Тварь

– Ань, не спи! Сегодня после школы мы идём в магазин. Помнишь? – отчим поводил ладонью перед лицом будто окаменевшей девочки.

– Да. Конечно, – словно и впрямь очнувшись ото сна, пролепетала Аня.

Еда уже была перед ней и, вероятно, успела остыть.

– Хватит сидеть с умирающим видом. Аж смотреть тошно. Ешь быстрее и собирайся в школу, – отрывисто, словно прогавкав, бросила мать.

***

Трубы завода задумчиво выдыхали сизые облака дыма в синеющий рассвет. Лейтмотив провинциального городка идеально переплетался с осенью, до боли, до зубного скрежета. От чего становилось невыносимо тоскливо. Если долго любоваться таким пейзажем, то довести душу до рвотных позывов можно за считанные минуты.

Аня на ходу достала из кармана смартфон. Старенький, с треснувшим экраном, но служащий верой и правдой уже несколько лет. Пробежав пальцами по дисплею, девочка ссутулилась и погрузилась в иную, более красочную и интересную жизнь. В ту, где у неё хотя бы были друзья. Давняя подруга, оставшаяся в том городе, откуда Аня с матерью уехали, была в сети.

Аня: Доброе утро, Саш! Как спалось?

Саша: Доброе-доброе! Неплохо. Как всегда, без снов. Я так понимаю, у тебя без изменений? Всё ещё тот кошмар мучает?

Аня: Да. Чувствую себя отвратительно. Опять всё тело ноет.

Саша: Слушай, а сколько эта хрень тебе уже снится?

Аня: Месяца три где-то.

Саша: И прям каждую ночь?

Аня: Не каждую. С промежутками, время от времени.

Саша: Жесть, конечно. Ну, ты там это… Крепись, давай! Не раскисай, Анич!

Аня: Спасибо.

Саша: Слушай, ты же помнишь Вовку Сидорова из нашего класса?

Аня: Конечно. А что?

Саша: Да Ленка, ну, из параллельного которая, видела, как он с Женькой Скворцовой за школой после уроков целовался! Прикинь?! С Женькой! А ведь он мне нравился в шестом…

Саша увела разговор в иное, более интересное ей русло. Аня не могла винить её за это, но обида всё равно тисками сжимала грудь. Полтора года – длинный срок. Дружба на расстоянии стала утлой. Выветрилась, пролетая километры в формате переписок и звонков. Больше нет той Сашки, к которой можно было прийти после уроков и болтать о чём угодно часами, пока родители обеих девочек на работе. Улыбчивую белокурую подругу, которой можно было доверить любой, самый сокровенный секрет или долго и подробно рассказывать о любой мелочи что тревожит, заменила другая. Пичугина Александра, с неизвестным Ане персонажем из какого-то мультфильма в круглой аватарке. У Саши сейчас куда более интересная реальная жизнь, а вот Александре не так интересно читать кучу текста про кошмары интернет-подруги.

Грузный силуэт школы проявился из хмурого утра незаметно, словно вынырнул из теней крючковатых деревьев, окружающих школьную территорию. Несколько младшеклассников у ворот перекидывались сумками со сменкой. На ступеньках галдели и раскатисто гоготали старшеклассники. Степенно и важно заходили в здание учителя, одаривая учеников у входа надменными взглядами.

Аня неспеша поднялась по ступенькам, немного растерянно посматривая по сторонам. Каждый раз, входя в это здание, она начинала чувствовать себя не в своей тарелке. Всё тут было непривычное, странное и даже немного враждебное. В прошлой школе она училась с первого класса. Знала всех учителей по имени-отчеству, имела много приятелей и друзей.

Здесь же она считала себя чужой, хоть и проучилась уже более года. Всё тут было какое-то не такое. Номера кабинетов словно расставляли в случайном порядке. На некоторые этажи вели лестницы, расположенные в разных частях здания. Из-за этих странных особенностей местной планировки Аня постоянно терялась и не всегда находила нужный кабинет с первого раза. Учителя постоянно менялись. Кто-то заболевал, кто-то увольнялся, а кто-то просто исчезал, не придя на очередное занятие.

Ученики тоже сильно отличались. Они больше напоминали одно из племён, о которых рассказывали на уроках истории, а не класс. Если не присматриваться, то ничего необычного не заметишь. Но стоило лишь немного пристальнее понаблюдать за повадками одноклассников, как оказалось, что в их поведении много отличий от привычного для Ани уклада школьной жизни. Они вели себя даже не как племя, а как птичья стая или пчелиный улей. Никак не стремились выделиться, были слаженны, однолики и чурались чужаков. Абсолютно всем эти дети напоминали ей место, в котором они живут. Будто бы родившись здесь, они уже носили на себе серую печать этого удушливого городка.

Коридор заполнился ребятнёй, оттеснившей Аню к батарее возле стены. Тут пахло мастикой и сыростью. Школьники разбились на группки по нескольку человек, и в одно мгновение, словно по отмашке невидимого дирижёра, на всём этаже воцарился гомон.

Нет, никто не цеплялся и не измывался над Аней. Ничего такого. Да и повода она не давала. Её будто бы не замечали. Не сговариваясь, все одноклассники начали игнорировать сам факт существования девочки. И делали это столь естественно, что и сама она стала думать, что возможно вовсе не существует. Обычная симпатичная семиклассница среднего роста, с каштановыми волосами. Ей нравятся лошади, лето, восточные танцы и американские мелодрамы. Она никогда не была замкнута или нелюдима. Просто здесь Аня стала чужой. Глухонемой и безучастный город пометил и её.