Loe raamatut: «Потапыч: Остров Пряностей»
1. Идиотская феерия
Сидел я на аркубулюсе, щерился во всю пасть, махал лапой компании на надстройке Львиной Гордости. Следил за мимикой (спасибо моноклю) и постепенно понимал, в какую блудню я вляпался. И, чёрт возьми, знал бы прикуп – плюнул бы на эту лиричную дурынду, отымели бы её дружинники групенсексом во все дыхательные и пихательные, так туда и дорога.
Потому что по переглядываниям, задиранию носа Лидарёныша, зыркам самой девки выходил такой расклад: этому “бывшему наследнику” ударил в голову гормон на тему Лиры. При этом, уж чёрт знает почему, но она, похоже, об этой ударенности не знала. И да, был у неё некогда неприятный опыт постельного общения с владеющими: в общем-то, на теле девицы были шрамы от когтей, не много и старые, но её поведение понятно. Далее, ситуация с этим петушком лидарским. Как и откуда он узнал, где мы с Лирой трахались – хрен поймёшь, да и непринципиально. Узнал, пришёл “заявлять права”, был послан и честно предупреждён. Утопал в задумчивости, но, похоже, оскорбился, засранец пубертатный. Точно он был – я сейчас его голосёнко блеющий услышал, и да, он к нам в парке препирался.
И что происходит дальше: я в ревизионной экспедиции, а он подкатывает к Лире. И вот за этот подкат, в целом, я ему скорее благодарен, как ни парадоксально. За кучу прочих вещей – масса претензий и ему, и корифею, и Апопу, и вообще всем. Но именно за подкат – мысленное спасибо. Потому что Лира оказалась даже не дурой, а просто “обычной девчонкой”. Что, в общем-то, тоже дура, просто таких большая часть в мире (похоже, в обоих мне известных), ну и дурами всех называть просто нерационально. Благодарен потому, что у меня были профессиональные планы на библиотечную дуру. А, как показала жизнь, её умение работать с массивами информации никак ума и способности анализировать не добавляет. То есть, я вполне мог сделать секретарём, то есть максимально важным человеком, да ещё и любовницей (что вообще звиздец) дуру, вопрос предательства которой – вопрос времени.
На моё “позже поговорим” она кивала и, судя по виновато-гордым зыркам, помнила. Но… “повелась на прынца”, в самом что ни на есть прямом смысле слова. Судя по зыркам этого петушка – не особо-то она ему нужна, кроме как на разок потрахаться. Он её на палубу-то вытащил (а, скорее всего, и не послал подальше, после того как поимел), чтобы “хамскому видому” показать свою крутизну. Ну а эта дурында стоит, типа виновата передо мной, но с “прынцем”. Идиоты, блин, оба…
Причём тётка-Лидариха башкой вращает, за всеми следит и погано и ехидно лыбится: расклад видит и веселится. Я бы её понял и тоже ржал, если бы жертвой идиотии и дебилизма её мудацкого родича не был бы я сам.
Так вот, выходит, что после того, как он эту Лиру оприходовал, решил Лидарёныш мне “отомстить” за “неуважение”. Убийцу нанимал вряд ли он, как и слухи не он распускал: в этом случае просто сроки не бьются. Но, будучи наследником, затеял некие бездарно проваленные интриги в мой адрес (бездарно проваленные, потому что я их даже не заметил). А корифей, казёл венценосный, наследничка на этом поймал. Будучи редкостным козлом, но не идиотом, по шапке засранцу накидал, сменил порядок наследования и… использовал меня как элемент своей козлиной педагогической системы. Что, кстати, помимо самого факта того, что мне переться в пряный мухосранск – скорее незначительный плюс на фоне жирного минуса всего остального. Лидариха-надсмотрщица просто не даст меня прямо “загубить приказами”, я именно “педагогический”, чтоб его, “фактор”. Ну и Капросы, мудаки свинские, мне подгадили, конечно: “Шебур про тебя говорил”, боров чёртов…
Ладно (ни хрена не “ладно”, но сделать ни хрена не могу), не вечно же мне злопыхать. Расклад – сволочной, с бабами (вот даже женщинами называть мысль сейчас не поворачивается!) мне подгадил знатно. В чисто психологическом плане – как бы не ограничился весь мой дальнейший контакт с противоположным полом только профессионалками и только в плане “потрахаться завернуть”. Просто выходит что “погорел из-за бабы”, хорошо что не настолько идиотично и катастрофически, как обычно бывает.
И пробуем искать плюсы, чтоб от бешенства не свихнуться. Но сначала – надо понять, куда мне напраляться-то? В плане того, где я на этой гордой лоханке плыть буду. А то сидеть на аркубулюсе посреди палубы, на глазах этой троицы и думать… Можно конечно, но лень, а я лучше поваляюсь.
– Уважаемые, а где мне плыть? – не переставая лыбиться и махать рукой (у Лидарёныша аж глаз подёргиваться стал, что радовало), уточнил я.
– Ы-ы-ы… ры-ы-ы… – проблеял Лидарёныш, начав краснеть.
Но тётка на него ОЧЕНЬ внимательно смотрела. Что мои выводы наглядно подтверждало: меня хамски используют в качестве педагогического момента. И мало от этого никому не покажется, мысленно посулил я. Точно гадость какую-нибудь редкостную устрою, но со временем и не подставляясь, само собой. И выживу, и вернусь, что бы там на этом Вонючем Острове ни было.
– Капитан Зан Трикеко, видом, – выдавил из себя щенок.
На этих словах к ограждению надстройки вышел… морж. Во всех возможных и невозможных смыслах: владеющий, териантроп, с тотемным духом ластоного и, гарантированно, моржа: даже вне оборота у дядьки под пятьдесят торчали из пасти ощутимые бивни. Ну и усищщщи просто феерические, при полностью лысой, сверкающей в рассветных лучах башке, перевязанной по линии лба полоской платка.
– Слава Апопу, – пробасил этот дядька. – Приветствую, почтенный.
– И я тебя приветствую, капитан, – перестал я обращать внимание на троицу, что, судя по приобретающему всё более красный оттенок Лидарёнышу – делал правильно.
– Матрос проводит вас до вашей каюты, ответит на вопросы, при нужде. Или проведёт, куда вам будет угодно. Я, увы, несколько занят.
– Понимаю, капитан.
– Но буду рад видеть вас вечером на ужине в своей каюте: традиция среди офицеров корабля, – озвучил он, недовольно дёрнув глазом в сторону щенка.
Видимо, этот обиженный от предложения уже отказался, типа “невместно”. Ну и дурак… хотя это, в общем-то, просто констатация факта.
И тут капитан Зан совершенно оглушительно, без помощи рук, свистнул. Подозреваю, что не без помощи своих моржовых бивней – человеческая пасть просто не приспособлена к столь мощному свисту. Интересно, у него бакулюм вне оборота есть? Праздный интерес, конечно… но дисциплина на Гордости Лидари, если этот причиндал есть, должна быть идеальной. Потому что капитан её вбивает, околачивая…
Мысль я не закончил, но настроение поднялось, что и к лучшему. А то у меня всю неделю со встречи с козлом-корифеем не настроение было, а гнилое болото. Даже Потап почти всё время спал: видимо кино про меня, которое он смотрит, окрашивается моими эмоциями и отношением.
А ко мне подскочил матрос-не матрос, чёрт знает: парень в кожаной юбке по колено и простой тканевой кофте с штопками и подтёками смолы. Молча глубоко поклонился.
– Аркубулюса надо разместить, – сообщил я, наблюдая как на надстройке у Лидарёныша случаются чуть ли не вулканические пертурбации с мордой.
Ну совсем бордовым стал, буркалы пучит: возмущается, что на него просто забили. А я… да нет никакого смысла лебезить перед идиотом. Понятно, что “заступничество” и возможность привести придурка к разумному знаменателю у надсмотрщицы – вещь эфемерная. Вот только этот щенок, вне зависимости от моей модели поведения, ко мне даже нейтрально относиться не будет. Так и какой мне смысл сдерживаться? Единственное, что моё поплёвывание на него может сделать – так это он меня на поединок вызовет. Так я – только “за”. А все остальные “гадости и неприятности” так и так будут, так что смысла перед недоумком задом вилять никакого.
– А потом мою комнату покажешь, – продолжил я. – И зовут тебя как?
– Гритка, почтеннейший. Коня… вашего… – задумчиво протянул он, смотря в огненные глаза аркубулюса. – Прошу простить, а пожара…
– Не будет. Ест сам, живность. Курица, рыба. Гадить не будет, только пепел сметать надо.
– Понятно, почтеннейший. Тогда в грузовой трюм, с вашего позволения.
– Позволяю, – кивнул я, сполз с железного медведя и направился за Гриткой.
Последний по пути, извиваясь и недоговорками, но всё же уточнял насчёт пожароопасности и желания “всех сожрать” аркубулюса. В общем-то, понимаемые опасения, но после четвёртого раза я рявкнул (потому что достал), и вопросы прекратились. Разместили транспортное средство мы в грузовом трюме, рядом с кучей тюков и ящиков, в закутке. Ну а медведь, выполняя распоряжение, опустился на пол и почти погасил сияющие огнём глаза.
Я же стал собирать барахло, закреплённое на звере, любуясь всё более скорбной и печальной мордой Гритки: с собой я брал действительно много барахла: патроны, книги, мёд, да и деньги: довольно ощутимую сумму золотыми в сундучке. В общем – барахла много, всё тяжёлое даже на вид, а скорбный вид матроса был оправдан: он, бедолага, прикидывал, его сразу раздавит насмерть, или помучается с грыжей и вывихами.
– Позови ещё кого, – милостиво сообщил я, после того как расставил пожитки на пол.
– Я мигом, почтеннейший! – озвучил парень и ускакал так, что аж кожаная юбка развевалась.
Вернулся действительно быстро, с пятёркой коллег, которые моё барахло и попёрли. Причём не к той дыре в палубе, в которую мы сюда проникли. И по пути я с некоторым удивлением наблюдал в отдалении довольно много народу, в основном, бултыхающихся в гамаках, причём трёхъярусных гамаках: по столбам, на которые они крепились, вели лестницы.
И вообще запашок… хотя запашок пахнул, скорее, из лестницы на этаж пониже. Там, где мы были – ну не благоухание, но терпимо, если не приближаться.
– Кто такие? – поинтересовался я, кивнув в сторону гамачного стойбища.
– Переселенцы, почтеннейший. И рекруты в войско, и просто горожане. Но, обычно, из Академии его величества в основном.
– А почему из Академии-то?
– Сам я много не знаю, почтеннейший…
– Коррроче.
– Долг перед Академией…
И пока мы пробирались по недрам корабля вслед за носильщиками, выдал мне парень такой расклад. Что-то он действительно не знал, но по общим данным понятно.
Итак, выходило, что с населением Острова Благовоний (или Островом Пряностей, в местном языке выходило и так, и так) у нашенских, зимандских, не всё гладко. Вроде и не “всё негладко”, но одарённые, даже слабые, корифейским владениям нужны достаточно сильно. И выпускник Академии, одарённый, на Пряном Острове становился “не должным за обучение”, да ещё и денежку какую-то на обзаведение ему начисляли. Ну а мещанину, да ещё с семьёй – денежки побольше, нарез земли или дом в городе. В общем, иммиграция поощрялась финансово достаточно внушительно, хотя, подозреваю, что как минимум окупалась поставками пряностей, благовоний и прочего кофе.
А на вопрос насчёт вонизма Гритка ответил – преступники. Судя по контексту, скорее должники, серьёзные преступления низшими сословиями наказывались сурово и не всегда экономически оправданно. А вот “должники” выходили рабами, если оперировать понятиями Земли. То есть имуществом, как оно есть. Не слишком распространённая именно на Зиманде практика, но вот на остров таких, выходило, шлют активно.
На первый взгляд людишки – тоже рабы, но вообще – не так ни разу. Прав именно на людей ни по укладам, ни по закону владеющие не имели. Есть тонкости с корифейским государственным аппаратом, но тут, опять же, не имущество. А владели владеющие именно землёй, на которой селились людишки, становясь подвластными владеющему. Да, тот их мог тиранить, трахать-убивать, но никакой “привязки к земле” не было. И у совсем самодура (или не имеющего возможности приглядеть за “арендаторами”, как Михолап) таких “арендаторов” просто не оставалось.
Впрочем, это момент средневековья, несколько более гуманный, чем был у нас. А вот преступники содержались в несколько более жёстких условиях, чем переселенцы, не видели неба до окончания плавания и выкупались по прибытии на Остров Благовоний владеющими или даже простыми мещанами.
– Они у вас от болезней и из-за грязи не помирают? – уточнил я.
– Так с чего им помирать-то, почтеннейший? Раз в седмицу помывку устраиваем, а девок так и почаще…
Ну, в общем, понятно, да и хрен бы с ним. А мы, тем временем, дотопали до лестницы не на палубу, а в некий “дом под палубой”, с этими самыми комнатами, которые каюты. И… ну, не фонтан, конечно. Комнатка два на три метра, унитаз без смыва, “самотёком”. Ванная-бадья есть, но, очевидно, набирается матросами, не удивлюсь, если забортной водой. Окошко мелкое, круглое, с решёткой и под потолком. Хоть осветительный кристалл есть и небольшой стол со стулом (последний был на роликах прикреплён к полу). Носильщики барахло разложили, отъев этим и так не слишком обширное пространство комнаты, и свалили. А Гритка “с моего дозволения” выдал мне “правила пребывания на судне”. Например, вопрос с “насилием над мещанами”: солдатами, дружинниками и прочими категориями граждан на судне был преступлением, вплоть до “домашнего ареста” до окончания плавания. Пожрать можно было затребовать у того же Гритки, который, как оказалось, не просто проводник, а передан в моё распоряжение и будет “весь день рядом с дверью, только позовите, почтенный”. Последним парень не только не тяготился, но, видимо, был рад: работать такому подай-принеси явно приходится поменьше, чем простому матросу.
Ну и “посиделки у капитана” – вещь традиционная и постоянная для корабельного офицерья и офицерья перевозимых войск. Да и просто владеющих, перебирающихся на Пряный Остров: корифейские корабли не были монополистами, у владеющих Пряного было три или четыре “трансокеанника”, но регулярную связь осуществляли только корабли корифейства. К Пряному – с людьми, обратно – с товарами, как понятно.
И в нашем случае выходило, что помимо Лидарёныша, было ещё полтысячи сильных одарённых: этакая “элитная пехота”, если рассматривать как род войск. Ещё не “рыцари”, роль которых выполняли владеющие, но не пушечное мясо точно. Которого, судя по мной читаному, даже на Пряном Острове у корифейства просто не было: люди без магических сил, даже слабые одарённые, просто без толку убивались в боях, что было совершенно бессмысленно и экономически нецелесообразно. Ну и ставило жирный крест (сейчас или вообще) на самом понятии “армия” в Зиманде.
Послушал я парня, послушал, да и послал его нафиг, ждать, когда соизволю выдать ценные указания. А сам развалился на довольно просторном ложе и стал думать про “плюсы”.
Которые, как ни смешно, были. И заключались, в первую очередь, в сокращении выслуги. Скотство корифея и Лидари на текущий момент проявлено очень фактурно. Работать на этих козлов нет никакого желания, а этот финт с Пряным позволит мне мало того, что вскоре послать “службу” далеко и надолго, так ещё и принесёт немало финансов. И из Золотого я никуда не свалю, это понятно. А чем заняться – уже очень неплохо вырисовывается. Финансовое благополучие обеспечивает Товарищество, да и момент с доходным домом забывать не стоит. А вот занятие…
На последнем я очень искренне и радостно оскалился. Ой как зря корифей вляпал меня в свои семейные блудни. Нет, именно “гадить” и становиться “врагом” я не буду. Но у Лидари есть очень чувствительные точки давления: подчёркнутая законность корифейства. Это им нужно, не только для развития, но и существования корифейства как государственного образования. И адвокат в таких раскладах…
Ладно, до этого надо ещё дожить. И тут действует второй плюс: надсмотрщица за щенком-Лидари. Да и щенок, при всей своей злобности и глупости, вряд ли клинический идиот: такого бы корифей просто прибил бы, были такие прецеденты. А раз не прибил, возвысил до наследника – небесперспективный кадр. Ну, что там нужно от этого мудацки-педагогического акта самому корифею, мне пофиг, но для меня плюс: гробить меня мудацкими приказами не даст Лидариха, да и то возможное (всё же нет абсолютной уверенности) количество разума, что имеется у щенка.
И… да всё в общем-то. Больше в жопе, в которой я оказался, плюсов не наблюдается. Но и те, что есть – на два больше, чем могло бы быть. На этом моменте я занялся самым дебильным и свойственным разумным существам вещью: самоедством. На тему того, что “надо было бы…”
– Хватит, – сам себе через пять минут сообщил я. – В том раскладе, с теми данными, что были – я поступил верно. Не было иных вариантов, а когда трахаешь девку на фразу от незнакомца “я её хочу” можно ответить либо правильно, либо подвинуться. Но свингером я никогда не был. Так что хорош!
Просто не повезло, хотя есть у меня подозрения… Но даже тут – очень шаткие. Потому что таким макаром я на Шута вообще все неприятности буду сваливать. Лишусь критического мышления и безблагодатно сдохну, причитая, что Шут во всём виноват.
В данном конкретном случае с библиотечной девкой и щенком – просто не повезло. И даже с плюсами, на этом самоедство и заканчиваем.
Решил я это и занялся делом: мечась по Золотому, помимо прощания беролака и подготовки Товарищества к моему отсутствию, я совершил рейд на книжные лавки Золотого и даже на библиотеки. Как выяснилось (вот тоже Лира, сучка натуральная, даже не сказала!), в библиотеке можно было оплатить услуги переписчиков. И сейчас большую часть моего барахла составляет купленная и переписанная литература по Пряному.
– Ну-с, начнём, – вскрыл я первый тюк с книгами.
2. Флотские байки
Я погрузился в литературу. Вышедший из гибернации Потап начал чувствоваться, не образами, а этаким любопытным вниманием, что понимаемо: медвежатине тоже интересно. Но сведения по Пряному вот ну совершенно не радовали. Вычитанные раньше гадости по этому мухосранску подтвердились и добавились ранее неизвестные.
Итак, самое первое: Пряный – звиздецомная жара и паскудная влажность. Тропики поганые, с джунглями и прочей гадостью. Описывались случаи, когда владеющие(!) падали без сознания после физических нагрузок, про прочих людей можно не говорить. Естественно, что вырубались слабаки и совсем не приспособленые к жаре, но… Жить в таких условиях неприятно никому, как понятно.
При этом, звиздицомой "вот совсем" Пряный не был. Мало того, что прибрежные районы овевались всякими муссонами и прочими пассатами с океана (как писали – милостью Ида, что вполне возможно), так ещё и ландшафт Пряного был холмисто-плоскогорным. И выращивали те самые пряности да и вообще жили как раз в горах-предгорьях, ну и на побережье. В низинах с джунглями не жили даже местные, потому что против этого, помимо отвратного климата, возражала фауна и навь Пряного, которые вообще были довольно сильно перепутаны друг с другом. Но даже на побережье и в предгорьях “жарко до невозможности”.
А вообще, подобное распределение населения объясняет, почему корифейство ведёт столь успешные боевые действия. Площади-то огромные, вот только мест для жизни – с гулькин нос.
При этом ни в книгах, ни со слов некоторых вернувшихся с Пряного владетелей, никаких “охлаждающих амулетов”, носимых кондиционеров нет как факта. Есть специальные артефакты для особняков владеющих, дорогущие и стационарные. Но с этим я, мечущийся, как в жопу корифеем ужаленный, вроде как справился. По крайней мере, ошалевший (ну, отловил и вытащил на производство, на писки и недоумённые взгляды не обращая внимания) Квадрасек со смирившимся с судьбой Готным сделали мне этакую “систему артефактов”. На коленке, но работающую – в Золотом, на полной мощности, вокруг меня аж иней сконденсировался. Не слишком совершенная система, десяток пластин (которые я не без ехидства размещал как наградные планки и погоны на сюртуке) но вроде – работали.
– Проверю на Острове – будем производить. Тебе, Лаш, честная доля в четверть с прибыли, – озвучил я, после примерки-проверки.
– Михайло, я даже не знаю… – ровно, но явно растерянно промямлил морозилкин.
– Ну если ты собираешься всю жизнь горбатиться в дружине и гробануться со временем – а точно гробанёшься, служба такая – то можешь отказаться, – любезно предложил я, будучи не слишком благожелателен к окружающим.
– Нет, не собираюсь, – подумав четверть минуты, озвучил Квадрасек. – Благодарю, почтенный видом, принимаю предложение.
Даже “договор о намереньях” подписали, хотя его состоятельность в рамках правополагания Зиманды и корифейства была вещью не абсолютной.
Но это – мелочи, а главное – насколько я смог, настолько к климату Пряного подготовился. Вязанка артефактов действительно была “сырая”: работала на полную мощность не больше дюжины часов, оставшийся день “по остаточному принципу”. Требовала живности чуть ли не как аркубулюс… Но была, как по мне, вещью не менее нужной, чем железный медведь или револьвер. Возможно я, конечно, перестраховывался – огненный душевный жаб давал надежду на некоторую резистентность. Но довольно слабую: в банях и термах я исправно пропотевал, а несколько экспериментов с оборотом в своё время показали, что беролаку в жару ГОРАЗДО неприятнее, чем человеку, несмотря на огненную химеризацию.
Это по “местности”, которую, кстати, владеющие делали заметно “продуктивнее” изначальной: такие вещи как ирригация и прочая аграрщина для местных были страшными словами.
И сами местные. Вообще – куча аналогий с Землёй, от Индии и Аравии, до Древнего Египта. Но в реальности: есть владеющие, которые поголовно жрецы какого-то божества. При этом, далеко не все из чёртовой дюжины Зиманды имели паству на Пряном: Апоп, Ид, Шут тот же самый (хотя с ним – чёрт голову сломит) получили на Пряном поклонников только после возведения на захваченных землях Пантеона. Эти данные – не стопроцентные. Часть Пряного просто толком не изучено, не хватает сил.
Так вот, все аборигенные владеющие Пряного – жрецы. И процепсы, похоже, этакая попытка божеств заткнуть “дыру” от видомов отсутствующего Апопа. Но жрецы не просто так, а этакие фараоны. Местные “простецы” или людишки базово не имеют даже огрызков прав или чего-то такого. Они, например, не имели права владеть собственностью, вообще никакой. Всё, что у них и на них – собственность владеющего жреца. Внешность “побережных” местных близка к индусам: смуглые, субтильные. Внешность “пригорных” – солянка, от европейцев до азиатов, судя по “глазам-щёлочкам и отобранному богами за пронырливость носа”.
Побережные владетели вырезаны полностью, смуглые доходяги-людишки под властью владеющих и корифея. Но… скажем так, похоже, рабская психология, доведённая до абсурда. Как справлялись местные владеющие – чёрт знает, но половина местных, судя по книгам, умерла от… голода. На пышных полях, не смея коснуться урожая. Фактически роботы, требующие “ручного управления”, причём высококлассного, поскольку выполняют указания дословно. Уже не все местные такие, но описание становления анклава Зиманды изобилует “боги лишили их разума, даже животного” и прочим подобным.
А вот часть плоскогорных владений вроде как присягнули корифею. Немного, но десяток местных владеющих живут и даже поставляют пряности и прочую фигню. И данных по ним в книгах нет вообще, кроме того что они “под дланью корифея”.
Ну и самая семечка: джунгли. Непригодные для обитания людьми, они кишат не только зверьём, но и навьём. Довольно занятная картина, опровергающая многие “непогрешимые постулаты” Пантеона. Навь в джунглях есть, фактически не контролируется, но никаких божеств и сверхсильных навов не заводится.
“Потому что жрут друг друга”, – сообщил Потап. – “А когда кто-то становится совсем большим – жрут большого толпой”.
– Погоди, а в чём опасность нави на Зиманде? Ты же сам…
“Потому что человеки!” – буркнул Потап, тяжело “вздохнул” и выдал такой пакет данных.
Человек выходил ОЧЕНЬ энергонасыщенным куском душатинки, порядково больше среднего зверя-духа. Почему боги желают (и получают) поклонение, почему тотемные звери вообще становятся тотемными зверьми. Люди как бы нарушают “естественный энергобаланс” нави и яви самим фактом своего существования. При этом – приносят богам и могучим духам пользу. В общем, ситуация с навами и навками на Зиманде – следствие существования людей. И вот я думал, что владетели на удалённых и слабонаселённых областях Зиманды проводят “профилактический навецид” – ан нет. На слабозаселённой или вообще незаселённой области проблем с навством нет как класса, работает “природный” механизм. Но в целом, выходит, что проблему нави на Зиманде породили люди же, самим фактом своего существования (не говоря о нави-людях, которые крайне редки, но судя про проитанному – встречаются).
И этот же естественный механизм фактически без оговорок и “людского вмешательства” работает в джунглях Пряного. Люди живут локализованно, под защитой владеющих-жрецов, в джунгли не суются, а навь из джунглей – не лезет к ним. Не вообще, как понятно, но так для общего навеценоза острова.
Ну и самая семечка: наши, зимандские, мало того что постоянно снуют по джунглям с караванами и прочим (способы “мгновенного сообщения одарённых” годятся только для совсем небольших и однозначно мёртвых грузов, типа писем и подобного), так ещё ведётся планомерное расширение прибрежной территории, в смысле вырубка джунглей. Защитником всяких звиздецомных природ я не являюсь, но проблемы из этого следующие естественны: местные лютые звери и нави мало того, что знакомятся с “новым видом вкусной еды”, потому что местные в джунгли не совались. Так ещё и оказываются в новых условиях обитания, что не слишком положительно сказывается на характере и отношении к людям.
Впрочем, это лирика и “общая история”. А до конкретики я добраться не успел: Гритка поскрёбся в дверь. А я отметил, что провтыкал всё… кроме горшочка с мёдом. Вытащил незаметно для себя из баула и заточил, разбирая литературу.
“Вку-у-усно!” – выдал топтыгин. – "Только муторно как-то", – озадаченно добавил он.
Я на это мысленно пожал плечами – сам я себя чувствовал вполне неплохо. А Гритка звал меня на “ужин у капитана”, так что выходило, что я за книгами и мёдом провтыкал весь день.
– А мы отплыли уже? – вдруг дошло до меня.
– Так в девять пополуночи, почтеннейший. Это как вы не заметили-то, уснули?
– Сие тайна, одним видомам известная, – применил я старую отмазку.
А вообще у меня с корабельными калошами забавно выходит: вторая в этом мире, так я за книги сажусь и на окружающий мир внимания не обращаю. Надо исправляться: вот похожу завтра по этому корыту, поинтересуюсь, вопросы позадаю.
Тем временем Гритка, не поднимаясь на палубу, вёл меня внутренними, довольно ярко освещёнными, но узенькими и низенькими коридорами. То ли из экономии места такими, то ли из-за “борьбы за плавучесть” или ещё какой мореплавательной причины. То ли из-за сволочизма конструктора – последнюю причину никогда нельзя исключать.
Вёл, вёл и наконец привёл: по витой лестнице мы поднялись, как мне кажется, выше палубы. Что в самом помещении и подтвердилось: широкие (хоть и покрытые решётками) окна открывали обзорный вид на палубу Гордости, да и проплывающий вдалеке берег Золотой. Судя по видимой воде – закат в разгаре, проницательно отметил я.
А в самой комнате был довольно обширный стол, диванчики и кресла у стен и под окнами. И десяток владеющих.
Ну, сам капитан-морж, это понятно. К моему удивлению – Лидари, причём не надсмотрщица щенка, а помоложе. И в такой, мореманской одежде. Впрочем, удивлялся я не долго: у Лидари был специальный, “флотоводский” прайд, так что, видимо, его представители были на всех судах корифейства.
Несколько владеющих, мореманского же вида, разного возраста: всякие там старпомы, завхозы и прочие боцманы, в суть которых я не особо стремился вникать. Этих типов капитан представил, как и “прекраснейшую Рому Лидари, главу корабельной дружины”. А в конце он представил вторую, кроме львицы, даму, которая вызывала у меня искренний интерес. Не тем, что дама, хотя внешне… интересная. Именно интересная: как человек она не воспринималась, будучи даже вне оборота больше зверочеловеком. Зверь – дельфин или какое-то аналогичное морское животное, что делало физиономию дамочки вытянутой, скорее пугающей, чем привлекательной. Но интересной, в самом прямом смысле этого слова.
Так вот, эта дельфиниха оказалась “Златкой Лин, светлейшей жрицей благословенного Ида, оберегающей Гордость Лидари в плавании”. Действительно интересная дамочка, с которой я фактически во время знакомства запланировал пообщаться.
– Приветствую, светлая, – поклонился я.
– Приветствую, почтенный, – слегка склонилась и она, пища… ну, я не ржал и даже не улыбался.
Просто дело в том что модуляция слов дамочки происходила в типично дельфиньей тональности. Этакий голосёнка лольки из китайского порномультика класса “аниме”. Умеренно знакомился, так что сходство поражало. И на фоне довольно криповатой физиономии (если не сказать – рыла), крупной мускулистой фигуры и прочих деталей, вроде этакого жречески-снисходительного выражения морды лица – голосёнка звучал редкостно комично.
Усадили меня за длинный стол, как я понимаю, на почётное место: напротив были капитан с Лидари, рядом со мной жрица. И началось застолье – к огорчению Потапа, вообще без рыбы, который, как ощущалось, слюни на морепродукт пускал, а убедившись, что его нет – буркнул “я – спать!” и захрапел. Впрочем, пристрастие водоплавающих к “земной пище” с учётом двухмесячного (и это минимум) переплыва до Пряного – вполне понятно. А так – вполне сносная еда, при этом, к моему некоторому удивлению, алкоголь за столом был только в виде вина, да ещё и разбавленного (хоть и подслащённого), судя по вкусу. Видимо – водоплавающая, точнее, чисто морская традиция. Так-то владеющие предпочитали водки и настойки, даже женщины. Ну а не териантропы – пиво и наливки. Вина я вообще видел мало, как и его употребляющих, кроме как тут.
А за столом переговаривались, моё участие не требовалось, так что я рубал ужин и слушал. И, судя по разговорам, Гордость зайдёт ещё в один порт перед трансокеанским переходом. Обновит запас свежих фруктов и живой скотины (для еды), ну и загрузит скотину не для еды: каких-то людей. Это предполагалось через три дня, в портовом городе Корифейства Плиске. А после того как служки унесли пустые тарелки и припёрли фрукты и наливки с неразбавленным вином (ни водки, ни настоек, опять же), беседа перешла на байки и мифологию. И вот тут я призадумался, а не театральное ли представление передо мной. Потому что ладно – осьминоги, точнее гигантские моллюски. Эти головоногие и в книгах описывались, как и их опасность для морских судов. Ну ладно – пираты просто, хотя в книгах они как проблема не описывались вовсе, обитатели отдалённых участков берега Зиманды и небольших островов, на чисто парусных, без двигателей корытах. Такие военному кораблю даже большим числом особой опасности не представляли. Но вот пираты “воздушные” ввели меня в некоторый ступор. Я даже стал уточнять, ну и к моему интересу отнеслись с энтузиазмом, завалив информацией.
