Крайне неловкую ситуацию спасла секретарша Машенька. Она постучалась и вошла, гордо неся перед собой подрагивающее при каждом шаге то самое необъятное вместилище мозгов, о котором недавно вспоминал Илья Семенович. Черная юбка-карандаш и оранжевая блузка с глубоким волнующим декольте делали из нее настоящую “la femme fatale”. По крайней мере сама она считала именно так. Перед грудью (или почти на ней), девушка несла поднос с небольшим прозрачным чайничком, где плавали ароматные дары алтайского края в виде сушеных ягод и различных лепестков. Звякнув расписными фарфоровыми чашками, Маша поставила поднос на стол и также гордо удалилась восвояси.
– А вот и чай! – подскочил Бузякин с места. Позвольте я за вами поухаживаю.
Он разлил дымящийся напиток по чашкам, подал одну своему гостю, сев рядом с ним. Тут надо отметить, что все стулья в кабинете предназначались исключительно для сотрудников и удобства несли в себе самый минимум. Сделаны они были из алюминия, задрапированного кожей молодого дерматина. И, конечно, не стоило даже сравнивать их с огромным кожаным креслом, которое изготовили на заказ, с учетом его массивной комплекции. Проще говоря – Бузякин чисто физически не мог поместиться ни на один из них. Поэтому, протиснув свой огромный зад между узких поручней всего на четверть – мэр города застрял. Да так и замер, чуть подавшись вперед, в позе приготовившего к прыжку лыжника.
– И что вы говорили про дядю? – как ни в чем не бывало спросил он.
– Кхм, да. Так вот, – продолжил Петр Афанасьевич, на всякий случай немного отодвинувшись от нависающего над столом Бузякина. – Я узнал, что мой дядя давно покинул Москву и поселился в вашем городе. И, по моим данным, сейчас он находится в доме престарелых “Жемчужина”. Знаете такой?
Перед глазами Ильи Семеновича всплыла картинка старого двухэтажного здания, построенного еще до войны. С потемневшим от времени деревянным вторым этажом и грязными, местами заколоченными, окнами. На обшарпанном бежевом фасаде которого красовались две неизменные надписи: “Рэп – Кал!” и “Люська – шлюха!”
Уже знакомое ему нехорошее чувство снова полезло вверх. На этот раз оно забралось повыше, но только для того, чтобы опять обрушиться вниз. Он представил стоящего рядом с этим зданием Инквизитора. Как тот оборачивается к нему, к Илье Семеновичу, и своим тихим вкрадчивым голосом спрашивает – “Вот здесь, значит, и живет мой родной дядя?”. От страха у Бузякина живот скрутило так, что на глазах выступили слезы.
– Вы плачете? – изумился Милосердов
– Очень чувствительная натура у меня, прошу прощения, – всхлипнул Илья Семенович. – Такое радостное, должно быть, для вас событие. Встреча двух давно потерявшихся родственников. “Найди меня”, не иначе!
Он достал из кармана пиджака пачку бумажных салфеток, промокнул глаза.
– Да, наверное, так и будет, – неуверенно ответил Петр Афанасьевич, – только я к нему еще не заезжал.
Огромное чувство облегчения, словно теплый летний дождь нахлынуло на Бузякина, омывая его благословенной чистотой и спокойствием.
– А когда, стало быть, собираетесь?
– Завтра. Я только приехал, в гостиницу заселился. И решил вот к вам заскочить. Похлопотать, так сказать.
Милосердов улыбнулся, но от улыбки этой Бузякину снова едва не поплохело.
– Подумал, может получится у вас со мной съездить? Во избежание лишних вопросов у персонала, дело, сами понимаете, достаточно деликатное.
На ум Илье Семеновичу почему-то пришел любимый им фильм “Крестный отец”.
– Конечно, Петр Афанасьевич! О чем речь, я и сам вам предложить хотел, если бы не сказали! Такое дело! Конечно же! Завтра утром заеду за вами в гостиницу, благо она у нас одна.
– Ну вот и славно, – Инквизитор допил чай и встал, – Не буду вас больше отвлекать, устал я с дороги, да и проголодался. Посоветуете приличный ресторан?
Бузякин тоже вскочил, забыв о проклятом стуле. Тот намертво прилип к его заднице, поднявшись вместе с ним.
– Безусловно! Я… – тут Илья Семенович поймал взгляд Петра Афанасьевича и смущенно засуетился, пытаясь высвободиться из цепких алюминиевых объятий. – Я дам вам своего водителя, если позволите. Он отвезет вас в лучшее заведение, а как отобедаете, то и в гостиницу.