– Пытаемся подружиться?
– Неплохо, – киваю головой. – Я над этой формулировкой даже и не думал.
– Она тоже не точная, но это самое лучшее, что пришло мне на ум, – Зара делает глоток из принесенного ей бокала, – исходя из нашей ситуации. А что касаемо твоего вопроса, то я думаю, что ты прекрасно сам знаешь ответ. Ты же очень проницательный, Эрик.
– Я хочу дать тебе шанс все рассказать, – тоже пробую вино на вкус, – и не хочу выглядеть эдаким Шерлоком Холмсом.
– А мы за какого Холмса говорим? Того, что сыграл Роберт Дауни младший или Бенедикт Камбер..бер..камбербетч….Тьфу, ну ты понял, да? Хотя, стой, не отвечай. Тебе далековато что до одного, что до второго.
– Ну вот, а говорила, что я красивый. – Уголки моих губ самовольно ползут вверх. – Походу, не настолько.
– Да, – притворно строит она серьезную мину, – и харизмы в тебе столько нет. Так и запишем, Громов, полный провал.
И мы вдвоем начинаем смеяться. Я не знаю, что именно на нас подействовало, но напряжение между нами сошло на нет. Божественная по вкусу еда, приятная музыка, теплый морской бриз только усилил приятные впечатления.
– Это папа, – нарушает наше молчание Зара и опускает взгляд на свои пальцы, которые беспокойно пробегались по хрустальной ножке бокала. – Это он внушил мне, что я посредственная. Причем во всем. Скажем так, это был его изощренный метод воспитания. Чтобы вырастить безвольную, слабохарактерную дочь, которая беспрекословно бы ему подчинялась.
– Никогда бы не подумал, что дядь Леша на такое способен. – Напрягаюсь.– Да, он никогда не казался милым и пушистым. Но…
– Но вот это все всегда оставалось за закрытыми дверьми, – перебивает меня девушка. – Как и многое другое.
– Он…бил тебя? – у меня как-то странно запершило в горле и пришлось откашливаться, чтобы восстановить голос.
– Нет, – она отрицательно качает головой. – Он наказывал словом. Знаешь, после его выговора ты всегда чувствуешь себя таким ничтожеством и последним разочарованием не то, что своей семьи, а всего человечества. Что уж лучше бы ударил, чем вот так больно изматывал душу. Потому что рана заживет, синяк пройдет. А вот боль от слов будет преследовать тебя постоянно. Ты потом сам себя начинаешь поедать, понимаешь?
– Понимаю, – тихо соглашаюсь с ней.– За что он так с тобой?
– Ты все слышал на дне рождении. Я не такая с самого рождения, потому что должна была появиться не с грудью, а с яйцами. – Зара сжимает второй рукой салфетку и отшвыривает ее от себя. – Другие в таких случаях радуются, все-таки новый опыт как ни как. Но не для семьи моего отца. Бабушка, она же мама моей мамы, рассказывала, что они не верили ни единому узи. Твердили, что у них никак не может появиться девочка, представляешь? Папа даже на родах был, чтоб никакой подмены не случилось. А как своими глазами увидел, так даже на руки взять отказался. Мама с бабулей думали, что нужно всего лишь немного подождать и все привыкнут ко мне. Но они не приезжали и не проводили со мной время, потому что… как они не раз потом повторяли уже при мне, они не знали, что со мной делать. Ведь мальчики для них по духу ближе, а тут девчонка. Для них это оказалось тоже самым, что и нло. Если бы мама не была такой беспозвоночной и имела бы хотя бы каплю той силы, которая была в бабуле, она бы ушла от него.
– Но столько лет прошло, а она с ним. Осуждаешь ее?
– Хочу, но не могу. Даже не так, я права на это не имею. Это же ее жизнь, ее выбор. Ну нравится ей подчиняться, что я могу поделать? – Зара допивает содержимое бокала и показывает знаком, чтобы ей больше не наливали. – Я вот, начиная с подросткового возраста огрызаться начала. Они же ко мне так и не привыкли, просто смирились с моим существованием. А я этого сделать так и не смогла. Не смирилась, что меня не любят, а терпят.
Глава 16. Зара
– Я не знаю, кто ему это подсказал, – продолжаю, смотря на окаменевшее лицо Эрика, – но он изменил тактику воспитания. От полного игнора до контроля каждой сферы моей жизни. Именно отец выбирал развивающие секции и кружки, дополнительные уроки с репетиторами. И с каждым годом моего взросления, требований ко мне становилось больше и больше. Если что-то проваливала, то часами выслушивала лекции о том, что я ни на что не способна. Что я позорю его мундир и что ему проще сдать меня куда-то, чтобы я не попадалась ему на глаза. У мамы искать защиты было бесполезно. Ее вполне устраивала эта военщина дома. Иногда казалось, что без его пинка, она сама ничего не может сделать. А ему это и надо было. Для него дом не был домом. А еще одним полигоном, где он отдает приказы и все послушно их выполняют. Спорить было бесполезно, меня никто не слушал и не слышал. Помнишь, ты ехидничал по поводу того, что у меня образование получено тупо онлайн? Это был единственный вариант изучать то, что мне интересно. А не военное дело, как этого требовал отец.
– Я…я… даже не представлял, что все настолько…
– Паршиво? О, нет, это были цветочки, – пожимаю плечами, – хуже стало, когда я съехала от них два года назад. Это можно даже назвать освобождением. И, честно признаюсь, это лучшие два года, которые у меня когда-либо были. Но отец не теряет надежду мне их как-то изгадить. Были и слезы матери, которая при этом читала по бумажке речь теми словами, которые обычно употребляет в быту он. Были и манипуляции с моей совестью, когда каждую неделю начались якобы находиться разные болезни. Как ты уже увидел и услышал, мы вот уже докатились до шантажа. И ведь знает же, зараза, как бить по больному месту.
– У тебя проблема с финансами?
– Эрик, мне двадцать три, у меня маленький опыт работы. Каюсь, мой косяк, потому что не могу долго задержаться на одном месте. То ли действительно дура, то ли фиг знает что еще. И за душой у меня ничего нет. Потому что все, что было, я оставила в отцовском доме. А начинать с нуля без какой-либо помощи очень тяжело. Но даже при этом, я не гонюсь за родительскими деньгами. И больно мне не потому, что отец грозился оставить меня без них. А потому что за этим скрывается куда больший смысл. Он фактически разрывает нашу родственную связь. А зная маму, которая и слова поперек не скажет, она молча примет и это. Ну, что, теперь зная все это, ты уже наверняка приготовился пожалеть меня?
– А надо? – Эрик хмыкает и наигранно хлопает себя по груди. – Даже если бы и захотел, то прости, жилетку для соплей сегодня не надел.
– Это хорошо, – одобрительно киваю и чувствую, как на меня накатывает ощущение того, будто я скинула со своих плеч тонну того, что приходилось в одиночку тащить все это время.
И ведь с первой минуты знала, что рассказываю нужному человеку. Который спокойно выслушает и не будет ахать и охать при этом. По-своему, рационально, переварит сказанное мною и не станет давать ненужные советы. Да и вообще, все мы знаем, что самые лучшие и искрение исповеди выходят с батюшками да с незнакомцами. На первого Эрик, естественно, не тянул. А если бы и захотел, то это был бы горячий косплей с пометкой восемнадцать плюс для какого-нибудь календаря. А вот со вторым вариантом проблем не было. Потому что, как бы Эрик не считал, ни черта мы друг друга не знаем.
– Но хочу признать, ты меня поразила. – Он отвлекает меня от созерцания местности. – Не смотря на все это, ты все-таки пришла на день рождение. Зачем?
– А ты был прав, я до сих пор очень наивная и во всем дерьме пытаюсь усмотреть что-то хорошее. Я думала, что отец уймется, узнав о моей работе, о перспективах. И снова ошиблась. На самом деле, любой мой выбор будет для него неправильным. А у меня всего одна жизнь, которую я не хочу тратить на постоянное доказывание того, что я достойна уважения и любви. Так что, Громов, не думай, что я устроилась на работу из-за тебя. Мне просто нужна хоть где-то стабильность и уверенность, что я все вытяну.
– Тогда смею тебя заверить, что палки в колеса тебе ставить больше не буду.
– Конечно, я ведь буду работать в другом отделе. – Парирую и очень сильно удивляюсь, когда вижу, как Эрик встает из-за стола и протягивает мне руку. – Мы должны скрепить этот договор рукопожатием?
– Нет, я не хочу говорить о работе. И просто предлагаю тебе потанцевать.
– А ты умеешь? – не скрываю скептицизма в голосе.
– Шутить? Между прочим, перед тобой чемпион по бальным танцам.
– Офигеть…– пораженно охаю, но иду следом за ним на небольшую танцплощадку, где кружатся пары. – Скажи, что ты это выдумал. Серьезно, Громов, это уже за гранью реальности. Ты хоть что-то не можешь в этой жизни?
– Я серьезен, как никогда. Если встретишь мою маму, можешь спросить у нее и она с радостью расскажет тебе о моем танцевальном прошлом. Кажется, она помимо моих медалей и дипломов еще хранит и первый костюм с соревнований, где я занял первое место. Однако, Лебедева, я должен тебя предупредить, если хоть кому-то решишь об этом рассказать…
– Да могила я, могила, – пытаюсь скрыть улыбку и замираю, не решаясь сделать первый шаг.
Благо, Эрик уверенно обхватывает меня одной рукой за талию и начинает медленно покачивать в такт музыки.
И тут меня озарило понимание одной простой вещи. Эрик не просто так поделился со мной фактом о танцах. Зная его непростой и закрытый характер, я уверена, что людей, кто знает о его достижениях в этой сфере очень мало. И он не говорит об этом с кем попало. Меня же он посветил в качестве благодарности за то, что я была откровенна с ним. Скажем так, он уровнял счет раскрытых секретов. И это огромный шаг для него, поэтому я не сдерживаюсь и привлекаю его еще ближе к себе. А затем шепчу:
– Спасибо тебе за это.
Тело Эрика каменеет на мгновение, а потом расслабляется и мы продолжаем танцевать дальше. Но при этом больше не говорим ни слова друг другу. Потому что не хотим испортить хороший момент.
В том же молчании мы идем к отелю. Апартаменты Эрика находится на два этажа выше, но он галантно провожает меня к моему номеру.
– Спасибо за хороший вечер, Зара, – он отпускает мою руку и делает шаг назад, возвращая невидимые границы между нами.
– И тебе спасибо, – с небольшим сожалением наблюдаю за тем, как он снова становится каким-то далеким и холодным. Как золушка, у которой ровно в полночь все превратилось в тыкву и мышей. Только Эрик заново нарастил свою скорлупу.
А я не хочу заканчивать вот на такой ноте.
– Эрик, – зову его и он останавливается, так и не дойдя до лифта. – Если тебе вдруг что-нибудь понадобится…ты просто постучись ко мне, хорошо?
И я не вкладываю в эти слова ничего пошлого. Просто хочу дать ему понять, что приду на помощь или просто могу выслушать его, если это понадобится.
Он дежурно улыбается и кивает головой. Как бы обозначая, что принял к сведенью. А затем разворачивается и уходит.
Глава 17. Эрик
«…Если тебе вдруг что-нибудь понадобится…ты просто постучись ко мне, хорошо…»
Я смотрю на бушующую непогоду, а мысленно нахожусь на два этажа ниже.
«…просто постучись…»
Дождь как-то внезапно начал штурмовать прибрежный район точно так же, как и отголоски ее слов мой разум.
На очередном раскате грома непроизвольно поеживаюсь. Еще с детства ненавижу грозы с их непредсказуемым треском и грохотом. Зашториваю окна плотной портьерой и отхожу к дивану. Усаживаюсь на него, а через секунду снова вскакиваю на ноги. Бросаю взгляд на наручные часы и отмечаю, что уже почти полночь. Интересно, спит ли Зара? Или точно так же как и я не может найти места? Или только я мучаюсь от этой неопределенности, которую сам же и создал? Если копнуть глубже и проанализировать сегодняшний день, то он выдался странно богатым на открытия и откровения. Вроде бы и старался держать все под контролем, но рядом с Зарой все идет наперекосяк. Еще больше, чем грозу, я не переваривал все эти разговоры по душам и дележку секретами. Однако не успел сам опомниться, как выдал про свое танцевальное прошлое. Которое считал, мягко говоря, постыдным еще с самого детства. Пока мелким был, скрипя зубами шел на поводу у маминых желаний. Стал старше и поставил точку. Потому что мечтал о своем деле, а не о виляниях жопой в блестящем костюме перед судьями ради диплома и дешевой статуэтки.
«Постучись…»
Замираю уже у двери, держась за ручку. А дальше что? С другими девушками было проще. Отработанная схема действий никогда не давала осечек. Ресторан – легкая болтовня – отель – хороший подарок на прощание и никаких ночевок. Никто от этого не страдал, наоборот каждый был при собственном выигрыше. С Зарой же хрен угадаешь, что и как пойдет. И уверенности в том, что это было приглашением тоже всего ровно на один процент. Но, черт, этот взгляд…
Не успеваю опомниться, как уверенным шагом уже пересекаю коридор ее этажа. Еще больше прихожу в смятение, когда дверь внезапно открывается и Зара сама оказывается в моих объятиях. Вот только перепуганные глаза и пижама с симпсонами явно не свидетельствуют о том, что она хотела меня соблазнить.
– Что случилось? – почему-то шепчу.
– Там гром. – Тоже шепотом отзывается девушка. – И молния. А меня капец как пугает такая погода.
– И что ты делаешь в таком случае? – подавляю странное ликование по поводу того, что не один такой, кто так же реагирует на непогоду.
– Обычно поднимаюсь к Ирке, – отвечает Зара,– она живет в том же подъезде, но выше. Мы пьем чай, смотрим какой-нибудь фильм и вот так засыпаем. Но мы не дома…
– Куда же ты тогда летела?
– К тебе, – без запинки говорит она и опускает взгляд на мои руки, которые до сих пор обнимают ее.
Я тут же отпускаю ее и делаю полшага назад, восстанавливая дистанцию между нами.
– Ты, конечно, не Ирка, – нервно хихикает Зара, – но здесь, ты – единственный, кого я хоть как-то знаю. Понимаю, это звучит нагло.
– Да нет, все в порядке.
– Да? – неуверенно смотрит на она меня. – Да я только чаю хотела предложить попить и потом снова вернусь к себе.
– Ты можешь остаться со мной, – прикусываю язык . – Я хотел сказать, что мы спокойно разместимся в моем номере. Он все-таки больше твоего и помимо кровати там есть еще два диванчика. Так что мы друг друга не стесним.
– Ладно, – протягивает девушка, – я только Сплюша возьму с собой. Подожди меня, я быстро.
Не успеваю переспросить о том, кто такой этот Сплюш. Как Зара снова появляется в коридоре, сжимая среднего размера акулу в руках. Судя по ее потрепанности, акула явно куплена очень давно и значит…
– Не ломай мозг, – говорит Зара, будто читая мои мысли, – Сплюшу уже восемь лет и он всегда путешествует со мной.
–А…
– А поместился он в багаж благодаря тому, что какой-то гениальный человек придумал вакуумные пакеты. – Зара заходит следом за мной в лифт и с нежностью поглаживает акулу по голове. – Дядя подарил мне его и сказал, что это мой талисман, который будет отпугивать все плохое. А еще он помогает мне бороться с кошмарами. Так что не вздумай язвить по поводу этого, Громов. Все чего-то боятся и всем нужен волшебный маячок в этой пугающей тьме. Только кто-то спокойно может в этом признаться, а кто-то до последнего корчит из себя героя.
И если я до этого действительно хотел посмеяться над фактом того, взрослая девушка спит с мягкой игрушкой. То после ее слов просто закрыл рот. В чем-то Зара снова оказалась права.
– Проходи, – открываю свою дверь и пропускаю ее первой.
– Ого, – выдыхает она, оказываясь внутри, – впечатляющие размеры. Но, если ты приезжаешь сюда без семьи или хотя бы второй половины, то апартаменты кажутся огромными для одного человека. Тут сразу на тебя начинает давить одиночество.
– Я слишком занят, чтобы обращать на это внимание, – включаю чайник и ставлю чашки на столешницу.
– Это днем ты занят, – слышится ее голос из спальни, – а ночью? Разве к тебе не приходят никакие мысли?
– А ночью я предпочитаю спать и давать своему мозгу отдых.
– Я не поверю, что ты никогда не лежал и не крутился, будучи не в состоянии уснуть. Потому что то мысли, то воспоминания, то важные идеи не давали тебе заснуть.
– Нет, – качаю головой.
– И ты никогда не гуглил посреди ночи хорошее ли зрение у паука, раз у него столько глаз? Или как дышит страус, когда прячет голову в песок? – Зара снова оказывается передо мной и прищуривается. – И в голове никогда не играла надоедливая песня, которую ты услышал по радио и она мешала тебе заснуть?
– Нет.
– Врешь.
– Нет, – достаю какие-то турецкие сладости и две пачки чая. – Ты какой будешь?
– Черный. – Быстро отвечает она и взбирается на барный стул у стойки. –А сны тебе хотя бы снятся? Они черно-белые или цветные, как у нормальных людей?
– Зар, мне все больше это напоминает допрос. Чего ты хочешь? – Заливаю кипятком пакетик и ставлю дымящуюся чашку перед девушкой.
– Я просто пытаюсь понять, как ты так выживаешь в этом мире? Есть ли у тебя хобби? Чем ты вообще интересуешься помимо работы?
– Дай подумать, – усаживаюсь напротив нее, – я люблю читать.
– Скукота.
– Дайвинг, – продолжаю, не обращая внимание на ее кривляния, – но из-за плотного графика редко могу позволить себе выбраться куда-то.
– Ну да, остается только ванная, но там сильно не поныряешь.
– У тебя дурацкая манера общения, – придирчиво рассматриваю кусочек чего-то сахарного прежде чем откусить от него. – И ужасное чувство юмора.
– А у тебя навязчивое желание всех поучать, – не остается она в долгу. – И ты скоро вымрешь, как мамонт от отсутствия нормального общения.
– Все сказала? – Отставляю свою пустую чашку.
– Чего ты нервничаешь?
– Я просто устал и хочу отдохнуть.
– Не правда.
– Ты сомневаешься в том, что человек может захотеть спать во втором часу ночи?
– Ты выглядишь чересчур раздраженным, а не сонным.
– Может быть это от того, что тебя стало как-то слишком много? –Срываюсь и тут же немного жалею об этом. – Прости, я просто…
– Не привык, – договаривает она с поникшим видом.– Все нормально. Это ты прости, что я взяла тебя в оборот и даже не подумала над тем, что тебе может быть тяжело.
– Зара, – вздыхаю, – за это не нужно извиняться. К этому просто нужно привыкнуть. Мне. Ты-то более коммуникабельнее, чем я и более гибче в некоторых вопросах.
– Да, да, – отрешенно говорит она и суетливо сползает со стула, – знаешь, гроза вроде бы заканчивается. Так что, пожалуй, вернусь я в свой номер. Спасибо за чай.
– Зар.
– Что?
– Не уходи.
– На сегодня меня действительно слишком много для тебя. К тому же, решение с ночевкой я приняла поспешно. Ты еще не готов к такому.
– К чему? – следую за ней до самой спальни, где она стаскивает с постели акулу и прижимает к себе.
– Бывает, что я храплю по ночам. Бывает, что разговариваю. – Она неловко усмехается. – Сама я, конечно же, этого не помню. Но по словам Ирки, зрелище то еще.
– Можешь не волноваться, я крепко сплю. – Не даю ей пройти. – Так что ты меня не потревожишь.
– К чему эта настойчивость? – заглядывает она в мои глаза.
– Я не знаю, – честно отвечаю ей, – но мне почему-то хочется, чтобы ты сегодня была здесь. Я отдам вам с акулой свою спальню, а сам размещусь на диване.
Не успеваю закончить свою мысль, как за окном снова с треском гремит гром. И мы синхронно поеживаемся.
– Ладно, – кивает она, – будем считать, что это взаимопомощь.
– Я не… – вовремя спохватываюсь, – хорошо, договорились.
Мы желаем друг другу спокойной ночи и расходимся по разным комнатам. Честно признаюсь, ночевка на диванах тоже происходит у меня впервые, как и все, что связано с Зарой.
– Как девственник, – шепчу себе под нос, пытаясь улечься на твердом диване.
И вот тут, как назло, приходит все то, о чем она говорила. И мысли, и воспоминания, и даже заразная песня на турецком, которую я сегодня слышал на ресепшене.
– Да твою ж, мать, – морщусь и переворачиваюсь на другой бок.
Но песня от того в голове начала играть еще громче. И очень надеялся, что у девушки в соседней комнате та же беда. Но, судя по тишине из спальни, Зара видела если не первый, то второй сон точно.
Где-то в начале третьего, организм наконец-то сдался и навалилась долгожданная дремота. Но, не надолго. Глаза сами распахиваются от звука открывающейся двери и шлепанья босых ног. Затаив дыхание, чувствую, как край дивана просаживается под еще одним телом.
– Ирка, блин, ты чего свалила? – сонно бормочет Зара и укладывается рядом.– Ты же знаешь, что я боюсь грома…
Дальше она зевает и начинает сопеть, проваливаясь в глубокий сон. А я лежу и думаю, вот что мне с этим теперь делать? Нести ее обратно в спальню? Или разбудить, чтобы сама туда дошла? Осторожно касаюсь ее руки и дыхание само по себе сбивается. Такая кожа нежная, а еще от нее пахнет чем-то вкусным. Придвигаюсь еще ближе и полной грудью вдыхаю этот запах, зажмуриваясь. Это же нельзя назвать, домогательством, правда? Если я вот так немного с ней полежу и наслажусь странным ощущением наполненности пространства рядом с собой.
Несмело обнимаю ее и прикрываю глаза. Слушая, как рядом бьется ее сердце. И это самая лучшая колыбельная, которую я когда-либо слышал за свою жизнь.
Глава 18. Зара
Просыпаюсь от ощущения чего-то непривычно тяжелого на теле. Опускаю взгляд ниже и вижу мужскую руку, которая обхватывает меня аккурат под грудью и крепко прижимает меня к себе. Затылок согревает теплое дыхание, а следом слышится легкий стон, когда я аккуратно выползаю из этих объятий. Но Эрик не просыпается и лишь переворачивается на спину, позволяя мне насладиться такой красотой перед собой, которую мечтала заполучить каждая вторая сотрудница из его фирмы.
Во сне он выглядит иначе. Чуть моложе, чуть расслабленно и даже как-то не свойственно ему, но беззащитно. Я подавляю желание коснуться его лица своими пальцами. Не хочу будить. Он и так тащит на себе непозволительно много. И я даже была готова поспорить, что это один из немногих раз, когда он позволил сам себе настолько крепко и надолго уснуть. Не знаю, кому и что он хочет доказать, но с такими темпами люди обычно быстро сгорают, как свечи от яркого пламени. Однако лезть со своими советами по поводу этого нет смысла.
Подхватываю Сплюша и тихо выхожу из номера. Проходящая мимо горничная одаривает меня поверхностным взглядом, толкая свою тележку вперед. Но я интересую ее лишь какую-то долю секунды, а затем она отворачивается. Думаю, они в этих отелях видят куда более странных людей. Так что девушка в пижаме с симпсонами и акулой под мышкой явно не тот случай, который их мог заинтересовать, чтобы на обеде перемыть мне кости.
Будучи уже в номере, быстро делаю все утренние процедуры и параллельно просматриваю ежедневник. Как и предупреждала Ирэн, здесь не работают по утрам. Все мероприятия в основном назначены на время после обеда. Получается, у нас есть немного времени, чтобы провести его вдвоем. И я …я не знаю, что нам делать. Я даже не знаю, о чем сегодня говорить. Будто вчерашний запал кто-то взял и смыл ледяной водой. Оставив только растерянность. К концу всех приготовлений, мне вообще стало казаться, будто вчерашнего вечера и договоров о попытке сблизиться не было.
Но ночь-то была. Пусть даже и с невинным сном рядом с ним.
Черт.
Для начала, наверное, стоит извиниться за то, что приперлась к нему на диван. Эрик и так уступил мне свою постель, а я нагло отжала у него место на и так узком диване. Даже не представляю, как ему было неудобно всю ночь.
Стоп.
А чего он тогда меня не переместил обратно? Сам уже спал? Было лень? Или как это еще понимать? Ему понравилось?
Бабочки внутри живота предательски зашевелили своими крыльями.
Тихо, тихо, родные, рано еще.
Вот с такими мыслями я и выпорхнула в коридор, собираясь с духом, чтобы позвать Эрика на завтрак. Однако была очень сильно удивлена, когда увидела его в остановившемся на своем этаже лифте.
– Доброе утро, – улыбаюсь ему, – ты когда встал?
– Сразу, как только ты ушла.– Следует «сухой» ответ.
– Я шумела? –улыбка моментально сходит на нет и я хмурюсь
– Нет, – качает он головой, – я просто очень чутко сплю и слышал, как ты уходила.
После этих слов, я опускаю голову, раздумывая над тем, что сказать дальше. Потому что у меня на языке начали крутиться очень неудобные для него вопросы.
Если слышал, то почему не встал при мне? Не хотел видеть? Жалел о том, что позвал с ночевкой? Жалел в целом, что вообще заговорил об отношениях и на утро передумал?
– Уже убегаешь по делам? – вместо всего этого, спрашиваю у него.
– Помнишь мою вчерашнюю одноклассницу?
– Еще бы.
– С ней связался один человек, который хотел бы сотрудничать со мной. У нас сейчас намечен завтрак. – Эрик запинается. – Если хочешь…
– О, нет, спасибо. – Выходит резче, чем планировалось. – Я думаю, что ты справишься там без моей помощи. Только не забудь, в половину первого у вас собрание.
– Зара, надеюсь, ты не обиделась?
– На что? –хмыкаю. – Я все равно собиралась прогуляться по окрестностям и что-то мне подсказывает, что ты все равно бы не пошел со мной. Не переживай, я не опоздаю к назначенному времени.
– Зар, – останавливает он меня в фойе отеля, – если я дам тебе карту и скажу, чтобы ты что-то себе купила… это сильно тебя оскорбит?
– Ты даже не представляешь как, – цежу сквозь зубы, – потому что создается впечатление, будто ты пытаешься за что-то откупиться.
– Я так и думал. – Он засовывает руки в карманы легких льняных брюк. – Что ж… будь осторожна.
– Всенепременно. – Перевожу взгляд на спешащую к нам девушку. – Скорее всего, по твою душу.
– Эрик! – радостно восклицает она, подойдя к нам вплотную, будто вчера его не видела. – Доброе утро!
– Доброе, – надо же, улыбается он ей в ответ так, будто они как минимум вчера вместе повели ночь.
Мне он так даже наедине в лифте не улыбнулся.
– Гхм, – откашливаюсь, привлекая к себе внимание. – Здрасьте.
– Алиса, познакомься, – Эрик кивает в мою сторону, – это Зара. Зара, как я и говорил, с Алисой мы вместе учились.
– Да,да, – звонко смеется эта красотка, – только тогда Эрик был не такой суровый на вид. Особенно, когда звал меня на свидания.
– А… – вырывается у меня. – Надо же, вы встречались?
– Да, два года в старших классах. – Алиса изящно перекидывает на одно плечо каскад своих роскошных волос и кокетливо ведет вторым. – Жаль, что проморгала такого умничку. Но ведь все в этой жизни поправимо? А о вас он мне ничего не рассказывал. Вы кто?
Забавно.
Это я о том, как она умудрилась совместить столько разных по смыслу тем в одном потоке своих вопросов и мыслей.
Тут в пору сказать, что начали за здравие, а закончили за упокой.
Это я уже о том, как быстро скатилось мое настроение до той отметки, где температура запросто могла заморозить ад. И поспособствовал этому никто иной, как сам Эрик:
– А это моя помощница.
– Какой ты стал важный, помощниц начал брать с собой, – протянула Алиса. – Биг босс, ни дать, ни взять. Ну, что, идем?
– Да, – парень бросает на меня свой взгляд, но мое лицо в миг превратилось в нечитаемую маску.
На несгибаемых ногах ухожу прочь от этой идеальной парочки, чувствуя, как внутри все пресловутые бабочки передохли. И на маске поползли уродливые трещины.
«Помощница»
Прямо как клеймо какое-то.
А ведь он мог сказать, что я фактически больше, чем просто очередная его сотрудница.
Но не стал.
На автомате беру кофе в бумажном стаканчике и какую-то булочку, вкус которых абсолютно не чувствовался. Остатки завтрака уже на половине отправляются в мусорную урну рядом со зданием отеля. А я бреду снова на пляж, потому что для других путешествий у меня попросту не осталось настроения. А шум воды все-таки всегда успокаивал меня. Смотрю на резвящихся детей с родителями, на шумные компании, на парочки. Последние особенно цепляют. Ходят тут, за ручки держатся. Наверное, о чем-то совместном мечтают и обговаривают планы на будущее. А может просто наслаждаются моментом. А я? Я утопаю ступнями в теплом песке со скрещенными на груди руками и напоминаю застывшую статую. И все не понимаю, я свернула куда-то не туда? Что ж так не везет-то?
Внутренний голос подсказывает, что это банальная ревность и зависть. А от них уже идет и жалость к самой себе. Но, как я и говорила, последнее чувство я ненавидела больше всего. Поэтому начинаю злиться на саму себя. И на Эрика за компанию. Пока с ним не связалась, так себя не добивала. А тут второй день эмоциональных качель!
– Сволочь, – шиплю себе под нос, – какая ж ты сволочь, Громов.
Телефон пиликает, извещая о новом сообщении в мессенджере.
« У тебя все хорошо?»
Мои пальцы быстро порхают по сенсору, печатая все, что я хотела бы ему сказать в лицо. Но потом я быстро стираю гневную тираду и отправляю совершенно другое:
«Просто отлично»
« Ясно»
Быстро приходит мне ответ и больше он ничего не добавляет.
З- забота, мать его так.
Глава 19. Зара
Не пороть горячку.
И это я решила не потому, что мне только что в номер доставили шикарный букет алых роз.
И не потому, что по натуре была быстро отходчивой.
Все дело в том, что после тяжких раздумий внутри что-то щелкнуло. И я поняла, что поступаю неправильно. Мы ведь дали время сами себе, ведь так? Присмотреться, подумать, все взвесить. Мы не обещали любви до гроба. И совместной старости тоже. Нет, конечно же, как любая девушка, я о таком мечтала и надеялась, что у меня это все будет. Но с Эриком ли?
Вот после этих мыслей меня и отпустило. Я даже пообещала купить себе что-то неприлично дорогое за чудеса выдержки, которые проявила. А потом жутко покраснела, представив, что могло бы быть, если бы я дала волю той ревности, которая меня ослепила при знакомстве с Алисой. Как бы я глупо смотрелась…
Вот поэтому, я и решила, что больше не буду торопить ни себя, ни Эрика. В конце концов, у нас в запасе есть еще два дня.
Вот они все и покажут.
Я отпустила все. И в тот же миг мне даже стало как-то легче дышать. Намного проще смотреть на все, когда ты особо ни на что не рассчитываешь. У тебя как будто меняется мировоззрение и ты начинаешь смотреть на обыденные вещи под другим углом. И знаете, что я увидела?
Что Эрик –трудоголик, которых стоило еще поискать. Каждую свободную минуту он старается провести с пользой для своего дела. Он вечно на связи с офисом и умудряется проводить совещания даже там, находясь за тысячу километров от них. Бесконечное решение дел забирают у него уйму времени и сил. Отсюда последовало еще кое-что занятное. Он не умеет и не знает, как отдыхать. Совсем. Или не позволяет сам себе этого делать. Или все вместе взятое. Вклиниться между ним и его работой крайне сложно, потому что он сам этого пока не хочет. В те редкие моменты, когда нам удавалось побыть вдвоем, меня не покидало ощущение будто они не спонтанны, а уже заранее им запланированы.
И хотя Эрик старался быть немного другим со мной, ему это давалось тяжело. Я понимала, что всему виной устоявшиеся привычки и все такое. И ценила, что он пытается пойти мне навстречу. Пару раз удавалось его растормошить и вот тогда он становился похож на молодого парня, а не на вечно собранного директора. Он смеялся, рассказывая какие-то забавные истории из жизни. И вот с таким Эриком, мне хотелось продолжать общение. Жаль, что он быстро исчезал за стеной, которой отстроил тот, другой, кто не одобрял послабления контроля.