Loe raamatut: «Сослуживец. Основной путь», lehekülg 10
Глава третья
Данислав являлся офицером трудящимся, довольно быстро занявший пост фактически председателя внутреннего Правительства Красного Союза. Но было ему свойственна и другая сторона, которая вышла наружу в этот момент.
К августу 3021 года, Данислав потерял всякую мотивацию для клановой работы. Постоянные служебные звонки от Генерального командующего стали ему яро надоедать, из-за чего он переставал на них отвечать, ссылаясь на служебную занятость. Вернинский верил его оправданиям, и работа передавалась то мне, то остальным офицерам Ведомства.
Но в роковой день августа, Алексей Вернинский в очередной раз позвонил Даниславу. На этот раз, вопрос касался приостановки работы по снабжению воинских частей новыми аппаратами связи. Самая совершенная модель, которая применялась в армиях любого из клана – аппаратура Дискерон.
Данислав стал создателем нового канала этой аппаратуры, отчего до-подобные рации остались, позади в прошлом. Но к этому моменту он прекратил дальнейшую работу и доработку этой аппаратуры в силах Красного Союза, чем вызвал негодование со стороны Генкома.
В этот раз Вернинский с особыми претензиями обратился к Даниславу, расспросив о причине приостановке работ. Разъярённый и утерявший всякую мотивацию к работе Данислав, ответил ему всем грубым отказом к дальнейшей работе. Находясь в кабинете рядом, Сидорову удалось слышать весь его повышенный тон. После завершения скандального звонка, Сидоров зашёл к Даниславу, дабы расспросить его о том, что случилось.
– Ты прекрасно всё знаешь, Сидор. Если ты не заметил, то я уже как несколько дней не работаю вообще, мне больше не хочется ничего делать. Зачем, какой во всём этом смысл? – обратился Данислав.
– Данислав, ты чего? Ну да, не работаешь, ну отдохни. За тебя и так работу выполняли эти недели твои сотрудники. Сам же захотел пройти на верхушку. – ответил Сидоров.
– Зачем мне это? Что мне даёт этот мундир звания генерала армии и должности? Я потерял свободу. Свободу, которой мы с тобой жили и боролись. – возмутился Данислав.
– Данислав, ну ты успокойся. – ответил Сидоров.
– Нет, я не хочу больше работать на этого Лёху! Это видно на лицо, как он всех нас использует, в особенности меня. Знаешь, как он ответил мне сейчас? – с большим негодованием спросил Данислав.
Данислав был в ярости после звонка, что же ему такого Вернинский наговорил? – подумал Сидоров.
– Как же? – спросил Сидоров.
– Грубо. Будто я раб какой-то для него. – ответил Данислав.
– Вероятно, он просто пошутил, так ответив. Мне тоже бывает отвечает так, а я ему в ответ. Ничего страшного ж. – ответил Сидоров.
– Я не позволю к себе так относиться! Он мне никто. Меня здесь не держит ничего, я ухожу. Сам найду себе путь к проживанию, ничего мне не стоит перейти линию фронта. – заключил Данислав.
– Что ты намерен делать теперь? – спросил Сидоров.
– То, что считаю нужным, Сидор. Ты меня не остановишь, уйди с дороги. – добавил Данислав.
Данислав покинул здание, собрав свои вещи. Он сел в служебную машину и велел водителю его отвезти. Куда, Сидорову было неизвестно. Было понятно одно – он поссорился с Генкомом. Много же людей с ним поссорилось так-то.
Хотя у Сидорова всегда были благополучные отношения с Алексеем.
На следующий день Данислав так и не вернулся. Начались разбирательства, к делу подключились ВКБ, УКР, Мин.Опер.Дел.
Сидорову выдали удостоверение офицера Руководящего Бюро, поставив на должность Данислава – Председателя Ведомства Кланового Надзора. Спустя время остальные участники Рукбюро узнали об этом и поздравили Сидорова.
– С возвращением, Сидоров. – обратился Тарасим на заседании Рукбюро.
– Поздравляю вас, товарищ Сидоров. – добавил Кайдаровский.
– Я совсем не так представлял своё возвращение в Рукбюро, но благодарю, я тоже рад вас снова видеть. – ответил Сидоров.
Заняв должность, Сидоров не успел и насладиться её праздником. Заседание закончилось, дела были обсуждены, Сидоров пошёл в свой новый кабинет. Нагрянули новые дела, новые проблемы. Вернинский позвонил.
– Я ещё раз поздравляю тебя, Сидоров. С возвращением в Рукбюро. – обратился Вернинский.
– Благодарю. – ответил Сидоров.
– Давно тебя хотелось видеть на этом посту, ты его полностью достоин. Но став во главе этого Ведомства, твои полномочия, а равно задачи расширяются. – добавил Вернинский.
– Звучит замечательно. – ответил Сидоров с энтузиазмом.
– В общем, я надеюсь, что ты поднимешь министерства на новый уровень под своим руководством. – подытожил Вернинский.
После разговора с Вернинским, Сидорову было дозволено узнать о новостях по Даниславу. Как выяснилось, он пересёк линию фронта с НДО, и перешёл под их контроль.
– На что он надеется? – думал Сидоров.
Но это были его проблемы. После этого Сидорову удалось узнать о конфликте Вернинского с другим офицером. Об этом уже ему поведал Люцер.
– Сидор. Анастасию Хуборову арестовали. – обратился Люцер.
– За что? – спросил Сидоров.
– По приказу ВКБ. Она обвиняется в клановой измене и в подстрекательстве к мятежу. – доложил Люцер.
– И что она такого натворила? – спросил Сидоров.
– Я не знаю… ВКБшники не дали никаких разъяснений помимо своего приказа. Сегодня будет заседание Клановой Комиссии, на которой будет вынесено решение касательно её судьбы, утверждение наказания за содеянное. – ответил Люцер.
–Я буду там. Не верю я в её виновность. – ответил Сидоров.
К вечеру состоялось заседание Кланкомиссии. На нём присутствовали Генком, сама Анастасия, сторона обвинения, наблюдатели, и остальные сотрудники ВКБ, Мин.Опер.Дел.
Сторону защиты решил занять Сидоров. На стороне обвинения же присутствовал Глеб Приходин, бывший глава Красного движения. По ходу заседания, Приходин разъяснил обвинения в сторону Хуборовой.
– Анастасия Хуборова обвиняется в измене и вредительстве Красному Союзу. Во время разбирательства по делу Данислава, она выступила с протестом, выступив на стороне предателя. Он, как известно, к врагу перебежал, а она пытается его оправдать. – начал своё выступление Приходин.
– В своём разговоре с товарищем Генеральным командующим, она отвечала ему с особой ненадлежащей грубостью и заверяла его в неправильности своих действий по отношению к Даниславу. В ходе дальнейшего разбирательства удалось узнать, что она находилась на связи с Даниславом и лично с ним разговаривала. Напоминаю, поддержка и одобрение действий предателей – может приравниваться к клановой измене. Помимо этого, она оказала воздействие на работу Министерства средств информации и связалась с остальными офицерами, подрывая работу Исполкома, что является откровенным вредительством. – добавил Приходин.
– Исходя из вынесенной вам информации, ей надлежит высшая мера наказания по условиям военного времени согласно нашему Уставу. – подытожил Приходин.
Сама Анастасия находилась в состоянии депрессивном и подавленном. Видимо, ей уже столько “понавешали”, что она уже и смирилась с тем положением, в котором она находится. Когда сторона обвинения начала задавать ей вопросы касательно показаний, она без особого энтузиазма и желания сохранить свою жизнь, давала согласие и подписывала всё, что ей предоставят.
Но Сидоров не мог это оставить просто так.
– В таком случае сторона защиты приступит к вопросам по делу ваших показаний, товарищ Приходин. – обратился Сидоров.
– Я не вижу особых причин для перекрёстного вопроса товарищ Сидоров, здесь и так всё понятно и очевидно, но я вас слушаю. – ответил Приходин.
– Выходит, что Хуборова замешана по делу Данислава. Каким образом она выступила в поддержку Данислава? – спросил Сидоров.
– Нагрубила товарищу Генкому, поругавшись с ним и обвинив во всех бедах. Мне вам снова повторить сказанное ранее? – ответил Приходин.
– Сидоров: Хорошо, это звучит как обычная служебная перепалка. Сам товарищ Генком это подтвердит? – спросил Сидоров.
– Вернинский: Да…– добавил Вернинский, стоя на другой стороне зала заседания Комиссии.
Далее Алексей рассказал подробно о его диалоге с Анастасией в этот день. По записанному звонку удалось узнать, что она спрашивала его о возможной судьбе Данислава, и почему он так неуважительно относится к своим подчинённым, как Даниславу. Алексей объяснял ей, что Данислав отказался работать дальше и занимался, таким образом, лишь вредительством. Говоря о себе, Алексей подчеркнул, что относится к трудящимся офицерам уважительно. В ответ, Анастасия припомнила ему шутку и обращение к Даниславу в виде претензии, а также грубое заявление в сторону Сидорова на момент диверсии Хауса в 3020 году, указывая на предвзятое отношение Вернинского к своим подчинённым.
По итогу их разговор перешёл в ссору. Вернинский начал доказывать Анастасии, каково быть на посту руководителя и как приходится взаимодействовать с людьми, какие проблемы приходится решать, а Анастасия в свою очередь не успокаивалась, и на эмоциях выговорила Алексею всё её мнение о нём на основе своих заявлений.
Генеральный командующий дал соответствующий приказ остальным органам на арест Хуборовой. Так, всё и пришло к этой ситуации в виде заседания.
– Хорошо. Однако я не считаю слова Алексея на момент событий той диверсии Амерона Хауса в 3020 году проявлением его предвзятости к своим офицерам, то есть ко мне, тогда было такое положение. А исходя из диалога Анастасии с Алексеем по телефону прихожу к выводу, что это была простая служебная ссора. По этому случаю Хуборовой максимум надлежит лишь небольшой срок на исправительных работах, или отстранение от служебных дел, понижение в звании и должности, не более. – добавил Сидоров.
– А как вы объясните её связь с предателем Даниславом и вредительство Исполкому? – спросил Приходин.
– Вероятно, она хотела узнать детали конфликта Данислава и Алексея. Разговор с предателями говорите? Да тут остальных тоже надо пересажать за такие поступки. Нам приходится разговаривать с предателями по уважительным обстоятельствам, здесь важно не сколько сам разговор с ними, а дальнейшие наши действия и поступки. – добавил Сидоров.
– Говорите за себя, товарищ Сидоров, умный нашёлся, здесь заседание по делу Хуборовой, а не остальных…– возмутился Приходин.
– А вы не грубите человеку выше по званию и должности, товарищ Приходин. Не забывайтесь. – ответил Сидоров.
– Уж извините. А что по вредительству? – спросил Приходин.
– А у вас есть доказательства её вредительства и подстреканию к забастовкам в Исполкоме? Свидетели, приказы, любой факт? – спросил Сидоров.
Повисло молчание. Глеб Приходин начал рыскать в бумагах на его столе, но по виду можно было определить, что чего-либо весомого он не находил.
– Она приостановила свою работу в Министерстве средств информации, покинув пост. – заключил Приходин.
– Наверняка потому, что её арестовали. – добавил Сидоров.
– Она разговаривала с Кайдаровским. – добавил Приходин.
– О чём? – спросил Сидоров.
Снова молчание. Как видимо, стороне обвинения было уже, нечего сказать. Молчала сама Анастасия, как и рядом сидящий Генком. Все находились в пассивном состоянии, утеряв весь виток смысла заседания.
– Что ж. На основе моих заявлений мы пришли к выводу, что в этой ситуации произошла обычная служебная ссора из-за предательства Данислава. Что будет с ним дальше – вопрос следующего заседания или его дальнейших действий, это вопрос другой. А в этой ситуации, ни Хуборова Анастасия, ни Вернинский Алексей не виновны. – заключил Сидоров.
– Я протестую. Она начала всю эту ссору, поддержала предателя. Это… – высказался Приходин.
– Вы лишь подтверждаете мои слова о служебной ссоре, не более. Даже если придраться к этому, то тут далеко не до смертной казни, не так близко и к исправительным работам. Я требую её освобождения и снятия всех обвинений в её сторону. Ни она, ни Генком ни в чём не виноваты. – перебил Сидоров.
Все смотрели в сторону Сидорова. От служащих до простых граждан Красного Союза, приглашённые на наблюдение за заседанием Комиссии. Никто ничего не делал, погрузившись в молчание.
– Товарищ Байгужиров! – вскрикнул Сидоров.
– Слушаю? – спросил Байгужиров.
– Освободите её. – ответил Сидоров.
– Но итогового вердикта вроде не было. С чего бы? – спросил Байгужиров.
– Вы и так всё слышали, она не виновна. Отпустите.
–: Да отпустите же её. – добавил Вернинский.
Заседание подошло к концу. Сторона обвинения неудовлетворённо покинула зал комиссии, Алексей был не разговорчив, на слова Сидорова ничем не ответил.
Тогда Сидоров подошёл к Анастасии.
– Скоро тебя снимут со списка заключённых, вернут все права, восстановят в звании и должности. Это вопрос скорейшего времени. Как ты? – обратился Сидоров.
Анастасия уныло подняла свою голову, услышав голос.
– Ты спас меня, да? – спросила Анастасия.
– Ну, возможно. Это был лишь мой долг. – ответил Сидоров.
– Сомневаюсь, что меня восстановят. Меня уже не интересовало конечное решение комиссии. – добавила Анастасия.
– Не говори так! Тут шёл вопрос между твоей жизнью и смертью. Скоро ты выйдешь из этого состояния, всё будет хорошо. – успокаивал Сидоров.
– Я не знаю, в один миг всё казалось, что подошло к концу. А теперь, всё будет как обычно? Не думаю…– ответила Анастасия.
– Всё нормально, Настюш. – ответил Сидоров.
Она улыбнулась, услышав такую форму имени. И наконец её лицо изменилось, сменив то печальное унылое выражение.
– Данислав говорил, что он в НДО решил уйти. – добавила Анастасия.
– Думаю, это и так понятно. О чём он думает, я не знаю. – ответил Сидоров.
– А Глеб. Не нравится мне он, как и его друг Ефиренко. – высказалась Анастасия.
– Только не говори, что они тебе не нравятся лишь из-за их обвинений в твою сторону. – ответил Сидоров.
– Да нет же, у меня дурное предчувствие насчёт них. Они предали Васнецова, ушли к нам. Не надёжные они, чувствую, что предадут они нас. – предположила Анастасия.
– Сомневаюсь. Приходин сегодня быть может и был подавлен. А Ефиренко стал новым фанатом Камбериз. Я не думаю, что они предадут как-то нас. – ответил Сидоров.
Далее случилось неожиданное. Анастасия. Она протянулась ближе к Сидорову… и поцеловала.
– Спасибо тебе, я не знаю, чем тебя отблагодарить даже… – добавила Анастасия.
– Ничего, пожалуйста. Завтра приступай к работе обратно, министерство тебя ждёт. – ответил Сидоров.
– Ты как обычно! Ну, хорошо. Ой, так точно! – толкнула в плечо Анастасия.
Генкома Сидоров не нашёл, тот просто куда-то ушёл. Понятное дело, от сегодняшнего эмоционального впрыска, чуть не был казнён верный и проверенный офицер. Сидоров отправился в бар, чтобы немного отдохнуть, много событий за этот день уже прошло. Рядом сидел новичок, по значку видно, что постоянный посетитель Камбериз.
– Товарищ генерал?! – всполошился парень.
– Да сиди, тише. В Камбериз ходишь? – спросил Сидоров.
– Так точно, очень интересно там. – ответил парень.
– Я рад. – ответил Сидоров.
Повисло молчание. Опять.
– Да что за день сегодня такой? Придётся разбавлять. – подумал Сидоров.
По ходу дальнейшего употребления напитков и пищи, новичок разговорился.
Зовут его Маркиз. Сидорову удалось хорошо так душевно поговорить. Сидоров рассказал ему о своей истории в Красном Союзе и пути становления, а он о своём прибытии сюда, как пришлось ему выживать в анархии Блокстана. К ночи Сидоров вместе добрался с Маркизом до своих домов, выделенных как офицерам Красного Союза. Этот день закончился.
На следующий день все узнали, что Данислав и в правду намеревался вступить в Братство НДО. Теперь он состоит в штрафном батальоне НДО и работает. Верхбюро НДО в смятении и не знает, что с ним делать.
Периодически ему проводили допросы, задавали вопросы. Вот в этом и заключалась проблема.
– Неужели Данислав совсем не понимает, что, будучи в ранее Рукбюро Красного Союза, он теперь не сможет спокойно быть в рядах НДО? С одной стороны, это выглядело будто мы отправили шпиона, и мы очень неумелые. На деле же, безрассудный офицер-беглец решил уйти в стан к врагу. – раздумывал Сидоров.
Но не менее забавно это было отображено в издательстве газет Бара 100 Блоков, с учётом проводимого конкурса. Это было изображено в одном оригинальном виде.
Сидоров в роли учителя кричит своему бывшему ученику, поверженному в ходе схватки: “Ты был избранным! Предрекали, что ты уничтожишь зло! Восстановишь справедливость и мир в галактике, а не ввергнешь её в пламя войны!”
– Да уж, это забавно. – подумал Сидоров, глянув в газету.
Не менее забавным было и то, как Данислав вскоре сбежал из штрафного батальона, снова пересёк линию фронта и перебежал в Красный Союз. Естественно, его арестовали. По ходу разбирательства приняли решение его оправдать. Да. Он принёс все извинения, провёл достаточное время на исправительных работах. Но позже он вернулся к работе, но уже в министерстве внешних дел, но по-прежнему обладал важной информацией по средствам связи. Так, Данислав зашёл к Сидорову по велению оного.
– Вот что ни говори, а место председателя ты занял удостоено, давно было пора. – обратился Данислав.
– Не таким образом я представлял себе возвращение в Рукбюро. – ответил Сидоров
– Но оно же должно было быть, хоть и в таком виде, правильно? А вот прикол в газете Бара, это вообще. – добавил Данислав.
– Рад, конечно, что тебе понравилось. В НДО тебя допрашивали же наверняка? – спросил Сидоров.
– Да, но я ничего им не рассказывал толкового, потому в штрафной отправили. – ответил Данислав.
К вечеру этого дня Анастасия решила зайти в кабинет к Сидорову. Рабочий день подходил к концу.
– Товарищ председатель. – обратилась Анастасия.
– Насть, добрый вечер? – спросил Сидоров.
– Добрый. Как твои дела? – обратилась Анастасия.
– Я завершил сегодняшние дела, уходить скоро. – ответил Сидоров.
– До сна ещё рано. Не хочешь провести вечер, вместе? – нежно спросила Анастасия.
– Ну, не против, если настаиваешь. – ответил Сидоров.
Вместе с Анастасией Сидоров посетил вечерние заведения Цитадели. Время провели хорошо. Имея при себе достаточно средств со своей заработной платы Сидоров оплатил свои вечерние похождения. Позднее, Сидоров решил пригласить её к себе домой, на что она согласилась. Они провели эту ночь вместе.
Произошло то, что было должно произойти. То есть ничего. На следующий день Сидоров и Анастасия вернулись к своим служебным обязанностям.
Строить отношения на основе благодарности не лучшая идея, это понимал и Сидоров, и она. Но проведённым совместным временем они были довольны, как никак это было по-дружески, не больше.
Остальное время их отношения стали более дружеские и товарищеские, но Сидоров поступил на заседании по зову своего служебного долга и справедливости, не более чем.
Глава четвёртая
Вот и вступила осень 3021 года.
Обстановка на фронте стала кардинально меняться. Благодаря изменениям в тактике наступления, основанные на исправлении прошлых ошибок и недочётов, инициированные Фёдором Викторенко, поступлением новых сил и резервов, Красный Союз возвращал утерянные позиции и обращал противника назад.
Нельзя сказать, что всё было идеально отлично, хватало и других бед. НДО не останавливали натиск, на этот раз "маски были сброшены", все в открытую давали враждебные заявления в сторону друг друга. Помимо самого НДО, были под его руководством и другие формирования, новоявленные полки-кланы, входящие в состав федеративной системы НДО – Южный Союз Блокстана ЮСБ, Братский кровный союз БКС. Но командование Союза не видело особой разницы в обозначении этих формирований на карте фронта.
– Все они лишь марионетки Язовского. – считали в Красном Союзе.
По своему устройству Братство НДО представляло собой федеративное формирование в отличие от унитарного Красного Союза.
Это позволяло им присоединять в свой состав остальные кланы, создавая видимость их прав и свобод под лояльностью к НДО. Недавно Красному Союзу довелось узнать о новостях из пределов Братства. Технократический Союз, созданный печально известным Арсеном Фидо был присоединён в состав Братства. Довелось узнать, что присоединение произошло по указу Язовского.
Арсен без всяких вопросов одобрил этот указ и ТехСоюз прекратил своё существование, став аннексированным НДО. Промышленность, которой владел ТехСоюз, была национализирована Братством, что придавало им больше мощи.
Этот спокойный ноябрьский день. Сидорову поступил звонок из неизвестной линии, когда-то это уже было.
Сидоров решил поднять трубку и ответить.
– Алло, Сидоров? – последовало с трубки.
– Да? – спросил Сидоров.
– Это Арсен. Ты же рад меня слышать снова, мой старый друг? – спросил Арсен.
– Что тебе нужно? – спросил Сидоров.
– Слышу, что не очень-то рад. А вот я очень рад тебя снова слышать! – добавил Арсен.
– Я тебя спрашиваю, что тебе нужно? – спросил Сидоров.
– Знаешь, я хотел просто поинтересоваться. Как друга спросить скажем. Вот недавно, ваши войска просто бегали трусливо от нас, помнишь? Как Лёша тогда злился, наверное, даже забавно было смотреть за твоей собачьей верностью к нему, и за ним самим, и вашими бойцами. Вопрос в чём состоит, собственно. Вы чего бегали то от нас? Испугались что ли? – спросил Арсен.
– Вспомни НДОшников твоих, которые бегали от наших частей на днях у Деревни-1. – заключил Сидоров.
После чего Сидоров сбросил трубку, отключив телефон кабинета далее на время.
– Это уже откровенная провокация. Но зачем это ему? – подумал Сидоров.
Войска НДО действительно сами обратились в бегство, в ходе очередной наступательной операции армии Союза. Если ранее в издательстве "Культ Личности", НДО высмеивала летние события на фронте, а именно действия армии Союза, то теперь этот шум прекратился.
Важно отметить, что к ноябрю 3021 года вооружённые силы Красного Союза были уже совсем другие, нежели были летом этого года в начале третьей войны.
20 ноября был проведён очередной съезд Исполкома. На данном собрании обсуждались успехи Военного министерства в обеспечении достаточных резервов и наличия обученных подразделений. С инициативой Фёдора Викторенко командование Красного Союза приступило к формированию трёх фронтов.
Учитывая, что война шла не только против НДО, но также против монархистов Синдиката Блокстана и Империи Львов разделение армии приведёт к большей упорядоченности и конкретизации в приказах, заметно меняя отношение к этому делу.
После сброса звонка на заголовках газет Культа Личности Сидорову довелось увидеть нечто. Этот фрагмент Сидорову принёс лично Алексей Вернинский. Здесь был записан весь диалог звонка Арсена с Сидоровым. Вдобавок, тут оказался вопрос заглавными буквами:
А ТЫ УЖЕ ПРОДАЛ ДРУЗЕЙ ЗА ПРАВО ЛГАТЬ?
Рассмотрев, волна негодования прошла по всему телу Сидорова.
– Это я продал своих друзей? Но кого именно, и были ли они действительно мне друзьями? – задался вопросом Сидоров.
– Арсен. Предавший наше общее с ним дело, и вступив на вражескую сторону, прекрасно понимая моё положение, он объявляет меня как старый друг, обвиняет в предательстве своих друзей. – подумал Сидоров.
– Каких друзей? Его? Или может Полярова, Козловского, Конграмова, Ильева? Про кого он чёрт возьми говорит?! – возмущался Сидоров.
– Мы не можем оставить это без ответа. – обратился Вернинский.
– О каких друзьях он смеет говорить? Все мои друзья – остались со мною, не предали меня, как я не предал их. А он, не стоит ничего, продав себя Язовскому и гегемонии НДО. – добавил Сидоров.
– Знаю, Сидоров. – добавил Вернинский.
Бар 100 Блоков приступил к ответным действиям в своих газетах. Теперь в поддержку Сидорова активно в диалоге обсуждения выступал Глеб Приходин. Проведя с Сидоровым определённого рода интервью, Приходин узнал многое.
Но всё это было откровенной мелочью не стоящего существенного внимания.
В ноябрьской осени осенила новая угроза. Об этом слагались лишь малые легенды, не получившие доказательств.
Но то, что пришлось увидеть солдатам и нейтральным на фронте, причём с обеих сторон войны и даже за пределами её действий, привело Красный Союз к срочным мерам. Солдаты встретили на своём пути людей, которые выдерживали собственным телом смертельные пулевые пробивания.
Конечно, с применением большего боезапаса и использованием тактик заманивания, таких мутантов удавалось ликвидировать.
Эта серьёзная проблема коснулась не только Красного Союза, но и всех остальных бедолаг, которым пришлось их встретить.
19 ноября 3021 РукБюро Красного Союза издало приказ №541 о борьбе с мутированными людьми. Соответствующий приказ был дан органам ВКБ и УКР, естественно их целью было расследование возникновения этих существ.
28 ноября 3021 года северная армия Красного Союза под командованием Викторенко овладела половиной города Сити-16, взяли Деревню-1 и Порт-1, взяли Клазмор. Южная же армия Кайдаровского укрепилась на Деревне-2 и вернула контроль над Форпостом-1. Это был успешный манёвр и отличное исполнение плана Комитета Обороны, войска НДО были обращены в бегство из-за неожиданной контратаки с предварительными операциями в тылу противника.
Исключительной особенностью этой атаки является то, что в своих кругах связи, как удалось узнать разведчикам Красного Союза, бойцы Братства сами признали собственное поражение. Эта дата стала одной из самых символичных в истории третьей войны.
Результат успешной наступательной операции от 24 ноября 3021 года.
Пока большая часть Блокстана находилась в пламени клановых войн, все нейтральные формирования стали вынужденными очевидцами боёв и столкновений.
В связи с большим масштабом воздействия глобальных клановых конфликтов, некоторые кланы и группы решили сформировать собственный демократический союз.
Флаг Соединённых Штатов Блокстана.
Соединённые Штаты Блокстана – демократическое клановое федеративное формирование, расположившееся в некоторых одиночных частях Блокстана.
Свою столицу и штаб они установили в Новосити.
СШБ активно взаимодействовало в сфере сотрудничества с монархистами и другими нейтральными объединениями, как на подобии Фламингов.
Старо известный клан Феникса, некогда горячо представлявший своё величие и будущее, был вынужден смириться с глобальными событиями вокруг и сохранять нейтралитет ради собственной безопасности. ЗВЕРИ – как звался клан в 3018 году, сменил название на Фламинго.
Группа Профессионалов, а ныне целый клан, действует в своих интересах, будучи словно наёмная банда, но при этом сотрудничает с СШБ. Президент Соединённых Штатов Блокстана провозгласил альтернативу для населения, заявив о возможности демократического развития и создания нового государства, с которым не будет каких-либо войн, ибо государству с народовластием во главе не в интересах развязывать войны, ведь всё станет решать народ благодаря демократическому институту, нежели существующая авторитарная система в Красном Союзе и Освободительском блоке НДО, в которых народ никакой власти не имеет по словам Президента СШБ.
4 декабря произошли самые сильные волны мутированных солдат на группы всех людей Блокстана, включая позиции фронтов Красного Союза. Появилось больше случаев паранормальщины – багов, когда люди просто застревают в одном пространстве, без возможности покинуть его. При попытке выйти за её пределы их неизбежно откидывает обратно в прошлую точку. Некоторым удавалось порвать этот баг и выйти из его воздействия.
Помимо этого, произошла масса террористических актов. Подверглись взрывам, пожарам и спланированному разгрому множество элементов инфраструктуры кланов. Террористы оставляли свой знак и даже листовки – Око Блокстана.
Однако их требования в этих знаках были невнятные и даже скорее неадекватные. От призыва сложить оружие, они призывали остальных объединиться против одной силы, будь это НДО, будь это мы или кто-то другой.
Основываясь на этих событиях, президент СШБ Рейгис инициировал начало переговоров с Красным Союзом и другими формированиями. Всем сторонам Рейгис предложил принять участие на январской конференции с целью решить вопросы мирным путём и прийти к всеобщему компромиссу, если не прекратить войну, то хотя бы сократить её масштабы и установить акты по защите прав населения, находящихся в зоне боевых действий.
Сторона Блокстана согласилась принять участие в январской конференции, на неё должны были отправиться Министр внешних дел Янкиров и его заместитель Данислав. Но особенностью диалога Рейгиса с Вернинским в Новосити является то, что руководство СШБ подозревает именно Красный Союз в минувших событиях. Рейгис аргументировал это тем, что на территории Красного Союза терактов практически не было. В ответ, Вернинский объяснил это отлично слаженной работой Ведомств Кланбезопасности и Управлением разведки, что позволило предотвратить все попытки диверсий террористов.
Говоря об Алексее Вернинском. Этой осенью ещё 4 октября 3021 Генком созвал внеплановое собрание офицеров Рукбюро. Причиной такой внезапности собрания стали многочисленные срывы запланированных собраний по служебным обстоятельствам.
На этом собрании Алексей заверил нас в оправдании такой особы, как Александра Чернина. Она замешана по делу в участии в сговоре Владимира Ундаша. Совершив явку с повинной, она дала свои показания. Вернинский лично узнал о ней и лично допросил. В результате полученной информации он пришёл к выводу, что таковой вины за Черниной нет. Ундаш обманул её, воспользовавшись служебным положением в армии.
Единогласно Рукбюро согласилось оправдать Александру и снять обвинения в измене. После этого Александра Чернина была восстановлена в своей должности среднего офицера Военного министерства.
За это время она хорошо лично сблизилась с Алексеем. Они ответили друг к другу взаимностью. Но Сидорову пришлось стать посредником их отношений, о которых знали все офицеры Рукбюро и даже Исполкома.
Практически всегда Вернинский и Чернина находились вдали от друг друга, вызвано это было служебными обстоятельствами. Генкому требовалось то разъезжать, то находиться в штабе командования. Чернина зачастую находилась на передовой.
Общались они по связи и даже письмам. Генком отправлял ей подарки. Удалось познакомиться и Сидорову с Александрой, так как в этот раз его командировка располагалась в её военной части. Так Сидоров и стал посредником в их отношениях.
Сидорову приходилось передавать письма Черниной, а её Вернинскому. Отправлял их, пользуясь должностью Председателя. Отличительная особенность этих отношений в том, что несмотря на ярко выраженную взаимность в них, они были обрушены ещё в самом начале. Алексей и Александра постоянно не могли найти компромисс в своих отношениях.
– О каких отношениях в грядущей совместной жизни могла идти речь, если они ссорятся на пустом поводе уже в переписке? – задавался вопросом Сидоров.
Они действительно искренне находились в гневном и подавленном состоянии по ходу каждой новой ссоры, которую Сидорову приходилось видеть. Если произошла ссора, то Вернинский начисто закроется ото всех, что могли заметить наши офицеры, при попытке зайти к нему по определённому делу. Но однажды слова Алексея во многом удивили Сидорова.
