Часть пятая.
Мирное время продолжается. Конфедерации, а значит и настоящей действующей договорённости, которая могла бы значительно регулировать отношения Красного Союза с Братством НДО – нет. Как и было задано Язовским, на предоставленное нам время мы приступили к военным реформам.
18 января 3021 года с указом Исполкома была начата программа по укомплектовании взводов новой униформой.
14 февраля 3021 года при непосредственной инициативе и работе Данислава был создан новый связной канал для войск, заменив старый, менее совершенный.
Говоря о ситуации на фронте, то НДО перешли к собственному плану боевых действий. В конце концов, к весне 3021 НДО выбили имперцев из АЭС и Сити-16, заставив их отступить к северу. На полях сражений с НДО между нами оставался статус хрупкого нейтралитета.
Не знаю, как воспринимали расформирование Конфедерации в Братстве, то в нашем коллективе, находясь на своей должности Министра средств информации, я призывал всех наших людей к солидарному отношению к Братству НДО, напоминая, что это наши товарищи и собратья.
К февральской зиме, мы заметили странное наименование солдат Братства по каким-то идентификационным кодам.
Эти позывные обозначали звание и взвод солдата. Такие позывные позволяли сохранять анонимность бойцов и быстрее
координировать действия в условиях войны.
Тогда, Генком Вернинский предложил ввести в наши ряды свою систему позывных. Поначалу это вызвало ярое негодование в рядах Исполкома. Против решения выступали Кайдаровский, Люцер, Данислав и многие другие. К слову, Люцер занял должность Министра оперативных дел, став наравне со мной по главенству.
Генеральный командующий был незыблем и держался за одобрение этой идеи исходя из голосования в Исполкоме. Вскоре из-за этого, Люцер, Кайдаровский и Данислав решают общим составом подать в отставку, протестуя против такого нововведения в войска.
Генком, приняв их заявления об отставке, задал громкую истерию, яро дав им понять, что за этим следует вопрос для дальнейшего кланового будущего.
Это подействовало, вскоре они отказались от отставки, передумав.
В этом случае Алексей Вернинский объявил всеобщий клановый опрос среди всех бойцов о введении позывных. Результат был положителен за введение.
Это стало частью наших военных реформ. Введение таких кодов как обозначение имени бойцов позволило бы оперативно знать о статусе бойца в войсках, знать какому взводу он относится, и заметно эффективнее действовать в боевых действиях.
Другим событием этого периода стал расцвет юмористической газеты "Культ Личности", издаваемый под руководством Козловского
в Братстве НДО. Эта газета яро высмеивала монархистов, и иных врагов Братства, служила некоторым аппаратом пропагандистского юмора.
Каждый боец мог предложить туда свою идею или шутку, и даже я это делал. Но принимали мои предложения не всегда.
Тогда, Вернинский предложил создать собственную оригинальную юмористическую газету, дав ей название “Бар 100 Блоков”.
Для этого мы с Алексеем возглавляли строительство нового здания, Бара в Цитадели. Успешно и быстро завершив его, мы запечатлели его в новых новостных газетах издательства Бара 100 Блоков. Постепенно, наше издание развивалось.
Козловский и остальные подписчики газет Культа Личности были заинтересованы и также подписались на рассылки Бара.
А предприятия Кам процветали.
КамЦех уверенно производил пищевые консервы для людей уже за пределами границ Красного Союза.
Камбериз приобретал больше фанатов и подписчиков.
К апрелю 3021 реформы, инициированные совместно со Степаном Ильевым полностью завершились, проблемы были решены. Очень поддерживал эти преобразования Вадим Поляров, который являлся ярым фанатом Камбериза.
В один день Алексей Вернинский решил зайти ко мне в кабинет главного здания Камбериз, чтобы обсудить дело.
– Вернинский: Сидоров, я вот думаю, что для Красного Союза можно расширить список таких гражданских проектов.
Вот уже Бар находится под юрисдикцией клана, что насчёт Кам? Камцех понятно, он под кланом. А что насчёт Камбериз? Его можно подключить в состав управления Красного Союза, сделать его частью клана. Понимаешь, это расширит статус Красного Союза, и клан в свою очередь более уверенно начнёт финансирование проекта. При этом Красный Союз обеспечит гарантированную безопасность Камберизу, предоставляя свои услуги по охране. Ну что думаешь?
– Сидоров: Но зачем? Это может не понравиться некоторым.
– Вернинский: Кому? Врагам? Только им это может не понравиться. А так появится юридическая основа по защите Камбериза нашей стороной, к тому же это будет явный предмет санкций нашей внешней политики, что важно.
– Сидоров: Вполне можно. Я предлагаю тогда создать декларацию, в ней будет описаны основные положения отношений между Камберизом и Красным Союзом, определяя статус принадлежности. Но при этом право авторства всё равно будет оставаться за мной. Соглашение можно будет легко расторгнуть решением одной из сторон. Сейчас приступим к её написанию и предоставлю Рукбюро для подписания.
– Вернинский: Отлично, мы ждём Сидор.
Вскоре Камбериз уже юридически стал частью Красного Союза. Такое решение мгновенно получило реакцию в кругах фанатов.
– Вадим Поляров: Сидор, меня это вообще не устраивает. Почему Камбериз теперь часть клана?
– Леонид Сухов: Камбериз вне политики! Почему он часть какого-то клана? Всё это не к лучшему, эти ваши реформы ещё.
Но поменять курс намеченного дела я не собирался, в этом я видел безусловную пользу для кланового благополучия, ради которого я работал уже, получается два года.
Многие могут сказать в мой адрес, что я лично предан Алексею Вернинскому и потому возможно абсолютно следую его воле. Как пример приводят присоединение Камбериз, моя неотъемлемая позиция в политике за его поддержку и постоянная работа в клане.
На деле же я был предан клану, больше именно этому. Генеральный командующий Вернинский является главой Красного Союза
и вполне под его руководством Исполком, как и остальные механизмы "кланодарства" работали благополучно.
Алексей всегда ценил преданность офицеров к общему коллективному делу и их трудолюбие, действуя в ответ таким же трудом и инициативой, проявляя уважение. Аналогичная ситуация могла проявляться в Братстве НДО.
К весне 3021 года Генерал Язовский подал временно в отставку, предоставив место Генкома решению ВерхБюро.
Тогда новым Генкомом Народного Движения Освобождения стал Амерон Хаус. Несмотря на это, Язовский всё равно оказывал помощь новому Генкому в работе над кланом, помогая решать проблемы внутри.
Тем временем в соседнем Синдикате произошло восстание офицеров. Люди, недовольные проводимой политикой Ващеренского,
на фоне общего кризиса внутренних экономических отношений и провалов во внешней политике, включая поражения на обеих
фронтах, подняли мятеж. Перед этим восстал целый морской корпус Синдиката, вскоре покинувший состав объединения.
Теперь же офицерский состав объявил о своём протесте. Ващеренский решил пойти на встречу и дал им право выбора.
Офицеры решили, что хотят пойти по пути Народной идеи, нежели монархической. Сделав свой выбор, офицеры со своими полками вышли из Синдиката.
Всё это сопровождалось диалогом с нашим Рукбюро. Красный Союз оказал весомую материально-политическую и консультационную помощь новому объединению офицеров – Красное Движение. Главой нового клана стал Глеб Приходин, со своим заместителем Егором Ефиренко.
В связи с ликвидацией Конфедерации Народных Республик, в нашем клане была возрождена собственная внешняя политика.
Таким образом, с Краснодвиженцами был заключён союз и договор по взаимной помощи. Это также сопровождалось диалогом непосредственно с Ващеренским, который полностью согласился с предоставленными нами условиями.
Краснодвиженцы признаются Синдикатом, а Красный союз соглашается пойти на заключение перемирия.
Нашими глазами это выглядело как успешная дипломатическая операция по снижению влияния монархистов в Блокстане, то когда как в Братстве НДО это видели как сговор Вернинского с Ващеренским, направленное против исполнения непоколебимой идеологической борьбы против эксплуататорского монархизма, ввиду заключения перемирия.
Красный Союз я видел как объединение, основанное на равенстве, добровольном союзе рабочих людей вместе с остальными
представителями классов, поддерживаемой крепкой силой в лице наших вооружённых сил и командно-административным аппаратом управления.
В отличие от Братства НДО, с которым мы имели общую идеологию, мы не стремились к расширению нашей идеи на остальной мир, заставляя развязывать войны против нейтральных представителей.
Напротив, Вернинский выступал за построение нового государства отдельно в нашем спектре влияния. Конечно, я не был на должности дипломата, но безукоризненно поддерживал метод мирных диалогов Красного Союза с прочими объединениями, веря в возможность нахождения компромисса.
Найти компромисс гораздо тяжелее, чем развязать войну. В этом и есть удел воистину сильных людей.
Язовский выступал за расширение влияния Братства и идеи на весь остальной континент для предотвращения большей войны. Это противоречие вскоре стало становиться всё больше видным и очевидным.
Однажды в известной независимой газете "Привет Блокстан" просочилась информация об отношении офицеров НДО к Красному Союзу. Как было указано в газете, здесь достоверно предоставлялся весь диалог высокопоставленного офицера в Верховном Бюро Братства Георгия Романова с обычным рядовым. Со слов самого рядового, поинтересовавшегося отношениями с Красным Союзом, Георгий Романов ему ответил:
"Сначала у Вернинского произошло восстание. Этот мятеж привёл к сильному кризису, из-за которого наше командование решило пойти на встречу к Вернинскому и помочь ему. Заключили КНР. А потом они так и не помогали нам в борьбе против имперцев и видимо находились по-прежнему в состоянии кризиса. “Мы тогда предложили объединиться, чтобы помочь им.
Вернинский отказался. А сейчас он пошёл на сговор с Синдикатом, обратив свою политику в ревизионизм".
Такое заявление вызвало мгновенный резонанс в отношениях. Вернинский лично обратился к Язовскому с вопросами.
В качестве ответа Язовский объяснил этот диалог как небольшой опечаткой, в которой Алексей может спросить Романова лично, в чём состоит собственно проблема. В этом плане руководство НДО не принесло никаких извинений за свои слова в адрес Красного Союза, а Язовский просто бросил трубку.
Между тем, Комитет Обороны получил известия о несанкционированном открытии огня со стороны пограничников Братства НДО по позициям войск нашего клана. Происходили эти выстрелы и атаки на спорных территориях южной границы с НДО. По всей видимости, НДО по-прежнему считает эти пункты своими, и потому начали вестись провокационные действия. Мало того, простые выстрелы перерастали в настоящие перестрелки с летальными исходами для наших солдат.
Такое нельзя было оставить без ответа.
Провокации на границе весной 3021 года.
Во второй половине апреля 3031 года прошло запланированное собрание Исполнительного Комитета, на котором следовало определить наши дальнейшие действия. Мирное время уходило в тень…
Конец четвёртого тома.
Том пятый – Красное возмездие.
Часть первая.
Началось запланированное заседание собрания Исполнительного Комитета Красного Союза.
Среди участников были не все офицеры, некоторые не смогли прибыть в Цитадель по причине неотложных служебных дел по своим обязанностям.
Все мы были в курсе недавних событий на границе, как и стали в курсе от информации в провокационной газете.
Предварительные предположения о сути собрания были в головах у всех, этот съезд должен решить всю дальнейшую судьбу Блокстана. Присутствовали на заседании и представитель союзного клана Красное Движение – Глеб Приходин.
– Вернинский: Всех приветствую, товарищи. Я начну наше заседание, начиная с одного вопроса, как нам действовать дальше? Пограничные силы НДО атаковали наши блокпосты, и инцидент, причём далеко не единичный.
По подробным предоставленным данным с границы, стрельба и диверсии длились не один раз. Это происходило в течение нескольких дней. Кроме того, ни Язовский, ни Хаус, ни любой другой представитель командования НДО не принесли никаких извинений за мало того как чистого рода оскорбление в газете, так и не прокомментировали события на границе. Я могу предполагать, что вы знаете, что я хочу предложить, товарищи.
– Глеб Приходин: Вполне осознаем.
– Владимир Ундаш: НДОшники просто не признают нас как таковых, и всё.
– Вернинский: В связи со сложившимися обстоятельствами, я предлагаю приступить к выполнению операции, направленной на обеспечение безопасности наших восточных границ и сохранению суверенитета Красного Союза на свои же исконные территории. Случай на границе нельзя назвать случайным, как и подтверждённую информацию об отношении офицерского состава к нашему объединению. Они хотят войну – они её получат. Мы обладаем всеми доступными средствами и силами, чтобы доказать им, с кем они возымели иметь дело. Мы не уничтожили эту заразу в 3020 – уничтожим сейчас и навсегда. Это будет абсолютная, непримиримая борьба с врагом всего остального мира.
Как вы считаете, товарищи? Мы не позволим оскорбить и обратить в грязь нашу честь, нашу историю, нашу особенность и идею, с которой Язовский с его людьми пытаются сделать.
– Владимир Ундаш: Полностью согласен с вами, товарищ Генком. Наши силы наготове. Для этого необходимо составить план наших боевых действий, дабы уничтожить скопления противника как можно скорее.
– Кайдаровский: Поддерживаю.
– Тарасим: Не поддерживаю, не слишком ли круто?
– Вернинский: Что-то не так, товарищ Политком?
– Тарасим: Да, не так. Развязывание войны с НДО приведёт к необратимым и непредвиденным последствиям.
– Вернинский: Предложишь бездействовать?
Тут я вступил в диалог, рассмотрев вариант, предоставленный Алексеем Вернинским. Его замысел горд и непредсказуем, у него есть чёткая задача по нашей вынужденной защите. Но разве лишь это единственный путь в этой ситуации?
– Сидоров: Нам не стоит сразу начинать войну, последствия будут необратимы. Я считаю, что её можно избежать. Да, мы все знаем об этих обстоятельствах, но я предлагаю настойчиво пойти на диалог с руководством НДО, обеспечить переговоры касаемо сложившейся ситуации. Я уверен, в НДО люди не глупые и знают, к чему всему ведёт эта череда.
– Вернинский: О чём же вести диалог?
– Сидоров: Для начала подробнее обсудим эти инциденты, как на границе, так и с газетой. Необходимо будет настоять на заключении нового документа, который бы регулировал наши отношения. Договор о ненападении, с которым мы сможем действовать и регулировать возможные конфликтные ситуации без войны. Поскольку Конфедерации больше нет, которая обеспечивала нам дипломатическую ловушку, нужно настоять на альтернативе без Конфедерации. Если НДО пойдёт на встречу, то это положительный знак. Если откажутся – то показательный знак. Тем не менее, за время переговоров и после их возможного показательного отказа, мы мало того, что подготовим свои силы, так ещё и возымеем достаточное основание для начала боевых действий по защите своих прав и границ. Поймите, я как ветеран второй войны, а равно как и остальные немногие офицеры здесь, понимаем, что есть война вообще. Сейчас уже другое время, другой масштаб. Нас могут просто обратить в тактическое бегство, если сочтём пойти на нападение, следуя решению, вынесенному на эмоциональной почве!
– Вернинский: У нас и так достаточно оснований для такого судьбоносного решения. С НДО разговаривать уже не о чем, переговоры с Язовским тому подтверждение. Война неизбежна. А подготовиться и медлить незачем, мы и так обладаем достаточными силами и возможностями.
– Тарасим: Я не поддерживаю такое решение, Алексей. Слишком неразумно и созданная на эмоциях затея!
– Ундаш: Это единственно верное решение. Мы не можем бездействовать, а идти на разговор с ними очень сомнительная и наивная идея. Вряд ли НДО пойдут на диалог, либо просто будут тянуть в разговоре, или вовсе заведут “дискуссион”, как они любят.
Болтают, развивают навыки ведения спора, доказывают свою сомнительную истину, используя агрессивный метод общения в результате. Но как реально решать проблему и пойти на встречу, так они никто. Мы должны показать им, и всему остальному Блокстану,
с кем тут имеют дело.
– Кайдаровский: Братство НДО должны ответить за гибель наших людей! Я получал личные известия о гибели наших людей при обороне пунктов. Начать переговоры, значит наплевать на подвиг наших солдат.
Начинался спор. Вскоре к этому присоединился ещё один офицер, выступавший против начала войны. Но свою позицию он мало чем мог поддержать против весомых аргументов воинственных офицеров, которые начисто верили в единственно верное своё решение.
– Вернинский: Ты говоришь как предатель и трус!
– Офицер: Нет… но война это плохо! За этим будут и жертвы!
– Ундаш: Они уже принесены.
– Вернинский: Наступает время возмездия. Историю пишут победители, а лично я считаю, что мы победим.
Началось голосование.
Вместе с Тарасимом и небольшим количеством остального состава собрания Исполнительного Комитета мы выступали против решения о начале боевых действий на востоке против НДО.
Мы словно старая гвардия ветеранов, пытались образумить молодое поколение воинственных и гордых офицеров, которые были убеждены в победе. Такой дух у командования всегда похвален, но в данном случае чрезмерно безрассудный.
Очевидно, что итогом голосования стало принятие решение о начале войны. Тогда я вышел из кабинета заседания, словно выжитый лимон. Я не смог образумить своих товарищей и сохранить мир…
А каковы будут последствия для Камбериза?
В Камбериз есть много людей из НДО, они активные фанаты. Тот же Поляров, Козловский, и Степан Ильев. Мой товарищ в компании, с чей помощью Камбериз стал совсем другим.
К вечеру мне пришла решительная идея в голову. Конечно, я не обладаю как прежде должностью в Руководящем Бюро и не имею права навести сомнение на итоги голосования, но будучи министром в Исполкоме и имея дружные отношения с товарищами, могу начать внеплановый новый съезд Исполкома, на котором будет вынесено другое, разумное решение. Всё это будет ради мира.
Как только я собрался приступить к действиям, то решил явиться к Люцеру. На сегодняшний момент именно он Министр Оперативных Дел и имеет за собой в распоряжении внутренние клановые войска. Далее следовало подключить Политического Комиссара Тарасима, Диганова, образумить Кайдаровского, подключить Председателя ВКБ Байгужирова и привести на свою сторону остальных офицеров. План вполне возможный, требовалось лишь решительности и уверенности, которой мне было достаточно.
Но Люцер не согласился со мною.
– Люцер: Сидор, друг. Я всё понимаю, что голосование привело к такому итогу, и меня, как и многих других опытных людей старичков не было на собрании. Но ведь это не повод к таким действиям! Ты хочешь пойти против закона. Утверждаешь, что если даже новое голосование не удастся в твою пользу, то ты готов применить силовой метод. Ты хочешь перейти границу беззакония, но забываешь, что за одним беззаконием следует другое и более масштабное не только в размере, но и в количестве.
– Сидоров: Если мы будем бездействовать, то начнётся война, Люцер! Будут жертвы.
– Люцер: А от твоих действий жертв не будет? А если Вернинский прав? Знаешь, раньше я его ненавидел, считал надменным и несправедливым человеком. Но за время всей службы в Министерстве я видел столько, что теперь понимаю его. Желая образумить остальных, ты становишься безумным сейчас сам. Прости, но я не могу тебе помочь в этом, Сидор.
Мой ближайший друг не согласился со мной.
– Люцер: Как думаешь, кто глупее? Глупый, или тот, что следует за ним?
– Сидоров: Люцер пойми, что это может работать сейчас в обе стороны.
Разговор подошёл к концу, Люцер не согласился мне помогать в этом. Его слова сильно подбили всю мою решительность и уверенность, обратив её в мои размышления о правильности таких действий.
Конечно, далее я связался с остальными людьми.
– Диганов: Сидор, я, когда вернулся, то отдал голос против войны. Жаль, что меня не было на этом заседании. Ну, глупая это затея.
С внешней стороны наша атака будет выглядеть как вторжение и практически с недостаточными основаниями нападение. У этого гарантировано будут последствия.
– Данислав: Я поддерживаю это решение. НДО должны ответить, Сидор. Раз большинство так решило, то я согласен. Хоть меня тоже не было на собрании.
Решение было вынесено, а я решил сдаться. Не имея таковой сильной поддержки, но главным образом утеряв собственную веру в правильность такого плана, я решил смириться. Смирение, конечно, дело людей волевых. Но так ли оно нужно и верно сейчас?
Оставались считанные часы до начала нашего наступления. К этому моменту я вернулся в здание Камбериз, чтобы поразмыслить над дальнейшими действиями. В случае с составом Камбериз здесь всё предельно очевидно, какова судьба сулит для участников из НДО.
17 апреля 3021 года состоялось первая битва между силами Красного Союза против НДО за пункт, с новым названием Клазмор.
Результат сражения был положителен для наших войск. Войска НДО не ожидали нашего нападения и были вынуждены оставить пункт.
Далее наступательной операцией был взят Порт-1, уже оставленный.
Но что следовало дальше…
В следующей операции я лично принимал участие. Здесь участвовала объединённая армия Красного Союза совместно с силами Красного Движения.
Стоит упомянуть, что в любых боевых действиях принимали участие почти все наши офицеры, мы не сидели просто в тылу. Мы могли находиться в тылу лишь по своим служебным особенностям или по приказу.
В битве 25 апреля за Деревню-2, куда прибыли основные силы Братства НДО, перед этим заняв Форпост-2, я увидел то, чего уже представлял ранее в голове.
Мои худшие опасения касаемо этой войны оправдались.
НДО подтянули свои значительные силы для нанесения ответного удара.
Эта битва, её не назвать битвой. Это было избиение. Наши войска просто-напросто не могли продвинуться к центру пункта и занять оборону в нём.
Солдаты НДО выносили практически каждую атаку. Потери были у обеих сторон, но у атакующей нашей стороны преимущественно.
Бои делились на несколько этапов. По мере времени к Деревне подходили всё новые подкрепления, как с нашей, так и с вражеской стороны.
В результате мы приняли решение оставить Деревню-2, потеряв связь с остальными пунктами на том побережье, как Старая застава, Клазмор, Порт-1.
Обстановка на фронте требовала изменений и доработок в наших вооружённых силах.
14 мая решением собрания Руководящего Бюро Красного Союза, на основе просьбы офицерского состава Красного движения, весь состав союзного клана вошёл в состав Красного Союза.
Алексей Вернинский планировал создание автономной области в Красном Союзе, либо автономной отдельной части для участников бывшего Красного движения, однако все эти предположения казались мне не более чем обычной иллюзией.