Да, это не контрольный пакет, на который вы имели виды, но и со своей частью у вас будет достаточно полномочий для решения важных вопросов управленческого характера. Не всех, но большинства точно. Поверьте, если бы она могла, она бы отдала вам все. Но по требованию отца, в завещании указан пункт, где такая передача невозможна.
Наш разговор уже давно свернул не туда и приобрел другой тон. Я мог бы продолжать играть свою роль, но что-то мне подсказывало, что в этот раз такая тактика бесполезна. Мой оппонент оказался силен и я на такое не рассчитывал.
– Откуда же вам известно о таких подробностях завещания? – Вскидываю одну бровью.
– Все очень просто, мистер Бэкк, – Хоуп встает с места, – я помогал ее отцу составлять его. И как никто другой осведомлен обо всех его подводных камнях. Но не стану тратить ваше драгоценное время. Вы подумайте над предложением и если что, там прикреплена моя визитка.
Он спокойно откланивается и, как ни в чем не бывало, разворачивается на выход. Вот только я не могу просто так взять и отпустить его:
– А что будет, если я не соглашусь?
– Она все равно выйдет из этой лечебницы. – Хоуп останавливается почти у самой двери. – Не так легко, как если бы вы подписали эти документы. Но все равно выйдет. И…Кайл, она ведь выполнила все требования. Она выжила. Хватит мучить ее, она на такое не заслужила. Дети не должны расплачиваться за грехи своих отцов, понимаешь?
Последняя фраза бьет меня словно разряд тока. Прямо в макушку и неприятным спазмом скручивает все внутренности. С*ка, он все знал…
А значит, Хоуп был для меня опасен. Онемевшими пальцами достаю телефон и сразу же после его ухода набираю один только мне известный номер:
– Нарой мне информацию о неком Джоне Хоупе. Меня интересует абсолютно все, что ты сможешь достать. Перерой всю его подноготную, но достань мне факты, которыми я смогу воспользоваться и закопать этого урода!