Tsitaadid raamatust «Прикосновение», lehekülg 2
– А что такого, если я взгляну хоть одним глазком на то, что пока не доделано?– Нет… знаю, это звучит глупо, только я не люблю, когда смотрят мои работы, пока они не закончены. Хватает одной одобрительной улыбки – и ты оставляешь все как есть, хотя можно было бы кое-что исправить. А бывает, один неодобрительный взгляд ввергает тебя надолго в депрессию.
Неужели вещи – главное в жизни? Неужто они подобны длинным-длинным поручням, помогающим удержаться на скользком откосе действительности?
— Сейчас мне нужно только одно, – продолжал он, – моя работа. И работать я должен в одиночку. С трудностями ты учишься сталкиваться с самого детства. Ты с раннего детства учишься самостоятельно постигать окружающий мир. Даже друзья для тебя что-то внешнее и преходящее. Я одинок, когда леплю, когда думаю, даже когда… Ладно, не важно. Я не считаю себя частью чего-то или кого-то. Я родился в одиночестве. В одиночестве прожил жизнь. И умру тоже в одиночестве.
Дни молодости, когда вам семнадцать, ценятся куда меньше, чем дни старости, когда вы при смерти. Человек готов отдать все свое состояние, которое он копил годами, ради того, чтобы под конец урвать себе хотя бы еще недельку-другую жизни.
Все их знания и меры безопасности, равно как планы и меры предосторожности, - все это может пойти прахом совершенно случайно, стоит только оказаться в ненужное время в ненужном месте, поставив под угрозу даже собственную жизнь.
Каждый из нас становится жертвой, как только делает жертвой другого. Каждый из нас служит инструментом, чтобы причинять боль другому и себе самому.
Разве люди не делают богов из вещей, помогающих при родах, меняющих жизнь или вызывающих смерть? Почему бы и не поклоняться Рентгену, новоявленныму радиационному богу? Незримому и завистливому богу, избегающиму шума и гама, – тому самому, который, вместо того чтобы метать с небес громы и молнии, втихую рассеивает свою гибельную пыль.
Все сводится к тому, что ценность имеют каждый день, неделя, месяц и год. Но ведь дни можно прожить по-разному - либо впустую, либо с пользой, не так ли? И кто может сказать,что они одинаково ценны? Стоит ли оценивать время одинаково, что бы вы ни делали? Или можно вычислить его среднюю величину? Равноценен ли день жизни Пикассо, успевающего создать настоящий шедевр за столь короткий срок, дню жизни дворника, единственно способного подмести опавшие листья?
Прощение – это вам не вращающиеся туда-сюда поливальная установка на лужайке. Хорошо рассуждать о христианском милосердии, да только прощение, облеченное в одни лишь слова, отдает нехорошим душком, если оно не исполнено искренности.
Когда вы обижаетесь на что-то, чего не в силах уразуметь, вам непременно хочется найти виноватого.
